Информация о кадете станет доступна позже.
Нина Шерт
How long
will it take
to get rid of this eternal ache?
All the times
thought you've won
it just got worse and you kept carrying on
forever you dreamed it would be gone,
just don't dream and just
be strong
Be strong,
you are indigo
just be strong
and it won't take long.
Нина в очередной раз брезгливо задернула шторы своей комнаты после вспышки за окном. Сегодня это была просто гроза. Обычно, это были вспышки фотокамер. В погоне за славой ее мать и бабушка поистине не знали меры. Но обо всем по порядку.
Кэтрин Бейтс была единственным ребенком в семье. Точнее даже, не ребенком в общем понимании этого слова, а драгоценностью. Нет, она родилась не поздно. Просто ее родители Морган и Хлои Бейтс очень любили свою дочь и хотели, чтобы она была единственной и уникальной. В итоге на Земле в их родной Алабаме вырос экзотический цветок. Экзотический даже для Земли. Но проблема была в том, что как единственного ребенка с детства Кэтрин с детства душили контролем, наблюдая за каждым ее действием и шагом. Быть может, поэтому в 18 лет Кэтрин и сбежала с первым встречным на Бекенштейн.
А на Бекенштейне, как известно, не многие находят свое место в жизни. Особенно те, кто не имея плана едет туда за блеском мира богемы. Таким был и Марк Шерт, тот самый человек, что увез Кэтрин с ее родины. В тот момент она не хотела ничего иного, кроме как наслаждаться каждым мигом своей свободы. И не подумала о последствиях своего побега, в частности о том, что могла причинить боль вырастившим ее людям. Только через четыре года она узнала о том, что стресс от ее побега серьезно подкосил Моргана, ее отца, и в тот день, когда Кэтрин покинула Землю на шаттле, он постарел сразу лет на 20, что ускорило его инфаркт.
Все семейство Бейтс изначально было против того, чтобы Кэтрин вообще имела хоть что-то общее с этим странным ветреным и увлекающимся парнем. Но так как Кэтрин привыкла, что за нее все решает кто-нибудь другой, она незаметно для себя попала под его влияние. А он воспользовался этим и увез ее. Ладно бы на край света, но не на другую планету, будучи без гроша за душой. На что он рассчитывал, выбирая именно Бекенштейн — непонятно. Но все сложилось именно так, как сложилось.
Сначала все было не так уж и плохо. Картины Марка неплохо продавались — спрос на художественное мнение в галактической кузнице лакшери всегда был высок. Через год они с Кэтртин поженились, и 12 октября 2150 года у них родилась дочь Нина. Ничто не предвещало краха, но через три года Марк Шерт вышел из моды, ведь и так слишком надолго задержался на творческом олимпе. Тогда и начались первые проблемы. Имея на руках маленького ребенка и не имея образования, Кэтрин работать не могла. А сам Марк пребывал в творческом кризисе. Очень скоро остатки его накоплений растаяли как дым. На фоне финансовых проблем и неблагополучной обстановки нервы у Кэтрин начали сдавать. Она будто вдруг прозрела и поняла, что с этим человеком ее могло связывать лишь одно — она в свое время очень хотела выскользнуть из-под гиперопеки родных, а он ей в этом помог. Но они зашли слишком далеко. И она понял то, что с нее хватит, только сейчас, без образования, без профессии и с трехгодовалой дочерью на руках. За прозрением последовал развод с возвращением на Землю в родную Алабаму.
С тех пор о Нине заботилась бабушка, ведь матери не было до нее дела. Дочь она воспринимала как ошибку молодости, не более того. С момента возвращения на Землю Кэтрин занималась только одним — пыталась устроить собственную жизнь. И получалось это у нее с переменным успехом. Все охотно клевали на богатую наследницу, но она была настолько невыносима, что все от нее быстро сбегали, наплевав на возможные перспективы.
Ее отношения с дочерью не ладились. Она вспоминала о Нине только в те моменты, когда случались простои в череде мужиков, лишь тогда их отношения напоминали нормальные отношения матери и дочери. Но потом на горизонте возникала новая цель, и Кэтрин, сломя голову, уносилась ей навстречу под неодобрительный цокот собственной матери.
Бабушка хотя и заботилась о девочке, но держала ее в ежовых рукавицах. Один раз она уже упустила из виду собственную дочь, а теперь не могла допустить, чтобы внучка повторила ее судьбу. Она с удовольствием бы оформила полноценную опеку над Ниной, но процедуре мешал факт наличия живой матери. То, что та ее почти ни дня ее не воспитывала, никого не волновало. Во время, пока Кэтрин порхала от мужика к мужику, Хлои Бейтс крепко стояла на ногах и твердой рукой вела семейный бизнес и планировала бюджет.
За 16 лет своей жизни Нина сменила множество мест проживания. Когда она была нужна матери, то жила с ней, и та таскала ее по всей стране. Девочка не могла даже осесть где-то в определенном месте и завести себе друзей. Как-то она попыталась сосчитать, сколько же школ она сменила за последний учебный год. Их оказалось девять. Когда у матери только-только начинался новый роман, Нину она сначала оставляла при себе и всегда выдавала за дочь подруги или племянницу, которая временно с ней живет, ведь наличие взрослой дочери могло бы помешать ее планам. Она всегда переезжала к новому объекту обожания через неделю-полторы, так что куда Нину только не заносило. Она никогда не была уверена в том, что увидит в очередной раз, переехав, у себя над головой. Либо балкон соседа, либо кирпичную кладку или двор-колодец, где вообще не видно неба, а иногда откуда-то сверху льется грязная вода. Или это вообще могла быть автомагистраль в несколько рядов… хотя пару раз Кэтрин везло, и Нине выпадал шанс полюбоваться садом на крыше.
Но охотнее всего мать спихивала ее при первой же возможности на руки бабке. А вот у той не было возможности расслабиться: Хлои ни за что бы не хотела, чтобы ее внучка повторила жизненный путь своей бестолковой мамаши. Возможно, она чувствовала в том, что случилось, свою вину, воспитывая дочь в атмосфере гипертрофированной заботы и вседозволенности. Поэтому, проведя работу над ошибками, внучке она разрешала лишь дышать. Зато, Нине не приходилось думать о том, что сегодня есть и где спать.
Став взрослее, Нина часто анализировала свою жизнь и людей вокруг. Несмотря на то, что мать ею почти не занималась, ее Нина все же любила. С точки зрения Нины Кэтрин напоминала большого избалованного ребенка, которому хотелось всего и сразу, но как будто какой-то злой рок принципиально не хотел, чтобы ее желания хоть раз сбылись. И поэтому она продолжала все так же бездумно порхать по жизни, несмотря на то, что у нее как у матери были определенные обязательства. Бабушка Хлои на самом деле была почти ожившей мечтой любого ребенка. Но все дело портила ее сверхопека, которую усугублял неудачный пример Кэтрин.
Особняком в жизни девочки стоял ее отец. Марк появлялся в ее жизни как комета Галлея, раз или два в год. Причем только в ее жизни — с Кэтрин он не поддерживал никаких отношений. К моменту, когда Марк вспомнил, что у него все же есть дочь, он все-таки смог снова подняться на ноги, по крайней мере, он мог позволить себе общение по Экстранету и периодические перелеты с Бекенштейна на Землю и обратно. У них на удивление были хорошие отношения, возможно даже из-за того, что они так редко виделись. Ведь, как известно, совместное проживание убивает даже мамонта, а жить и с матерью и бабушкой Нине было почти невыносимо. Особенно, если учесть, что мать пыталась всегда настроить ее против отца, которого Нина почти не знала. Позже она поняла, что скорее всего, Кэтрин продолжала винить в собственных неудачах человека, который по ее словам сломал ей жизнь. А бабушка тем временем хотела сделать все, чтоб вытащить внучку из-под влияния матери, чтобы уберечь ее от подобных ошибок и побегов.
И только Марк никогда не пытался влиять на ее жизнь, а уж тем более манипулировать ей или пытаться чего-то добиться с ее помощью. Правда, полноценно участвовать в ее жизни он тоже не стремился. Порой Нина думала, что он выбрасывает ее и все, что с ней связано, из головы сразу же, как выходит за порог после встреч. Но старалась об этом не думать, возвращаясь после этих встреч в дом бабушки.
Несмотря на то, что порой с Хлои жить было невыносимо, Нине нравилось в ее доме. Нравился и район, и небо над головой — Бекенштейн она помнила плохо, но такие легкие и пушистые облака, которые есть только на Земле, она не видела нигде. И несмотря на все минусы, именно это место она считала домом.
После начальной школы Нину определили в юридический колледж. Решение об этом приняла бабушка, поскольку труд адвоката во все времена неплохо оплачивался. Мать не протестовала, так как во-первых за все платила бабушка, во-вторых она понимала, что со временем ей будет все труднее и труднее себе кого-либо найти, и кто ее будет содержать, если не дочь, которой она когда-то подарила жизнь.
Сама же Нина отнеслась к решению ее судьбы безразлично. Она с удовольствием уехала бы к отцу на Бекенштейн, где училась бы на писателя, скульптора, художника, да в конце-концов на архитектора. На любую творческую профессию, где можно дать волю фантазии. И чтобы быть похожей на отца — он никогда ни от кого не зависел, не делал то, что ему говорят, да и вообще жил в свое удовольствие. Именно он из всей семьи являлся для нее предметов восхищения и образцом для подражания.
С одноклассниками в колледже отношения у Нины складывались не в лучшую сторону. Точнее, она сама не горела желанием с ними общаться, а смотрела на них с вежливым зоологическим интересом. Они казались ей скучными, ведь через несколько лет только часть из них добьется успеха, остальные же в серых мешковатых костюмах будут влачить жалкое существование в пыльных офисах каких-нибудь затрапезных контор.
Единственным, что скрашивало ей тоску обучения нелюбимой профессии, была театральная студия. Компания там подобралась весьма разношерстная. Там были дети из разных социальных слоев, разные по возрасту, даже студенты. Но эта компания была для Нины даже большим домом, чем как она думала был для нее дом бабушки. В конце концов бабушка устроила скандал, узнав о ее решении обучиться совсем ненужной вещи вместо того, чтобы тратить все свое время с пользой. Но неожиданно для себя Нина впервые закусила удила, а не привычно согласилась с мнением бабушки. От неожиданности Хлои первый раз в жизни схватилась за ремень, точнее, за пояс от своего платья и весьма больно стегнула внучку по руке.
Когда Нина очнулась, она лежала на полу в куче осколков от стеклянного столика, на который она, видимо, приземлилась при падении. Только было неясно, почему она отлетела к стене, возле которой он стоял. Мать и бабушка смотрели на нее так, как будто не были с ней знакомы последние 16 лет. Так смотрят в зоопарке через стекло на зверя, что не водится в этих краях. А потом начался весь этот ад.
Ее вдруг забрали из школы, начали таскать по врачам, рассказывая всем о том, что они видели, хотя видеть это могла только бабушка. Непонятным образом она спровоцировала выброс какой-то странной энергии, перевернувшей пол гостиной. Неизвестно откуда возник якобы специалист по таким явлениям — что-то сродни шаману или экстрасенсу. Нина начала понимать, что еще чуть чуть, и ее будут показывать, как мартышку на ярмарке, — мать и бабушка раздавали интервью о ребенке индиго направо-налево.
Девочка вообще перестала понимать, что за нездоровая шумиха поднялась вокруг нее, почему ее таскают в телестудии, и почему она везде постоянно видит вспышки фотокамер. Она брезгливо задернула шторы своей комнаты после вспышки за окном, с облегчением для себя отмечая, что сегодня это была просто гроза. Ее волновало только одно — за последнее время она написала уже несколько писем отцу, в том числе и о том, что случилось, но ни на одно из них не получила ответа. Как и прежде. Ведь Марк связывался с ней всегда сам, когда этого хотел того он, а не она.
Мерный стук капель за окном прервал звонок в дверь — кому только могло прийти в голову заявиться к ним в дом в такую погоду? Закутавшись в домашнюю пижаму, Нина спустилась по лестнице в гостиную и уже на пол пути услышала разговор. Их гостьей была темноволосая женщина в бордовой униформе, которая представилась, как специальный агент Стил корпорации «Конатикс Индастриз». Целью ее визита было — забрать Нину на станцию Гагарин, для обучения в Программе обучения и социальной адаптации биотиков. Именно этим словом называлось то, что произошло с Ниной. Она понимала, что не может никак повлиять на происходящее, но испытала укол отчаяния, когда увидела, что ее мать и бабушка азартно подписывают все подсунутые им бумаги. Жажда наживы совсем затмила их мозги.
В этот момент она была готова на все, бросить обеих и к чертям улететь хоть куда-нибудь, где она сможет быть свободна. Но с другой стороны она ощущала, что как раз то, что происходит сейчас, закрывает ей последнюю лазейку к этом мнимой свободе выбора дальнейшей судьбы, если такой выбор вообще мог для нее существовать.