Для Персонаж/роль Зои Сандовалл

Зои Сандовалл

Sans tirer à mon coeur, mon cou
You do the things you do
Sans tirer à mon coeur, mon cou
Entrust to tell the truth
Sans tirer à mon coeur, mon cou
You do the things you do
Sans tirer à mon coeur, mon cou
No need to heal or prove

«An Apology» by LEMMiNO ft. Veela

Можно ли записать в книгу всю человеческую жизнь? Вы никогда не любили говорить за других, но твердо уверены, что в вашем случае ответ был бы более чем утвердительным. Более того, сейчас эта книга лежит на ваших коленях, пока вы со странным, пробирающим до костей, словно разряд тока, волнением, ожидаете того момента, когда бесконечный поток облаков за вашим окном превратится в сияющую громаду космопорта.

Назвать это книгой, наверное, будет неправильно и громко, хотя вы почти всегда воспринимали ее именно так. Тетрадь, сшитая, словно лоскутное одеяло из множества листов, на каждом из которых вашей рукой описан тот или иной день вашей жизни. И теперь вам предстоит описать самый трудный, самый необычный и странный из них. Глядя на открытый перед вами чистый разворот, вы несколько секунд медлите в нерешительном раздумии.

Как бы начать?

По рассказам бабушки по папиной линии, в честь которой вас и назвали, ночь, в которую вы родились, была самой холодной и снежной в Нью-Йорке за последний десяток лет. Непогода и преждевременные, почти неожиданные роды не помешали вам появиться на свет 26 марта 2150 года, ровно за час до наступления полуночи. Согласно семейной легенде — во всяком случае, вы любили именно так называть эту историю бабушки — из-за аварии, вызванной ужасным бураном, в больнице отключился свет, и роды проходили почти в боевой обстановке. Но с вашим первым криком, как по волшебству, все лампочки в помещении вспыхнули, словно приветствуя вас в этом удивительном мире.

Бабушка Зои любила повторять эту историю с обязательной присказкой — «твоя жизнь будет такой же яркой и вдохновляющей для других, как вспышка после полной темноты». Именно поэтому она, а вслед за ней и остальные домашние, так вас и звали — Вспышкой, и этим прозвищем вы всегда очень гордились. Вообще, бабушка Зои отличалась в семье непререкаемым авторитетом, с которым никто не решался спорить. При этом вы никогда не видели, чтобы она кого-нибудь ругала или даже просто повышала голос, наоборот, она всегда относилась к вам и всем остальным с большим пониманием и заботой. Она любила играть с вами, часто брала на прогулку в Центральный Парк, и хотя сильно уставала после этого, каждую ночь читала вам сказки. Замирая под одеялом, вы погружались в мир чудесных историй и событий, следуя за теплым, словно молоко на ночь, голосом бабушки и мечтали, что когда-нибудь сможете рассказывать свои сказки.

Бабушка была одним из трех людей, с которыми у вас с раннего детства, проведенного в маленькой квартирке в эконом-секторе одного из громадных бетонно-стеклянных небоскребов на Статен-Айленд, были очень близкие и доверительные отношения. Кроме нее, в этот круг «самых-самых-самых» входили ваша сестра Эшли и брат Питер. Эшли была старше вас на целых шесть лет и сколько вы ее помните, всегда была очень серьезной и вдумчивой, со строгим голосом и чудесными глазами. Бабушка Зои смеялась, что вам от нее достались волосы и имя, а Эшли — глаза и чувство ответственности.
Более того, это чувство ответственности вы в полной мере ощутили на себе, потому что именно со старшей сестрой вы проводили большую часть времени. Она всегда очень серьезно относилась к возложенным на нее обязанностям и, хотя вы не раз обижались на нее из-за чрезмерного контроля, и излишней опеки — бывали случаи, когда она буквально за руку таскала вас к стоматологу, когда у вас болели зубы — но она всегда была рядом. Всегда была готова прийти на помощь, воспринимая заботу о вас с братом как само собой разумеющееся, а не как навязанную необходимость. Сколь холодной и строгой ни казалась Эшли, вы всегда знали, что ваша сестра — лучшая сестра на всем свете, а может быть даже и во всем Нью-Йорке.

Питер появился на свет почти вслед за вами, с опозданием в пару лет. Совсем не похожий на Эшли, порывистый, любопытный и непосредственный, Питер был настоящей головной болью для старшей сестры и бабушки. Еще с детства у него постоянно возникали тысячи вопросов, требующих немедленных ответов от окружающих. Ваш брат не любил сидеть на одном месте, словно у него был встроен постоянно работающий гипердвигатель. И насколько много хлопот он причинял старшим, настолько между вами были теплые и доверительные отношения. Вы часто играли друг с другом, особенно по тем сказкам, что читала ваша бабушка. Вы всегда были принцессой или волшебницей, а Питер — доблестным рыцарем, который в итоге оказывался оборотнем, вампиром или турианцем.

Вы сами, наверное, представляли собой некую точку баланса между сестрой и братом. От Эшли вы взяли спокойствие и рассудительность, а от Питера — энергию и стремление к движению. Вы могли целый день бегать по квартире в поисках сокровищ и часами напролет сидеть за интересной книжкой или игрой в Экстранете. Будучи объединяющим фактором между братом и сестрой, вы иногда одним только своим присутствием предотвращали готовые вспыхнуть между ними ссоры. Жаль, это не получалось сделать с вашими родителями.

В самом раннем детстве, полном принцесс, рыцарей и бабушкиного домашнего печенья вы почти не помните своих маму и папу. Нет, разумеется, они жили вместе с вами, но почему-то вам тогда казалось, что в пределах вашей квартиры существуют два мира, два отраженья, обитатели которых являются лишь тенями для другой стороны. В одном из них живете вы с братом, в другом — ваши родители, а бабушка и Эшли — это странники, которые могут перемещаться между этими мирами. И если ваш мир — это Двор Весны, то там, за зеркалом, был явно Двор Зимы.

Зеркало, разделяющее два мира, разбилось, когда вам исполнилось восемь. К этому моменту вы под чутким присмотром Эшли и бабушки уже переступили порог школы и с головой окунулись в новые впечатления и знакомства. Ваша общительность и активность позволила вам быстро завести много подруг и знакомых, а усидчивость и внимательность привлекали внимание учителей. Вам очень нравилось в школе. Не что-то одно и конкретное, а скорее в общем, атмосфера и возможности, которые для вас приоткрывались. Вы всегда любили все новое и интересное, и вместе со школьным дверями для вас открылся целый мир, такой большой и неизведанный. Эшли терпеливо выслушивала ваши восторги, не забывая проверять домашнее задание, а Питер откровенно завидовал и повторял, что когда вырастет, сразу пойдет не в первый класс, а в третий и вам казалось, что вашему счастью нет предела. А потом…

«Сегодня бабушка умерла».

Это первая запись в вашей потрепанной тетради. Задумчиво листая книгу в поисках мыслей по поводу записи о сегодняшнем дне, вы случайно перелистываете ее в начало и глаза сами впиваются в неровный детский почерк, до того как вы успеваете их отвести от до ужаса знакомых букв. Даже сейчас, спустя столько лет, вы чувствуете, как комок подступает к вашему горлу, а ноги становятся такими же легкими, как белые облака за окном иллюминатора справа от вас.

Вы плохо помните следующие несколько месяцев. Они прошли, словно в колдовском тумане, где нет четких картин и событий, лишь призрачные тени жмутся по углам. Сначала вам даже казалось, что это все не по-настоящему, сказка и обман, что бабушка всего лишь заколдована и нужно найти способ снять проклятье. Вы же были принцессой, а поцелуй принцессы даже лягушку превращает в человека. Но когда вы коснулись своими губами холодного лба бабушки на похоронах, вы четко осознали, что такое проклятье вы снять не сможете. Королева Весеннего Двора ушла навсегда, а вместе с ней рухнуло и зеркало, разделяющее два мира. Наступила Зима.

Ваши мама и папа, Кэтрин и Джон Сандовалл вместе работали в строительной фирме, где и познакомились. Фактически, им приходилось проводить вместе все время, как работе, так и дома. Это были два сложных и достаточно независимых человека, чей брак, возможно преждевременный, к определенному моменту начал тяготить их обоих. С каждым годом отношения между ними становились все хуже и хуже и наличие в их жизни вас и Эшли с Питером лишь затягивало и усиливало агонию. До тех пор, пока была жива бабушка Зои, все конфликты и ссоры проистекали вне вашего поля зрения, теперь же вы и брат с сестрой становились не только свидетелями, но и явными участниками этих событий.

Смерть бабушки словно сорвала все договоры, запреты и обещания. Не проходило ни дня, чтобы в вашей квартире не происходил очередной скандал. Родители словно сами искали повода для того, чтобы выплеснуть злобу и раздражение в окружающий мир, зацепится за что-то, что даст возможность в очередной раз устроить ссору. Вы хорошо помните, как вместе с братом по вечерам запирались в детской, но даже внутренние стены и дверь не могли полностью избавить вас от эха криков и звона сметаемой со стола посуды. В такие моменты Эшли надевала вам и Питеру на голову наушники от плееров и включала музыку, чтобы вы не слышали обрывки злых, словно бродячая собака, слов из-за двери.

Но постоянно прятаться вам не удавалось. С течением времени родители стали не только ругаться между собой, но и словно искать повода сорвать злость на вас. За малейшую провинность, реальную или мнимую, вам и вашему брату доставалось по полной программе. Разлитый чай, не убранные игрушки или опоздание со школы — все это вызывало гнев и злобу, которые обрушивались на вас потоком. Наказания и ругань были для вас обычным делом. Обычным, но от этого не менее страшным.

Чтобы не плакать и не бояться, вы и стали вести свой дневник. Эту «будущую книгу», как вы ее называли, бабушка подарила вам в ваш первый учебный день. «Будущая книга для твоих собственных сказок», любила повторять она. Но как вы не старались, придумать свои сказки, такие же красивые как у нее, у вас не получалось. Все истории, которые рождались в вашей фантазии, были увлекательными и прекрасными, но стоило им покинуть вашу голову, как они превращались в нескладные и туманные обрывки мыслей, которые вы не могли выразить. Когда вы в расстроенных чувствах поделились этим с Эшли, она посоветовала вам начать не со сказок, а хотя бы с простых описаний событий, которые с вами происходят — «если ты сможешь интересно описать твой школьный день, то и со сказками не возникнет никаких проблем». Пока в вашей жизни все было хорошо, вы не находили ни времени, ни особого желания, чтобы этим заниматься, ведь в мире было столько всего интересного. Но потом, когда в доме наступила Зима, вы обнаружили необычную вещь — стоит описать какое плохое событие, пусть в несколько слов и не вдаваясь в подробности, как вам сразу становилось легче. Возникло чувство, что история или ситуация словно утекала из вашей жизни на бумагу, и, оставаясь там, словно в тюрьме, переставала так сильно тревожить и беспокоить вас, будто все написанное происходило с кем-то другим. Поэтому чем более злыми становились родительские слова, суровее наказания и бессмысленнее придирки, тем больше записей появлялось в этой толстой тетради. Так и шло время.

Вашим брату и сестре приходилось значительно тяжелее. Чрезмерно активный и непосредственный Питер чаще привлекал внимание матери и отца, а значит и доставалось ему гораздо чаще. К тому же у него не было волшебной книги, в которую можно запереть свои переживания и слезы, и вам с Эшли нередко приходилось утешать плачущего брата, который никого и ничего не боялся — кроме ваших родителей. Для вашей сестры все было еще труднее. Если вы и Питер еще могли спрятаться в вашей комнате и наушниках, то у нее такой возможности не было. С нее спрашивали сильнее и строже, не только за ее проступки, но и за ваши, на специальных «взрослых разговорах», после которых на кухне, где они происходили, нередко приходилось собирать осколки разбитой посуды. Эшли никогда не жаловалась и не плакала, даже когда возвращалась с таких разговоров с горящей щекой, покрасневшей от удара.

Самое тяжелое время началось, когда вам исполнилось 11. В школе все было просто прекрасно, учителя хвалили вас за оригинальность и творческий подход, у вас было много друзей и подруг, с которыми было весело проводить время, а в «книге» стали появляться первые наброски вашей собственной сказки. Но с каждым днем эта самая «книга» становилось все толще и толще, и вскоре в «тюрьму для слез» стало нужно подшивать новые листы. Словно блюдя какое-то равновесие, чем лучше были ваши дела в школе, тем хуже они были дома. Однажды утром вы обнаружили, что Эшли не вернулась в комнату после очередного ночного «взрослого разговора». Родители объявили — иногда вам казалось, что единственное, в чем они соглашались друг с другом, это в том, как сделать вам больно — что Эшли больше не будет жить с вами, потому что она «нахлебница и воровка». Так наступил самый несчастный год в вашей жизни.

Вы морщитесь, когда, перелистывая страницу, доходите до этого момента. В книге этот год даже отмечен специальной закладкой, чтобы вы никогда к нему не возвращались. Записи в нем не такие грустные, как та, первая, они вызывают не грусть, а скорее чувство мерзости, словно вы прикасаетесь не к исписанным листам бумаги, а к чему-то противному, вроде сброшенной коже змеи. Встряхивая головой и отвлекаясь от записей, вы замечаете, что в глубине салона начинает мигать лампа с просьбой пристегнуть ремни.

Лампочки вообще занимали в вашей жизни особое место. Словно оправдывая ваше прозвище, они имели неопреодолимую привычку взрываться в вашем присутствии. В самые неожиданные моменты, особенно, когда вы были увлечены и сосредоточены, делая очередную запись, например. Вы быстро привыкли к такому поведению осветительных приборов, хотя объяснение этому, конечно, узнали совсем недавно. В детские годы это казалось вам шалостью брата или проказами фей из вашего шкафа. Ваших родителей подобные объяснения не устраивали и очень часто вам приходилось расплачиваться за подобную «наглую, затянувшуюся шутку», особенно, когда в доме не стало Эшли, которая ухитрялась найти и поменять лампы до прихода отца и матери с работы. Сильнее всего вам досталось, когда подобное случилось в их присутствии, и это был первый раз, когда мать вас ударила.

Все изменилось почти ровно через год, быстро и решительно, словно порыв весеннего ветра, разгоняющего снег. Однажды из школы вас и Питера забрала Эшли. И, хотя вы не верили словам родителей про то, что сестра вас бросила и сбежала, вам также трудно в первые мгновения было поверить в предложение Эшли переехать жить к ней.

Ко двору Зимы вы так и не вернулись. Вы не знаете, как точно Эшли решила эту проблему — взяла над вами опеку или что-то еще, но с того момента вы больше не видели своих родителей. И были этому очень рады.

Квартира, которую снимала Эшли, была чуть больше комнаты, в которой вы раньше жили с братом. Она располагалась у самой земли в огромном жилом блоке, окованного словно цепями двумя линиями широкополосного шоссе, с единственным маленьким окном, которое дрожало от скорости проезжающих мимо транспортных средств. В ней с трудом умещались двухъярусная кровать и диван, но все же именно в этих стенах — не так уж далеко расположенных друг от друга — вы и почувствовали себя свободной. Теперь вам хотелось возвращаться домой после школы. Никто не навешивал на вас бессмысленных обязанностей, не заставлял плакать и не ругал за продолжавшие взрываться лампочки, а после школы можно было не бежать домой из-за страха наказания, а пойти с подругами гулять в Центральный Парк.

Более того, Эшли вернула старую традицию, которая была нерушимой до смерти бабушки, — отмечать день рождения с большим размахом. Как бы ни были плохи дела, какие бы ни бывали сложности, но вы делали все, чтобы 26 марта у вас и окружающих было праздничное настроение. Более того, вместе с возвращением старой традицией вы ввели новую — не ждать на день рождения подарков, а самой их дарить своим близким. «…Как вспышка после полной темноты…».

Шли годы, и несравненно более счастливые, чем на Статен-Айленд. У вас больше не было необходимости сдерживать себя, свою энергию, и вы с головой окунулись в общественную жизнь школы: начиная от литературных конкурсов, где вы часто занимали призовые места, до организации благотворительных школьных концертов для помощи детям, оставшихся сиротами после Войны Первого Контакта. Не забывали вы и про младшего брата, который, в отличии от вас, далеко не сразу привык к тому, что никто не будет его ругать, если он случайно уронит стакан или слишком громко засмеется. Впрочем, уже очень скоро Питера нужно было не тормошить, а наоборот, стараться направить его бешенную энергию в какое-нибудь созидательное русло.

Эшли занимала все ту же позицию, что и раньше — была рядом, всегда готовая прийти на помощь. Но при этом у вас с братом появилось гораздо больше свободы, Эшли больше не стояла над душой, как в раннем детстве. Возможно, помимо большего доверия к вам, у нее просто не было времени на то, чтобы как в детстве, водить вас к стоматологу за руку. Ваша сестра крутилась без отдыха, уходя ранним утром и возвращаясь почти ночью, стараясь совместить работу медсестрой, учебу в медицинском университете и заботу о вас с братом. Под красивыми, «бабушкиными» глазами, которым вы всегда в тайне завидовали, залегли глубокие тени.

Естественно, вы старались помогать Эшли, как могли. Пытались делать все дела по дому, готовить и убираться, присматривать за Питером, даже устроиться на подработку — хотя и без особых успехов. Карманных денег у вас практически не было, не потому что сестра вам их не выделяла, а потому что вы сами отказывались их брать. Бывали дни, когда вы с Питером ложились спать голодными — и не для поддержания фигуры. И чем больше проходило времени, тем сильнее вы понимали, каким неимоверным трудом давался Эшли тот ритм жизни, которая она выбрала, чтобы позаботиться о вас. А она продолжала оставаться все такой же спокойной и серьезной, словно не валилась каждый вечер от усталости и не засыпала за скромным ужином.

«Уже снижаемся, Зои. Пристегнись, пожалуйста» — слышите вы мягкий женский голос слева. Вы отвлекаетесь от собственных мыслей и неловко пытаетесь застегнуть непослушный ремень у себя на поясе. Темноволосая женщина, одетая в багровую униформу, помогает вам справится с этой задачей и ободряющее улыбается.

«Спасибо, мисс Стил» — немного смущенно благодарите вы ее, на что специальный агент корпорации «Конатикс Индастриз» лишь непринужденно кивает.

Впервые вы увидели мисс Стил сегодня утром, когда вас прямо с урока вызвали к директору, но в его кабинете вместо строгого мистера Айница, вас ожидала приветливая женщина в багровом. Именно она вам объяснила, что все взрывы лампочек и прочие странные мелочи, которых было так много в вашей жизни, не являются случайными. Они были частью вашего дара.

Большого дара, с помощью которого можно было помогать другим. Не нескольким людям, как делала ваша сестра, заботясь о вас, или вы, устраивая благотворительные концерты и ярмарки, а всем. А пока вы будете учиться это делать — помогать другим, за вашей семьей присмотрят. Ваш брат перейдет на полное обеспечение корпорации «Конатикс Индастриз», а сестре оплатят учебу и предоставят престижную работу в одной из корпоративных клиник.

Вы не очень долго думали. Вы и так всегда, с самого раннего детства, когда играли в принцессу-волшебницу знали, что являетесь особенной, что вся эта история — о вас. Теперь же…
Перед вами не только распахивается еще один огромный мир, в котором то, о чем вы мечтали в детстве, существует. Теперь вы сможете помочь Эшли, которая всю свою жизнь о вас заботилась — и продолжает это делать, вместо того, чтобы попытаться построить свою жизнь. Вы же Вспышка. И, видимо, пришло время осветить жизнь и самым близким для вас людям.

Уже когда за окном вместо облаков остановилась громада аэропорта, а автоматический голос объявил о том, что посадка прошла успешно, вы осознали, что все еще смотрите на пустой белый лист, на котором собирались описать события сегодняшнего дня. И с какой-то кристальной ясностью осознали, что сегодня вы впервые писали свою историю не словами, а своими поступками.

Интересно, какой у нее будет финал?