Информация о кадете станет доступна позже.
Всеволод Черных
Welcome to the room of people
Who have rooms of people that they loved one day
Docked away
Just because we check the guns at the door
Doesn't mean our brains will change from hand grenades
You'll never know the psychopath sitting next to you
You'll never know the murderer sitting next to you
You'll think, "How'd I get here, sitting next to you?"
But after all I've said
Please don't forget
Watch it
«Heathens» by Twenty One Pilots
Два голографических экрана дают немного света. В комнате едва выделяются очертания стола и двух кресел. В креслах сидят мужчина и женщина в одинаковой униформе. Перед ними чашки с давно остывшим кофе. На экранах — файлы с досье.
— Кто дальше?, — спросила женщина.
Мужчина поморщился и потер правую руку, все еще заклеенную пластырем.
— Угадай, — ответил он, — мой любимец. На экране появилась фотография темноволосого подростка со злобным прищуром. — Стил, я не уверен насчет него. Он не контролирует себя.
— Программа призвана научить таких, как он, управлять своими способностями, — сказала женщина.
— Я считаю, что он опасен для окружающих.
— Потому что он укусил тебя? — в голосе женщины послышались чуть насмешливые нотки.
— Стил, я серьезно, — несмотря на раздражение, мужчина улыбнулся, — он агрессивен, а его всплески агрессии постоянно сопровождаются биотическими атаками. А ты предлагаешь поместить его в учебную группу с другими детьми.
— Сэнд, ты зря защищаешь их. Почти каждый из этих детей хоть раз, да причинял вред другим при помощи своих способностей. И все они способны сделать это вновь. Я думаю, мальчик будет для них катализатором и поможет им быстрее раскрыть свой потенциал. В конце концов, они готовятся стать солдатами.
— Ладно, давай посмотрим, что нам удалось узнать.
— Немного. Мы нашли запись о его пребывании в одном из детских домов в России, в городе под названием… Воронеж. Он попал туда в 11, а в 13 уже исчез. Как это случилось, и где он был следующие 2 года, — неизвестно, а потом его обнаружили в той подпольной лаборатории под Санкт-Петербургом.
— А что написано в документах детдома?
— Мы проверяли. Документов нет. Вирус стер всю базу данных вместе со всеми бэкапами. Почти наверняка — намеренная хакерская атака. Вот только — кому это могло быть интересно?
Всеволод был из тех немногих, кто помнил себя почти с рождения. Поэтому он еще помнил лицо матери — ему тогда было почти полтора года. Темноволосая женщина склонялась над его колыбелью. У нее были мягкие руки и спокойный голос. Потом она пропала, и Всеволод остался с отцом. Тот был ученым-химиком и почти не появлялся дома. Вечно заросший, хмурый человек в огромных очках. Это было странно — операции по восстановлению зрения давно стали рутиной и входили в ОМС.
С Всеволодом сидели соседки, временные няньки, но большую часть времени он оставался один. Он не нравился всем этим женщинам, рядом с ним они чувствовали себя неуютно. Читать он научился к 4 годам по Экстранету и почти все время проводил за книгами и видео. Тем более, что снаружи ему было почти нечего делать — мелкий городок под Воронежем, три четверти года отвратительная погода, несколько бывших НИИ, а теперь частных фармокомпаний, медленно, но неумолимо банкротящихся и производящих самые дешевые перевязочные материалы, дезинфицирующие пакеты и спиртовые настойки, которые давно никто не покупал. Одна из компаний пыталась выжить на гомеопатических препаратах, но как только они начали добиваться успехов, здание фабрики сгорело. Средства устранения конкурентов во времена были одни и те же. По несчастью, отец Всеволода работал именно в этой компании. Тогда он несколько месяцев не выходил из дома, начал пить. Сыном почти не занимался, но Всеволод уже тогда умел наблюдать и все замечать. И отец, подобно другим не очень-то уютно себя чувствовал в присутствии ребенка, поэтому почти не общался с ним.
Это длилось недолго. Вскоре отец начал пропадать, а потом вернулся домой с несколькими контейнерами оборудования. Вскоре в одной из комнат развернулась настоящая лаборатория. Именно так зарабатывали все в городе — синтетические наркотики и мафия, распространявшая их. Так или иначе — все в городе участвовали в этом бизнесе. Всем заправляла мафия, фармокомпании были только прикрытием — все деньги в городе делались в подпольных лабораториях.
Когда Всеволоду было 6, в городе случился передел власти. Это он помнил очень хорошо, потому что тогда к ним в дом ворвались люди в черных масках. Тогда-то впервые и проявилась его сила. Все колбы в квартире просто взорвались. Потом случился пожар. Отец с Всеволодом смогли уйти. Никто тогда не понял, что произошло. Никто кроме Всеволода. Он уже тогда понимал, что может больше, чем обычные люди, стоит только разозлиться как следует.
Следующие несколько лет Всеволод с отцом поменяли несколько квартир. Отец становился все более мрачным и выглядел все более жалким. Он возился с пробирками и вздрагивал от любого громкого звука. Всеволод же наблюдал за отцом и сам начинал возиться с пробирками. Он хорошо соображал, но усидчивости ему не хватало. А когда он начинал злиться, что-то в установке обязательно ломалось.
Ему было 10, когда очередная колба взорвалась при отце и его напарнике — хмуром парне, который последние несколько недель работал с ними. Тот внимательно посмотрел на Всеволода, а на следующий день в дом пришли люди с оружием и Всеволода забрали. Отца и второго лаборанта держали под прицелом, а двое других связали мальчика и унесли. Тогда Всеволод был слишком напуган, и ему не удалось помешать им. Он пытался разозлиться, но чувствовал только страх и беспомощность.
Несколько недель его продержали в другой такой же квартире. К нему приходили разные люди. С ним разговаривали, осматривали, прослушивали — ничего не получалось. Всеволод дрался, кричал, пытался кусаться, но не чувствовал ничего подобного той ярости, которую испытывал когда взрывались колбы в отцовской лаборатории. Так продолжалось несколько недель, а потом, в один из визитов, осматривающий вдруг отвесил ему пощечину. Обида, внезапность — и затихшая ярость вспыхнула снова. Ударившего его просто откинуло на несколько метров. Всеволод забрал у него кошелек, ключи, запер квартиру и сбежал. Он знал, что ему нужно обязательно покинуть город, но перед этим — найти отца. Увы, когда он пришел к месту, где они жили, он увидел, что дом сгорел. Искать дальше он не отважился — и вскоре он пробрался в поезд без билета, спрятался в багажном отсеке и так добрался до Воронежа.
Его ограбили прямо на вокзале. Ночью он подрался с беспризорниками за место у костерка. Утром приехала полиция и после недели в участке его увезли в детский дом.
Там было еще хуже, чем на улице. Всеволод впервые оказался с другими детьми. За первую неделю он подрался 8 раз. 7 из них его побили. На 8й он откинул обидчика так же, как человека, державшего его взаперти. Его не сдали, не расспрашивали, — его просто стали бояться. Никто с ним не говорил, в столовой и спальне все отодвигались от него подальше. Зато по ночам у него воровали вещи, подсыпали песок и стекло в обувь. Ярость стала постоянным спутником Всеволода. В детдоме постоянно ломались лампочки, выходила из строя техника, бились стекла, но до поры никто не понимал, что это дело рук Всеволода.
Еще хуже дело было на уроках. До детдома Всеволод не ходил в школу, и его образование было крайне отрывочно. Его познания в химии существенно превышали школьную программу, он сносно умел читать и писать, но ничего не знал об истории, физике и математике. Учителя не очень-то стремились помогать ему, сверстники — тем более. Контрольные стали для него настоящим мучением. И почти каждая сопровождалась выбросом агрессии и как следствие — новыми разбитыми окнами и взорванными лампочками. Впрочем, уходить ему было некуда.
Через год в детском доме он, наконец, нашел отца — в криминальных хрониках. Отца убили тогда же, когда забрали Всеволода. В хрониках написали — пожар в подпольной лаборатории. Но Всеволод понимал, что пожар — только прикрытие. Отца убили из-за него. И он должен был отомстить. Он тогда уже понимал, что особенный. Но не знал, как управлять своей силой. Он принялся читать. О биотике, о мафии, о химии, об оружии. Он пытался управлять собой. Но разозлиться «по заказу» так и не получалось. Сила появлялась только когда он был в ярости. Но если он был просто напуган — ничего не получалось.
Ему исполнилось 13, когда он смог сбежать. Это было непросто — детдом охранялся хорошо. Но тогда, после очередной драки, он вырубил электричество во всем детском доме. Камеры наблюдения не работали, и Всеволод смог пробраться мимо охранников. Тогда из детдома сбежала сразу дюжина детей, но всех, кроме Всеволода, поймали (он прочитал об этом потом в новостях). 2 часа в поезде, — и он снова был в родном городе. Только тут он понял, что понятия не имел, что делать дальше и как искать убийц отца. Несколько недель он провел на улице. Он побывал по всем адресам, где они с отцом жили. Наконец, он увидел, как из одной квартиры выходят люди с ящиками. Всеволод побежал за машиной, но быстро отстал. Тогда он остался сторожить у квартиры. Через день он потерял сознание на улице, а очнулся связанным. В комнате был он и тот самый человек, который приходил к Всеволоду, когда того забрали у отца. Он попытался ударить его своей силой, но опять не смог — он был слишком слаб.
— Это было глупо — вот так вернуться, парень. Теперь ты останешься у нас. Мы будем учить тебя. Твои способности нам пригодятся. Всеволод плюнул ему в лицо.
На следующий день пришел доктор и сделал ему инъекцию. Очнулся Всеволод в поезде. Но не в обычном. Он был связан и находился в крошечной комнате с аварийным, красным освещением. Только тряска и стук выдавали, что он куда-то едет. Он пытался кричать, но ничего не получалось. Снова инъекция — и он очнулся в помещении без окон. Он понятия не имел, где находился и сколько времени там провел. Его кормили, одевали, проводили опыты. Томограмму ему делали больше 10 раз. Его пытались учить, но получалось плохо — он кусался, дрался и отказывался подчиняться. И еще к нему приходили и пытались вызвать его способности. На него орали, прижигали ему пальцы, кололи разные препараты. Все это не работало — Всеволод все чаще выплескивал свою силу, вот только никакой системы не было. Он мог как неожиданно ударить кого-то из «учителей» во время занятий, но не реагировать на пытки, так и наоборот. Хуже всего было с огнем — огонь вызывал у него приступы паники и ярости попеременно. Злило его и то, что он не мог причинить реального вреда — он только взрывал лампочки и отбрасывал обидчиков на пару метров. Ни сломать замок, ни ударить сильнее ему не удавалось.
Женщина в бордовой униформе допила остывший кофе и поморщилась.
— Как мы на него вышли? – спросила она.
— Это был случайный перехват. Мы искали шпиона — откуда-то в наших лабораториях пошла утечка информации и «Конатикс» занялся поисками. Вскоре мы прослышали про лабораторию, где изучали мальчишку со странными способностями. Адрес узнать не удалось, но мы проанализировали данные и нашли место под Петербургом, где не реже раза в месяц выходило из строя электричество. Тогда же подготовили вооруженный захват, дальнейшее ты знаешь.
Этот день ничем не отличался от других. Всеволода одели, к нему пришел учитель. Потом послышалась сирена, и включился аварийный свет. Учитель быстро ушел, а Всеволод остался в темноте. Вскоре дверь слетела с петель от взрыва и в комнату ворвались люди в черном с винтовками. Как в тот день много лет назад, когда начались их с отцом злоключения.
Один из людей подошел к Всеволоду и поднял маску. Это был высокий худощавый мужчина с острыми чертами лица. Он снял перчатку и попробовал отвязать его. «Ты в безопасности, Всеволод — сказал мужчина на английском языке — мы позаботимся о тебе». Всеволод вцепился ему в руку зубами что есть силы. Его смертельно достали все они — все эти люди в черном с автоматами, чего бы они ни хотели. Мужчина чертыхнулся и прижал к руке дезинфицирующий пакет. На удивление, Всеволода никто не наказал.
— Что показали тесты?
— Он здоров психически. Судя по всему, его агрессия — результат дурного обращения. Но он непредсказуем. За ним придется приглядывать.
Всеволод ждал отправки на шаттл. Ему сказали, с имплантом и после обучения он сможет контролировать свои способности. Никаких опытов, никакого больше огня — зато еще 60 сверстников. Это Всеволода пугало до тошноты, но он никому бы этого не сказал. Он не хотел ехать, но ему дали понять, что выбора у него нет — «Конатикс» оформили на него опеку. Так что его ждал тот же плен — его не будут привязывать, но в остальном — мало что поменяется. Поэтому он не собирался облегчать им всем жизнь своим примерным поведением.