Хлои Акерман

I hear the noises echoing around me
Angered eyes that don't even know who I am
Looking to kill again (They will kill again)
As the unknown enemies surround me
Wicked laughter resonates inside my head
And I am filled with dread (And adrenaline)
What did I do? Why do I deserve this?
So indifferent,
Why do I deserve to die now?
Give me a reason why

Then it all goes a blur
Let instinct take flight
Find my hands on his throat
Yet hear myself say

Tell me now, who taught you how to hate?

«Who Taught You How To Hate» by Disturbed

Лет до 12 Хлои все принимали за мальчишку. Это было несложно — драная поношенная одежда старшего брата, острые локти и коленки, синяки и царапины, взъерошенные короткие волосы. Ее мама всегда хотела отрастить ей волосы, но Хлои вечно не везло с ними: то жвачка запуталась в корнях, то состригла косы на спор. Однажды они с мальчишками украли канистру топлива и подожгли — так Хлои осталась не только без половины шевелюры, но и без бровей и ресниц на пару месяцев.

В общем-то, быть мальчишкой было куда удобнее и безопаснее. Драться она научилась рано. Парни на районе считали ее за свою, уважали и даже побаивались. Чего не скажешь о девчушках в платьях — тех частенько закидывали грязью и отбирали редких кукол. Но были вещи и пострашнее — когда Хлои было лет 8, одна за другой пропали 3 девочки из ее школы. Потом в лесу нашли их тела. Тогда полицейские, обычно обходившие их район стороной, обшарили все. Часами допрашивали всех, — включая детей, — и в конце концов уехали. А родители еще долго прятали детей по домам.

Хлои никому не рассказывала, но она вполне могла стать четвертой. Мама тогда нарядила ее в платье по случаю дня рождения ее подруги, и они отправились в гости. Хлои быстро стало скучно, и она улизнула. Ребята во дворе оказались, что надо. Они пробегали почти до темноты, Хлои разодрала и безнадежно запачкала единственное свое нарядное платье. Но потом все разошлись, а она, от нечего делать, отправилась домой, предвкушая трепку. Пройти надо было всего пару кварталов, но Хлои никогда не бывала тут одна. Она не сразу поняла. Что за ней кто-то идет, а когда поняла — испугалась. Она попыталась оторваться, но ничего не вышло. Тогда она попыталась спрятаться в закоулке, и эта ошибка чуть не стоила ей жизни. Конечно же, он ее нашел. Он ничего не говорил, просто медленно приближался. Он не выглядел очень крупным или сильным. Мешковатая поношенная одежда, щетина, ободранные руки. Осунувшееся лицо и уставший неживой взгляд. Взгляд она потом вспоминала очень долго. Он медленно надвигался на нее. Не дразнил, не угрожал, вообще ничего не говорил. И Хлои вдруг ясно поняла — с ним бессмысленно разговаривать — он не услышит, не отреагирует. И ей не убежать — закуток был очень узкий. И никто не услышит. Ее захлестнуло ужасом, она почти со стороны наблюдала за происходящим. И ей очень захотелось причинить ему хоть какой-то вред. Расцарапать лицо, укусить до крови, просто ударить. Ему оставалось пройти пару шагов до нее, когда над ними затрещала лампочка, а вдалеке разом хлопнули три двери. Незнакомец исчез — быстро, бесшумно, воровато оглядываясь. Никто так и не появился — и Хлои знала, что на улице никого не было. Просто знала и все. Она почувствовала жуткую усталость — как никогда в жизни. Держась за стену, она вышла из переулка и кое-как дошла до дома.

После этого случая ее наказали как никогда ранее. Месяц она сидела дома, но ни слова не сказала — ни родителям, ни полиции. Почему-то она была уверена, что он больше не появится и никому не навредит. Так и вышло — больше никто не пропадал у них. А еще на следующий день она снова обрезала волосы и наотрез отказалась от платьев. Девчонкой быть опасно.

Хлои росла без отца. Брат был старше нее на 13 лет. Вместе с матерью они работали на заводе в их пригороде. Конечно, еле сводили концы с концами. Про отца мать говорила Хлои, что он умер. Брат не говорил ничего, только мрачнел и переводил разговор. Брат всегда был слишком взрослый, Хлои никогда не воспринимала его, как товарища для игр. В общем-то, она вообще не видела, чтобы он развлекался. Он пошел работать в 15 лет, бросив школу. К 23 он стал мастером цеха. На большее без образования он не мог претендовать. И он читал, что-то чертил, возился с Хлои — в общем, она никогда не видела его без дела. Он всегда был напряжен, словно готов к борьбе или броску. При этом, она никогда не видела, чтобы он кричал и вообще повышал голос.

Мать была противоположностью брату. Резкая, эмоциональная, она часто кричала и плакала, много наказывала Хлои (справедливости ради — было за что), но в то же время она могла потратить последние деньги на пару пирожных к чаю. Мама была невысокой, хрупкой женщиной с прозрачным, изможденным лицом, обкусанными ногтями и соломенными волосами. Издалека ее можно было принять за юную девочку. Но каждую вторую пятницу она надевала что-то понаряднее (хоть и латанное-перелатанное), ярко красилась и уходила в местный клуб. Возвращалась она поздно, иногда — не одна. Брат тогда молча забирал Хлои и они уходили ночевать на кухню. Утром гость исчезал и Хлои никогда не видела его вновь.

Училась Хлои довольно плохо. Ей хватало сообразительности, но не хватало усидчивости и совсем не хватало дисциплины. Тем не менее, она старалась — для брата, который очень ценил ее школьные успехи. Друзей у нее тоже не было. Девочки сторонились ее, а мальчишки были товарищами для шалостей, но и только. Учителя также не любили Хлои — она доставляла слишком много проблем. Все, кроме мисс Пиллз. Мисс Пиллз преподавала историю и была маминой подругой. При этом сложно было найти двух людей, больше непохожих друг на друга, чем мисс Пиллз и мама Хлои. Мисс Пиллз была высокой, полной и очень спокойной. Она никогда не кричала, но класс ее слушался беспрекословно. У них не было контрольных по датам. Но историю ее ученики знали лучше всего. Вот только мало кому из них, — детей рабочих в промышленном районе, — нужна была история. Хлои тоже не нужна была история, ей нужна была мисс Пиллз. Только ей она могла пожаловаться, только с ней могла поделиться сомнениями и страхами. Мисс Пиллз всегда доставала конфеты к чаю и давала рассматривать альбомы по истории — дорогие тяжелые книги. Хлои не порвала и не испортила ни одной, хотя ее мама всегда говорила, что у Хлои в руках все ломается.

Мисс Пиллз уехала, когда Хлои было 11. Мама тогда сказала, что у мисс Пиллз заболела мама и она уехала ухаживать за ней. Хлои тогда проплакала весь день. А через месяц у нее появилась ее первая и единственная настоящая подруга. Девушку звали Кози и она пришла к ним в класс пару недель назад. Новичков у них никогда особо не жаловали, а эта девочка будто провоцировала — пришла чистенькая, ни с кем не разговаривала, да еще и ответила без запинки на все вопросы учительницы, после чего ее поставили в пример всему классу. В общем, шансов не было и уже после урока ей первый раз устроили темную. Девица все выдержала без писка и с тех пор стала еще более тихой и незаметной, хотя это, казалось, было невозможно. Хлои обходила все это стороной — сама она в таких забавах не участвовала и вмешиваться считала лишним. До поры до времени.

Хлои шла по тому самому кварталу где ее настиг преследователь, когда услышала гомон. В том же самом переулке где она сама 3 года назад вжималась в стену, а человек с неживыми глазами медленно надвигался на нее. Только вместо нее в стену вжималась Кози, а на нее с гоготом и шуточками наступало четверо одноклассников. Кози выглядела совсем потерянной, но Хлои эти придурки напугать не могли. Она подняла с земли камень и запустила в ближайшего. Второму разбила нос. Драться против четверых она бы не смогла, поэтому, воспользовавшись моментом, схватила девицу за руку и они убежали.

Ребята попытались отомстить, но Хлои была сильной и ее не так-то просто было застать врасплох. А Кози с тех пор не отходила от нее. Сначала Хлои это раздражало, но потом она привыкла. К тому же Кози оказалась неглупой и отзывчивой, только очень уж стеснительной и несчастной. Завод, на котором работали ее отец и мать, прогорел и они очень долго искали новую работу. Случайные подработки, переезды. За последний год Кози сменила 3 школы и отчаялась остаться где-то надолго и найти друзей. Но с Хлои они подружились. Кози оказалась принципиальной и очень серьезной. Она не давала списывать, но они приучились делать домашнее задание вместе. Кози много читала и рассказывала все Хлои. И она же впервые уложила короткие волосы Хлои и подвела ей глаза (им тогда только исполнилось 13).

Когда Хлои было 14, ее брат сказал, что они уезжают. Не в другой город — на другую планету. Альянс начал колонизировать новые системы. Их новый дом назывался Эллизиум. Брат был хорошим техником, а на новом месте отсутствие образования было не так критично и могло бы помочь ему продвинуться дальше. К тому же, переселенцам выплачивали неплохие пособия. Мама выглядела испуганной, но со всем соглашалась.

Что касается Хлои — она тоже была в общем не против. Нет, ей было жаль расставаться с Кози, но идея переселения на новую планету звучала так увлекательно! Кози же, когда она ей рассказала, молча заплакала и плакала почти не переставая все два месяца, что они готовились к отъезду. Обследование, документы, собеседования, неделя карантина, таможня и они полетели. Честно говоря, пока ничего интересного не было. Транспортники и пересадочные станции были шумными, неуютными и людными. И там не было неба. Хлои тогда не знала, что неба она не увидит дольше, чем ожидала.

На последнем перелете вдруг загорелись аварийные лампочки и заблокировало двери кают. Они просидели так несколько часов, гадая, что произошло. Потом свет вообще погас. В каюте кончилась вода. Хлои не знала, сколько времени прошло, но успела устать настолько, что перестала бояться. Потом дверь открылась и тогда Хлои впервые увидела не-человека. 4 глаза, странная кожа. Раньше она их видела только в учебнике. Они назывались батарианцы, но это Хлои узнает потом. Они не говорили с ними, просто вывели из каюты, сделали инъекцию. Очнулась Хлои уже в совсем другом помещении, как она потом поняла — на корабле захватчиков. Матери и брата нигде не было. Приглядевшись, Хлои поняла, что в помещении только дети и подростки. Многие рыдали. Двое парней подрались в углу. Батарианцы приходили дважды в день, приносили большой контейнер с едой. У них был кран с водой и сортир в углу, и все. В помещении было тепло, но и только. В комнате быстро установилась анархия. Старшие отталкивали младших от контейнера с едой. И тут Хлои очень пригодилось то, что в детстве она научилась драться.

Батарианцы приходили и забирали детей по одному. Иногда возвращали, иногда нет. Пару раз она пыталась поговорить с ними, узнать о матери и брате. Ее просто проигнорировали. Тогда она попробовала напасть на одного из них. Ее просто отшвырнули в сторону. В очередной день забрали и ее. Привели в какое-то светлое чистое помещение, где раздели и помыли. Они не кричали, не били её, но пугали до ужаса. Другие глаза, другая мимика, что-то неуловимое, чужое. И тут Хлои вспомнила. Такой же взгляд был у того, в переулке 5 лет назад. Дело не в коже и не в том, что они другого вида. Они пугали её потому, что с ними невозможно договориться. Они не считают тебя человеком, не понимают, что тебе больно, не чувствуют твоего ужаса. Они могут сделать все, что захотят, и им будет все равно. Хлои захлестнуло ужасом как тогда. Но тогда она спаслась, значит сможет и сейчас!

Никого не было в том переулке, она сама это сделала. Она всегда это знала, но предпочитала не думать, не копаться в этом, слишком уж страшно и непонятно это было. Теперь же она должна сосредоточиться и разозлиться и тогда — тогда что-то получится. Тем временем, её заперли в каком-то приборе. Похоже на сканер в медкабинете, но непонятно что это. Сосредоточиться не получалось. Страх накатывал. И тогда хлои закричала. В этот момент что-то треснуло и прибор в котором её заперли замолк. В комнате отчётливо запахло паленым. Ругаясь (если Хлои правильно понимала их мимику), её отвели обратно. Хлои проспала двое суток (как ей сказали — пропустила 2 приёма пищи). С тех пор она практически ни с кем не говорила, только пыталась что-то сделать «собой». Через неделю в их отсеке погас свет. Через час его починили. Свет она ломала ещё дважды, после чего её забрали. Долго осматривали, что-то измеряли разными приборами, брали кровь и, наконец, заперли в отдельной крохотней комнатке.

Хлои не знала, что было бы дальше, но боялась смертельно. Но тут их неожиданно спасли. Все было почти также, как когда их захватили — погас свет и через час-другой её нашли десантники. Хлои так давно не видела людей, что даже испугалась. Она закричала — и у ближайшего десантника взорвался фонарик, закреплённый на автомате.

Путь домой был как в тумане. В себя она пришла уже на Земле, в госпитале. Как только она немного пришла в себя, пришли люди в форме и сказали, что среди выживших её брата и матери нет. Брат погиб ещё при захвате транспортника. Что стало с матерью — неизвестно. Всего ей не говорили. Хлои тогда почувствовала… пустоту. Будто что-то отрезали от тебя и ты пытаешься это нащупать. 2 дня молчала и не притрагивалась к еде. На третий день в её палате перегорела лампочка. В больнице она провела больше полугода. Её ждали обследования, реабилитация, много психологов, ученые и снова обследования. Через пару месяцев ей дали компьютер. Хлои позвонила Кози. Она не знала что сказать, но было славно просто помолчать с кем-то.

Её должны были определить в интернат. Хлои было все равно. Но в последний день её пребывания в больнице в её дверь постучали. Это было странно — посетителей у неё не бывало, а медперсонал входил без стука. Пришедший оказался незнакомым — высокий худощавый человек в необычного кроя бордовой одежде. Агент Сэнд — так представился человек (Хлои впервые видела «агента», а не просто мистера или военного) рассказал Хлои, что то, что с ней происходило — не ее воображение, не мистика, а научно объяснимая способность. Она не одна такая, но их мало и сейчас идет набор в специальную программу обучения. Там ее научат использовать свои возможности много больше, чем сейчас. Теперь она сможет не только взрывать лампочки — ее возможности куда шире, надо только научиться. Хлои слушала, затаив дыхание. Она сможет защищаться, сможет отомстить. Впервые она точно знала что делать.

Хлои стояла на перроне и теребила изрядно отросшие волосы — она решила больше не стричь их. Она уезжала для того, чтобы присоединиться к Программе, после 3 месяцев жизни с мисс Пиллз — агенты нашли ее и помогли оформить опекунство — Хлои несовершеннолетняя и нужен был кто-то, кто оформил бы ее участие в программе. Мисс Пиллз была все та же — спокойная, рассудительная. У нее нашлись нужные слова для всего — для потери Хлои, для будущего, которое страшило ее, для ее дара, которым она пока не умела управлять. Но об одном ей Хлои не рассказывала — о том, что она намерена мстить. Выучиться и идти сражаться. Убивать, если придется. Чтобы никто больше не мог загнать ее в угол.