Она сошла со страниц страшных сказок. Она соткана из кальянного дыма и казачьего колорита. Её слова всегда чётко выверены, а работа с сознанием похожа на вязь кружева. Она ненавидит суету и скандалы. Поэтому завелась в клубе ХЮГГЕ и внесла в него неповторимый славянский дух. У неё есть шашка, которой, не смотря на то, что она не на Тейваз, она с лёгкостью воспользуется, стоит вам не уследить за словами. У неё для всех есть страшная сказка, стопка горiлки, травяной чай и кальян - тоже, говорят, на травах да ягодах. Её глаз давно никто не видел, а кто видел - не захочет вспоминать, ведь там полыхают пожары и ходит сама Смерть.
Не все славянки светловолосы, не все менталисты плохи в бою и не все девушки не могут за себя постоять. Лада прекрасно это доказывает. Не стоит набиваться ей в недруги - говорят, они плохо заканчивают. Может, эта казачка, как те ведьмы, просто сживает их со свету?

Димитрий Йотсен-красивый андрогин с длинными светлыми волосами. За время учебы не то, чтобы сильно поменялся, не выглядит на свой возраст, в свои 21, максимум на 17-18. С одной стороны держится немного отрешенно, будто бы наблюдая за всем.
Приехал в Дурмстранг вслед за сестрой Анной. Держит её на короткой руке, никуда не отпускает особо, с ней старается быть милым(и у него это выходит, так как он умеет быть милым и обольщать, если ему это надо), но сам по себе резкий и холодный. О семье не рассказывает особо, окружающие знают лишь, что много братьев дома остались и сестра ещё. Говоря о ней, он смягчается и делается более спокойным (не про Анну).
Вид крови его не пугает, скорее завораживает, эстет во всей своей сути.
Как легилимент очень сильный, но проверяли ли на себе товарищи насколько?

Щит и меч для близких. Надежный, ответственный. Холодный, и держится даже в центре компании будто бы отстраненно.
В сердце и душе его — Империя; и он — орудие ее.

Швейцарская девочка, которую можно назвать дивной или сказочной. Она забывает все - день недели, расписание, когда в последний раз ела или видела свою палочку. Она постоянно в своих фантазиях и мыслях, которые для неё интереснее всего на свете. Никто не сможет даже предположить, куда ее унесло воображение в этот раз - в Шамбалу или Асгард. Но если речь заходит о зельях - Марианна сразу сосредотачивается и, даже если умудряется отвлечься, превращает это в эксперимент.
Улыбчивая, открытая, она всегда постарается договориться, а не лезть в пекло. Легкая, хрупкая (или это обманчивое впечатление?), словно подснежник в январе.

Красно рыжие волосы собраны в косы, серые злаза напоминают утренний туман, такой же холодный и скрытный.
В карманах и сумке вечно шевилится всякая живность, которую подбирает и выхаживает. За то всегда можно спросить у нее ингридиенты, и если с собой нет, она знает где достать.
Часто можно заметить за рукоделием как она вяжет своему брату очередной шарф или перчатки.
Несмотря на тихий скромный характер друзей у нее нет. А если и появлялись, то прекращали общение или исчезали совсем через какое-то время. Только Квета рядом с ней не боится находиться.
А еще у нее весьма строгая семья, которая пристально следит за ее успехами и не позволяет никуда ездить в гости.

Студент Альгиз, средний из старших.
Вкрадчивая, улыбчивая тьма, хищные растения, послушно оплетающие руки, и подозрительная готовность предложить поддержку и помощь. Со стороны кажется, что после гибели брата Анджел почти не изменился — отказался признавать родство с тем, кого раньше называл отцом, но и только.
Если присмотреться, впрочем, делается заметным другое: несвойственные прежнему Анджелу упрямство и резкость, и иссушающая тень чего-то по-настоящему злого.

Холодная и сосредоточенная при работе или на занятиях, ценящая покой и тишину, ей все же свойственно и чувство прекрасного привитое отцом. Он научил ее ценить музыку, поэзию, видеть красоту полевых цветов и изморози на окнах… Правда иногда ее косит в специфическую крайность. Что она находит прекрасного в кормлении плотоядного растения, или наблюдениях за процессом умирания и разложения? Если задать этот вопрос вслух, то она с улыбкой ответит, что без смерти - жизнь невозможна. Впрочем, верно и обратное.

Княжна из Югославии. Холодна, надменна и спокойна, ничто не может вывести её из равновесия. Взгляд что острый нож, движения как прозрачные морские волны.
Щедра в мелочах, в важном без соразмерной платы с места не сдвинется.
Говорит тихо, любит немногих, сердце отдала своей стране и некромедицине.

Девушка среднего роста. На занятиях предпочитает придерживаться форменного стиля, вне занятий может позволить себе вещи маггловского стиля.
По характеру скорее спокойная река с прилагающимся с ней тихим омутом, чем огонь, однако рядом с Йоанной Крам готова следовать за ней куда угодно. Склонна к нестандартным решениям.

Наследница древнего, чистокровного австрийского рода, который в известных событиях был не на той стороне, но сумел отмыться, хоть и дорогой ценой. Теперь на ней - сохранение чести рода и исполнение ожиданий родителей, которые полагают, что их дочь может быть только лучшей. Вот только не все в магии дается прилежанием... А теперь, на старших курсах, когда нужно выложиться полностью - к ней вернулась терзавшая в детстве болезнь, то и дело укладывая ее в постель или прерывая заклинания кашлем.
Элизабет открыта и со всеми наравне, но осторожна в словах и действиях. Она не высокомерна, но нет-нет, да проскользнет наследие рода, который всегда знал, как надо. Однако больше всего отличает ее от прочих студентов неизменная тень - приемная дочь Хоффманов, сестра и подруга, преданная Леонор. Элизабет любит ее искренне и тепло, но кажется, не замечает, что ее слово для Леонор - приказ, ее желания - закон.

Леонор из Дома Райдо, зельеварение, старший курс.
Леонор носит фамилию Хоффман, одну из самых древних магических фамилий Австрии – древних, но изрядно обедневших (ходили слухи, что семейство Хоффман когда-то были сторонниками Общего блага, и лишь немногие из некогда богатого и уважаемого всеми рода сумели избежать заключения или смерти). Леонор поступила в Дурмстранг вместе с Элизабет Хоффман – и мало кто знает, на что пришлось пойти чтобы оплатить обучение сразу двум девушкам и почему вообще стоило тратить силы на «воспитанницу семьи»-Леонор.
Старожилы до сих пор помнят, как Леонор пришла в Дом Райдо. Из Леса ее, замерзшую, уставшую, с порванной одеждой, синяками и ссадинами, но сверкающими исподлобья глазами буквально за руку привела Элизабет.
С первого дня девушки неразлучны – Леонор будто тенью следует за Элизабет… Хотя не каждая тень имеет зубы. Часто можно заметить, как Леонор помогает Элизабет с уроками или хвастается успехами подруги. И тем, кто заденет Элизабет, предстоит скорая встреча с разъяренной Леонор.
Леонор–жесткая и резкая, насмешливая до издевки, временами – злая и жестокая. Не раз ее выпады, граничащие с оскорблениями заканчивались дракой. При этом девушка не гнушается пускать в ход кулаки.
...ее часто можно увидеть в первом ряду зрителей, если кто-то читает стихи, поет песни, объясняется в любви или дерется.
...она всегда старается выполнить обещание. Ее слову можно верить, но если ее обманут, завевать доверие снова будет очень непросто.
...она-не самая талантливая ученица, впрочем, старается. Ходили слухи, что не раз нарушала правила, однако ее ни разу не ловили за серьезным нарушением Устава, и до сих пор не отчислили.
...Недавно ее стали замечать у самого края крыши башни дома Райдо. Придет, постоит немного, как будто в трансе, и уйдет. Но если спросят – пожмет плечами и уйдет от ответа.

Тьма бывает ласкова и мила: словами окутает, сожмет в объятиях, мысли затуманит, а тело наполнит невыносимой мягкостью. Но следом за этим неизбежно придут губительная ярость и пламя, не ведающее жалости. Эидис Ольденбург умеет улыбаться одними уголками губ так, что колени дрожат, ресницами взмахивать, щуриться нежно, но этим уже никого не обманешь. За очарованием и блеском серебряных украшений - яд, ненависть и разрушение. Хаос в человеческой коже, не знающий, что жизнь может быть смерти ценнее. Голоса мертвых сопровождают Эидис с самого рождения, и так она и шатается на границе между ними и людьми, сияющими ярким огнем.
Она уезжала на турнир в начале 1994 года, но вернулась в одиночестве на месяц раньше прочих. Причин точных никто не знает. Говорят, правда, что что-то с ней теперь совсем не так. И за годы жизни бок о бок все давно привыкли и к мстительности, и к едкому сарказму, и к издевательским улыбкам, но раньше во взгляде Эидис Ольденбург не было столько едва контролируемого безумия и ужаса.