Крис, 38 лет.

Родом из рабочей семьи. Родители, видя его любознательность и готовность учиться, с трудом наскребли плату за обучение на первом курсе в областном технологическом институте. Далее он получил стипендию за отличную учебу и учился на следующих курсах уже без финансовой поддержки родителей. Предполагалось, что выпускники института по его окончании заключат контракт с одним из профильных предприятий института - в основном это были фабрики, связанные с химической промышленностью. Однако когда Крис с отличием оканчивал обучение, в институт приехал представитель ЦАЯКАНа в поисках перспективной молодежи: им требовались инженеры с достаточно разносторонней подготовкой. Крис успешно прошел собеседование и заключил на 7 лет контракт с ЦАЯКАНом, вполне понимая, что работа в привилегированном секретном учреждении позволит ему не только зарабатывать на жизнь, но и помогать родителям.

Так что в 75-м году он стал сотрудником лаборатории биоаномалий ЦАЯКАНа. В то время лаборатория биоаномалий была одной из лучших в Центре, ею руководил лично Кархат, она имела в своем распоряжении много помещений, и если кому-то приходила в голову хорошая идея - почти всегда под ее проверку выделялись ресурсы. Когда молодой Крис на научном совете выдвинул идею о том, что воздействие зуды можно передавать дистанционно (например, по радио), ему сразу же разрешили вести эту тему, выделили помещение и помощника-лаборанта. Поскольку тема потенциально имела военное применение, ему определили также куратора-лейтенанта, командовавшего одним из взводов солдат, несущих службу на территории Центра. Так что они начали пытаться транслировать звуки зуды в казарму и смотреть на реакцию солдат. Однако ожидаемый Крисом эффект достигнут не был: иногда солдаты мрачнели или впадали в беспокойство, но до неконтролируемых реакций дело не доходило. Постепенно Крис осознал, что задача намного сложнее, чем он думал, потому что важно передать весь спектр излучаемых зудой частот, ширина которого как минимум на порядок превосходила ширину полосы передающих устройств. В попытках усовершенствовать качество микрофонов и динамиков прошло полгода (впоследствии его схемы были запатентованы и нашли применение в звукозаписывающей индустрии), и лейтенант начал выходить из себя от отсутствия реальных результатов “совместного” труда. Крис и его лаборант привыкли к тому, что лейтенант - свой человек в их лаборатории, хотя формального допуска у него не было. Так что однажды, когда Криса не было, лейтенант приказал лаборанту заткнуть уши, отнести саму зуду в казарму и там включить. Потом лейтенант объяснял, что начал подозревать, что зуда работает как-то не так и надо ее проверить. Не успел лаборант выйти из казармы, как началась стрельба. Лаборант и несколько солдат были сразу застрелены теми, кого зуда вынуждала немедленно проявить агрессию. Также убиты оказались несколько сотрудников, которым не повезло оказаться неподалеку. Восстановить порядок удалось только после того, как в казарме кончились патроны, а большая часть солдат, впавших в ярость, избили друг друга до потери сознания.

По результатам расследования инцидента лейтенант был разжалован в солдаты и переведен в другую часть - в первую очередь не за гибель людей, а за создание помех в работе Центра. Крис получил выговор за проявление халатности и потерял возможность продолжать перспективную работу. Впрочем, ему было не до того - он глубоко переживал, что из-за его любопытства погибло столько людей.

Только значительно позже ему пришло в голову, что его подход с зудой был изначально неверным - нужно было не пытаться передавать весь спектр сигнала, не понимая, как он работает, а выяснять, какие именно частоты в этом сигнале наиболее сильно воздействуют на сознание людей, а также почему зуда по-разному действует на разных людей, в чем отличие одних групп людей от других, - совместно с медиками и биологами. Однако он не стал возвращаться к научным обсуждениям этого вопроса.

Проработав еще полгода в лаборатории биоаномалий, он подал заявление на перевод в лабораторию белого обруча и ВТСТ, где работа никак не была связана с воздействием артефактов на людей. С тех пор он работал скорее не научным сотрудником, а хорошим инженером, способным заставить работать нужным образом любую экспериментальную установку. Вскоре он начал пить, и через несколько лет начал время от времени оказываться в лаборатории биоаномалий уже как пациент.

В 84-м кому-то пришло в голову использовать Лапку для лечения алкогольной зависимости. Оказалось, это действительно работает - он смог принять решение перестать пить, и некоторое время держался. Потом, правда, случился рецидив, и пришлось повторить процедуру.