Девушка из большой семьи, где каждый был пристроен к семейному делу, устаревшему на пару веков. Последний год активно играла в любительской музыкальной группе.
Кэтрин «Ash» О’Лири
Well I have an opinion
Oh... That there is always a reason
And their lies aren't worth believing
We have to show we're not giving in
Вы живете в эпоху перемен. Теперь об этом можно говорить со всей уверенностью, ведь за последние двадцать лет человечество изменилось больше, чем за предыдущие сто пятьдесят. Путешествие за пределы Солнечной Системы, Первый Контакт с иной формой жизни, первая война среди звезд...
Но Вы родились и выросли в месте, которое не стремилось вливаться в несущийся на огромной скорости поток жизни современного мира. Ньюкасл — маленький городок на севере Ирландии, одно из тех мест, где жизнь словно остановилась. Ни захватывающие дух достижения человечества, ни накатывающий штормовой волной прогресс, не могли сорвать сонную паутину с улиц города.
Эту паутину родители называли спокойствием и размеренностью, а Вы — застоем и скукой. Вы ощущали ее с самого детства и, как могли, пытались вырваться из ее пут. Но с каждым неосторожным движением лишь все больше и больше увязали в почти невидимых серебряных нитях.
Вы появились на свет 17 февраля 2150 года в большой и дружной семье О’Лири. В вашей семье хватало традиций, в том числе — связанных с рождением детей, так как Вы были пятым по счету ребенком. И с первого же своего дня Вы начали семейные традиции нарушать — когда Ваша мать, Фиона О’Лири, принесла домой сразу двух новорожденных девочек. Кэтрин и Дебор — так назвали двух близнецов, которые в тот момент весело орали в унисон.
Жизнь в большой семье имеет множество достоинств и недостатков, но на что Вы никогда не могли пожаловаться — так это на одиночество. Ваша семья жила на втором этаже небольшого дома в старой части города, побыть одному хотя бы в течении получаса здесь было невероятной роскошью. Суета и легкая неразбериха стали для вас привычными спутниками жизни с ранних лет. Учитывая такое количество братьев и сестер — из которых только двое старших, Патрик и Аннет, были взрослыми — у вас никогда не было проблем товарищами для игр. Скорее, проблемой это было для мамы или для Аннет, (когда ее оставляли следить за вами), которые не раз хватались за голову от ваших проказ и шалостей.
Дети в семье О’Лири были дружны между собой. И пусть Патрик был слишком серьезен (еще бы, ведь он на целых десять лет старше вас!), а Аннет — излишне тиха и мечтательна, они тепло относились к своим младшим братьям и сестрам А вы в ответ создавали настоящую идиллию взаимопонимания. Брендон и Уэсли, которые были всего на пару лет старше Вас (на 3 и 2 года, если быть совсем точным), нисколько не стеснялись брать Вас в свои таинственные мальчиковые игры, вроде исследования семейного гаража, которое чуть не закончилось пожаром. Вы, в свою очередь, всегда отвечали им тем же и, когда подросли, нередко устраивали драки с братьями для окончательного выяснения очень важных вопросов. И это воспринималось всеми в семье нормально, кроме мамы, которая изредка ворчала что-то о том, что девочки себя так не ведут.
С Дэби же все было по другому. Связь, протянувшаяся между вами с рождения, с годами не только не угасала, но лишь укреплялась. Сколько Вы не брались объяснить это ощущение кому-то постороннему, Вам все время не хватало слов. Если Аннет была вашей сестрой, любимой и любящей, — но лишь сестрой, то Дэби была частично Вами — а Вы частично были ей. Это вовсе не означало, что Вы были одинаковы — как раз характеры у вас сильно отличались. Но Вы всегда знали, что чувствует Дэби. когда ей обидно или плохо, даже если она улыбается. И для этого Вам не обязательно было даже говорить.
Хорошо, когда можно с кем-то помолчать. И хорошо, когда есть кто-то, кто тебя понимает.
Кроме как с Дэби, Вам нравилось молчать в церкви, в которую Вы с семьей ходили каждое воскресенье. Ваш отец, Алан О’Лири, как человек весьма старомодный, совершенно не признавал онлайн-проповеди. «Пока сам Господь или Апостол Петр не заведут себе канала на Экстранете, я буду ходить на мессы ногами», — любил повторять он при каждом удобном случае. В церкви вам нравилось. Вы не всегда понимали, о чем именно была та или иная проповедь, да и не всегда слушали, что уж там. Но Вам очень нравилась атмосфера спокойствия, которая царила в этом месте. Оно, словно глубокий колодец, позволяло Вам провалиться в свои мысли. Не раз и не два Вы находили ответы на свои вопросы именно в Обители Божьей, хотя и не были уверены, верите ли в Бога так же, как это делали Ваши родители, с осознанием и принятием.
На первом этаже дома, в котором Вы жили, располагалось, как говорил Ваш отец, «семейное дело», — магазин цветов. Кажется, он принадлежал еще Вашему прадедушке, от которого осталось название: «Уголок О’Лири». Или просто «Уголок», как называли его родители, соседи и постоянные клиенты. И, как вам казалось, ничуть не изменился с самого открытия. В некоторых частях магазина навсегда оставалась атмосфера начала ХХI, а то и XX века.
Родители часто называли «Уголок» сердцем семьи. Вся жизнь О’Лири вращалась вокруг этого магазина и каждый Ваш родственник вносил в общее дело свой вклад. Вы с Дэби не были исключением, и очень быстро стали помогать старшим. Вы даже отчетливо помните, что были рады и горды теми небольшими поручениями, которые Вам доставались. Вам казалось очень правильным, что все члены Вашей дружной семьи вместе трудятся в «Уголке», ведь это сердце семьи. Но постепенно изменилось и это.
Наверное, правильнее будет сказать, что изменились Вы. Раннее детство осталось позади и вы с Дэби отправились в школу. Если раньше вы доставляли неприятности и головную боль своими шалостями и играми только родителям, то теперь стали «любимицей» учителей. Отношения со сверстниками наладились быстро — благодаря умению не лезть за словом в карман и привычке давать сдачи, которые быстро появляются у детей в семье О’Лири. А тем, кто смел задевать Дэби, доставалось втройне, да так, что желающих приставать к вашей сестре не осталось до самого конца школы. Вы ворвались в новую жизнь за пределами «Уголка» с напором и скоростью урагана. И обнаружили, что он гораздо больше, чем Вы можете вообразить. И гораздо удивительнее.
Вы не можете назвать конкретный день, перевернувший Ваше восприятие. Просто, в какой-то момент Вы стали по-новому смотреть на многие старые вещи. Чем старше Вы становились, тем четче понимали, что Ваша семья создала собственный маленький мир. Уютный и теплый, но отгороженный колючей проволокой от всего, что не нравилось Вашим родителям. К сожалению, внешний мир манил Вас гораздо больше. У Вашего отца (и, частично, матери) были четкие представления о том, что важно, что полезно, что интересно, и что — нет. Эти представления, такие простые и понятные в детстве, становились все более чуждыми и туманными в школе.
Кризис не наступил моментально. Потребовалось много времени, чтобы Вы поняли, что не сможете жить так, как этого ждут от вас родители, не сможете закрыться от нового века, от жизни и ее ритма. Все, что Вам становилось интересно, — находилось за пределами «Уголка». Но Ваши родители как будто не замечали этого. Или, что хуже, замечали, но делали все, чтобы ограничить эту сторону Вашей жизни. Чем старше Вы становились, тем меньше становилось личной свободы. Словно чувствуя, что Вы хотите вырваться из «правильной» жизни, Вас нагружали работой в «Уголке», практически не оставляя свободного времени. Все Ваши увлечения и планы считались «незначительными», «не такими важными», «эгоистичными». Родители не принимали никаких «неодобренных изменений». Не запрещали прямо, но ограничивали, создавали препоны, оставляя открытыми правильные с их точки зрения дороги. Это касалось не только Вашей жизни, но и их собственной. Сколько Вы ни пытались их убедить поставить хотя бы голо-витрину или создать виртуальную копию магазина в Экстранете — ответом всегда был жесткий отказ. «О’Лири так не поступают». Но Вы всегда находили способ сделать по-своему. Не вступая в прямой конфликт и не ругаясь открыто с родителями, Вы отстаивали свою точку зрения с непоколебимым упорством.
Последние годы школы были особенно сложными. Дома Вас ждала странная атмосфера, абсолютно неизменная с течением времени. Никто не обращал внимания на изменения, игнорируя те моменты, которые выпадали из «идеального мира». Мама и отец не собирались понимать: то, что интересно им, может быть совершенно не интересно Вам, ведь «они знают лучше». Нельзя сказать, что Вы возненавидели родителей. Скорее, Вы просто перестали понимать их, и даже обязательные семейные ужины превратились из веселых застолий в непонятную и тяжелую обязанность, похожую на плохо поставленное представление.
Поэтому, нет ничего удивительного в том, что Вы старались как можно больше времени проводить вне дома. Единственной «важной» причиной для пропуска работы в магазине была учеба в школе, поэтому Вы участвовали во всех мероприятиях и кружках, на которые могли попасть. Все что угодно, лишь бы не возвращаться в Уголок, который давно стал для вас «Углом», где заканчиваются все мечты и амбиции.
Музыка началась, как одна из подобных дорожек к бегству, но вылилась в гораздо большее. Дело ли в мисс Сейли, Вашей преподавательнице музыки, разглядевшей в Вас талант, или в Найджеле Чейзе, вашем однокласснике, который организовал Вашу группу — сейчас уже не разобраться. Но никакое другое увлечение не давало Вам тех ощущений, тех эмоций, тех чувств, которые буквально захватывали Вас во время репетиций и выступлений. Можно сказать, что только в эти моменты Вы становились свободной. В эти моменты Вы становились собой.
Конечно, музыка вызвала конфликт с родителями. Далеко не самый первый, но наиболее крупный. Ведь то, что для Вас стало неотъемлемой частью самой себя, для отца было лишь очередным детским увлечением, «отвлекающим от настоящей жизни». Тем более, как он любил повторять, «этот нью-рок и за музыку считать-то нельзя». Но в этом вопросе Вы заняли настолько твердую позицию, что даже «семейное упорство О’Лири» по сравнению с ней могло показаться хрупким песчаным замком на фоне несокрушимых стен Маленхайда, где Вы однажды были на экскурсии. Как обычно, не вступая в прямые, — и бесполезные, по-существу, споры, – вы продолжали гнуть свою линию. Вы купили на собственные заработанные деньги гитару. Собирали репетиции во время больших обеденных перемен. Часами в своей комнате совершенствовались в технике, делая домашние задания поздней ночью, когда вся семья ложилась спать. Выступали на всех школьных мероприятиях, до которых могли дотянуться — школа еще надолго запомнит олимпиаду по химии, которая открывалась вашим «выступлением с элементами фаер-шоу». Видя ваше упорство и понимая, что в этот раз Вас не сбить с выбранного пути, родители пытались этот путь повернуть в «нужную сторону». Вас пытались записать в кружок классической музыки, в доме появилось пианино, отец даже подарил Вам на день рождения щенка ирландского сеттера, чтобы Вам «было чем заняться в свободное от сотрясания воздуха время». Но всё это Вам удавалось преодолеть. Кружки отбраковывались заботой о семейном бюджете. Овладеть пианино на уровне ожиданий мамы оказалось несложно. А Джимми, — как вы назвали своего пса, в честь, разумеется, Джими Хендрикса, — был отличным бэк-вокалистом на Ваших репетициях, на которые Вы сбегали под предлогом прогулок с псом.
С каждым днем музыка стала занимать все более важное место в Вашей жизни. Музыка, — и ваша группа, которую после многочисленных споров и вопреки вашему желанию назвали «Blind Tesseract». Когда музыка лилась сквозь Вас, выходя из вашего сердца и проходя через гриф гитары в руках, рождалась абсолютная эйфория, которая заставляла слышать, дышать, чувствовать по-новому. Она заставляла жить по настоящему, словно срывала все ненужное и чужое как шелуху. Ваши взгляды не сходились с Найджелом, который видел в нью-роке только дорогу куда-то к славе, Вы же играли не для других, ну или не только для других, но для себя. Нет ничего удивительного, что тексты большинства песен группы написали именно Вы. Потому что все эти песни были о Вас. О том, что Вы чувствуете на самом деле. Во время игры на гитаре ваш медиатор бил по струнам Вашей души, и рвались эти струны столь же часто.
Ваши товарищи по группе и школьные подруги нередко удивлялись Вашему характеру, умению идти наперекор всему и всем, даже в одиночестве. Но весь фокус был в том, что даже в самых тяжелых ситуациях Вы никогда не оставались одна. У Вас была Дэби. В любой трудной ситуации, во время самой тяжелой ссоры с родителями или проблемами со сверстниками, у Вас всегда была каменная стена, к которой можно прижаться спиной и опереться, если будет нужно.
Ваша сестра была Вашей точной копией внешне, но почти полной противоположностью внутри. Кроткая, сдержанная, немного застенчивая, предпочитавшая книги и Экстранет компании сверстников, не любящая конфликты, она, тем не менее, была самым близким для Вас человеком. В последний год, когда Вы не видели понимания ни у родителей, ни у старших братьев и сестры (Патрик даже успел жениться), лишь Дэби всегда оставалась на Вашей стороне. Она всегда была рядом, когда была нужна — и на семейных советах, и после них в вашей комнате, когда вам хотелось кого-то ударить и заплакать самой, и на репетициях, где иногда тихо подпевала словам Ваших песен. Именно она давала Вам силы быть сильной.
И именно она предупреждала Вас насчет Найджела. Вообще, Дэби редко о ком-то говорила плохо — это скорее Вы порой были излишне скоры на суждения и остры на язык. Но когда Ваши с ним отношения стали пересекать черту просто партнерских или дружеских, именно она посоветовала Вам держаться подальше от этого человека, говорила что он плохой и не стоит Вас. Кажется, это был единственный случай, когда Вы всерьез с ней поругались. Тем, кто понимает друг друга с полуслова, очень легко сделать друг другу больно, даже если это не происходит намеренно. Естественно, Найджел не был Вам дороже сестры, нет. Он был достаточно наглым, иногда грубым и нередко переоценивал себя. Но эти отношения были чем-то новым, чем-то другим, чем-то только Вашим, не привязанным к «Углу» и закостеневшему прошлому. Это было что-то новое, странное и незнакомое, как и весь мир вокруг Вас. Это был человек, с которым Вас связывала музыка и общие стремления, Вы были очень разными, но именно это притягивало Вас обоих. И даже если этим отношениям суждено было зайти в тупик — Вы хотели попробовать. И как всегда, если Вы что-то решили, никто не мог сбить Вас с выбранного пути. Даже Дэби.
Но Ваша сестра редко ошибается в чем-то, что касается Вас. Ваши успехи в музыке росли, «Тессеракт» набирался опыта и даже заимел некоторых поклонников. Ваш трек «Someone else» даже прокрутили по «SWS» — «Space Wave of Sound», музыкальному каналу популярного сейчас Себастьяна Морено. Найджел прилагал массу усилий для того, чтобы раскрутить группу, и ради славы был готов на многое, в том числе, на изменения самых основ. Он предлагал менять и подстраивать направление Вашей музыки и стиль группы, апеллируя к рейтингам и трендам. Для него было важно, чтобы про «Тессеракт» узнали, чтобы про него говорили. «Слава и успех сами не придут», — повторял он все время. Но для Вас, изменить стиль музыки — означало измениться самой. Ведь в музыке и текстах были Вы сами. А врать — себе или окружающим — Вы не умели. Вы просто не могли играть по-другому, о чем и говорили неоднократно на репетициях. Из-за того, что два основателя и лидера не могли сойтись в таком вопросе, группа практически раскололась надвое, а Ваши ссоры с Найджелом просачивались из «Тессеракта» в Ваши отношения. Тем не менее, Вы думали, что близость и чувства между Вами помогут преодолеть это разногласие. Если люди чувствуют одно и то же, то рано или поздно они смогут прийти к чему-то, что устраивает обоих, — так думали Вы.
Вот только Найджел «Dust» Чейз думал по-другому. И когда «Тессеракту» предложили выступить в ночном клубе на разогреве у известной нью-рок группы — он просто не позвал Вас. Ваш барабанщик, Эндрю, сбросил вам сообщение за полчаса до начала, пожелав выздоравливать и жалея, что из-за болезни Вы пропускаете такое событие. Вам пришлось практически сбежать из дома только для того, чтобы стоя в первом ряду бушующей толпы впервые смотреть на свою группу со стороны. Смотреть на человека, который, как Вы думали, любит Вас, а сейчас похищает Вашу жизнь. Смотреть на незнакомую девушку в пепельном парике, которая стоит на Вашем месте и поет Ваши песни, а во время паузы меняется с Найджелом поцелуем. Вы не слышали рева взбудораженной толпы вокруг и музыки, искаженной и переделанной, от которой Ваши собственные тексты изменялись до неузнаваемости,,лишь стояли, не в силах пошевелиться, потому что боялись разбиться на мелкие кусочки. Вы закрыли глаза, пытаясь удержать предательские слезы и разрывающие голову волны боли… а потом струны начали рваться. Струны Вашей души. Струны на гитарах Найджела и вашего искаженного двойника. Струны проводов, подведенных к проекторам и звукоусилителям. Чтобы ваша голова не раскололась, Вам пришлось держать ее двумя руками, и поэтому вместо головы раскалывалась в мелкую щепку гитара Найджела. Толпа в изумлении отхлынула от сцены — и ваши взгляды встретились. Сквозь слезы боли разбитого сердца Вы видели его потрясенные испуганные глаза и кровавый росчерк, оставленный лопнувшей струной, через все его смазливое лицо. И вашу жизнь.
Из клуба Вас вывела Дэби, которая пошла вслед за Вами. Как и всегда, когда была нужна. Домой Вы вернулись под утро, держась за руки, так и не сумев при свете звезд найти себя или хотя бы ответы. Зато, Вы снова нашли свою сестру, которую чуть было не потеряли.
Дома кроме перепуганных родителей и изумленных братьев, искавших Вас всю ночь, Вас встретили незнакомые люди в багровой униформе. Располагающая женщина с милой улыбкой и строгий высокий мужчина с темными волосами представились агентами Стилл и Сэнд из «Конатикс Индастриз». Агентами, которые были посланы, чтобы забрать Вас к звездам.
Они все объяснили. У Вас был дар, особый дар, как он проявляется — Вы увидели вчера вечером. Он может причинить вред любому, кто окажется рядом с Вами в неподходящей момент, в том числе и Вашим близким. И если Вы не хотите, чтобы это случилось, Вы должны научиться его контролировать. Ради себя, родителей и Дэби.
Кроме того, Программа, в которой Вы будете участвовать, откроет перед Вами дорогу, о которой Вы даже не думали. Дорогу и жизнь, не ограниченную ни «Уголком», ни, Ньюкаслом, ни даже всей Землей. Дорогу, которую Вам предстоит пройти в одиночестве, ведь к звездам Вы отправитесь одна, без человека, который всегда Вас поддерживал. Без человека, в котором Вы черпали силы. Без человека, чью важность и близость Вы заново осмыслили и обрели только сейчас. Справитесь ли Вы, когда за спиной нет каменной стены, а струны души изорваны?
Вы живете в эпоху перемен. Говорят, в древнем Китае это желали в качестве проклятья, и теперь Вы понимаете, почему. Вы всегда стремились к переменам и изменению и, наконец, получили то, чего так хотели. Сейчас, когда шаттл уносит Вас из родного дома, Вас наполняют одновременно щемящее чувство предвкушения незабываемого путешествия и неожиданная тоска — по Дэби, Джимми, родителям и всем остальным. А в Вашем мозгу крутится строчка из собственной песни.
«Maybe someone else?..»