Сумерки падают на Йодфат, закатное солнце раскрашивает развалины каменных домов в глубокий индиго и яркий кармин, в киноварь и куркуму, сглаживая уродство и грязь разрухи.
Узкие улочки старого еврейского квартала петляют, ведя к Синагоге. “Дом собрания” его зовут на старом, полузабытом языке. Греческое слово звучит святотатством в этом месте.
Вечер пятницы, и в окнах дома собраний зажигаются свечи. Внутри все как на свадьбу - накрыт стол, разлито вино, свечи освещают одухотворенные лица. Молитва бьется птицей в узких переулках.
“Слушай, Израиль, Господь всемогущий, Господь Един!
Слушай, Израиль!"