Французы во всем видят прекрасное. Даже если их окружает смерть. Габриэль и его брат Лионель родились за пять лет до окончания Цетагандийской войны у женщины, которую те, кто мог создать генетически любой образ, считали образцом красоты. У их отца, графа Тибо Форнуара был абсолютный слух и абсолютный вкус. Реджина Форнуар в девичестве Формарсо, пела. В иные времена выступления на сцене были бы для дочери фора невозможны, но цетагандийцы дорого платили за местные развлечения, а пела она не абы где, а в императорской опере. Реджина знала в лицо весь цвет цетагандийских любителей светской жизни. Она иногда пела в замках, захваченных цетагандийцами, изображала прекрасных героинь времен изоляции, которые ждали рыцарей, пели в тоске по чистой любви или защищали стены замка от неприятеля, пока любимый муж осаждал соседскую крепость. Тибо рисовал декорации, создавал эскизы костюмов, расписывал стены зимних садов и отличался фотографической памятью. Супруги Форнуар за время жизни в Форбарр-Султане передали партизанам столько сведений, что хватило бы на целую библиотеку. Раннее детство Габриэль помнит плохо, но в нем было много света и музыки.

После войны жить стало сложнее, одно время к тем, кого не встречали в партизанских отрядах, относились странно. Тибо Форнуар едва не погиб на дуэли, от которой не смог бы отказаться — негодяй назвал его сыновей цетскими отродьями ,а жену непристойныйм словом. К счастью, этот человек не успел получить вызов на запрещенную императором дуэль, он скончался от удара, говорят, перепил. Хотя ходили слухи в семье, что это было делом рук Реджины, которая хорошо умела спаивать насмерть даже цетских мутантов, которым много надо.

У Тибо Форнуара были сложные отношения с Эзаром, поэтому восстание против Юрия он не поддержал. Он опасался, что гражданская война снова скинет Барраяр во времена войн всех со всеми. Это не стоило ему жизни, как многим другим, но стоило отстранения от императорского двора. Он был выслан с семьей в поместье с запретом появления в столице во все дни, кроме дня рождения императора, когда требовалось подносить лично ритуальный подарок. Так что детство Лионель и Габриэль провели в графстве Форнуар. Их дом все равно был наполнен музыкой и танцами, пусть к ним не являлся весь цвет общества, находились те, кто не боялся общаться с опальным графом и его очаровательной супругой. Оперный театр в графстве мог поспорить со столичным в своем великолепии, пусть не интерьеров, но постановок и качества актеров. Так уж вышло, что один из ближайших сподвижников императора Эзара, граф Форратьер питал слабость к классической музыке, и как поговаривают злые языки к одной из певиц, которая стала его любовницей. Так что ни театр, ни его владельцы Форнуары сильно не нуждались.

Лионель и Габриэль тоже любили прекрасное. Себя, причем, тоже причисляли к нему, так что хорошо знали себе цену и довольно легко заводили друзей. Кто знал, что близкая дружба с Джессом Форратьером закончится для Лионеля трагически? Они сошлись уже в академии, брат рассказывал, что младший Форратьер весьма интересен, что его живость и задор, помогают почувствовать себя живым. Он временами страдал от странной меланхолии. Габриэль чувствовал, что брата что-то мучает, но не мог понять что. Тому то хотелось сделать все дела на свете, он был готов круглые сутки проводить в учебе и развлечениях, то было трудно даже заставить его подняться на построение. К 3 курсу это стало проявляться все чаще. Габриэля это пугало, особенно, когда он видел блеск в глазах Лионеля и понимал, что в ближайшее время тот готов на все. С таким же блеском в глазах он во время летних каникул перед 3-м курсом уехал на выходные к Форратьерам, сказал, чтобы братишка не скучал, потому что узнает нечто удивительное, когда тот вернется. Он не вернулся. Форнуарам сообщили, что Лионель, будучи нетрезвым, ушел в конюшню и полез в стойло к опасному, плохо объезженному жеребцу, и конь его затоптал. Брат любил лошадей, они с ним обожали вместе скакать наперегонки, он вряд ли бы совершил такую глупость… но на теле и правда были такие страшные ушибы, что гроб во время прощания был закрытым.