Сводная сестра Ингигерды, супруги Ярослава Владимировича: ее отцом тоже был король Олаф, но вот матерью — его наложница. Ее супруг, норвежский король Олаф, был изначально предназначен в мужья ее законной сестре... но потом отец передумал и отослал старшую дочь в Киев, в жены сыну Владимира. Считается ли Ингигерда, что ей тогда повезло, ведь свою корону Олаф Харальдсон потерял?
Искони в роду Олафа Харальдсона обычай был: каждому младенцу княжеской крови при рождении рог богатый вручать. Украшали его серебром да рунами, чтоб знали все - чья кровь в жилах течет.
Сам Олаф Харальдсон такой рог имел, как и все родичи его. А когда Олаф Торвальдсон в рабство попал, по тому рогу его дядя опознал да из плена выкупил.
Так рог княжеский не только славу предков напоминал, но и свободу вернул. По сей день в роду том обычай хранят, и рога детям вручают. И у Олафа такой с собой есть
Контакты и описание персонажей в вашем подворье (! проверьте актуальность своих контактов):
Ольга Волковна (Найт: Email: shanona@list.ru, ВК: vk.com/just_night, Телеграм: t.me/eladiya)
[глава Норвежского подворья]
Семья Ольги была из варягов, но осела на берегу Ладоги. Ныне никто уже и не помнил, что старого купца Волка Рогволодовича на родине Ульвом кликали. Сейчас Волк уже старым стал, далеко от двора не бежит — но дочь его налаженную торговлю с варяжскими родичами да княжеским двором в далеком Киеве в свои уверенные руки взяла.
Олаф Харальдсон (Макс: Email: fasthedgehog@bk.ru, ВК: vk.com/id152952626)
Прозываемый Толстым, не самый удачливый из норвежских правителей. Но по крайней мере в браке ему повезло — Астрид его всячески поддерживает и, кажется, помогла ему устроиться у родни в Киеве, раз уж родную землю удержать не смог.
Астрид Олофсдоттир (Дрёма: Email: dremagnom89@mail.ru, ВК: vk.com/4udesa_i_drema)
Сводная сестра Ингигерды, супруги Ярослава Владимировича: ее отцом тоже был король Олаф, но вот матерью — его наложница. Ее супруг, норвежский король Олаф, был изначально предназначен в мужья ее законной сестре... но потом отец передумал и отослал старшую дочь в Киев, в жены сыну Владимира. Считается ли Ингигерда, что ей тогда повезло, ведь свою корону Олаф Харальдсон потерял?
Асвейг (Женя Милосердова: Email: chii-ffa@yandex.ru, ВК: vk.com/id900045)
Северная колдунья, привечаемая Астрид Олофсдоттер: народ шепчется, неприятное она Ярославу Владимировичу напророчила, после чего сестра Астрид так осерчала, что Астрид три дня хохотала. Асвейг на Княжеском подворье почему-то не рады, да мало кто осмелится ей в глаза такое сказать, если заглянет всё же в какой из теремов: все знают, что пути судьбы ей не только ведомы, но и могут новыми нитями лечь, если ведунью злым словом обидеть или не приветить.
Рагнхильд Блодсдоттир (dulina_sd: Email: dulinasd@mail.ru, Телеграм: t.me/dulina_sd)
Была когда-то девой щита, яростной и беспощадной. Но горе с ней приключилось, потеряла она в битве своего возлюбленного, а после и ребенок его мертвый родился. Предрекла ей вёльва, что снова сможет Рагнхильд обрести покой и сердце для любви пробудить, если от воинской доли откажется и место, где радость вернётся, найдёт. Знаки были определены: оставила Рагнхильд верный меч и поклялась никогда впредь оружия не касаться, взяла лютню и отправилась в странствия. Говорят, игра её чудесная не только нежные девичьи сердца трогает, даже витязи суровые в лице меняются и слушают с вниманием.
Эгиль Торстенсен (О'Горман: Email: petrromanov2001@gmail.com, ВК: vk.com/id337067177)
[поручник Норвежского подворья]
Поручник Ольги Волковны, помогает ей в делах. Успешно торгует, да и с мечом дружен. Хитер не по годам, больше всего на свете любит покушать, за что и получил прозвище "Кулебяка".
Крестился три раза, и каждый раз ему выдавали новую рубаху, чем Эгиль невероятно доволен и часто этим хвастается.
Норвежское подворье собрало очень разных людей — как иноземцев, так и варягов, ставших уже вполне русскими. И любые сочетания. Тем не менее, для них продолжает быть важным соответствие определенным ценностям.
Прежде всего, северяне не терпят нерешительность. Смелость и сила — это хорошо как на палубе драккара, так и в лавке при заключении сделки. Там где византийский купец будет пытаться выбить условия получше и вовсю юлить, норвежский будет требовать четкого ответа без оговорок и экивоков. Да? Значит да! Нет? Так не трать мое время!
Другой важный аспект — прагматичность. Северяне верны своему слову и очень осторожно его дают (но отказываются или клянутся — разумеется, решительно и без проволочек!). Но если клясться в верности княжескому богу Христу выгодно — стоит сделать это несколько раз. Если то, что варяжская принцесса замужем за русским княжичем, хорошо для торговли и наших дел — значит, она дорогой гость в нашем доме! Но если ты идешь ко дну — не стоит цепляться за других.
В настоящий момент два терема на Княжеском подворье являются для Норвежского подворья самыми наилепшайшими друзьями (партнерами коммерческими, как сказали бы латиняне):
Купцы всюду ездят и многое знают. Вот такие сказы приносили из своих поездок караванщики Норвежского подворья:
Астрид — дочь наложницы, но все детство ни в чем не знала ограничений. Отец поселил ее мать в удаленном замке, чтобы от гнева жены своей сберечь, жениха ей мать подобрала знатного и приданое дали хорошее...
Но ее матушка, Эдла, на смертном одре поведала ей страшное:
Ты не знала, девонька моя, кем была твоя мать… Ну, теперь уж слушай. Была я когда-то княжьей дочерью. Славный был посад, медом тянуло и хлебом ржаным, а по весне гудели песни, словно река текла через горло людское. Потом пришли они — викинги. Шли, как ветер: с клинками, с бородами, с руганью, как боги чужие. Увезли меня за море, на север, где солнце скупое, как купец, и люди тверже камня.
Там меня подарили конунгу. Его звали Олаф… но запомни: в его имени не было песни. Он был не герой, а походный костёр — рядом тепло, но не надолго.
Он не бил меня, не унижал — наоборот, сажал рядом, поил, даже стихи читал про Вёльсунгов. Но решил он сговориться с северной принцессой... И взыграла у меня ревность. Пошла я к ворожее, взмолилась: «Хочу сына, что королём станет, или дочь, чтоб венцы носила!» А она только кивнула, будто давно ждала. «Не нужна мне твоя плата», — молвила, — «а вот богам твоей родной земли — нужна. Отдашь ты им первое свое дитя...»
А я — глупа была, молодая, согласилась. С первым дитя своим отправилась поклониться будто бы предков земле... и оставила дочь на капище тихом посреди леса. Только рог с ней завернула, что принято оставлять с детьми у нас.
Пожалела, конечно. Вернулась. Да не было уже никого на капище...
И знаешь что? Думаешь, прокляли меня боги? Нет. Молилась я на капище Велеса в Киеве на обратном пути — и услышали меня боги! Сжалились. Тебя послали. А дома мне дали замок. Олаф стал брать меня с собраниями, не стыдился, дарил меха. Вот только я не спросила у Олафа, чтоб женился. Не решилась. А он и не предложил, ведь не просила я этого у ведьмы!
А ты… ты не бойся богов. Бойся просить у них то, что сама не понимаешь.
И умерла Эдла с этими словами.
Не идут у Астрид последние слова матери из головы. Должна ли она сестру нареченную свою искать? И сестра ли ей дитя, давно в лесах затерянное или тоже дух теперь лесной?..
А как приехала Астрид на Русь — так захворала, даже ворожею с Княжеского подворья к ней посылали. Наверно, не сестра по отцу уж постаралась! Хотя как знать... Та ее в местную баню водила, всё смотрела на нее странно. Может, знак какой разглядела, местным понятный?..
Был Олаф, прозванный Вороньим Глазом, красив да силен и женщин любил. А женщины любили - его. Так получилось, что в стольном Граде Киеве жили красавицы со всего света собранные, жены бывшие, настоящие и будущие князя Владимира, и жилось им не то, чтобы весело.
И вот такой сказ шел по людям: будто бы выбрал себе среди киевлянок себе Олаф прекрасную Ольву в девы сердца да начал ей внимание оказывать. То на пиру в ее честь песню сложит, то из дальнего похода безделушку привезет. А Ольва улыбалась ему ласково. А князь Владимир гневался, а кому понравится шепотки слушать? Даже говорят хотел он Олафа в дальнем походе погубить, да Добрыня его отговорил. Не дело это, сказал Добрыня, доброго витязя губить, да и нет между ними ничего. Никто не видел их вместе, просто удаль молодецкая играет.
А после зимнего похода с Добрыней вернулся Олаф сам не свой да уплыл сразу за море. Иные люди говорили, что корону он решил себе добыть — чтобы Ольва увидела в нем не простого дружинника, а витязя легендарного! Другие же говорили, что боялся храбрый викинг, что не сносить ему головы, коли продолжит с княжеской женой шашни крутить — да удержаться никак не мог.
Было то в те времена, когда датчане с варягами на северных землях битвы вели. Среди них сражался и Олаф Вороний Глаз, что носил на плаще своем булавку, баяли что дарова она ему была самой княжной-Лебедью. Говорили, что пока булавка та на нем держалась, ни меч, ни стрела его взять не могли.
Но в последней сече, когда тучи чернее дыма стояли, а земля от стука щитов дрожала, датский витязь, могучий и хитрый, сорвал с Олафа тот оберег. И в тот же миг вражеская секира голову Олафу с плеч снесла. Так пал храбрый воин, а булавка княжны досталась убийце.
А был у Олафа племянник, Олаф Торвалдссон, в тех же датских дружинах служивший. Услышал он о судьбе дяди, да и закипело в нем сердце яростью. Поклялся булавку ту вернуть, а убийце – смертью ответить.
Долго искал он того датчанина – то в походах, то на пирах, пока не нашел его в сече под Йорсом. Сошлись они в бою, и не устоял датчанин против гнева Олафова родича. Пал он, пронзенный мечом, а булавка лебединая вновь перешла в руки законного владельца.
Тут же прикрепил воин булавку к своему плащу – не для красы, а для памяти. И пошел слух меж воинами: «Смотрите, Олафов племянник ходит! Будто сам дядя его из могилы встал!»