Для Персонаж/роль Малькольм Мерсер

Малькольм Мерсер

Охана — значит семья. А в семье никогда никого не бросают. И не забывают.

You can run on for a long time
Run on for a long time
Run on for a long time
Sooner or later God'll cut you down
Sooner or later God'll cut you down

«God's Gonna Cut You Down» by Johnny Cash

Анжелес. Совсем не тот Анжелес, который возникает в воображении при упоминании этого названия, а крошечный городок на границе Техаса и Нью-Мексико. До того самого Анжелеса отсюда мили и мили, впрочем, как и до любого мало-мальски приличного крупного города. Но, тем не менее, и такой город для кого-то наехать уже весь мир. Как, например, это было для семьи Мерсер.

История семьи началась еще в давние времена столь памятной для американской истории войны Севера и Юга. Мерсеры, южане до мозга костей, гордились тем, что они поколениями росли на ферме, обрабатывая свои земли, вкладывая в это занятие всю свою душу. И их земля платила им тем же. Несмотря на век кислотных дождей и то, что со временем людей на бескрайних полях постепенно вытесняли роботы, урожай эти поля и сегодня давали в два раза чаще, чем соседние, что делало земли Мерсеров лакомым куском для корпораций и местных новоиспеченных олигархов. Ни один из них не отказался бы захватить эти поля в свою собственность, но старый Грегори Мерсер был не из тех, на кого можно было просто так наехать и не получить сдачи. Сержант в отставке, ветеран войск США и участник Войны Первого Контакта ревностно охранял все их семейное наследие — несколько сот акров полей и небольшую ферму. Но еще более ревностно он берег репутацию своей семьи, и свято верил в то, что кто придет к нему с мечом, того проще застрелить. Что однажды почти и проделал, когда к нему явился нахрапистый адвокатишка. Брызгая слюной, он, угрожая расправой со стороны его нанимателей — одной из местных корпораций, желающих разместить на землях Мерсеров свое производство. Он требовал подписать бумаги о добровольном дарении всей своей собственности генеральному директору фирмы.

Грег Мерсер не стал церемониться, лишь спокойно взял у адвоката стопку бланков и приставил свой .50 калибр ему ко лбу, выражая готовность в сей же момент подписать все, что ему подсовывают. Поняв, что здесь ему ничего не светит, адвокат спешно засобирался восвояси, но был выпровожден молодняком Мерсеров прямо до границ участка. Больше на ферму не рискнул соваться никто.

Для жителей городов, даже для жителей трущоб этих городов, земля была понятием абстрактным. Само это слово воспринималось либо как название планеты, на которой они проживали, либо для обозначения почвы под ногами. Для Малькольма Мерсера земля являлась намного большим. Бескрайние поля их фермы, золотистые переливы ржи, ветер, играющий свежей травой по весне — все это составляло часть его, Малькольма, земли, его родного дома. Для большинства людей дом — это ограниченное пространство, особняк или несколько квадратных метров в блочном доме, но для него домом являлась его земля и все, что стояло на ней. Его предки жили здесь веками и отдавали работе на земле все свое время и силы.

Средний сын в семье Мерсеров, Малкольм, как и вся его родня с раннего детства обучался семейному делу — вспахивать землю, засеивать, удобрять и выращивать на ней злаковые культуры. Помимо него было еще два старших и младший брат. Конечно, в развитый 21 век большая часть всей тяжелой работы была взвалена на роботов, но даже сейчас без участия человека он продолжал быть ничем. Именно человек как и прежде должен был направлять их.

Ферма Мерсеров ничем не отличалась от остальных, ее окружающих. Но для них она была чем-то особенным, можно даже сказать, живым. Даже членом их итак огромной но дружной семьи. Также, как и человек склонен кусать тех, кто рядом, когда ему больно и одиноко, так и ферма как живой организм реагировала на все, что случалось либо по причините погодных явлений, либо по вине техногенных факторов. И долг настоящего ее обладателя в такие моменты был в том, чтобы подойти и быть укушенным. Малкольм был американцем, но свой дом он считал своей крепостью подобно англичанину. И плевать, что крепость была размером с карликовое государство.
Это был поистине его собственный мир — пшеница в человеческий рост, в которой порой нельзя было отыскать не то что низеньких дроидов, но и человека среднего роста. Раньше Малькольм вместе с братьями прокладывал в колосящейся пшеничной реке тайные тропы. Когда одну из них увидел Грег, все четверо были выпороты на конюшне его офицерским ремнем. Других воздействий на шаловливую поросль старик не признавал.
Главой клана Мерсер поистине был Грегори. Когда-то он, младший сын, устал горбатиться, как поколения его семьи на полях и в качестве протеста ушел в добровольцы Альянса, которых в тот момент было чуть более, чем достаточно. Люди в ту пору пытались бежать и от своих проблем, и от своего прошлого, и даже от самих себя, веря, что армия сможет дать им путевку в новую жизнь. Но Грег Мерсер оказался одним из тех редких людей, кого война не смогла перевернуть или покалечить. Он еще в ее разгар понял, что пришел сюда, чтобы вернуться. А вернется он только в одно место — на семейную ферму. Он пытался сбежать от самого себя, но понял, что это невозможно. Он понял, что семья — это все, что у него есть. В семье никогда никого не бросят.

Мерсеры стояли друг за друга горой сколько себя помнили. Малькольм не раз вспоминал, как в школе в первый же день на него наехали городские ребята. В Анжелесе и так не жаловали чужаков, особенно с окрестных ферм. Домой парень ушел с фееричным фингалом на скуле. На следующий день все как один его братья явились в школу, нашли его обидчиков и отстояли семейную честь в драке. Иногда Малькольму казалось, что они четверо — это единое целое, ведь, несмотря на хоть и незначительную разницу в возрасте, они всегда держались вместе. Мало кто мог похвастаться такими отношениями внутри семьи. Да, иногда они ругались между собой, случались и драки, не из всех он выходил победителем, но в этом то и одна из главных семейных ценностей — умение прощать своим близким то, что не смог бы простить кому-либо другому.

До наступления подросткового возраста младший Мерсер считал, что семья это все. Но постепенно он осознавал, что непросто выделиться из ряда братьев, что ради семьи приходится порой даже чем-то жертвовать. Он начал задумываться о том, счастлива ли их мать, некогда подающая надежды певица, которая ради мужа бросила свою карьеру и, переехав на ферму, кардинально изменила свою жизнь, связав ее с землей и кухней. Счастлив ли был их отец, сидя в глуши и бесконечно ремонтируя сельскохозяйственных дроидов, сея и взращивая рожь, пшеницу и прочие культуры. Раньше он являлся для Малькольма авторитетом, ведь, несмотря на свою мягкость и добродушие, только он мог заступиться за своих парней перед их суровым дедом. Неужели им нравится безвылазно торчать на этом маленьком фермерском островке посреди желто-оранжевого моря всю их жизнь?
Малькольм сам не осознавал того, что фактически повторяет судьбу своего деда, да и откуда, ведь тот никогда не рассказывал о своей биографии. В подростковом возрасте итак непросто заработать себе авторитет и сохранить его. Особенно, когда ты «тот парень с фермы».

В городе парней из сел и ферм боятся, с ними предпочитают не связываться, ведь всем известно, что эти дикари получают свои первые парализаторы чуть ли не с рождения. В глаза их боятся, за глаза зовут колхозниками и деревенщинами. Еще бы — они еще ходят по воскресеньям в церковь! Ведь всем мало мальски просвещенным людям, пусть и в городишке на краю Техаса, известно, что Бога нет. Человечество уже давно и успешно освоило космос, но не нашло там ничего сверхъестественного, чему можно было бы поклоняться.

Красоты фермы и полей, так завораживавшие Малкольма в детстве, постепенно для него меркли. Его все чаще тянуло в мир цивилизации, которая как яд струилась по венам подрастающего поколения всех социальных слоев общества, разлагая их изнутри. Хотелось быть крутым, даже если ради этого приходилось растоптать кого-нибудь или даже сломать кому-нибудь жизнь. Хотелось покрасоваться в новых марочных джинсах, а не в штанах из мешковины и старой ковбойской шляпе. И, конечно же, заслужить авторитет. Малькольм решает пойти простым путем — он приносит в школу свой парализатор, который 8 лет назад выдал ему Грег, уча охотиться на крыс. Эти мелкие и юркие твари повадились подгрызать проводку и портить провода сельхоздроидов, которые стояли в гараже после перегрева или попадания под кислотные дожди, столь нередкие в этой части страны. Малькольм пытался выглядеть круто, треща этой штуковиной, нависая над забитым в угол местным ботаником. А в итоге дед выдрал его так, что тот едва мог лежать, не то чтобы сидеть. Особенно на своем скутере, который когда-то принадлежал его старшему брату, и уже дышал на ладан, и на котором последние 2 года Малькольм добирался до школы.

Аманда. Аманда Коуч, девчонка с соседней фермы. Когда-то она приглянулась ему, ведь они несколько лет ездили на соседних сидениях в школьном автобусе. А сейчас он стал крутым, пусть его скутер не взяли бы даже на металлолом, но у него был свой транспорт. А неудачники так и продолжали ждать по утрам школьного автобуса, нетерпеливо подпрыгивая на мокрой от росы траве. С Амандой у него все было непросто — да, раньше у него была к ней симпатия, но теперь она казалась ему навязчивой простушкой. Чего он только не делал, пытаясь отвязаться от нее. Даже показной поцелуй с девчонкой на местной дискотеке не охладил ее пыл. Она продолжала ходить за ним, преданно по-собачьи заглядывая ему в глаза. Что не могло его не раздражать. И если уж братья взяли привычку проезжаться по нему на этот счет, то скоро об этом бы заговорили и в школе. А он итак уже был «тем странным парнем Мерсером, ну, знаете, который с фермы».

Учился Малькольм откровенно плохо, но вытурить его из школы администрации мешал закон о квотах для жителей деревень и фермерских хозяйств. Тем не менее, он был просто генератором поводов для того, чтобы остаться без образования. Он пускался во все тяжкие, появлялся на занятиях в пьяном виде, употреблял хеликс. Чувство безнаказанности от этого кружило ему голову, ведь на него уже плюнули настолько, что больше не звали родителей в школу. Зачем пытаться спасти человека, который сам сознательно гробит себе жизнь? А он между тем делал это не из хулиганства, он просто не хотел жить так, как годами жила его патриархальная классическая американская семья — он хотел сбежать от этих ржаных полей, а не заботиться о них, и уж тем более не получить все это в наследство, хотя с наличием братьев оно ему не так уж и светило. Он хотел быть как минимум рок-звездой, крутым и везде своим парнем. А еще можно было стать астронавтом, или, на худой конец, хотя бы улететь на другую планету, порвав все связи с землей. Малькольм начал прогуливать школу, ездить в соседние города. И один раз, сбежав, уехав на товарняке, он добрался до Остина.

Огни большого города расплавившись в многоцветную реку буквально хлынули в него, заполняя каждую клетку его сознания. Он видел, что помимо фермы, где он вырос и живет, помимо маленьких убогих городишек, существовал и другой мир, где люди являлись хозяевами своих жизней, а не наоборот. Где они не были связаны ничем, кроме собственных желаний, и уж тем более не были привязаны навечно к одному и тому же месту. А не были вынуждены по ночам объезжать свою территорию, высматривая, чтобы кто-нибудь не нарушил границы.

Вернувшегося домой беглеца Грег Мерсер выдрал так, как будто бы его целью было содрать с внука кожу себе на сапоги. Он понимал, что движет Малькольмом, почему он так себя вел, и узнавал в нем себя до войны. Его бунтарство начиналось точно также. И, чтобы его излечить, он сбежал на войну, о чем впоследствии жалел. Он знал, как ведет себя внук вне дома, но порол его далеко не за это. Слова и разговоры вряд ли бы оказали на мальчишку-подростка действие, а Грег не хотел, чтобы его внук повторил его ошибки, посему и подкреплял воспитательные работы ударами ремня и трудовой терапией.

А между тем его непутевый внук совсем не хотел следовать принципу семьи «где родился — там и пригодился». После того, как он увидел город, ему хотелось чего-то другого, шумного, стремительного, настоящего, — по его мнению. Ему хотелось быть крутым. Но он не осознавал, что крутой — это не тот, кто курит на перемене, стоя у всех на виду в коридоре, или тот, кто издевается над слабыми в соотношении пятеро на одного, или намеренно на публику играет чувствами влюбленной в него девушки.

Тихая размеренная и монотонная жизнь на ферме тяготила его, ровно так же, как и отношения с Амандой, которая просто вешалась ему на шею. Он боялся признаться себе в том, что какие-то чувства у него к ней все же есть. Но он игрался с ней как кот с мышью, то приближал ее к себе, то наоборот отдалял. А она это терпела. Возможно, даже его любила. Малкольм несколько раз даже подумывал о том, чтобы полностью разорвать отношения. Но пока его держали воспоминания о том, что случилось однажды ночью в заброшенном сарае на границе их ферм. Он понимал, что она подозревала о возможном расставании, и это был акт последней надежды, чтобы его удержать…

А тем временем, дома на него перестали обращать столь же много внимания, как раньше. Причина этого заключалась в том, что некая корпорация, уже обанкротившая тысячи фермерских хозяйств, как и многие до нее решила прибрать к рукам их земли. Руководство было наслышано о несгибаемых Мерсерах, с которыми было просто невозможно договориться. Но они хотя бы попытались. И потерпели поражение.

Со стороны попытка захвата частной собственности выглядела даже благопристойно: компания хотела включить ферму семьи Мерсер в программу перевода фермерских угодий на инновационной автоматику с использованием новых технологий, которые помогли бы значительно повысить урожайность. Но вся семья понимала, что за этими «приличными» мотивами стоит банальное рейдерство, и, может быть, вскоре они окажутся на военном положении и им придется защищать свое имущество от диверсий прямо как во время войны — проливая кровь.

По ночам, ведь открыто нападать при дневном свете даже на отдаленный клочок фермы не рискнет никто, начали дежурить дед и отец, позже к этому подключились три старших сына Мерсеров, Малькольм в их числе. Он уже был достаточно взрослым, целых шестнадцать лет. Но если вся семья относилась к ситуации серьезно, то Малькольм откровенно сачковал отстаивать свою собственность — для него это даже не было приключением. В очередное ночное дежурство он решил совместить приятное с полезным и пригласить Аманду, которая уже заждалась, пока он обратит на нее внимание.

Но все опять получилось не так, как он себе представлял. И вместо того, чтобы просто не заснуть и весело провести время, он должен был отвечать ей на вопросы о том, кем она для него является. Приставучая девка. Малкольм отвечал ей сквозь зубы, стараясь не выронить соломинку, которую жевал. Вдруг он заметил какую-то тень возле гаража с сельхоздроидами и системой полива. Он резко вскочил и побежал через все поле, ничего не понимающая Аманда побежала за ним следом. Малкольм увидел человека, достал парализатор, который в последнее время не выпускал из рук ни днем, ни ночью, но у него не хватило решимости выстрелить. Да, крыс он выкашивал стаями, но тут не тупой грызун, а человек, а на убийство он не был готов.

Зато человек отлично понимал, зачем пришел, и не был намерен останавливаться. Под луной мелькнула сталь ножа. Вспышка гнева и ярости ослепила Малькольма. Последним, что он услышал, теряя сознание, стал крик Аманды.

Очнувшись, он попытался оглядеться по сторонам. Все тело ныло и болело так, словно его сбил и переехал комбайн, который потом почему то взорвался, судя по окружающему пейзажу. Ни Аманды, ни нападавшего на них человека рядом не было, лишь только вырванная из земли ко всем чертям вместе с бетонным укреплением трансформаторная будка и выжженное дотла поле вокруг. Малькольм обрушился обратно в пепелище и забылся в во сне еще на несколько часов.

Позже он добрался до их жилища, весь в саже, но, тем не менее, целый. В доме его ждала странная пара в багровой униформе — мужчина и женщина, разговаривающие с его родней на повышенных тонах. Дед что-то пытался им доказать, угрожая своим любимым пистолетом, мать плакала, отец качал головой, но оглушенный взрывной волной парень не слышал всего этого, а просто сидел, прислонившись к дверному косяку с другой стороны арки, ведущей из кухни в гостиную.

В этот момент решалось его, Малькольма, будущее. Он наконец-то стал тем, кем хотел — крутым и особенным. Ему предоставился редкий шанс — участие в обучающей программе на станции Гагарин. Он оказался способным к биотике, то есть, образованию вокруг себя гравитационных полей. И он без колебаний принял эту новую возможность навеки разорвать прочную пуповину, связывавшую его с родной во всех смыслах землей. Можно было больше не испытывать стыда перед семьей, которую он подводил своим побегом в другой мир, не оправдываться за то, что, несмотря на все преференции, его все же отчислили из школы, что поставило крест на его дальнейшем образовании, не выяснять отношений с Амандой — как будто кто-то решил разом все его проблемы, как по мановению, волшебной палочкой.

И лишь Тому, кто для него, как для прагматика, не существует, известно, найдет ли он себя. И вернется ли после этого на родные поля, чтобы вновь надеть старую отцовскую ковбойскую шляпу.