Корреспондент газеты "Кархонский патриот"
Детдомовцы. Группы "Б" и "Г" 70 г.р.
В Хармондский детдом обычно попадали круглые сироты: дети, потерявшие родителей и всех прочих родственников и знакомых, готовых о них заботиться. Детдом за государственный счет обеспечивал их едой, предметами первый необходимости, и давал какое-то образование. Особого усердия в этом никто не проявлял. В 16 лет детей выпускали из детдома, предлагая им дальше самим адаптироваться к взрослой жизни, представление о которой у них обычно бывало весьма неполным. Если им удавалось найти кого-то, кто помогал им социализироваться, у них был шанс найти свое место в жизни, в обратном случае они становились дешевой рабочей силой или попадали в криминальные структуры.
Начиная с 64-го года, когда директором Центра стал Кархат, обитателей детского дома стали использовать в качестве лабораторных… подопытных. Достаточно быстро дети сообразили, что ничего хорошего от визитов в ЦАЯКАН ожидать не следует. Отдельные счастливчики возвращались с необратимыми изменениями (в этом случае их выделяли в отдельную группу, берегли как ценный подопытный образец и изучали дальше уже без применения других артефактов), некоторые… не возвращались. От поколения к поколению новые воспитанники рассказывали вновь прибывшим страшные легенды о том, что происходит в Центре. Дети ненавидели своих воспитателей и почти всех сотрудников Центра (за немногочисленными исключениями, которые были готовы ради сохранения жизни детдомовцев подтасовывать результаты экспериментов); неудивительно, что с какого-то времени детдом начали охранять солдаты регулярной армии. Государство было заинтересовано в научных достижениях, а не в судьбах каких-то никому не нужных детей. Не пользовались особой их любовью и дети из “контрольной группы” - точно таких же подопечных, на которых не ставили опыты, но чье состояние здоровья регулярно изучалось в качестве исходной точки при изучении артефактов. Их так же забирали в Центр, но никаких экспериментов на них не ставили. Хоть в том не было их вины, простые дети их ненавидели почти так же как ученых ЦАЯКАНа.
В сообществе детей, живших в изоляции от мира, да еще в тесном взаимодействии с артефактами Зоны, которые на них испытывали, возникали многочисленные суеверия и мифы, имевшие слабое отношение к реальности. Например, часто обсуждались способы получить защиту от артефактов Зоны - обычно для этого требовалось попасть в саму Зону и сделать там нечто нетривиальное, что позволит стать для Зоны “своим”. Эти поверия порой управляли поведением детдомовцев даже через много лет после выхода из него.
Когда произошла революция, регулярные войска покинули Хармонду, и детский дом опустел. Воспитанники просто разбежались, воспользовавшись удобным случаем, разумно посчитав, что в любом другом месте будет больше шансов выжить. Преподавательский состав был больше заинтересован устройством своей жизни, а не судьбами подопечных, и по большей части также уехал из Хармонды. Воспитанникам, покинувшим детдом в результате революции, в чем-то повезло: на этапе создания нового общества они оказались наравне со всеми остальными.
Группы Б (мужская) и Г (женская) 70-го г.р. по 8 человек каждая остальные детдомовцы считали контрольными, т.е. блатными. Следует признать, что отчасти это было правдой - на них действительно не проверяли действия разных артефактов. Однако на самом деле контрольными они не были - просто когда-то давно, почти в младенческом возрасте, результаты применения к ним какого-то артефакта оказались настолько любопытными, что их выделили в отдельные группы, поставили татуировки с номерами на руке и с тех пор тщательно изучали. Их возили в Центр каждый месяц чтобы провести тщательный медосмотр, снять энцефалограмму мозга, взять кровь из вены для биохимического анализа и т.д. - но для специфического длинного эксперимента, а не для того, чтобы сравнить с другими детдомовцами. Сами же они с опаской и надеждой ждали, что произойдет, когда проявятся последствия применения к ним артефакта, - будет это мучительная смерть или проявление суперспособностей. Однако они выросли, а ничего необычного с ними так и не произошло. И было бы любопытно все же выяснить, что в них так заинтересовало ученых.
Списки детдомовцев 1970 г.р.
Группа А
Группа Б (контрольная)
Группа В
Группа Г (контрольная)
Ференс, 21 год, корреспондент газеты "Кархонский патриот"
Детство провел в Хармондском детдоме - в особой группе “Б” 70 г.р. С младенчества у него осталась татуировка на руке с номером 7 и ожидание последствий экспериментов, которые над ними ставили. См. общий файл для детдомовцев.
Во время войны, как только военных из Хармонды направили в действующую армию и охрана детдома ослабла, детдомоввы начали разбегаться из Хармонды. Кто-то из них напоследок сделал то, о чем мечтали многие - убил одного из самых неприятных воспитателей. Ференс с парой приятелей (их звали Капор и Скинтер) тоже сбежали из города. Они мечтали уйти как можно дальше от детдома, пробраться на какой-нибудь корабль и уплыть на острова, однако им не повезло. Пробираясь на восток к морю, они наткнулись на группу имперских солдатов-дезертиров, которые без угрызений совести застрелили случайных свидетелей, чтоб те не сдали их патрулю.
Ференсу повезло - его только ранили. Так что когда через пару часов на него случайно наткнулся проходивший мимо человек, мальчик еще дышал. Тот перевязал его и очень вовремя перетащил в окоп - потому что с алайской стороны фронта началась артподготовка, а потом атака. Как Ференс понял уже позже, Борган, который его спас, оказался тут не случайно - он был алайским разведчиком, корректировавшим артиллерийский огонь и обеспечившим успех наступления. В этом окопе они провели пару дней. Когда фронт продвинулся и они оказались в алайском тылу, Борган позаботился, чтобы Ференса отправили в полевой госпиталь. Пока его лечили, Борган неоднократно навещал его и расспрашивал о его жизни. От всего произошедшего у Ференса осталось ощущение, что Борган - единственный человек в мире, которому можно хоть как-то доверять. Так что когда он выздоровел и Борган предложил Ференсу остаться при нем в качестве сперва денщика, а позже - доверенного помощника, Ференс согласился.
Тем временем неожиданно случилась двойная революция, закончилась война, и они оказались в спонтанно возникшем Тарском баронстве, сохранившим ценности Алайского герцогства. Постепенно Ференс стал воспринимать не только Боргана, но и других алайских аристократов людьми высшего сорта, которые, руководствуясь честью, умеют в сложных ситуациях принимать верные решения - в отличие от всех прочих.
Как выяснилось, майор Борган занимал совсем не последнее место в алайской (ныне - тарской) структуре разведки. После двойной революции пришлось заново восстанавливать агентурную сеть в Кархонской республике, и заодно налаживать новую - в Алайской. Агентов не хватало, и в какой-то момент Ференс вызвался помочь, сказав, что ему не сложно в Кархоне сойти за своего. Борган обдумал эту идею, и согласился, так что в 88-м году Ференса высадили на кархонском берегу в укромной бухте поближе к столице.
В те времена, после двух лет беспорядков в стране хватало беспризорников, так что Ференсу несложно было сойти за одного из них. Вскоре он устроился в редакции газеты “Кархонский патриот” в качестве корреспондента, от которого требовалось мотаться по стране и описывать успехи трудового народа. Для создания нужного образа достаточно было проявлять побольше энтузиазма. С ним связался один из сохранившихся агентов Тарского баронства - некий инженер Норман (Норта), который и стал для Ференса основным контактом. Некоторое время от него требовалось лишь собирать полезную информацию о происходящем на разных кархонских предприятиях, но недавно ему было поручено нетривиальное задание.
Несмотря на высокий моральный дух офицеров, оставшихся верными алайскому герцогу, который был убит во время революции, в Тарском баронстве ощущался недостаток энтузиазма. Барон Андраг, возглавивший баронство, неоднократно заявлял, что с радостью передал бы свое место законному наследнику герцога. Более того, в этом случае некоторые из офицеров, оставшихся после революции в алайской республике, могли бы перейти на сторону Тарского баронства. Боргану и другим офицерам из штаба удалось выяснить, что, возможно, такой наследник существует. Когда-то, еще до рождения законной дочери, которая также погибла в ходе революции, у герцога была и незаконнорожденная дочь. Так сложилось, что она в какой-то момент уехала в Хармонду, родила там ребенка и вскоре умерла. А ребенок, т.е. внук (или внучка) герцога, оказался в детдоме, и если он выжил - то сейчас ему должно быть примерно 21 год. Так что, возможно, Френес даже с ним/ней встречался, и поручить ему поиск наследника было логично.
Ференсу передали список детдомовцев 70 г.р., а также расшифровку ДНК-анализа герцога. Легенда поиска - дескать, это его анализ, и он ищет своего брата (или сестру), вместе с которым он в глубоком детстве попал в детдом (и поэтому не помнит даже, какого он пола). В медцентре ЦАЯКАНа наверняка способны сделать тест ДНК, и, быть может, у них сохранились старые данные по детдомовцам. Если среди детдомовцев подходящего возраста найдется кто-то с близким результатом теста ДНК - то это и есть наследник герцога, нужно постараться убедить его отправиться в Тарское баронство, а если это будет сложно - сообщить Норману для организации дальнейших действий.
Так что Ференс у себя в редакции вызвался отправиться в Хармонду и оказался в составе комиссии, в которой, судя по имеющемуся у него списка, кроме него оказались и другие детдомовцы. Заодно он подумал о том, что у него появился шанс выяснить загадку экспериментов, которые ставили над его группой в далеком детстве.
Детдомовский фольклор
На одном мальчике в Центре тестировали регенератор. Отрезали ему руку и стали приращивать обратно. Рука не приросла, и тогда ее выбросили в мусорку.
Проснулся мальчик ночью и слышит: кто-то скребется. Посмотрел в окно, а там его рука царапает пальцами по стеклу. А утром в той комнате нашли осколки стекла на полу и задушенного мальчика со следами пальцев на шее. А руку не нашли.
Однажды на одну девочку так подействовал какой-то артефакт, что про нее все забыли. Эксперимент с ней забросили, и во всех списках ее имя пропускали, и на ее койку в детдоме поселили другую девочку. И только иногда люди понимали, что кто-то здесь сейчас был, но кто - они не помнят.
Еще говорят, что у этой девочки была любимая кукла в красном платье, с которой она не расставалась, очень старая и сломанная. И эту куклу много где потом видели: то в детдомовской спальне, то во дворе, то в медцентре, то где-нибудь в лабораториях. И один раз она валялась даже в кабинете директора Центра. А потом пропала. Говорят, это потому что забытая девочка перебралась в столицу и очень неплохо там устроилась. Но, может, и нет.
Но еще говорят, что в Зоне видели издалека вроде бы эту куклу, в красном выцветшем платье. Но подойти не смогли - аномалия.
Говорят, что в Зоне нет живых существ. Может быть, и так... Но можно там встретить и других существ, не совсем живых.
Например, если к идущему по Зоне подойдет солдат в форме старого образца, без знаков различия, и потребует предъявить документы, - лучше сделайте как он просит и не слишком к нему приглядывайтесь. Да, лицо у него сероватое, как будто запыленное. И дыхания его вы не услышите, как ни старайтесь. Ну и что вам до этого? И если он скажет, что в эту сторону проход закрыт, - радуйтесь, что встретили его. Потому что это Неизвестный Солдат из Неизвестного Взвода, погибшего в самой жуткой аномалии и после смерти охраняющего людей от нее.