Обязательно
Обязательно
Обязательно
число полных лет
Обязательно
Волов Николай Михайлович и Оттс Надежда Егорьевна полюбили друг друга на первом курсе, откуда и ушли вместе на фронт. Вместе воевали, после войны Николай уехал к семье, в Ковров, а Надя заявила, что не позволит войне помешать ей завершить образование. Николай и Надя тогда впервые серьезно поссорились.
Вернувшись домой, Николай помогал семье: помог вырастить брата, поддерживал маму, которая очень сильно сдала после смерти на фронте ее мужа, отца Коли.
Хотя Николай так и не смог простить Наде, что она не поехала с ним, а осталась доучиваться, но все равно, в сердце так и оставалась незаполняемая пустота, щемило и крутило в нечастые часы отдыха так, что прям хоть с крыши недостроенного объекта бросайся. Как-то на краю этой крыши его и нашла их бригадир, надежный товарищ, Васарите Игне Азуолосо. Они разговорились. Она сказала, толи шутя, толи серьезно, что он, если спрыгнет, их бригаде всю репутацию испортит. А еще, что Надя на самом деле молодец, стремится расти над собой, и, может, стоит ему ей написать, встретиться….
Николай прислушался к словам более старшего и мудрого товарища, написал Наде…. Но в ответном письме было только сухое: адресат забрал документы из ВУЗа и отбыл в неизвестном направлении. Так он и потерял свою первую и главную любовь. После этого Николай посвятил всего себя работе, а Игне стала для него старшим товарищем не только в работе, но и в жизни.
В 1942-м при наступлении под Харьковым внезапно прервалась связь. Однако молодой связист, связист Волов Николай Михайлович, так быстро смог найти место разрыва (вырезанными оказались метро сто) и так быстро его восстановил, что рота разведчиков, которую вел Голицын Петр Алексеевич успела обрести уши, пока не стало слишком поздно и услышать приказ о срочном отступлении. Как потом стало понятно, еще минут 10 - и прорываться пришлось бы уже с боем, причем через такие заслоны, что вряд ли живыми вышли бы многие. Голицын тогда от всей души благодарил Волова, обещал (и сдержал, конечно), подать рапорт о его награждении. И скоро на груди красовался орден Красного знамени.
Уже в конце войны Волов Николай попал в госпиталь в Новороссийск. Госпиталь в южном городе был переполнен. Но особенно запомнились две девушки. Они не были врачами, но иногда лечили не хуже. Две подруги, Серафима Демидова (на 2 года старше Волова) и Бухтиярова Ольга Юрьевна(на 12 лет старше его) пели раненным. От их голосов отступала боль и становилось легче. А ещё к ним иногда присоединялась Никитина Раиса. Зенитчица была здесь на реабилитации после контузии. Она неоднократно поддерживала подруг в их импровизированных концертах.
Как-то весной 1942-го, когда Оттс Надежда Егорьевна и Волов Николай Михайлович прокладывали связь, они услышали характерный шипящий свист пикирующего на них юнкерса ребята были на большой лесной поляне, до деревьев добежать никакой возможности. Надя и Коля обнялись, уже прощаясь с жизнью, и тут из леса раздалась “трррр”. Юнкерс задымился и упал, прошитый зенитной очередью, буквально в нескольких метрах от них. В лобовое стекло ткнулся правильной арийской головой летчик. Он был мертв, одна из пуль попала в него и прошила насквозь, снизу до самой головы.
Из лесу к ним подбежала молодая зенитчица, Никитина Раиса Петровна. Она приложила их крепким словцом: нашли, мол, где обниматься. Но ребята просто продолжали стоять, счастливо улыбаясь. Благодаря Раисе, этот день, 23 апреля, стал их вторым днем рождения.
Отец Волова Николая Михайловича - урожденный дворянин (из белорусских родов), офицер, с прекрасным образованием, вступивший в мезальянс с очень красивой, но простой девушкой, Савельевой Пелагеей Ильиничной, за что был отдален от семьи и, фактически, стал изгоем. Служил, в начале первой мировой потерял ногу, выжил, приехал с женой в Витебск, стал обосновываться, но калеке и с таким происхождением было тяжело, переехали в Москву в 1919, стал учителем, в 1923 у них родился Николай. В конце 1920-х, с окончанием НЭПа, по стране, в том числе и в столице, стало меняться отношение к бывшим дворянам. Отцу припомнили его происхождение, и их выселили под город Рыбинск, где определили небольшой дом в крупном поселке Рыбацкий (постепенно начинавший претендовать на звание небольшого городка) на берегу Волги. Именно там Николай и заканчивал школьное образование в 7 классов в 1937-м. А весной 1940го года Рыбацкий, как и многие другие поселки и деревни по берегам Волги, определили на переселение, чтобы освободить место для нового водохранилища. Дома разбирали по бревнам, отвозили на несколько десятков километров, где снова собирали. Однако именно с их домом случилась промашка: дом разобрали, водитель Колесов Михаил Кузьмич материалы-то повез, а когда на месте стали пытаться собрать, оказалось, что половины бревен-то и нету. Долго тогда разбирались, уже хотели Колесова судить, но тут вскрылись новые данные, и стало понятно, что бревна стащили те, кто дом разбирали. Виновных наказали, но дома семьи теперь не было, и семью снова переселили, в комнату в Коврове. Ближе к концу войны в Коврове была эпидемия тифа. Папа Николая подхватил его и быстро умер, мама, Пелагея Ильинична, тяжело болела. Николай поехал домой за ней ухаживать. Вскоре после окончания ВОВ Пелагея Ильинична поправилась и переехала в Москву, где работала в музее уборщицей. Оттуда ее, в том числе по представлению Николая, перевели на новую стройку.