Информация о кадете станет доступна позже.
Эрнесто Скварчалупи
Come on,
give up,
it's hopeless so don't even try
to make it right
Don't make a sound
and wait until everything's still
your wounds will heal
And your pain will make you stronger,
believe it or not — it is still here
and your sufferings only leave you
with your broken heart and so
sad
«To Human Misery» by Iamthemorning
Эрнесто в который раз, вздрагивая, проснулся среди ночи. Уже четвертый год подряд ему снился один и тот же кошмар. Кошмар про реальность: яркий взрыв, который стер в пыль биологическую лабораторию, где проводились исследования нового удобрения, половину окружающих экспериментальных теплиц, а также его родителей — Марту и Джанфранко Скварчалупи. В тот день мальчик по принятой в их семье традиции шел к ограждению компании, чтобы встретить родителей возле проходной, а потом отправиться на чаепитие в одно из местных заведений. И почти каждую ночь после ему снился этот оглушающий взрыв.
Семья Скварчалупи не всю свою жизнь прожила на Иден Прайм, только последние 14 лет, переехав туда, как одни из самых перспективных в Нью-Хемпшире биологов. Руководство их корпорации предложило молодой паре принять участие в программе колонизации. Они были вольны отказаться, но авантюризм и страсть к приключениям, а также желание сделать какое-нибудь историческое открытие, возобладали над рассудительностью. Лабораторию в колонии они подняли вдвоем, почти с нуля, правда, руководство отправившей их на Иден Прайм корпорации помогало им оборудованием и реактивами. В первые же 6 лет заслугой Джанфранко Скварчалупи стал препарат, повысивший в разы выживаемость земных культур при резких скачках температур при смене времен года. Далее аппробацию прошли сыворотка, позволявшая снимать отличный урожай по три раза в год без прививания овощам и фруктам генных модификаторов. Последней разработкой, а именно той, ради которой они так стремились на Иден Прайм, должна была стать формула универсального удобрения, которое бы превратило эту сельскохозяйственную колонию в плодоовощную Мекку. Формула была нестабильна из-за входящих в нее реактивов с противоположным действием и несколько раз колбы во время испытаний разрывались еще до того, как в них добавляли последний элемент.
Руководство компании Agric Technologies Ltd. после первых трех неудачных опытов подумывало о том, чтобы не просто уменьшить финансирование, а прикрыть всю лабораторию целиком. От этого шага их удерживало только осознание размера потенциальной прибыли, которую они могли бы получить в случае, если финальное испытание пройдет успешно. Поэтому они продолжали снабжать доктора Скварчалупи реагентами и инструментами, а также устранять последствия неудачных экспериментов.
К финальной стадии формула удобрения была доведена до совершенства. Апогеем презентации должно было стать ускоренное развитие дерева из косточки в полноценный саженец за 4 с половиной минуты. Естественно, посмотреть на такое собрался весь цвет биологического общества и руководство компании в полном составе. В середине эксперимента раздался взрыв.
Неудавшийся опыт понес за собой не только гигантский материальный ущерб, но и полностью обезглавил несколько сфер деятельности корпорации на Иден Прайм. Но, компенсацию требовать было не с кого, кроме перепуганного ребенка, который хоть и не пострадал от взрыва, но был выжжен им изнутри.
Эрнесто родился уже в колонии, 12 апреля 2151 года, но никогда не жалел о том, что ни разу не был на Земле, на родине своих предков, хотя у их семьи и проглядывались вполне конкретные итальянские корни. Своим домом он считал как раз эту, не слишком отдаленную от Земли планету, которая имела почти такой же состав атмосферы, но, в отличие от современной Земли, была поистине сельскохозяйственным раем. Сам Эрнесто никогда не задавался вопросом, кем же ему хотелось бы стать. У него не было особого увлечения тем или иным предметом, порой, он сам казался себе брошенным в ручей листком, плывущим по течению. Родители-биологи не настаивали на продолжении династии по их специальности, предоставляя сыну в будущем сделать выбор самому.
Эрнесто был среднестатистическим обычным парнем, ходил в обычнейшую школу и имел обычнейшие интересы. Не был ни ботаником, ни парнем из футбольной команды. В то, чем он стал сейчас, в человека-невидимку, его превратил тот страшный день, когда в результате трагедии он лишился родителей.
Так как они были переселенцами, оторванными от своих земных корней, вся забота о парне рухнула на плечи друзей и коллег родителей. Имея собственных детей, они не пугались перспективы воспитания Эрнесто, да и что могло напугать в человеке, которому уже мало что было нужно. Мальчик совершенно замкнулся в себе, казалось, что он живет по заданной ему, словно биоандроиду, программе. Дом — школа — дополнительные занятия — дом — школа… Иногда, глядя на то, что кроме учебы его ничего не интересует, кроме знаний и еще раз знаний в любом виде — теоретических и практических, его опекуны только давались диву. Им было бы понятно, если бы после трагедии он покатился по наклонной, связался с дурной компанией, баловался бы уличной дурью, которая нет-нет, но попадала с Земли в колонии. Но не продолжал учиться, как ни в чем не бывало. На самом деле, только учеба и не пострадала от того несчастного случая, в отличие от всего остального.
Те, кто знали Эрнесто еще четыре года назад, могли с уверенностью сказать, что Эрнесто того периода и Эрнесто сегодняшний — это два разных человека. Один ничем не примечательный, веселый, жизнерадостный и общительный. Второй — человек дождя, полностью закрывшийся от людей и окружающего его мира в своей раковине. Все знакомые и сверстники, конечно, понимали причину этого. Сначала его не трогали, так как считали своим долгом не приставать к человеку, пережившему такой шок. Потом — чтобы не пробуждать у него ненужных воспоминаний. А затем и вовсе оставили его в покое, а еще позже и перестали замечать. Подобно коту из опыта одного из земных физиков он был одновременно един в двух ипостасях — и жив и мертв. Сам он более склонялся ко второму.
Кошмары по ночам стали его постоянными спутниками, равно, как и головные боли, которые постоянно возникали некстати. Ему время от времени, но чаще, чем хотелось бы, снился тот ужасный взрыв, разметавший по всей округе куски металла, земли и овощей. Как он ни старался, ничто не помогало ему вытеснить из памяти этот страшный день: ни светлые воспоминания о 12 годах безоблачной счастливой жизни, ни учеба, на которую он теперь налегал так сильно, что у него уже началось портиться зрение, и он почти заработал себе бессонницу. Говорят, время лечит. В случае с Эрнесто система явно давала сбой.
Он пытался вспоминать о случившемся как можно реже, но не мог даже частично выдавить из своего подсознания эти мысли. Иногда ему даже казалось, что только уехав с Иден Прайм и поселившись на какой-нибудь другой колонии он смог бы вновь найти свое подорванное душевное равновесие. Но для самостоятельного переезда согласно всем существовавшим законам он был слишком молод, а никто из его опекунов не горел желанием срываться с насиженного и обжитого места.
Эрнесто жил сам в себе, не причиняя никому неудобств или хлопот, и даже в мелочах он был сосредоточен и аккуратен. Порой, соседи и учителя даже ставили его в пример своим лоботрясам, но быстро переставали это делать, вспомнив, какой ценой он превратился в такого идеального во всех отношениях индивидуума. Мальчик жил в своем собственном мире. Для него этот мир был реальнее того, что существовал вокруг него. Он был там единственным и полноправным хозяином. Когда семья Райс, в доме которой он жил, так как вернуться в свой дом, где он был так счастлив, для него было смерти подобно, заметила, что Эрнесто часто уходит в себя, они показали его врачам. Но, кроме состояния шока, врач не усмотрел в его поведении ничего, что могло бы реально его заинтересовать.
Однажды ночью Эрнесто проснулся не от привычного ему кошмара, а от странного чувства, как будто бы он спал на водяном матрасе или же парил бы в воздухе. Он открыл один глаз, и оглядел комнату. Казалось бы, ничего не изменилось. Немного успокоенный, он провалился в сон.
А через два дня после этого семья Райс была разбужена посреди ночи звуком бьющегося стекла и трескающегося дерева. Когда они взбудораженные без меры добежали до второго этажа, где располагалась комната Эрнесто, они увидели, что тяжелая деревянная дверь, закрывавшая вход в его комнату, сорвана с петель и искорежена, а зеркало и все стеклянные предметы, включая оконные стекла просто прекратили свое существование. Посреди этого хаоса завернувшись в плед и тяжело дыша, как разбуженный внезапно человек, сидел Эрнесто, а на улице выли сирены – бдительные соседи вызвали полицию, решив, что в доме Райсов рванул газопровод.
В вечеру следующего дня, когда уехала полиция, Эрнесто, уже успокоенный и приведенный в чувство, рассказал, что даже сам не понял, что могло произойти. Как и во все ночи за последние 4 года он увидел тот самый кошмарный сон про взрыв. Но этот сон отличался от остальных тем, что, вместо того, чтобы как обычно позволить волне сбить его с ног, мальчик неосознанно образовал вокруг себя что-то вроде защитного кокона, и волна остановилась. Но вместе с этим, почему-то разбились все стеклянные предметы в комнате.
Райсы не знали, что ему на это сказать. Но, молчание, тяжело повисшее в воздухе их кухни, долго не продлилось — раздался стук в дверь. Эрнесто пошел открывать ее сам, так как ему хотелось спрятаться от настороженно-удивленных взглядов. На пороге стоял высокий худой темноволосый мужчина в багровой форме. Хоть Эрнесто одно время и увлекался изучением специальной одежды военных и мирных подразделений, такую он видел впервые.
Ободряюще улыбнувшись еще не отошедшему от потрясения и событий ночи парню, мужчина представился, как специальный агент Сэнд корпорации «Конатикс Индастриз» и прошел на кухню. Эрнесто двинулся следом.
Мистер Сэнд представился еще раз, но теперь уже семье опекунов, и рассказал, что в их дом его привело сообщение полиции о странном происшествии. Пока он говорил, Эрнесто не мог поверить своим ушам: оказалось, что он, совсем обычный мальчик, обладает редкой способностью к биотике. Прямо как во сне. Но это происходило в реальности, и сейчас решалось его, Эрнесто, будущее. На предложение поехать на космическую станцию Гагарин и принять участие в Программе по изучению его способностей он незамедлительно согласился. Большей частью потому, что бежал от призраков прошлого. И, отчасти, еще потому, что увидел облегчение в глазах Райсов после того, как прозвучало его «я согласен». Не то, чтобы он все эти 4 года был для них обузой, нет — просто так он сам снимал с них ответственность за свою судьбу. Единственное, о чем Эрнесто сожалел в этот момент, это о том, что не сможет взглянуть в глаза родителей, ощутить их поддержку, перед тем, как отправиться навстречу своему будущему. И не сможет посмотреть им в глаза, вернувшись с Гагарина уже совсем другим человеком.
Правила по медицине для кадетов
Ссылка на Google Docs с правилами по медицине для кадетов: читать и комментировать.