Несмотря на дружбу со многими верными Первого Дома и определенную симпатию (еще тогда, в Валиноре) к речам Феанаро, к безумной ярости Клятвы, к огню старших потомков Финвэ, Фэарин оказалась в числе тех, кто был оставлен идти сквозь Льды или возвращаться искать прощения. Она не видела для себя обратного пути, но, только Намо ведомо, не пожелала бы она возвращения, знай, что ждет их впереди. Немногие из последующих деяний нолдор могли сравниться с этим отчаянным переходом – ни по проявленной доблести, ни по пережитым страданиям.

 Мерет Адертад и годы Долгого Мира не стерли след горечи с сердца. Фэарин, еще в Валиноре желавшая знать о путях фэа и том, как утолять тревоги и скорби, нашла себя в целительстве. Даже в эти спокойные годы в нем была нужда. Только себе она не умела принести покой. 

Однажды она поняла, что для примирения нужно новое испытание. Как древо из семечка, нужно заново прорастить тепло и близость. Она отправилась в Аглон, где жила сейчас часть тех, кто когда-то был дорог ее сердцу.