У покойного князя Вигге было два брата - Тогволод и Некрас. Вигге был старшим из них троих, и долгие годы княжил в Халлегате твердой рукой. Приумножились при нем земли княжества, а войны, то и дело вспыхивающие то на севере, то на юге, на границе с Пустошью, не были раззорительными и чаще заканчивались победой Халлегата. Князь Вигге был человеком суровым и властным, одинаково строгим и требовательным и к родичам, и к домочадцам, и к советникам. Мало кому удавалось переубедить князя, если он решал что-то. Нрав у князя был вспыльчивый, страшен он бывал в гневе. Все, кто видел его таким, предпочитали потом всеми средствами избегать новой встречи с рассерженным правителем Халлегата.

Тогволод, средний брат, был при нем воеводой. Он в отличие от брата отличался спокойным, жизнерадостным характером. По молодости любил выпить, да не на пиру в княжьем тереме, а в каком-нибудь кабаке попроще, где дружинники собираются, пьют, девок обнимают да на деньги играют. На дружинном дворе и на поле брани Тогволод всегда чувствовал себя спокойнее, чем в расписных залах терема. Тогволод далеко не дурак, многое понимает и примечает, но никогда не хотел он ни власти, ни лишней ответственности. Тем более, что до этого был жаден Вигге, а теперь и его старший сын, Хьялма, похоже, пошел в отца. Семьей он так и не обзавелся, жил войной и воспитанием юных дружинников. Да вот еще княжич Ярхо у него был заместо сына. С воспитанниками и учениками Тогволод был строг, но с годами проснулась в нем и некоторая сентиментальность. Особенно хорошо ей научились пользоваться племянницы, дочери Некраса.

Некрас, младший брат, ведал при князе Вигге казной. Был он самым хитроумным из братьев и богатства Халлегата умножил знатно удачными сделками, договорами и торговыми союзами. Он довольно рано по расчету женился на боярской дочери Русане, и она родила ему двоих дочерей. И так как у самого князя Вигге были только сыновья, то княжна Звениславка и княжна Владимира с малых лет были завидными невестами, через которых можно было бы породниться с халлегатскими князьями.

Князь Вигге хоть и был старшим, а женился поздно. Он поехал свататься к дочери князя Иварса, что правил в небольшом соседнем княжестве Ниердаллен, когда ему уже было сильно за пятьдесят. Он хотел взять в жены старшую дочь Велейду, а вернулся в Халлегат с юной княжной Ингердой, которая годами годилась ему в дочери.
Молодая жена так и не полюбила его и боялась, а он, хоть и любил жену всем сердцем, подарками осыпал, просьбы ее многие охотно выполнял, баловал и лелеял, все равно был к ней строг, да и видел в ней не помощницу, не друга, не советчика, который поддержит и поможет, а всего лишь красивую женщину, которая будет рожать ему сыновей и наследников. Вот и жила Ингерда птичкой в золотой клетке, окруженная слугами, подарками, драгоценностями, мехами и дорогими нарядами, но лишенная серьезного к себе отношения со стороны мужа.

Она родила своего первенца Хьялму когда ей едва исполнилось семнадцать зим, и князь Вигге тут же повелел ребенка от жены забрать и отдать мамкам, нянькам и мудрым наставникам на воспитание. Ингерда попыталась переубедить его и позволить самой заботиться о сыне, но князь был непреклонен и считал, что того, кто когда-нибудь должен будет занять его место на престоле, нужно с малых лет воспитывать по-особенному и сразу учить править.
Только наследника из пятерых своих сыновей по-настоящему ценил князь Вигге, и когда в детстве одолел Хьялму страшный недуг, то места себе не находил. На десятом году жизни здоровье старшего княжича сильно пошатнулось. Он начал кашлять кровью, был так слаб и немощен, что все лекари в один голос говорили, что княжич не доживет и до следующей весны. Но, шли годы, Хьялма оставался болезненным, все также кашлял кровью, но сумел дожить до взрослого возраста и занять место отца.
Хьялма вырос похожим на отца и лицом, и характером. Княжеский венец он надел лишь недавно, но последний год жизни князя Вигге, когда тот болел тяжело, уже можно считать что правил сам Халлегатом. В своих решениях он прислушивается разве что к Тоговолоду, да и то больше когда
дело касается вопросов войны. Командует жестко, судит строго, характер имеет серьезный и замкнутый. В числе его друзей только и можно назвать второго княжича Ярхо, других нет. Не на пользу молодому князю идет и его мучительная болезнь: выглядит он много старше своих лет.

Второго сына Ярхо тоже отобрали у молодой княгини. Воспитателем Ярхо стал его дядька Тогволод, который так и не женился, и своих детей у него не было. С большой радостью он начал учить маленького княжича ратному делу и тому, как управляться с мечом и прочим оружием. Князь Вигге хотел, чтобы Ярхо когда-нибудь занял место самого Тогволода и стал воеводой при наследнике Хьялме, потому его с первых дней жизни растили и воспитывали как воина. Характером и отсутствием политических амбиций Ярхо тоже пошел в дядю. Когда князь Вигге думал назначить его наследником следом за Хьялмой, которому по словам лекарей жизни отмерено не так уж много, Ярхо заявил, что на престол не сядет ни при каких условиях. Князь Вигге страшно кричал, ругался, даже плетью сына ударил тогда, но переубедить не смог.

Лишь третьего сына князь позволил жене оставить при себе и воспитывать самой. Маленький Сармат больше всех остальных был похож на мать лицом, и любила она его сильнее всех прочих своих детей. Сармату досталась вся ее нерастраченная материнская любовь, нежность и ласка. Только Сармату она пела колыбельные, купала его, играла с ним в игрушки и сидела рядом с ним бессонные ночи, когда он болел.
Сармат вырос буйным, непослушным и жестоким. Не раз к князю Вигге приходили жаловаться на третьего княжича: то товары понравившиеся на ярмарке без платы заберет, то драку пьяную в кабаке устроит, то девку какую-нибудь на сеновал затащит - и подери разбери потом, добровольно пошла или принудил княжич. Старый князь сурово наказывал сына: не раз был Сармат до крови бит кнутом на конюшне. Только не помогали наказания: третий княжич притихал на некоторое время, а потом, как переставал отец злиться, возвращался к привычному разгульному образу жизни.

Родившегося четвертым Рагне Ингерда уже не сумела полюбить так же сильно как и третьего сына. Он оказался обделен вниманием и матери и отца. Князь Вигге всегда был занят государственными делами, и те свободные часы, что у него изредка появлялись, тратил на Хьялму, а младшие дети его не особо интересовали.
Рагне всегда завидовал Сармату, и сильнее всех остальных княжичей злился, когда брату сходили с рук все его шалости, за которые его самого, если бы на подобном попался, выпороли бы. Но Ингерда что бы ни произошло всегда вставала на защиту Сармата, и тот бессовестно этим пользовался, каждый раз совершая все более и более серьезные проступки.
Это было нечестно, и потому Рагне не мог закрыть глаза на несправедливость. Впрочем, и добиться от взрослых, чтобы они заняли его сторону, он не мог, а потому просто часто дрался с Сарматом, чтобы наказать его самому. Только так у Рагне была возможность если не отстоять справедливость, то хоть отвести душу. И всегда после таких драк Ингерда успокаивала и жалела лишь Сармата, а самому Рагне доставался очередной нагоняй. Рагне очень редко, только лишь в совсем уж вопиющих случаях доставалась от матери улыбка и нежный взгляд. Чтобы он ни делал, как бы ни старался быть послушным, самым лучшим для матери всегда был только Сармат.
Гордый, честный и справедливый вырос княжич Рагне, но не хватило ему родительской заботы. Сейчас он по примеру старшего брата Ярхо больше времени проводит с дружиной, заведя среди воинов себе друзей и приятелей. Военная карьера увлекает Рагне, ему бы хотелось командовать армией, но Хьялма пока разрешения не дает.

Пятый сын Ингол с малых лет был немного странный, про таких говорят - “не от мира сего”. Княгиня, посмотрев в прозрачно-голубые глаза новорожденного младенца, отчего-то испугалась. Ингол рос очень тихим и спокойным, мог часами складывать в узоры цветные камушки, строить домики птицам из веток или рисовать хитроумные узоры огромной сложности. Порой никто не мог уразуметь, о чем он говорит, хоть и были все слова, что он произносил, сказаны по-халлегатски, на родном их
языке. Бывало, что, когда они собирались вечерять всей княжеской семьей за большим столом, Ингол мог замереть, не донеся ложку до рта, и долго вглядываться в миску с кашей, а затем сказать что-нибудь эдакое, заумное, что никто не мог понять, о чем он толкует. Ингол мог произнести слишком мудрую и не по годам взрослую речь, а иногда мог сказануть такую ерунду, ни на что не похожую и совершенно бессмысленную, что понимала его лишь княжна Владимира.
Бывало, что у младшего сына князя Вигге случались видения, но о том, что ему привиделось, он рассказывал только лишь старшему Хьялме, который единственный из всех княжичей любит проводить время с младшим братом.
Сейчас Ингол все больше как все юноши его возраста себя ведет, научившись свои особенности от людей прятать: зачем показывать то, что большинству неинтересно? За последние полгода даже выбирался он пару раз с дружинниками в кабак, где пьют и пляшут. Уходил, правда, раньше всех прочих, но кто же княжича осудит?

Когда в одном из тукерских набегов погиб брат князя Вигге Некрас, и его жена осталась вдовой, а дочери сиротами, то князь начал их привечать еще пуще, чем прежде. Он как мог поддержал Русану и обласкал ее дочерей. И без того и Владимиру и Звениславку все сыновья Вигге считали скорее родными сестрами, чем кузинами, так как росли они вместе, а теперь им хотелось стать для девочек защитниками и хоть в чем-то заменить им погибшего в бою за княжество отца.

Звениславка выросла красавицей: яркая, веселая, живая, разговорчивая. Из пятерых княжичей ближе всех общалась она с Сарматом, а когда тот в Кринницу уехал, сдружилась с Рагне. Хьялма и Ярхо для нее были слишком взрослыми и серьезными, а с этими двоими (только не вместе!) можно было и на ярмарку поехать, и на праздник пойти, и на речку купаться отправиться. Звениславка любит наряжаться, ей приятно мужское внимание, знает она себе цену. В общем, как ни посмотри, самая настоящая княжна.

Владимира росла девочкой тихой и вдумчивой.. Ее больше влекли книги, особенно те, что с красивыми мудреными рисунками. Она учила языки соседних государств, мечтала о путешествиях. Нежная дружба связала ее с княжичем Инголом. Им всегда было что обсудить, ему нравилось слушать, как она рассказывает о чем-то, что прочла недавно, а она всегда находила смысл в его странных речах и часто могла объяснить другим, что княжич хотел сказать. Шумные развлечения и гуляния Владимире не очень-то интересны. Себе на уме - вот лучше всего характеризующая ее фраза.

О наследстве князя Вигге
Старый князь повелел так разделить халлегатские земли между сыновьями: княжить вместо него в столице и властвовать над всеми землями Халлегата после его смерти должен был Хьялма. Ярхо суждено стать воеводой и распоряжаться дружинами. Княжичу Рагне достались небольшие, но очень плодородные земли к западу от столицы Халлегата.
Княжичу Инголу ничего не досталось, князь считал младшего сына едва ли не умалишенным и большую часть времени предпочитал просто не думать о его существовании.
А вот княжичу Сармату досталась Криница. Это был маленький пыльно-южный город на границе со степями Великой Пустоши, который состоял из нескольких десятков деревянных дворов, в которых жили лишь пахари и скотоводы. Халлегатское княжество было огромно, а Криница ютилась на самом его отшибе, но именно ее завещал князь Вигге третьему сыну. Сармат как с цепи сорвался, когда услышал решение отца, он был в корне не согласен с тем, что ему досталась считай одна лишь нищая деревня. Кончилось это тем, что Сармат разругался и с отцом, и с дядькой Тогволодом, и с обоими старшими братьями, и со своей дружиной уехал в Кринницу, откуда возвращается теперь нечасто.

С полгода назад вроде бы наступило между ним и Хьялмой перемирие. Сармату было позволено вернуться в столицу Халлегата и жить в княжеском тереме. Как будто бы зашла у них речь о том, чтобы назвать Сармата наследником князя. Молодой князь даже стал было брать младшего брата с собой на советы, обсуждать дела, мнения Сармата по государственным вопросам спрашивать (ни разу, правда, не прислушался к нему, но что ж…). Да только
закончилось все снова дурно: даже в княжеской семье не знают точно, что натворил Сармат (то ли искалечил кого-то, то ли снасильничал, то ли без повода поругался с ним Хьялма так, что крики на весь терем были слышны…). В ту же ночь, когда ссора случилась, Сармат спешно уехал к себе в Криннницу. А Хьялма, не прошла и неделя, официально объявил, что наследовать престол Халлегата за ним будет княжич Рагне. О возможной женитьбе Хьялмы и заведении детей никогда речи не шло.

Любовь и замужество
Это только в сказках рассказывают красивые историю о том, как молодой парень встретил румяную девку, полюбили они друг друга, прошли бок о бок все выпавшие на их долю испытания, сыграли свадебку, нарожали детишек и жили душа в душу, пока не померли в один день.
А вот в жизни Русаны Вышатовны все было не так как в сказках. Она любила одного, но пришлось ей стать женой другого.
Княжича Тогволда, младшего брата князя Вигге она повстречала за зимней ярмарке в свои шестнадцать лет. Она тогда все никак не решалась скатиться на санках с высокой горки, боялась, даже не смотря на смех и подначивание хохочущих подружек. И тогда из группы парней вышел один юный воин, подхватил ее на руки, усадил перед собой в санки, и помчались они вниз с горы. Ох, как тогда визжала Русана. Сперва от ужаса, а потом от восторга, скорости и того, что обнимающий ее парень держал ее в кольце сильных рук. Затормозив, они вывалились из санок, все извалялись в снегу, но Русана больше не боялась, и хохотала, довольная и счастливая.
Тот парень представился Тогволдом, и оказался младшим княжичем. Русана была дочкой одного из бояр, и не прилично ей было общаться с княжьим сыном и братом наедине, но уж больно был он хорош собой, так что она не могла не поддасться искушению.
До самого лета они с Тогволдом встречались и гуляли. У Русаны каждый раз сладко замирало сердце, когда он ее целовал. Она, конечно же мечтала, что княжич скоро посватается к ней, но время шло, и сваты к ее отцу в терем что-то не приходили.
Летом ни раз и не два она встречалась с Тогволдом на берегу реки или на поляне, и позволяла ему лишнее, так она была влюблена, и верила, что он все-таки женится на ней.
К осени стало понятно, что она понесла. Русана несколько седмиц собиралась с духом, чтобы рассказать о случившемся любимому, чтобы он тоже знал, что она носит под сердцем его дитя, но когда наконец решилась и написала записку, прося о встрече, но Тогволд не пришел. Она выждала еще несколько дней, то так и не было от него никакой весточки. Русана уже было начала думать о том, чтобы избавиться от дитя, но решила попробовать все-таки встретиться с любимым и поговорить. Он должен был знать.
В княжий терем не пускали всех подряд, поэтому Русана прикинулась торговкой и попала в жилище князя обманом. Но попасть за высокую стену и ворота - это было лишь полдела, теперь ей было нужно найти Тогволда. На открытой площадке звенели мечи, были слышны выкрики, и она пошла туда, где тренировалась княжеская дружина. Тогволд был воином, и она рассудила, что искать его в этом месте нужно в первую очередь.
Он действительно был там, сражался сразу с двумя кметями, напирающими на него. Русана пробилась сквозь толпу к самому краю тренировочной площадки, и в какой-то момент, когда ей показалось, что Тогволд пропустил удар, она вскрикнула, схватившись за сердце. Лучше бы она молчала. Воин услышал ее вскрик, обернулся и пропустил удар по настоящему. Этот бой был для него проигран. Разглядев ее в толпе и узнав, разозленный, опозоренный проигрышем, Тогволд оттащил ее за локоть за угол и очень грубо спросил, что она здесь делает и кто пустил ее на тренировку дружины.
Никогда еще Русана не видела его таким. Он всегда был нежен и ласков с ней, а сейчас ей казалось, что еще немного, и он ее ударит. Она испугалась и поняла, что не станет рассказывать ему о ребенке. Видимо, она была слишком глупа, когда поверила в то, что он любит ее также сильно, как и она его. Русана, глотая слезы, пробормотала нелепую отговорку и поспешила уйти прочь.
В тот же вечером она пришла к матери и рассказала о том, в какой ситуации оказалась.
Мать выслушала ее, отругала, но придумала, что они могут сделать, чтобы скрыть позор.
Она отправила дочь прочь из Халлегатской столицы в деревню Зыбулино, где она и доносила свое дитя. Русана родила девочку, но не успела ее понянчить, ребенка почти сразу отдали в крестьянскую семью на воспитание, заплатив им за молчание. А она, как только оправилась от родов, вернулась обратно домой.
Дома ее ждали вести о том, что отец нашел ей жениха. Русана, разочаровавшаяся в любви, была согласна на любого мужа, которого выберет ей отец, но она не могла и представить, что ее сосватали среднему княжичу Некрасу, родному брату ее возлюбленного Тогволда.
Некрас был ей хорошим мужем. Она не любила его, но уважала. Слушалась, не перечила и рожала ему детей. Мечтала, что подарит сына, но сумела родить лишь двух дочерей.

Русана про свою самую старшую дочь, отданную на воспитание в деревенскую избу, никогда не забывала. Когда с ее свадьбы прошло достаточно времени, чтобы не возникло повода ее обвинить или заподозрить в ее поступках какую-то тайну, она завела привычку раз в год, на зимние праздники, ездить в деревню Зыбулино, чтобы посмотреть и узнать, как растет ее дочь, жива ли она, здорова ли она. Конечно, она не могла никому раскрыть, что это ее незаконнорожденный ребенок, и сама девочка, как и ее приемная семья, не знали правды о том, почему же к ним в самую глушь приезжает жена родного брата аж самого князя.
Русана нашла в деревне Зыбулино искусную кружевницу, работы которой были достойны всяческих похвал. И для всех, кто интересовался, зачем она сама лично ездит в глухомань, рассказывала, что мастерица Алена плетет такие кружева, что она готова к ней ездить хоть на край земли. А сама во время этих поездок успевала посмотреть на свою дорогую девочку. Она выяснила, что ее дочь назвали Милавой, и в семье с ней обходятся как с родной, не обижают и любят.
А когда ее названный брат Зорян в один из дней появился на пороге халлегатского терема и стал проситься в младшую дружину, она узнала юношу и замолвила кому надо словечко, чтобы его, простого крестьянина, взяли тренировать вместе с воинами.
В какой-то момент и Зорян ее наконец разглядел и узнал. Юноша смешно застыл посреди двора с открытым ртом, и она поняла, что нужно брать все в свои руки.
Русана сама к нему подошла, сказала, что его лицо ей знакомо. Могли ли они видеться в Зыбулино, когда она приезжала туда за кружевами? Зорян радостно закивал, ее слова подтвердил, и представился ей. Русана осторожно расспросила его про семью, и была очень рада услышать про свою доченьку Милаву.
Теперь иногда она позволяет себе спросить у юноши о том, как поживают его родственники, оставленные в деревне, маскируя это под вежливый интерес умудренной годами матрены, и Зорян с удовольствием отвечает на ее вопросы, и вообще каждый раз при встрече кланяется в пояс.
Прошлый месяцем Зоряна назначили десятником. И пусть злые языки болтают, что такой стремительный взлет для него произошел благодаря дружбе с княжичем Рагне, она то знает правду.
Назначение десятником произошло после того, как он сумел выстоять в тренировочном бою против княжича Рагне.
Сам Рагне, конечно, сперва был уязвлен своим поражением, жаждал реванша, а не назначать Зоряна десятником, а вот Русана, подметив причину его плохого настроения, поспешила дать ему мудрый совет. Она сказала, что надобно княжичу иметь подле себя верных людей, которые будут обязаны лично ему, а потому не предадут и пойдут за ним куда угодно. А если эти люди еще и умелые воины, то нужно только благодарить богов, что пересекли нити их судеб. А через несколько дней Тогволд назначил Зоряна десятником, не иначе как Рагне его об этом попросил.

Тогволд почему-то так и не женился, остался бобылем. Русана всю свою жизнь боялась остаться с ним наедине и избегала. Сперва злилась за свою порушенную жизнь, потом боялась, что старые чувства вырвутся из-под контроля, и она нарушит свадебные обеты и клятвы, данные законному мужу.
Два года назад Некрас погиб на войне с тукерами и она искренне оплакивала его и носила по нему траур…

Помолвка Звениславки
На одном из
пиров князь Хьялма договорился с гуратским князем Яромиром Горбовичем, что его старший из двух близнецов сын станет женихом Звениславки. Хьялма пообещал за нее богатое приданое, и князь Яромир быстро согласился.
Хьялма рассказал Русане о своем решении, и она искренне обрадовалась и была очень благодарна молодому князю, что тот взял на себя все хлопоты по устройству двоюродных сестер, оставшихся сиротами после смерти отца. И жениха он выбрал для любимой дочери достойного, наследного княжича, и приданое за ней пообещал дать богатое.
Русана была уверена, что обрадует дочь, а вот Звениславке эта затея почему-то совсем не пришлась по душе. Она эти чудесные новости наоборот восприняла в штыки. Ясное дело, что напрямую князю Хьялме она перечить не посмела, а вот матери и дядьке Тогволту высказала в сердцах все, что думает. Ох, сколько тогда она посуды перебила, чтобы хоть как-то подтвердить свои доводы. Других то аргументов у дурехи своевольной не было. Дочь топала ногами и кричала, что не пойдет замуж в далекий Гурат-град за княжича, которого в глаза не видела, который, может, страшен как смерть, будет ее колотить и запрет в самых дальних комнатах.
Она вместе с Предиславой Беляновной, призванной на помощь, пытались ее утихомирить, даже дядьку Тогволта из горницы вытолкали, чтобы не слышал он воплей глупой девки, а сами все убеждали разбушевавшуюся Звениславку, что такая их бабья доля, что все равно замуж она выйдет, и уж лучше за княжича, за наследника, чтобы потом самой стать княжной. И хорошо, что ее за старшего просватали, ведь всем известно, что младший из братьев какой-то дикий, несдержанный. А про старшего же рассказывают, что и лицом хорош и силой воинской может гордиться.
Звениславка лишь громче топала ногами, яростно отстаивая свое право решать свою судьбу.
Младшая Владимира смотрела на всю эту семейную сцену, сидя у стены и разрисовывая очередной горшок какими-то цветочками. От ее каменного спокойствия Звениславка начала яриться еще сильнее. И вот она вырвала из ее рук не законченную вазу и что из сил швырнула ее об пол, вскричав: “Перед лицом богини Ражвецы клянусь, что выйду замуж только за того, кто добудет мне волшебное браслет из самоцветных гор и победит самого сильного воина!”
Эту сказку ей рассказывала еще в детстве Предислава Беляновна, когда укладывала спать, вот Звениславка и вспомнила, произнесла зарок, поклявшись богиней.
Нянька побелела лицом, а Русана всплеснула руками и все-таки не выдержала. Она оттаскала Звениславку за косу за то, что не слушается, за то, что старшим перечит, за то, что слово князя ни во что не ставит, за то, что по дурости такими клятвами разбрасывается, а Владимира ползала по полу и все с таким же отрешенным видом собирала с пола остатки своей незаконченной работы.
До конца седьмицы Русана приказала заперет Звениславку на хлебе и воде в самой дальней горнице Звениславку, чтобы та поголодала и стала сговорчивее. Ох, как она кручинилась, что баловала любимую дочку, что потакала всем ее прихотям. И вот теперь получила. Ну, ничего, замуж выдадут Звениславку, и уж муж то ее воспитает, научит молчать, а не перечить.

О помолвке Ярхо и свадьбе Хьялмы: общая информация
Несколько лет назад князь Вигге сговорился с атаманом Скобарьей Вольности Харланом, что тот отдаст свою дочь Юранку в жены его второму сыну, княжичу Ярхо. Ярхо был молод, статен, силен и красив и уже в те годы считался одним из лучших воинов Княжьих гор. Юранка была юна, мила и бесконечно очаровательна. Вместе они составили красивую пару, о каких поют песни и складывают сказки. Жених и невеста по всеобщему мнению идеально подходили друг другу. К тому же, кажется, их связывали искренние нежные чувства. В приданное за Юранку атаман Харлан отдавал три торговых города с прилегающими к ним хуторами возле того места, где берет исток из Перламутрового моря река Жуйка - более чем богатое приданое, да к тому же путь по воде до западных морей. Князь Вигге взамен обещал атаману дружбу, поддержку и помощь Халлегата в его, атамана, делах.
Несколько раз назначали дату свадьбы, но приходилось ее отложить: первые раз князь
Вигге вынужден был Ярхо отправить в Пустошь, где разбушевались в очередной раз тукеры, пытавшиеся лишить хана Ардагара его законных земель, и не было с ними сладу ни Ардагару, ни южным землям Халлагета. Второй раз тяжело заболела жена атамана, не знали даже, не придется ли тризну справлять вместо свадьбы. Третий раз скончался князь Вигге, и вновь отложили свадьбу из-за траура. И вот, наконец, назначили на праздник середины лета.
В начале лета по приказу князя Хьялмы Ярхо с дружиной отправился в земли к западу от Халлегата. Там, на самом севере Самоцветных гор, на земле, которая не принадлежит никому, шайки разбойников начали объединяться под предводительством бандита по прозвищу Сажень. Прозвали его так, говорят, за необыкновенно высокий рост и ширину плеч. Никто и предположить не мог, что вместо нескольких шаек дружину встретит целая армия, вооруженная награбленными мечами, луками и копьями, одетая в крепкую броню. Победа далась очень дорогой ценой: в Халлегат вернулось невредимыми лишь несколько человек, они везли трупы и раненых. Они же рассказали о том, что в одном из сражений княжич Ярхо погиб - он дрался один против десятерых, его порубили на куски, даже тело выжившие дружинники не смогли отыскать, чтобы привезти родным и похоронить достойно. По княжичу справили тризну и возвели высокий курган, в котором вместо тела лежали кованые доспехи да меч.
Тут, казалось бы, история с помолвкой могла закончится. Но князю Хьялме очень милы были торговые города, а атаману Харлану очень хотелось получить поддержку Халлегата. Говорят, Хьялма предлагал выдать Юранку за Сармата, да атаман сказал, что такого мужа ни один отец своей дочери не захочет. Рагне был слишком молод - куда это годится, чтобы невеста была старше жениха? Долго ли, коротко ли, сговорились князь и атаман, что на Юранке женится сам Хьялма. Даже дату свадьбу решили не менять - все уже подготовлено было, к чему лишние расходы, рассудил рачительно атаман. По-хорошему, не вышел еще срок траура по Ярхо, но политика и экономика бесчеловечны.
Так и вышло, что в день середины лета князь Хьялма и Юранка поклонились идолам Орта и Ражвецы в столице Халлегата и стали мужем и женой. А после отправились молодые и гости в Священную рощу по старинному обычаю завершать свадебный обряд.