Стюарт родился в 2827 году и мало помнит свое раннее детство.Но в его памяти прочно засело, будто вылепленное из гипса, практически постоянно застывшее в какой-то печальной и упрямой гримасе лицо мамы, фор-леди Маргариты Форгрант. А еще ощущение звенящего холода, молчаливого напряжения, зловещей тишины, когда семья поневоле собиралась в одной комнате. Стюарт не помнил, чтобы отец с матерью сказали при нем друг другу хоть десяток слов. Наедине же с сыном Маргарита была если не веселой, то вполне оживленной, ее теплые руки пахли лавандой, а шуршащая ткань платья холодила щеку, когда Стюарт прижимался с ней и очень хотел, чтобы мама весело смеялась - он сам старался подавать ей пример и тормошить ее.
А потом им пришлось расстаться. Уже позже Стюарт понял, что, вероятно, это была необходимость, связанная с войной, но война давно кончилась, а отец с матерью не пытались вернуть его, лишь изредка отвечали на его письма. Конечно, в основном, мать. Отец иногда добавлял пару нравоучений в конце.
Таком образом, Стюарт 5 лет воспитывался в семье оруженосца, куда был отправлен подальше от столицы. Семья эта с кучей детишек мал-мала -меньше обитала в горной деревне, пока глава семейства служил лорду. Стюарт пережил все потрясения военных лет в этой большой семье, где нравы были провинциально просты, вокруг горные пастбища, лошади, козы, собаки и куча родственников. О светских манерах пришлось вспоминать лишь в 17, когда парня вернули в дом Форгрантов.
Мама долго плакала, обнимая его и как будто украдкой поглядывала на отца. А отец, Эдмунд Форгрант, встретил его как незнакомого молодого человека, зачем-то приехавшего погостить к ним.Тем больнее было видеть недовольство на его лице, когда сын демонстрировал свои “овечьи манеры”, как презрительно бросил однажды лорд Форгрэм. Но мать это умиляло и забавляло, она ласково учила его манерам настоящего фора, постоянно гладила сына по голове и жадно слушала его веселые рассказы о жизни в пастушьей деревне, и ее лицо становилось светлее и счастливее. И она начинала вслух мечтать о том, какая блестящая карьера ждет ее сына. Отце же эти разговоры не поддерживал, а однажды вообще взорвался глухой яростью при упоминании об императорской службе.
Стюарт, с одной стороны, с радостью уехал в Академию подальше от презрительных взглядов отца, с другой стороны, он тревожился за мать, которая была вынуждена остаться снова одна наедине с лордом Форгрэмом - два чужих человека в одном доме, здоровающиеся за завтраком с аристократическим изяществом.