Для Персонаж/роль Анжелика Каралайл

Анжелика Каралайл

Cause You gotta be bigger, be faster, be stronger
if your gonna survive any longer
in this lifetime, it better be the right time
the first time might be your last time
am I a failure if I got nothing to lose
No, I'm not a failure, I got something to prove

«Not Listening» by Papa Roach

«Это наше последнее предложение, мисс Каралайл» — сидящий напротив темноволосый мужчина в странной багровой униформе медленно продвигает по разделяющему вас матовому столу небольшой голо-планшет и откидывается на спинку кресла. «Вы можете взять этот планшет и пойти со мною в будущее. А можете, — небрежное движение подбородка указывает на дверь за вашей спиной, — выйти прямо сейчас и остаться в прошлом, за которое вы так отчаянно цепляетесь. Выбор за вами».

Вы непроизвольно усмехаетесь.

Выбор. Пожалуй, из всех вещей, которых так недоставало вашей жизни, выбор был наиболее желанной и наиболее труднодостижимой. Другие люди и их решения влияли на вашу судьбу, а ваш выбор всегда сводился к выбору щенка, брошенного в канализационной сток — либо барахтаться в быстром потоке воды, либо сдаться ему на милость.

Будь у вас выбор, то 1 июля 2150 года вы скорее согласились бы быть подмененной в роддоме, приняли бы любой другой вариант. Но так как у вас его не было, то из рук улыбающейся медсестры вы попали прямиком в объятья Натали Каралайл, вашей матери. Если быть честной с собой — ведь хоть с кем то в целом мире нужно, верно? — то стоит признать, что все покатилось по наклонной не сразу. Вы смутно, с трудом, но помните, те ранние времена из детства, когда все было… неплохо. Вы жили в небольшой квартирке в секторе «В» в Рио. Выпрыгнувшая из вашего окна Кензи (игрушечная сова, которую вам подарили на 3-ий день рождения, и которая вскоре попросила вас отпустить ее домой в Антарктиду) летела вниз почти 20 секунд, пока не скрылась у вас из виду! Майлз Каралайл, ваш отец, работал на одном из производственных заводов корпорации «Лендандер Индастриз», занимавшихся строительством, ваша мама посвящала себя дому и обновлениям развлекательных каналов Экстранета. Несмотря на то, что отца часто до поздней ночи не было дома, а мама порой «зависала» в Сети на несколько часов, у вас тогда каждый день была еда, постиранная одежда и, иногда, новые игрушки.

Мужчина напротив молчит, не окликая и не торопя вас. Длинные тонкие пальцы его правой руки неспешно и почти бесшумно отстукивают какой-то ритм на поверхности стола. Кроме этого ритма и легкого скрипа стула, на котором вы раскачиваетесь вперед-назад, ничего не слышно. Такое чувство, что в этой небольшой комнате воцарилось спокойствие и умиротворение. Но вы отлично знаете, что это чувство врет. Как только ты поверишь, что все спокойно, то тут же жизнь наносит сокрушительный удар поддых.

Этот мир развивается очень быстро. Мода, технологии и открытия не успевают появиться, как уже становятся достоянием истории. И за эту скорость приходиться платить самым неожиданным образом. Так получилось, что производственный процесс, в котором был занят ваш отец, был улучшен и модернизирован благодаря новым достижениям в кибертехнике. Там где раньше нужны были 100 рабочих, теперь нужен всего один оператор и 10 роботов. Не нужно говорить, что последний вариант гораздо более выгоднее, поэтому огромное количество служащих попало под сокращение.

Ваш отец был хорошим рабочим и опытным специалистом, но не самым дальновидным человеком. В его голове не могло уложиться, что его увольняют не потому что он плохо работал, а потому что профессия, которой он посвятил 10 лет своей жизни, внезапно устарела. И вместо того чтобы пойти на другую должность или на курсы переподготовки, он остался ждать, пока «корпоративные шавки будут извиняться и просить меня вернуться». Нужно ли говорить, что такой момент так и не наступил?

Достаточно скоро оказалось, что без корпоративных скидок и доплат оплачивать квартиру в весьма добротном секторе «В» не получится. Вашей семье пришлось в прямом смысле спуститься с небес не землю и заселится в расположенные у самой поверхности «многоквартирные хабы экономного содержания», или, попросту говоря, — трущобы. С этого момента вы практически не видели неба — оно было постоянно закрыто тенью от нависающих громадин из стекла и бетона.

Тень нависла и над семьей Каралайл. Отец, перебиваясь случайными заработками, все ждал от корпорации «извинений». Вместо поисков выхода из ситуации, из той нищеты, в которую ваша семья погрузилась, Майлз начал поиск виноватых. И если до «жадных корпоративных выродков» ему было не добраться, то семья, «которая никогда его не поддерживала» была как раз под рукой. Их скандалы и ссоры с матерью звучали все чаще и все громче. Не проходило и дня, чтобы очередной взрыв эмоций не превращал узкое помещение, в котором вы жили, в камеру взаимных обвинений, затопленную грязью злословия. Нет ничего удивительного, что каждый из Каралайлов пытался сбежать из этого места, где, казалось, сами стены пропитаны ядом. Отец бежал на дно бутылки в ближайшем баре, мать — в радужные миры Экстранета, проводя там все больше и больше времени. А вы — на спасительную улицу.

Усмешка отдается болью с левой стороны лица, и вы непроизвольно морщитесь. Длинная царапина дает о себе знать.

«Какое вам дело до меня и до того, что со мной будет?» — наконец произносите вы, стараясь, чтобы ваш голос звучал как всегда нагло и уверенно. «Только не надо мне сказок про то, что вам не все равно и бла-бла-бла. Всем плевать на других людей».

В какой-то момент вы четко осознали, что вашим родителям — все равно. Было ли это после того, как отец отказался оформлять вас в школу «потому что дорого» и вас перевели на обучение через Экстранет (которое, впрочем, вы не получили, потому что выделенные и оплаченные государством для вас часы ваша мать использовала для своих «очень важных дел»)? Или после того, как в холодильнике на протяжении трех дней не появлялось еды? Или может после того, как вы впервые вернулись домой после трехдневного отсутствия и никто этого не заметил? Вы уже не помните. В какой-то момент вы просто почти перестали возвращаться домой.

Улица, а точнее люди, ее населяющие, давали вам то, чего не давала семья. Пища. Кров. Воспитание. Здесь все было по честному, и если ты хотел сегодня спать не с пустым желудком, то должен был быть быстрее, сильнее и решительнее, чем другие. Слабые не выдерживали долго, и исчезали там, где их уже никто не мог найти, — или прибивались к сильным, в надежде быть полезными. Вы должны были что-то уметь, чтобы выжить, и улица научила вас всему. Как жалостливо просить милостыню, рассказывая про десять братьев и сестер. Как ловко подрезать кредитку из кармана зазевавшегося прохожего. Как заманить пьяного в переулок, где его ждут. Когда драться, когда убегать. И, главное: никому нельзя верить.

Ритм обрывается, и пальцы замирают в воздухе. На сухом лице мужчины появляется нечто похожее на улыбку. «Что касается вашего утверждения о людских взаимоотношениях, то позвольте не согласиться, мисс Каралайл. Ваши слова вступают в противоречие с вашими действиями, связанными с Марком…».

Человек в багровом не успевает закончить фразу, потому что вы вскакиваете на ноги. Левой рукой вы тычите пальцем практически ему в лицо, а правая крепко сжимает рукоять раскладного ножа.

«Не смей трогать моего брата, урод!» — практически шипите вы.

Вы нечасто посещали «дом», предпочитая ночевать в других местах. В квартире вас всегда ждала одна и та же обстановка: пустая комната, заваленная мусором и бутылками, бледная словно призрак мать. Ее изможденное тело подсвечивалось мерцающими экранами и было опутано проводами, которые, словно цепи, привязывали ее к выдуманным мирам. Иногда к этой картине добавлялся храпящий посреди комнаты пьяный отец.

Но каково же было ваше удивление, когда однажды вы обнаружили в этом «доме с привидениями» (как вы его называли) колыбель с младенцем. Как и когда ваши родители успели его сделать и родить (особенно «как», учитывая состояние вашей матери) вы не хотели и думать. К счастью или к несчастью, современная медицина способна спасти даже очень слабых новорожденных. А вот насчет «зачем» вопросов не возникало, тем более что ваш отец часто хвалился своей сообразительностью по этому поводу — по программе поддержки численности населения Земли после Исхода, семьям с двумя и более детьми полагались субсидии и дотации. И, естественно, тратить их собирались никак не на Марка.

С этих пор в «доме с привидениями» вы стали бывать гораздо чаще. Вы прекрасно понимали, что с такими родителями этот маленький человечек долго не протянет. И дело не в злом умысле — ведь даже такие сволочи как ваши мать и отец не захотят лишиться средств к существованию — а в том, что ваши родители не могут позаботиться даже о себе. Сначала вы еще задавались вопросом, а какое вам, собственно, дело? Вы ведь не просили и не подписывались под такую ответственность, вам не давали выбора. А потом послали все сомнения к черту и просто стали добывать еды еще на одного человека.

Марк рос не таким, как вы. Он был слабым и болезненным ребенком, которым занимались только вы. Его игрушками были пустые бутылки и то, что вы ему приносили с улицы. Он долго не говорил, потому что был нужен родителям только для отчетов по Экстранету. Хотя бы они вспоминали, что иногда ему нужно есть.

Вы не знали, как обращаться с детьми. Улица учила вас, что каждый должен выживать сам, быть сильным. А Марк… Марк был слабым. Он был добрым и хорошим, он делал вам поделки из упаковочных листов и называл Ликой. Поэтому вам приходилось быть сильной за двоих.

В глазах человека не появляется страха. Весь ваш рывок он встретил с чуть снисходительной и спокойной улыбкой.

«Успокойтесь, мисс Каралайл. Сядьте пожалуйста. С Марком все в порядке. Все что я хотел сказать — что раз вы можете проявить доброту к человеку, которого считаете особенным, — он делает плавный жест рукой, — к вашему брату, то и мы можем это сделать для особенного человека. А вы именно такая. Особенная».

Услышав, как вы недоверчиво хмыкаете в ответ на эту странную речь, мужчина аккуратно указывает длинным, словно указка, пальцем на вашу правую руку.

«Этот нож в вашей руке. Он ведь лежал у вас в куртке, верно? И когда я упомянул вашего брата, вы не засовывали руку в карман, чтобы его достать. Он просто… оказался в вашей ладони».

Вы, словно завороженная, переводите взгляд на свою правую руку, в которой так удобно устроился ваш нож.

«И это не первый раз, верно? Вы ведь уже чувствовали это и сталкивались с подобным? Сталкивались, но боялись признать, понимая, какую реакцию это вызовет у других людей?»

Вы молчите, упрямо закусив губу, но знаете, что этот человек говорит правду.

Это был действительно не первый раз. Нож всегда оказывался у вас под рукой с того самого момента, когда вы первый раз пустили его в ход.

Одной в трущобах Рио выжить сложно. Нужно как минимум где-то спать, а когда ты спишь, то становишься беззащитен. К тому же, если ты хочешь добиться хоть чего-то стоящего, тебе нужны помощники. Союзники. Те, с кем выжить проще. Для начала вам хватало и пары таких же отщепенцев, но потом, когда появился Марк, ваши запросы возросли. Вам нужно было что-то большее.

Эти ребята были круты. У них была своя территория на заброшенном складе техники, крутые черные кожанки как будто из прошлого века и какое-то глупое название «Оскаленные Черепа». Вы долго к ним присматривались, как и они к вам, и когда, наконец, вы смогли оплатить «вступительный взнос» в банду, то быстро доказали, что чего-то да стоите.

В одну из первых же ночей к вам явился Коршун, лидер этой банды, который был лет на пять старше вас и всех остальных. Он решил, что раз вы в его банде, то должны ему не только часть выручки, но и кое-что еще. Подкрепить свое предложение он собирался с помощью своего выкидного ножа.

В тот момент вы очень испугались. Вам всего 13, а против вас взрослый человек, да еще и с ножом. Просто в какой-то момент страх уступил место злости, и нож оказался не в лапе Коршуна, а в вашей руке. И приставив лезвие к его шее, вы ощутили небывалую власть над человеком. Смогли бы вы нанести удар, если бы Коршун не купился на ваши угрозы и не согласился оставить вас в покое? Вы не знаете. Единственное, в чем вы тогда были уверены — в том, что выживать нужно любой ценой.

Приобретя уважение своих товарищей по банде, страх главаря и старый потертый нож, вы продолжали бороться за выживание на улицах Рио. Ставки стали серьезней — призы тоже. Только в доме с приведениями вы позволяли себе расслабится, когда учили Марка ходить, говорить, а потом и читать. В остальное время — гуляя с бандой днем, или проворачивая дела ночью вы постоянно были настороже, как внутренне, так и внешне. От милостыни и карманных краж вы перешли к воровству и даже грабежам. Несколько раз вас чуть не поймала полиция, но каждый раз вы умудрялись сбежать — один раз даже из полицейской машины, которая должна была отвести вас в участок.

Вы не чурались никакой «работы», откладывая то немногое, что удавалось накопить. Вы хотели вырваться из этой нищеты, а точнее — вырвать брата, чтобы хотя бы он не рос так как вы. Таким как вы. В конце концов, вы даже согласились на «черную работу» курьером по доставке Хеликса — наркотика, которые за последний век полностью вытеснил героин. Риск был огромен, но и платили неплохо. На этих деньгах можно было бы неплохо подняться, если бы вас не попытался ограбить один из ваших клиентов. Ваш отец.

Как оказалось, алкоголь давно уже не давал ему душевного спокойствия. Майлз пришел в ярость, когда узнал, что ему вы продавать ничего не будете, и попытался взять дозу Хеликса силой. Он успел один раз ударить вас разбитой бутылкой по голове, прежде «дом с приведениями» ожил. Двое людей в багровой форме появились словно из ниоткуда, буквально разнеся дверь в щепки. Появились, чтобы скрутить отца лицом в пол и вырвать провода из тела матери. Появились, чтобы забрать вас. И теперь, пока темноволосая женщина о чем-то говорит с тем, что осталось от ваших родителей, вы стоите в зале для переговоров городской больницы, где обрабатывали ваш порез, и смотрите на нож в вашей правой руке.

«Вам не место здесь» — спокойно продолжает мужчина, еще два часа назад одним движением пригвоздивший вашего отца к полу. «За вами будущее, мисс Каралайл. Будущее, в котором не вас поведут, а вы поведете других. Если только решитесь».

Вы медленно опускаетесь обратно на стул, стараясь не дать мыслям испуганно разбежаться из вашей головы.

«Если я соглашусь… что будет с моим братом?» — наконец выдавливаете из себя вы.

Человек в багровом кивает, услышав ваш вопрос, и, четко разделяя слова, отвечает:

«С Марком все будет в порядке вне зависимости от вашего решения. Если вы откажетесь, мы передадим его в органы государственной опеки, оставаться с вашими родителями для него — опасно. Но если вы согласитесь стать участником Программы, то, по факту, будете считаться сотрудником «Конатикс Индастриз», а, значит, Марк, как ваш родственник, перейдет под наше полное обеспечение. Лучшая корпоративная страховка и образование, работа в составе корпорации по его желанию по достижению трудоспособного возраста… У него будет будущее, мисс Каралайл. То, которое вы выберете. То, в которое вы его поведете».

Вы молчите. Природное, воспитанное улицей и самой жизнью недоверие борется с вашей душе с надеждой. Неожиданная догадка вспыхивает в вашей голове.

«Послушай. Вы же корпоративные шишки, у вас денег больше чем нищих на улицах. Наверняка мои родители уже от меня отказались, и вы можете оформить надо мной опеку или еще что-то такое, и тогда я буду вынуждена с вами пойти. Почему вы так не сделаете? Это же проще, чем ждать от меня ответа?»

«Потому что, мисс Каралайл», — мужчина улыбается, и вы готовы поклясться, что сейчас эта улыбка настоящая — «потому что мы не хотим вас заставлять. Мы хотим дать вам возможность выбора».

В какой-то момент жизни вам казалось, что Кензи просто выпала из окна. Но теперь вы четко поняли, что долетев почти до самой земли, она расправила крылья и взлетела навстречу своей Антарктиде.