Информация о кадете станет доступна позже.
Бенедикта Вега
Dust my feathers
I'm shaking on the floor, but I want to fly
Hoping that it will get better, yeah
The television teases paradise
Get up, get up, get up, feather
Words taste bitter
Frozen every time I see a pair of eyes
Momma can I sleep forever?
Wake me when the birds light up the sky
Get up, get up, get up, feather
Be free
Now I'm flying and everything feels so free
Take me higher, take me
Now I'm flying, and with these broken wings, take me higher
Be free
Самое важное, что может быть в жизни человека, — это семья. Многие люди современного общества не считают, что это может быть ценностью, что это должно быть ценностью. Но с самого рождения Игнасио Вега был воспитан именно так.
Первый этап становления мужчины, — это обеспечение твердой площадки для строительства своей жизни.
И потому сначала, — полноценное образование, инженерное, пусть не в лучшем университете, но зато, — с достаточной практикой во время учебы. Нельзя сказать, что его карьера была стремительной, но, тем не менее, — он быстро рос в своей среде. В какой-то момент он оказался одним из самых молодых, но чертовски квалифицированных мастеров-наладчиков четвертой категорий на транспортных линиях одного из заводов корпорации «Блю сан индастриз».
Благодаря своей харизме, умению говорить и отстаивать свою точку зрения, — был приглашен в профсоюз, где со временем его тоже ждал определенный рост, в особенности в тот момент, когда пошли тотальные сокращения на заводах вследствие набирающей новые обороты автоматизации произвоства. Но это было в будущем.
А сейчас он внимательно смотрел по сторонам, выбирая ту самую, что тронет его суровое сердце. На одном из больших семейных собраний он познакомился со своей дальней кузиной, Марией Кортасар, которая воплотила в себе все самое прекрасное, что может быть в женщине, — мягкий и тихий нрав, трогательную застенчивость и абсолютное разделение его представлений о том, какой на самом деле должна быть семья.
Несколько месяцев романтичных традиционных ухаживаний, — и она ответила ему «Да!». После чего последовало сватовство у родителей, длительный период помолвки, чтобы женщины семьи Вега как следует успели подготовиться к свадьбе, тихое семейное торжество, на которое, впрочем, съехались все жившие неподалеку родственники. И семейная лодка Игнасио Веги отправилось в долгое и счастливое плавание.
В этот период своей жизни он много работал вахтовым методом, его, как отличного специалиста, перекидывали с завода на завод на юге Китая, где корпорация выкупила часть активов у локального бизнеса для отладки рабочих процессов в цехах. Иногда в эти командировки к нему приезжала супруга, к тому моменту, — уже ожидающая следующее поколение семьи Вега. Но к моменту рождения ребенка они вернулись обратно, в Каталонию, на основное место работы Веги.
Он долго молил бога о сыне, но первой была дочь, которую он назвал Бенедиктой. После была пара неудачных беременностей Марии, окончившихся плохо, — как считал Игнасио, из-за работы в одном из сетевых ресторанов, где не было возможности присесть много часов к ряду. Но потом, когда он уговорил супругу бросить работу, чтобы полностью посвятить себя дочери и мужу, буквально в течение пары лет появилось еще двое детей, девочка, и следом за ней, — мальчик. Разница в возрасте между Бенедиктой и младшими детьми была большой достаточно, чтобы она могла расстраиваться из-за их появления. В этом была и ревность к вниманию родителей, и падение с пьедестала любимого и единственного ребенка. Сложно было привыкать к тому, что она теперь старшая, — а, значит, ответственна наравне с родителями за воспитание сестры и брата.
Мария, как любая добропочтенная каталонская мать семейства, — четко знала, что только строгость, порядок и умеренность во всем могут помочь в правильном воспитании детей. Несмотря на достаток чуть ниже среднего, ее дети донашивали полученные от родни вещи. В их доме не было современных медийных установок, — чтобы не развращать неокрепшее детское сознание современной культурой, которая на вкус Марии была слишком уж откровенной. Детям дозволялись книги, с обязательным контролем содержимого. И сладкое, — только по воскресеньям, после воскресной мессы, на которую Веги непременно выходили всем семейством.
Бенедикта знала, что ее отец не очень одобряет весь этот технический прогресс. По его словам, — чем больше человек совершенствовал свои технологии, тем дальше он был от бога. Возможно, такая его позиция была связана с его последними профсоюзными делами, когда он, в качестве одного из лидеров, вел переговоры с корпорацией о сохранении ряда рабочих мест, которые хотели оптимизировать из-за внедрения все более качественных автоматизированных средств производства на заводе. Это были очень сложные месяцы, когда отец приходил с работы очень нервный и мрачный, вспыхивал по любому поводу, — и потому его домашние ходили буквально на цыпочках вокруг него. Дело закончилось неким паритетом между корпорацией и профсоюзом, оптимизацию персонала урезали вдвое, но с тех пор отец все больше и больше занимался чем-то, что мама обозначала словом «политика».
Пробегая вечерами из своей спальни на кухню, чтобы ухватить какой-нибудь бутерброд и чай, и скрыться в своем гнезде, она могла слышала краем уха, как он громогласно разоряется перед своими товарищами, зашедшими на чай в гости, по поводу невероятных вложений в космическую отрасль, в постройку новых кораблей и финансирование колоний, — по его мнению, налоги, которые все они платили, — должны были в первую очередь вкладываться в социальное сферу, чтобы не было этих самых трущебных гетто, где люди живут буквально у друг друга на голове, и чтобы у таких людей был доступ к базовой медицинской помощи и начальному образованию. И что нужно поднимать эти вопросы публично, иначе дело так и не тронется с места.
Благодаря школьной дружбе отца с одним влиятельным человеком их округа, Бенедикте, а затем ее младшей сестре и брату, дали грант на обучение в школе святого Сантъяго, которая находилась в нескольких районах от дома, где проживали Вега. Это было воистину респектабельное образовательное учреждение, где чтили традиционный подход к образованию, минимум развлекательных мероприятий для школьников, максимум научных клубов и наказания для провинившихся. Впрочем, Бенедикта ни разу не попадала под последнее, — это бы нанесло бы серьезный урон репутации ее отца, как ей всегда твердила мать. И потому, ей не оставалось ничего иного, как много, упорно и целеустремленно учится. Не ко всем дисциплинам у нее была склонность, к примеру, точные науки она брала, словно крепость, осадой, и не всегда эта осада удавалась, — оценки были так себе, не отличные, зато, по литературе и прочим гуманитарным дисциплинам успеваемость была много выше среднего.
До определенного момента отношения с одноклассниками у нее складывались скорее ровно, чем хорошо. Был виден разрыв между ними, сладкими мальчиками и девочками из очень хороших семейств, которые не стеснялись говорить о достатке родителей, о том, какие развлечения вечером, после школы, их ожидают дома, и по той одежде, что надевали одноклассники, снимая школьную форму. Отчаянной зависти к ним не было, — слишком хорошим было ее воспитание, но вот грусть, — конечно же, была.
Все это она выплескивала на страницы своего дневника, который сначала вела на бумаге, — ей казалось это достаточно романтичным и подходящим, а после того, как дневник прочитали родители, найдя его дома (нет, там не было ничего излишне откровенного, просто рассуждения о своей жизни и отношении к ней, но нарушение этих границ было воспринято болезненно), — на одном из блогспотов в сети, где можно было настроить достаточный уровень приватности дневника.
Война Первого Контакта была для нее шоком, как и для многих на Земле. В эти дни, где бы ты ни находился, сколько бы тебе ни было лет, — ты непременно был втянут в разговоры о том, что нашлись-таки живые инопланетяне, что они оказались чертовски злобными сукиными детьми, раскатав одну из человеческих колоний. И, конечно же, были разговоры о военных, о целом флоте, отправленном воевать, и о том, какое будущее ждет человечество. Война длилась недолго, и была разрешена дипломатическим путем. Оказалось, что есть целое сообщество внеземных рас, которые объединены в некое социально-политическое образование, и что этому образованию существенно больше лет, чем всей истории цивилизаций Земли, так что с этим сообществом вполне можно договориться. В итоге переговоров большая галактическая семья пополнилась еще одним младшим братом, — человечеством, конфликт был замят, военные, что были на Шанси, — тихо списаны в утиль (как едко выразился отец, наблюдавший за новостями), и наступила новая эра, — обмена опытом, культурой и технологиями.
Последнее было особенно тяжелым для отца. Он закономерно считал, что самыми первыми будут опробованы мирные технологии, которые можно будет внедрять в производство, — и это будет означать все большую и большую автоматизацию на заводах, повсеместное сокращение людей, которые не смогут найти себе нормальной работы, снижение уровня жизни населения и все большую и большую диссоциацию общества на слои. Несмотря на то, что Бенедикта знала, — на колониях таким специалистам будут крайне рады, и работы там, — просто возьми и протяни руку, она, зная отношение отца к вопросу, — просто молчала.
Тем временем, Игнасио Вега решил, что настало время действовать, и что радикальные методы саботажа работы внеземных технологий отвратят корпорацию от внедрения их на производстве. Благодаря его харизме, у него не было проблем с поиском сторонников, которые помогали ему в борьбе. Самое громкое, о чем даже написали в газетах, — как один из приглашенных экспертов, который что-то там внедрял на заводах корпорации, погиб прямо на заводе из-за взрыва одной из смонтированных установок. Официальная версия говорила о браке монтажа со стороны подрядчика, который помогал монтировать устройство, но Бенедикта знала, — это был саботаж радикальной группы ее отца. Но расследование Службы Безопасности корпорации ничего не смогло найти. На какое то время внедрение инноваций затормозилось, но потом, — вновь пошло с новой силой.
Отца, как опытного инженера, и как человека, который отлично ладит с людьми, отправили в очередную серию командировок, в которых он должен был не только знакомиться с новыми технологиями и налаживать взаимодействие между старой и новой техникой, но и говорить с рабочими, объяснять им, почему будут сокращения, и следить за соблюдением корректности процедур сокращения персонала.
Мария и дети знали, что это будут очень трудные командировки для Игнасио Веги, но никто не ожидал получить известие о смерти главы семьи, с официальной формулировкой, — смерть из-за нарушения техники безопасности на производстве. Это означало, что корпорация не будет назначать пенсию по потере кормильца и выплачивать страховку, которая полагалась семьям погибших. Неофициально, среди рабочих корпорации и членов профсоюза говорили, что Игнасио Вега просто устранили, из-за вскрывшихся фактов саботажа. Так как город, в котором жили Веги, был относительно небольшим, заводы корпорации, — градообразующими, то эта тема стала причиной долгих пересудов.
После того, как шок от потери кормильца немного спал, выяснилось, что у семьи не так много сбережений. Пришлось резко поменять место жительства, из относительно спокойного района, — переехать в район, где правительство давало крошечные социальные квартиры людям, оказавшимся за чертой бедности. Мария нашла малооплачиваемую, но стабильную работу кассира в одном из небольших супермаркетов поблизости от дома, и единственное, зачем она выходила из дома, — это работа и посещение мессы по воскресеньям. Им повезло в самом главном, — несмотря на слухи, дирекция школы не стала отбирать гранты на обучение у детей, хотя их школьная жизнь с момента гибели отца и стала сложнее. Сначала, из-за слухов, которые велись в городке, и которые быстро добрались до ее одноклассников, потом, — из-за старой одежды и обуви, которую невозможно было скрыть, отсутствия модных гаджетов и питания по социальным талонам в столовой. Мать Бенедикты говорила, что нужно терпеть и стойко переносить испытание, которое послал господь, что нужно уповать на его милость. Но, как рассуждала девочка, милостью сыт не будешь, младшим была нужна хотя бы какая-то сносная одежда, как и ей самой, а еще нужны были деньги на лечение, потому что вирусам и бактериям, — всегда было плевать на молитвы. Поэтому с какого-то момента она хваталась за любую подработку, которую могла найти в своем возрасте. Разносить газеты, работать курьером, мыть полы, — плевать, лишь бы платили деньги. И при этом, не терять учебу, — потому что неудовлетворительные оценки грозили потерей гранта, и в конечном итоге, — полнейшим отсутствием жизненных перспектив.
А перспективы были такими, — или Бенедикта заканчивает школу, получает какой-нибудь грант от университета, и потом с полученной специальностью, — содержит свою семью, давая надежду хоть сколько-то хорошей жизни для младших и матери, либо она всю жизнь перебивается низкоквалифицированной и плохо оплачиваемой работой, убивая себя и свое здоровье. Сложно быть самой взрослой в своей семье, когда тебе всего 15 лет. Но есть ли из этого выход? Нет, потому стиснуть зубы и прорываться. И выплескивать свои эмоции в стихи и эссе, которые можно публиковать в сети, под псевдонимом, на одном литературном хабе в сети. Гремучая смесь романтики, страха перед неизбежностью будущего и его принятие, — все это сделало Бенедикту одним из узнаваемых авторов портала. И дало надежду на будущее, в котором будет не только ответственность. Но и все остальное.
Подростки, — одни из самых жестоких существ на Земле. Переходная гормональная ломка из ангелочка и умницы превращает мальчиков и девочек в воплощения адских созданий, которым не ведомы ни сочувствие, ни жалость, ни сострадание. В этом возрасте им свойственно сбиваться в стаи, делить мир на черное и белое, на тех, кто свои и кто чужаки, которым не жить на одной территории.
Кажется, это началось со старта нового семестра в школе, когда традиционно в классе появляются чужаки и чужачки, дети переехавших в этот район родителей, которые с разбегу вписываются в местное болото, и если кишка не тонка, — начинают наводить свои порядки. Так и эта девица была из очень состоятельной семьи. Весьма красива, всегда, — идеально причесана, и всегда желающая, чтобы мир вращался только вокруг нее. И с мерзкой привычкой, — докапываться до тех, кто недостаточно красив, умен или состоятелен.
Поначалу она просто проходилась по одежде Бенедикты, особенно едкими были ее комментарии тогда, когда Бенедикта получала похвалу за отличный ответ на уроке. Потом, — шутки на тему того, что Бенедикта заучка и ботан, который не видит ничего в жизни дальше собственного носа. Потом, — откровенные издевательства на тему нищеты, когда ей кто-то из ее прилипал рассказал информацию о подработках Бенедикты, и обратил внимание на то, что вся семья Вега питается в столовой по социальным талонам. Травлю подхватил класс, и красотка стала требовать, чтобы Бенедикта добровольно ушла из школы, чтобы не позорить ее своей нищетой
В один из дней ее зажали на заднем дворе прилипалы красотки, буквально окружили, вырвали рюкзак из рук и не давали выйти из угла между стеной здания и забором. Потом появилась сама королева-ах-какая-я-крутая, и поставила Бенедикте ультиматум. Или она уходит из школы, или... травить начинают ее младших брата и сестру.
Позже следователь, ведущий дело о взрыве на заднем дворе школы святого Сантъяго, просматривал записи камер наружного наблюдения десятки раз, надеясь рассмотреть хоть что-то хоть какую-нибудь зацепку, случайность, деталь. Но факт был очевиден. Подростки просто разговаривали, на повышенных тонах, но даже без драки. Затем по экрану прошла рябь и уже в следующий момент пятеро детей лежали в неестественных позах на мусорных баках, бордюрах и обломках ограждения.
Мария Вега, с которой разговаривало следствие, долго не верила, что все это сделала её дочь, все твердила о том, что это дъявольские козни, что в ее драгоценную дочь вселился сам дьявол и что хороший экзорцист, конечно же, все поправит.
Пока с Марией говорил следователь, с Бенедиктой разговаривала женщина с темными волосами, одетая в бордовую униформу корпорации «Конатикс Индастриз», которая представилась как агент Стил. Она объяснила перепуганной девочке, что на самом деле произошло, и обрисовала ей текущие перспективы. Перспективы, если честно, были так себе. Но, маленькая взрослая девочка торговалась, как лучшие торговцы Востока, — в обмен на добровольное согласие вступить в Программу обучения таких людей, как она, она выторговала и грант на продолжение обучения в школе для своих младших, и скромное пособие для матери, которое позволит семье съехать из социального жилья в более благополучный район. И разрешение попрощаться с семьей перед отправкой на учебу.
Прощание стало самым сложным моментом старой жизни. Когда она с агентом Стил зашла в дом, мать, вернувшаяся раньше, не стала, как раньше, с порога встречать ее объятиями, — она просто стояла и смотрела на нее взглядом, в котором были видны и страх перед тем, кем теперь стала ее дочь, и боль пополам с облегчением, — при словах, что Бенедикта уезжает учится куда-то далеко. Младшие же просто стояли молча, смотря на нее, словно на экзотического инопланетянина, который вдруг оказался их сестрой, по ошибке прожив рядом с ними какую-то часть жизни. Единственное, о чем она попросила, уже практически у порога, — быть сильными и беречь мать.
Только на шаттле она поняла, что бетонная плита, которую она несла последние пару лет на себе, — упала и разбилась вдребезги. Она едет в место, где не будет иметь значения, — как богаты твои родители, не будет лишних вещей, — только форма, которая одинакова для всех, где единственное будет важным, — как ты себя проявишь, и как усердно ты будешь стараться в изучении дисциплин. И где можно будет себе позволить, наконец, расправить плечи, не быть самой скромной и самой тихой, и, возможно, — найти настоящих друзей, которые будут такими же, как она.