Купеческий сын, за привычку к манерным одеяниям и прозвище получил. Долгое время трудился на охране караванов отца, но потом решил, что не славное это дело — упросил Добрыню воеводу принять его в дружину. Может в боях Ивашка и не первый витязь, зато в дозорах удача с ним всегда, часто ходит он в леса заповедные и почти всегда не с пустыми руками возвращается. Только бают, будто не всё, что находит он в дозорах — в дружинный дом несёт, а видели его не раз как с купцами византийскими торговался он о предметах диковинных. А может и просто дружбу он водит с людом торговым со старых времен, кто ж знает.
Ивашки нет в числе дружинников, которые в начале игры в Киеве. Надеемся, что ежели приедет из похода дальнего — узнает его Марфа!
Было дело, ходил Ивашка Белая Рубашка с караванами купца Воробья Стояновича. Сначала просто охранял товар, а потом и вовсе к самому хозяину в услужение нанялся. Странное дело - платили ему гроши, а он все как тень за караванами ходил, будто не за деньгами, а за чем-то иным.
А иным-то была Марфа Воробеевна, купеческая дочка. Приглянулась она Ивашке с первого взгляда, да и он ей, видать, по сердцу пришелся. Только мать Марфина, баба строгая, этого союза не одобряла.
Ивашка сам не свой всегда был до кладов да редкостей. Он много Марфе рассказывал, как находил в лесах разное, а еще больше - умалчивал да отшучивался. Может, и не праведным путем сокровища те добывались!
Вот однажды была такая история: Ивашка Белая Рубашка принёс Марфе в подарок диковенную жемчужину однажды, да в свертке из замши, ещё пахнущем дымом и дальними дорогами.
«Не продал, не выменял – нашёл», — только и сказал он, положив жемчужину ей в ладонь.
«Где ж такое отыщешь?» — засмеялась Марфа, но жемчужину взяла
«Там, где кони дикие воду пьют, а земля помнит топот копыт», — ответил он, и в глазах его мелькнуло то, что он никогда не говорил вслух.
И тогда Марфа испугалась, что украл он жемчужину, и одарили ее ворованным. Потребовала она у Ивашки правду сказать: рассказал он, что помог одной молодой вдове клад найти, от мужа покойного оставшийся, и взял от него долю оговоренную. А вдова та - ворожея Маринка, и если Марфа ему не верит, то прям сейчас сходить да спросить может. Но не пошла Марфа спрашивать, застеснялась.
Однажды, когда шли они караваном, встретилась им в потемках девица по дороге грустная. Вы говорит, купцы, всюду бываете, не встречали ли где сестру мою пропавшую, колечко она носит в точности как мое, со змеей. Марфа только руками развела. Где же ей все колечки упомнить, может было, может, нет.
Пошли они дальше, только оглянулась, а девица на ровной дороге пропала из виду как будто и не было. А в как остановились на ночлег, услышала Марфа от местных историю, что появляется здесь призрак девушки, что сестру свою потерянную ищет. Ну ищет и ищет, Марфе тогда Ивашка интереснее был.
А Ивашка через день подарил Марфе кольцо, один в один как у той девы. А на вопрос «где взял» ответил, что в кладе раскопал, да засмеялся весело. Взяла Марфа себе кольцо, думала девушке потом отдать, да больше не встречались они.
Но кольцо Марфа с собой возит, мало ли... И забыла бы она про ту историю, да вот как Милослава из дома сбежала - припомнила. Может, знак это был?
Кончилось все тем, что за какую-то пустяковую провинность выгнали Ивашку. «Чтоб духу твоего здесь больше не было!» - кричала купчиха, матушка Марфина. А Марфа, хоть и с матерью спорила, даже жалование ему тайком переслала, что маменька удержать хотела.
Расстались они по-доброму, без слез и упреков. Да только сердце - не камень. До сих пор, бывало, выйдет Марфа на крыльцо в Новгороде, прикроет глаза от солнца и смотрит вдаль - не поднимается ли где пыль от конских копыт. Но не приезжал больше Ивашка в Новгород, в Киеве князю служить взялся, в дружине его.
А Марфа стала в Киев караваны водить, да на Новгородском подворье останавливаться часто.
Алексей Леонтьевич — сын славной Лаврентии Дукини, происходящей из древнего византийского рода Дука, и отца Леонтия, греческого священника. Сам Алеша родился и вырос на Руси, ни разу не ступал на землю предков, на попечении отца, но сызмальства впитывал рассказы о былом величии своего рода. Говорили, будто в старину Дука вели борьбу с нечистью, охраняя людей от проклятий и бед, пока мало людей еще приняли веру христианскую.
Византийские дети, что воспитывались при тереме, часто насмехались над этими рассказами, считая их простецкими сказками. Но на Руси верят в силу сглаза и в зловещие чары — и сам витязь Вольга, муж ученый и сведущий, не раз говорил о колдовстве и тёмных знамениях.
С малых лет дружен Алексей с Ивашкой, сыном купца. Паренёк тот не раз водил его за околицу, где знал тайные тропки, и не уставал хвалиться найденными там древними вещами — то ключ какой старинный, то перстень, будто зачарованный. И тянет Алексея туда, в чащобу да в овраги, где будто бы и ныне можно прикоснуться к древним тайнам, быть может — и к наследию своего рода.
В княжеской дружине Алексей служил не один — вместе с ним стояла ратной силой и его тётушка по материнской линии, Каллиста. Возраст у них был близкий, и была она ему скорее как старшая сестра, нежели строгая родительница.
Однажды поведала она, что видела у Ивашки — того самого, купеческого сына — золотого змея, точь-в-точь как фамильная реликвия семейства Дука, про которую только рассказы да остались. Алексей тогда не придал её словам особого значения: тётушка всегда была чересчур увлечена преданиями о древнем роде и их предназначении, а сам он ко всему тому относился сдержанно, без благоговения.
Но вскоре Ивашка признался, что тот самый амулет он отдал лесному чудищу, которого, мол, повстречал в глуши, за киевской околице. А потом поведал Добрыня Любечанин, что отправился Ивашка с Каллистой в дозор дальний да не вернулись, сгинули... Может, реликвию они искали да тварь лесную? Но кто ж ходит на чудище лесное, если ты еще неопытный дружинник!..
Алексей поспешил известить матушку. Узнав о беде, Лаврентия не медлила — прибыла в Киев сама: то ли сестру спасать, то ли реликвию рода вернуть — а, быть может, и то и другое.
Ивашки и Каллисты нет в числе дружинников, которые в начале игры в Киеве. Надеемся, что ежели найдутся — узнает их Алеша!