Для Персонаж/роль Рейчел Харрис

Рейчел Харрис

Well at last we've seen it all before
Knights in armour, days of yore
The same old fears and the same old crimes
We haven’t changed since ancient times

«Iron Hand» by Dire Straits

Вы тяжело вздыхаете и, помедлив еще несколько секунд, все же прикладываете ключ-карту к замку на двери вашей квартиры. Задумавшись на секунду, словно поддразнивая вас, замок все же вспыхивает зеленым светом, и дверь с тихим шипением уезжает в стену.

Целый день вы готовились к этому разговору, и все равно чувствуете некоторую неуверенность, переходящую в слабость в ногах. Вы понимаете, что другого шанса у вас, возможно, и не будет и, сжав в кулак волю и левую руку, переступаете порог.

«Ты опоздала, Рейчел», — широкоплечий мужчина с глубоко запавшими морщинами на грубом, словно вытесанном из камня, лице делает шаг навстречу. При ходьбе он опирается на простую металлическую трость, но даже это не заставляет его выглядеть больным или слабым, словно трость является предметом украшения и статуса.

«Простите, сэр», — произносите вы, пожалуй, с излишней спешкой пожимая протянутую руку. Даже несмотря на возраст, рукопожатие у этого человека хваткое и крепкое, словно у робота-погрузчика.

«Значит, мы можем начинать», — при обычных обстоятельствах вам не преминули бы напомнить, что точность — это вежливость королей, но сейчас ваш отец лишь отступает в сторону, приглашая жестом к столу.

Иногда вам кажется, что вся ваша жизнь спланирована и расписана согласно строгим графикам и воинским уставам. Оглядываясь назад, можно пошутить, что даже день вашего рождения, – 26 декабря 2149 года, – был записан в ежедневнике отца задолго до того, как вы были зачаты.

Родиться в семье Харрисов — это большая честь и ничуть не меньшая ответственность. Харрисы — семья военных, настоящих военных, у которых война и солдатская честь в крови. Корни семейного древа переплетаются со всеми крупными и не очень войнами и конфликтами, в которых участвовало человечество. Родиться в семье Харрисов — значит знать, что у тебя есть ровно одно дорога — пойти по солдатскому пути, под бдительным взором предков, многие из которых сейчас смотрят на вас со стен гостиной из голографических рамок.

За столом, окруженным двумя изогнутыми диванами, вас уже ждут. Успев обменяться улыбками с матерью, вы присаживаетесь на указанное отцом место. Напротив вас сидит незнакомый вам человек, высокий и худой, похожий на высушенное дерево, в незнакомой вам багровой униформе. В первую секунду вам кажется, что это кто-то из представителей Академии Флота, но на кителе мужчины нет никаких знаков отличия, указывающих на его принадлежность к силам Альянса.

«Это мистер Сэнд, Рейчел», — произносит отец, садясь во главу стола в высокое кресло.

«Приятно познакомиться, сэр», — откликаетесь вы, пожимая через стол холодную и тонкую руку незнакомца. Весь план разговора, который вы так тщательно продумывали, начинает путаться и перемешиваться в вашей голове, словно в центрифуге.

«Агент Сэнд, «Конатикс Индастриз», — поправляет мужчина сухим и мало эмоциональным тоном. — «Я здесь для того, чтобы пригласить вас, мисс Харрис, для участия в Программе».

Фамилия Харрис всегда значила очень много. Ваш отец, Малкольм Харрис, был воплощением всего наследия семьи. Боевой офицер, 25 лет отслуживший в Морской Пехоте Альянса, ветеран Войны Первого Контакта, отмеченный медалями и наградами, – его лицо могло бы красоваться на модных в Экстранете рекламных баннерах «Вступай во Флот, Человечество нуждается в тебе!». Даже вашу маму он встретил, согласно семейной легенде, когда проходил реабилитацию в военном госпитале, после ранения при защите незнакомой девушки от банды отморозков. Специалистом по кадрам в этом госпитале была Хильгард Рассел, которая оказалась этой спасенной девушкой. Подобной судьбе, похожей на красивый военный фильм, можно было бы позавидовать, но вам при этом выпала тяжелая участь — быть дочерью героя.

Когда вы родились — будучи поздним ребенком — ваш отец уже прекрасно знал, как и для чего должна пройти ваша жизнь. Разумеется, вы должны были пойти по стопам отца, также как отец пошел по стопам вашего деда, также, как всегда происходило в семье Харрисов. Практически все ваше детство было наполнено осознанием этого. Жить, чтобы подхватить семейное знамя в деле службы человечеству.

Конечно, весь этот груз навалился на вас не сразу. До школы вы очень редко видели отца, который постоянно находился во флотских командировках по делам быстро развивающегося за счет колоний Альянса. Ваше раннее детство прошло вместе с мамой при военном госпитале в Квебеке. Сам город вам никогда не нравился, он был серый и грязный, с ядовитыми осадками, приходящими откуда-то с глубины континента, отчего стены высоких бетонных зданий выглядели щербатыми, как после обстрела картечью.

С мамой у вас всегда были очень доверительные отношения, во многом благодаря ее терпеливости и пониманию. Она часто брала вас с собой на работу, где вы провели не один день своей дошкольной жизни, играя в прятки с сотрудниками госпиталя в ботаническом саду, скрытом от отравленного неба прозрачным куполом. Вы были любимцем маминых коллег, которым нравилось возиться со смышленой и бойкой девчонкой.

Отец в те времена воспринимался вами, как фигура далекая и мистическая. Каждый его приезд вы ждали с благоговением и страхом. Ему редко удавалось вырваться домой, а системы связи в те времена были гораздо менее совершенны, чем сейчас. К каждому его приезду вы уже забывали и внешность, и голос отца, вам приходилось каждый раз знакомиться с ним заново. Он обязательно привозил какой-нибудь подарок, какую-нибудь безделушку из других миров, и вы бережно хранили эти безделушки в своей комнате.

А однажды, уже после того, как вы пошли в третью городскую школу Квебека, отец вернулся навсегда.

«Программа?», — переспрашиваете вы с пересохшим горлом. Есть в этом человеке что-то странное, даже неприятное. И слово «программа» звучит как-то зловеще.

«Программа биотической адаптации и регуляции», — с готовностью сообщает агент Сэнд. Он складывает руки на стол, смыкая пальцы в замок напротив лица. «Программа по подготовке будущего для человечества, если вам угодно».

«Подготовки к чему?», — раздается вопрос с той стороны дивана, где сидит мама.

«Ко всему. Галактика полна неожиданностей, человечество столкнулось только с одной из них. И заплатило слишком высокую цену».

Ваш отец оказался в самой гуще сражения за Шаньси во время Войны Первого Контакта, покрыл себя славой, но получил серьезную травму, когда под его ногами разорвался артиллерийский снаряд. Благодаря достижениям современной медицины, ногу удалось спасти, но полностью вернуть вашего отца в строй не получилось. Малкольм Харрис был отправлен в почетную отставку в звании майора.

Вы хорошо помните те времена. Отец днями не выходил из комнаты. Ни мама, ни друзья, — в том числе, полковник Салливан, его бывший командир, — не могли привести его в чувство и заставить жить. Отец особо и не умел жить вне воинской службы. Он говорил, что не может заснуть без гула двигателей корабля.

В конце концов, майор Харрис нашел в себе силы и повод двигаться дальше. Пусть сам он уже не мог нести службу, но мог подготовить новую смену. Он любил повторять, что «мне и тебе, Рейчел, повезло. Мой отец и дед могли сражаться только за свою страну. А тебе, как и мне, предстоит сражаться за все человечество».

С этих пор ваша жизнь кардинально поменялась. Вы просыпались задолго до начала уроков, чтобы выйти на обязательную пробежку, несмотря на погоду и ваше состояние, не важно, будний это был день или выходной. Отцом для вас была разработана специальная программа тренировок, расписанная буквально на годы вперед. Когда у вас не было занятий, вы выезжали семьей на природу, чтобы провести «учебно-показательные стрельбы», как говорил отец, с помощью его наградного оружия. Впервые вы попали в бутылку с 10 шагов раньше, чем научились считать уравнения в школе.

Подготовка отца включала в себя не только физический аспект, значительную роль он отводил и подготовке воли. «Быть солдатом, — значит не просто хорошо стрелять, Рейчел. Хорошо стрелять может любой человек. Солдат знает, чем он руководствуется и для чего сражается. Он не отступает с поля боя без приказа, где бы оно ни было, это поле боя, – на другой планете или в собственной голове. Солдат помнит, что такое долг и честь, как бы ни хотелось иногда это забыть». Он редко ругал или наказывал вас за сами проступки или ошибки, но вам неоднократно доставалось за попытки что-либо утаить или свалить ответственность на других. Фразы «это не я», «оно само», «я не знаю» находились под запретом в вашем доме. Но двумя худшими и самыми порицаемыми фразами в глазах вашего отца были «я не могу» и «я не хочу».

Свободного времени у вас не было. Чем старше вы становились, тем сложнее и объемнее становилась тренировка. Казалось, что вы живете в казарме, по распорядку, который не очень подходит для ребенка, без времени ни на что другое. Мама несколько раз крупно ругалась с отцом из-за этого, но каждый раз, когда вам давали слово, вы твердо и уверенно заявляли, что будете продолжать. Иногда вы сами себя спрашивали, почему это так важно для вас, почему вы безропотно все больше и больше истязаете себя. На этот вопрос было много ответов, но в глубине души вы прекрасно знали верный. Вы хотели, чтобы отец вами гордился.

«Это какая-то форма военной подготовки? Вроде Академии Флота?», — вы пытаетесь подвести слова собеседника под известные вам понятия. — «Почему вы предлагаете это мне?».

Агент Сэнд смотрит на вас очень внимательно, буравя взглядом. Вам очень хочется опустить глаза вниз, спрятаться от этого тяжелого изучающего взгляда, но вы хорошо помните уроки отца. Вы должны встречать опасность, глядя ей в глаза. Поэтому вы четко смотрите прямо в темные зрачки мужчины в багровом, словно скрещивая с ним невидимые мечи.

Такой образ жизни давал свои плюсы. У вас никогда не было проблем со здоровьем или занятиями по физкультуре в школе, а хулиганы, которые были на год старше вас, быстро понимали, что не стоит с вами связываться. Более того, среди своих одноклассников вы быстро приобрели репутацию «бесстрашной девушки, которой все по плечу». К вам часто обращались за помощью, для защиты или решения споров, в которых ваше слово сильно ценилось. Не раз и не два вам приходилось вступаться за своих более слабых друзей или выступать перед разозленным учителем от имени класса. Вы всегда были желанным гостем на любых мероприятиях или вечеринках, хотя и посещали их редко.

Но чем старше вы становились, тем больше сомнений в вас появлялось. Пусть ваши сверстники воспринимали вас как нерушимую скалу со стальной волей, которая никого и ничего не боится, но сами в себе вы не были так уверены. Вам часто казалось, что все ваши поступки, все действия продиктованы не вашим желанием, а ожиданиями отца. И именно ради этих ожиданий, ради скупой похвалы от майора Харриса, а не из-за своих убеждений или мнения, вы делали то, что делали. Словно каждый раз вы задавались вопросом: «а чего отец хотел бы от меня в такой бы ситуации?». Были ли вы храброй? Или копировали поступки храброго человека? Или просто боялись разочарования отца больше, чем всего остального?

К старшим классам эти сомнения возросли многократно. Отец озвучил вам цель, к который вы вместе стремитесь. После школы бы будете поступать в Академию Флота Альянса — высшее учебное заведение, готовящее офицеров для Военно-Космических Сил, чья важность в последние годы возрастает неимоверно. На одно место в этом заведении приходится дюжина желающих, еще больше отсеивается в процессе обучения. Вам не просто нужно было поступить, нет. Вам нужно было стать самым лучшим среди всех претендентов, потому что только у таких есть шанс попасть в программу подготовки N1 — элитных частей Альянса.

От сложности поставленной задачи, на которую так рассчитывал отец, вам становилось почти дурно. Внешне уверенная в себе, вы уже сами не знали, кто вы есть. Невозможность сосредоточиться сильно влияла как на учебу, так и – что более важно – на тренировки. Вы старались как можно меньше времени проводить дома, чтобы было меньше возможности опозориться перед отцом. Нет, он никогда вас не бил и даже не повышал голос — но от его разочарованного покачивания головой, когда у вас что-то не получалось, становилось еще хуже и больнее чем после той драки, когда вас попытались поставить на место сразу трое школьных «крутых». Вам даже не с кем было поделиться своими чувствами — говорить с отцом об этом было невыносимо, перед мамой было стыдно за такие мысли, а многочисленные приятели и друзья видели в вас совершенно другого человека. Человека, которым вы, кажется, не являетесь.

Чтобы дольше задержаться в школе, вы искали себе как можно больше занятий. Которые были бы достаточно важны и значимы, чтобы не показаться родителям бегством. Вы стали участвовать во всех школьных мероприятиях, до которых смогли дотянуться — от спортивных соревнований и танцев, до викторин и дискуссионных клубов. Вы пытались одновременно убежать и от себя и от той ответственности, что свалилась на ваши плечи.

Мужчина чуть улыбается, словно признавая вашу выдержку и не спеша продолжает.

«Это не имеет никакого отношения к Академии Флота, мисс Харрис. Академия Флота выпускает ежегодно 250 офицеров и старших технических специалистов. Мы же… — голос агента Сэнда понижается почти до шепота — …предлагаем вам особенную судьбу. Потому что вы – особенная».

Ваш отец, до этого молчавший, уверенно кивает и произносит: «Вы абсолютно правы, мистер Сэнд. Рейчел отлично подготовлена. Ее физическая форма, боевой дух и специальные навыки делают из нее ценного курсанта для любой академии или программы».

«Я вынужден сделать замечание, что навыки и подготовка не имели решающего фактора при выборе мисс Харрис, хотя, безусловно, будут оценены по достоинству. Главное — что у нее есть дар. И именно этот дар выделяет ее из миллиарда других людей. Делает особенной».

Джеймс Блэкхарт был особенным и вы это поняли с первого взгляда. У вас было до этого несколько «отношений», или, вернее, «увлечений», но все это было «не то». В отличие от многих ваших парней из школы, он не смотрел на вас полными пьяного восторгами глазами, скорее наоборот, в его красивых карих глазах читалось понимание. Вы мало общались во время учебы в школе, потому что он был на год младше вас, но в последний, самый тяжелый для вас, год вы вдруг сблизились. Тренировки стали совсем невыносимыми и тяжелыми. Отец, кажется, не замечал, что вы держитесь из последних сил. Зато заметил Джеймс. Он вместе с вами носился по мероприятиям и соревнованиям, но не бежал от себя, а искал. Искал, что ему интересно, и с чем он может связать свою жизнь. Он ничего от вас не требовал, не ставил перед вами целей, рядом с ним не нужно было выглядеть «настоящей девочкой». Вам было хорошо вдвоем и это чувство захватило вас обоих. Вы делились друг с другом тайнами, мечтами и страхами, и даже на ваши сомнения Джеймс помог вам взглянуть по-другому.

Ведь чем больше времени вы проводили вместе, чем больше пробовали себя в разных областях жизни, тем больше и больше до вас доходила странная и неприятная правда. Желание стать образцовым офицером Альянса не было вашим. Вы вообще не хотели быть военным, ну или хотели, но далеко не так сильно, как этого хотел ваш отец. Семейное дело и долг нависли над вами, толкая в нужную сторону. Но нужную отцу, а не вам. Вы еще не знали, чем хотите заниматься. Вы еще не нашли себя, но понимали, что поиск затянется на месяцы и годы. И может быть когда-нибудь он приведет вас к военной службе — но это будет уже вашим выбором.

Эти вещи, такие очевидные наедине с Джеймсом, казались бессмысленными дома. Переступая порог, вы вновь примеряли свою фамилию, и груз ответственности вместе с ней. Как и долг, верность и честь Харрисов, которые все же значили для вас много.

А еще, когда вы были рядом с Джеймсом, мир вокруг менялся. По рукам словно пробегал электрический ток. Иногда ваше тело становилась настолько легким, что вам казалось возможным запрыгнуть хоть на крышу школы. А когда вы в первый раз его поцеловали, в фонаре над вами лопнула лампа. С одной стороны вас это пугало, но с другой вы понимали, что Джеймс — ваша судьба.

Поэтому сегодня, когда отец позвал вас на важный разговор, вы решили сказать ему, что не будете поступать в Академию. Как минимум в этом году. В следующем вы сможете поступить в Академию вместе с Джеймсом. Или в другое место, если захотите. Потому что это ваша жизнь. Но на подходе к дому ваша уверенность стала таять. На душе было противно, словно вы собираетесь предать отца, семью и вообще все человечество. И, наконец, разговор пошел совсем не так, как вы предполагали.

«Этот дар делает вашу дочь особенной, мистер и миссис Харрис», — продолжает Сэнд, обращаясь к родителям. — «Вы, как люди военные, безусловно, сталкивались с теми возможностями, которыми обладают представители других рас и которых нет у человечества».

«Биотика», — мрачно и сквозь зубы, словно выплевывая, произносит отец.

При этих словах в вашей душе всё переворачивается. Как ветеран Войны Первого Контакта, отец не раз рассказывал о тех разрушительных, почти мистических способностях, которые демонстрировали турианцы. Значит, у вас есть такой дар? Значит, все эти взрывы лампочек и прочее… Человек ли вы тогда?

«Биотика», — кивает агент. — «Сейчас время мира, и человечество дружит с пришельцами. Но ни о каком равенстве нельзя говорить, пока мы не достигнем равновесия в возможностях. Биотика — это атомная бомба нашего века. Не важно, будет ли эта бомба когда-нибудь использована и будет ли когда-нибудь война, но сторона без этого оружия заведомо обречена на поражение. Ваша дочь — одна из немногих потенциальных кандидатов, способных развить в себе этот дар. Если получится у нее — получится и у тысяч других, но только в том случае, если она справится. Это будет тяжело и трудно, и даже опасно. Но возможно именно это спасет множество жизней. Ваша дочь спасет множество жизней. Вы, — Сэнд внимательно смотрит на вас, — только вы можете это сделать. Вы нужны нам, мисс Харрис. Нужны прямо сейчас, потому что времени у Земли нет».

Повисает пауза, которая тянется бесконечно, словно рекламные ролики в Экстранете. Чего они ждут? Ответа? Прямо сейчас? В голове тысячи мыслей вопят одновременно, сливаясь в гигантский гул. Джеймс. Долг. Семья. Выбор. Джеймс. Спасти людей. Судьба. Голова раскалывается. Среди тысячи голосов пробивается один, и вы не сразу понимаете, что это ваш отец обращается к агенту «Конатикс Индастриз».

«Если Земле нужна помощь, мистер Сэнд, то вы обратились по адресу. Ни один из Харрисов не отступал перед лицом трудностей или опасности, особенно если так много на кону. Я правильно говорю, Рейчел?»

Нет! Не правда! Вы не хотите. Вы — не можете. У вас другая судьба.

«Правильно, сэр. Я готова», — безжизненным тоном произносите вы.

Уже стоя возле электропоезда, который должен увезти вас вместе с агентом Сэндом и его напарницей, вы спешно прощались. Джеймс не плакал, а лишь крепко держал вас за руку, и меньше всего на свете вам хотелось его отпускать. Он все понимал, и даже убедил родителей привезти его посреди ночи на этот вокзал, чтобы попрощаться. Вы долго говорили, обещали писать и звонить, как только будет возможность. Обещали помнить, что «вместе вы сильнее даже этого». Эти слова не утешали, но давали надежду. Вы знали, что делаете все это в том числе и для него.

Отец никогда не любил долгие слова или прощания. Когда мама отпустила вас из своих объятий, он подошел, опираясь на трость, и молча снял с руки старые механические часы, которые застегнул вокруг вашего запястья. «Когда полковник, а тогда еще лейтенант, Салливан наградил меня этими часами, он сказал, что вручает мне их не за то, что я совершил подвиг. Он вручает мне их за то, что я всегда был Харрисом. И теперь, Рейчел, Харрис — это ты».

Возможно вы успели бы еще многое сказать, согласившись или впервые не согласившись с отцом, но агент Сэнд уже практически втаскивал вас на борт электропоезда. Еще миг — и двери сомкнулись перед вашим лицом, возможно, навсегда отрезая вас от прошлой жизни.