Личный ассистент и секретарь доктора Гамильтона. Младший сотрудник корпорации Конатикс, который выполняет свои обязанности с безукоризненной точностью и вежливостью. Прекрасно понимает, что подобная должность может в будущем открыть множество дверей в мир высокой науки — или закрыть их навсегда.
Правила по взрослой игре
Ссылка на Google Docs с правилами по взрослой игре: читать и комментировать.
Сандро Блайт
Shaking, burning up with the fever
In the realm of pain, I am the deceiver
Now I lie to myself, so I can believe her
As she dissembles my life
I cannot dispel the illusion
All my hopes and dreams are drowned by confusion
Can I find a way to make a solution that will reconfigure my life?
Memories don't lie
You know better than...
Сандро Блайт сидел в шаттле и пытался немного расслабиться. Совсем скоро он будет на «Гагарине» и там расслабляться не придется. Впрочем, ему не привыкать — бывало и не такое, да и запас инъекций неоторакса у него пока есть. И все же, ему было неуютно — первый запуск Программы провалился, и этот, второй, во чтобы то ни стало должен был стать успешным. Подопечные его будут неуравновешенны и могут быть агрессивны, да и попросту опасны. Вдобавок, его подопечные — не только подростки, но и персонал базы — и каждый тянет одеяло на себя. Довериться нельзя никому, особенно — турианцам.
Но это сейчас, а тогда, тысячу жизней назад, он и не предполагал, куда его забросит судьба, и уж точно представить не мог всего того, что стало реальностью и для него и для всех жителей Земли.
Он родился в 2131 году в Чикаго. И звали его тогда Найджел Стоун. Собственно, его и сейчас так зовут, но иногда ему кажется, что это имя уже почти ничего не значит. Его используют, когда нет какого-то другого, более актуального имени, более актуального человека с конкретной целью.
А живой, настоящий Найджел остался где-то там, в эпохе до межзвездных перелетов и до контактов с инопланетными расами. Из той его жизни могла получиться неплохая социальная драма в стиле классиков американской литературы. Итак, он рос в Чикаго. Городе, где в одном подъезде его дома людей было больше, чем на всей станции, куда он сейчас направляется. В противовес его жизни сейчас, детство у него было самое заурядное и тем самым — счастливое. Полная семья, не богатая, но и не бедная. В школьных предметах он не блистал, но и худшим не был. Зато был хорош в футболе и к выпускному классу стал капитаном школьной сборной. Это обеспечило ему хороший аттестат и путь в Университет. Найджел привык к азарту, любил побеждать, поэтому всерьез думал о том, чтобы связать свою жизнь с футболом, но в итоге остановился на службе в полиции. Он знал, что в спорте ему никогда не выбраться из среднего дивизиона, а служба в полиции сулила неплохую карьеру. По крайней мере, так считал дед Найджела — известный в прошлом адвокат. В Университете он продолжил играть в футбол и даже успел стать чемпионом штата. А потом начались будни в полиции.
Найджел попал в отдел нравов. Звучит не слишком захватывающе, но, оказалось, дело ему действительно подходило. У него была «хватка», умение подмечать детали, становиться, когда нужно, спокойным или агрессивным, да и с людьми разных социальных слоев он умел неплохо ладить. Быстро научился идти когда нужно до конца, а в другой ситуации спускать что-то не очень важное «на тормозах», чтобы приобрести союзника, который может пригодиться в чем-то гораздо более крупном. Его коллеги даже звали его Лыжником, потому что он мчался по карьерной лестнице, с легкостью и скоростью лыжника, который не проваливается в глубокий снег. Он познакомился с чудесной девушкой Мэгги, проходившей свидетельницей по одному из дел, с которой у них быстро завязались отношения. Через полгода свадьба, а впереди замаячили повышение с простого детектива до сержанта, и планы о детях.
Вся эта заурядная и такая счастливая жизнь закончилась в один вечер. Возвращение со смены домой поздно вечером и автомобильная авария — попался пьяный за рулем, столкновение, другой водитель умер, а Найджелу… повезло. Тяжелые повреждения позвоночника, частичная парализация ниже спины. Почетная отставка с пенсией, тихо угасшая семейная жизнь: «прости, я не могу так больше». Развод, тихо и мирно, хорошо, что они не успели завести детей. Никаких надежд на поправку — развиваемое сейчас генетическое лечение не творит чудес, несмотря на все рекламные проспекты. Огромный город и маленькая квартирка в нем. Одиночество и окно, в котором видно бешеный бег машин по магистралям.
Из телевизора Найджелл узнал о первых контактах с внеземной расой. В маленьком экране наблюдал за событиями Войны Первого Контакта, смотрел сообщения о жертвах, захват Шаньси, успешное контрнаступление, а потом — абсурдно быстрые переговоры и заключение мира. Ошибка? Что, и все погибшие ребята, — ошибка? Хуже всего было то, что Найджел все это видел только с экрана. И бессильная ярость сменялась отстраненностью — будто он смотрел плохой фантастический сериал — действительно плохой — ни завязки, ни развязки, ни логики. Чертова жизнь.
В книгах и фильмах такие ребята, как Найджел тихо спиваются, или пускают себе пулю в лоб, или становятся супердетективами без ног, или к ним приходят волшебные феи из засекреченной военной организации и дают им суперспособности. С Найджелом произошло последнее. Фею звали агент Стил, Найджелл пересекался с ней по какому-то делу лет 5 назад. Она была из Конатикс Индастриз и он тогда ничего не понял о том, чем занимается эта, казалось бы, частная организация. Кроме того, что лезть в их дела без приглашения может быть себе дороже. Но сейчас они сами приглашали его к себе. Простое предложение — альтернативный экспериментальный способ лечения. Смертельно опасный, болезненный и неисследованный. Но все перекрывала призрачная возможность — снова ходить. С развитием генетики люди забыли про импланты и кибернетику. Но не Конатикс — у них своя нужда в имплантах. Но до того, как на станции Гагарин их будут ставить в кадетов, технология нуждалась в обкатке. Обо всем этом Найджел Стоун узнает уже потом, спустя несколько лет, а сейчас ему предложили возможность ходить — и он за нее уцепился.
Найджел понемногу приходил в себя. Было чертовски больно. Была и хорошая новость — было больно в тех местах, которые он вообще не чувствовал последние 3 года своей жизни. «Проснитесь, мистер Стоун, вы теперь новый человек» — сказал доктор в маске. Через пару часов после пробуждения Найджел сделал несколько неуверенных шагов по палате. Ощущения были вовсе не те, что он помнил с детства, но он определенно двигался. Все было неплохо, пока он не взглянул в зеркало. Никогда до этого, включая чертову аварию, ему не было так страшно. Из зеркала смотрел незнакомый человек. Все в нем кричало о том, что с незнакомцем что-то не так. Черты лица слишком симметричные, все слишком нарочитое. Если бы ему заказали сделать самого обычного мужчину средних лет — он сделал бы его именно таким. И все в нем кричало о том, что это подделка. Найджел закричал и ударил зеркало кулаком. Вспышка боли. Первое настоящее ощущение после чертова пробуждения. «Это не я! Что вы, черт вас дери, сделали со мной?». «Это вы, мистер Стоун. Никто не трогал ваше лицо — это лишь последствие воздействия нейроимлпантов. Организм отвергает чужеродные элементы и мозг, связанный со спинным — такая же его часть. Понимаете, ваш мозг пытается вас убедить, что испытываемые вами ощущения ненастоящие, путается в электроимпульсах, из которых состоят наши чувства и наше восприятие действительности. Эффект Дентона, это скоро пройдет». Все это время доктор так и не снял лицевую маску, что делало разговор более гротескным.
Следующую неделю Найджел провел в палате. Он часами смотрел на себя в зеркало, сжимал и разжимал руки и ноги, улыбался и хмурился попеременно. Действительно, вскоре лицо перестало казаться чужим. А ноги снова стали ходить. И не просто ходить, а перестали скрипеть суставы, щелкать колени, да и усталости почти не чувствовалось. Просто чудо. Найджел не мог поверить. Снова агент Стил — «мистер Стоун, вы в отличной форме. Нас больше ничего не связывает, но не хотите ли работать на нас?».
В тот вечер к Найджелу пришла Мэгги. Она выглядела совсем как когда уходила — та же прическа, то же виноватое выражение лица. Она не подошла близко, так и стояла у входа. Она говорила тихо-тихо, сначала он и не слышал ее. Потом посмотрела на него прямо — «что еще мне оставалось?». Найджел тогда подумал только — возвращению ног он был рад больше, чем ее возвращению. Она ушла. А на следующий день он согласился на работу в Конатикс и сам стал агентом — как Стил. Еще через день он спросил у доктора, который наблюдал его, как здесь обстоит дело с посещениями — и узнал, что в лабораторный комплекс, где он все еще обитал, посторонние не допускаются. Как бы там ни было, про Мэгги он рассказывать не стал — это могло стоить ему работы.
А работа ему нравилась. Фактически, Найджел работал таким же детективом, как и раньше, но теперь — из отдела внутренних расследований. Конатикс Индастрис стала для него новой Америкой и он защищал ее границы. Обычно, занимая незначительную должность специалиста по делопроизводству, секретаря или тому подобное, он находился там, где было нужно совету директоров. Иногда ему нужно было выяснить что-то, иногда — присмотреть за важной шишкой. Говорят, что он даже получал приказы непосредственно от главы совета Конатикса, госпожи Лилит Бланш, но подтвердить это не удавалось. Найджел внедрялся на нужные места и собирал информацию. Иногда строил из себя талантливого молодого специалиста, иногда — наглого бестолкового отпрыска кого-то из руководства. Каждый раз — новое имя, новое прошлое, новые друзья и недруги.
Пока шла служба, Найджелу не один раз предлагали добровольное участие в дальнейших экспериментах. Никакого принуждения, корпорация всегда предоставляла выбор. Внутренний инжектор адреналина, расширитель памяти ZR-11, усилители мышечной активности в руках GF-2а, несколько пластических операций для работы под прикрытием — Найджел всегда соглашался. Пусть другие боятся металла в себе, но он благодаря этому металлу начал ходить. Импланты позволили ему ходить, теперь они позволили ему быть лучше, чем остальные. Но все было не так радужно. Каждый новый имплант вызывал эффект Дентона, хуже того — каждый раз он становился все сильнее. Страх, который Найджел испытал, глядя в зеркало в первый раз, был легким испугом по сравнению с паническими атаками, которые он испытывал сейчас после каждой операции. Кроме того доктор (почему он всегда в маске?) сказал, что со времен первой операции над его позвоночником, ученые продвинулись в изучении процессов, которые происходят в организме во время подсадки имплантов. В частности, что галлюцинации — норма после установки импланта. Тогда-то Найджелл вспомнил обо всех странностях, что были с ним с тех пор. Начиная от визита Мэгги, заканчивая знакомыми на улицах, которые отказывались узнавать его. Он списывал все на усталость и большое количество информации от работы под прикрытием, но на деле все оказалось проще.
Были и хорошие новости — ученные разработали «Неоторакс» — лекарство, инъекции которого помогали бороться с эффектом Дентона. Честно говоря, лекарство так себе. Есть побочные эффекты, вызывает привыкание, довольно токсично (последнее Найджела не страшит — здоровье у него теперь лошадиное). Но это все не важно, главное — оно помогает. Двойная доза при панической атаке, доза при галлюцинациях и это не считая штатных доз утром и вечером. В принципе, с этим можно жить. Плохо, что внештатных приемов становится все больше.
Тем временем, последнее его дело стало самым крупным и удачным. Хотя про удачу Найджел поспорил бы. Он был назначен на должность мелкого делопроизводителя на сверхсекретном проекте «Поколение» — проекте по обучению биотиков с Земли. Была информация об утечке информации и Найджела поставили все проверить. Проверка должна была быть тихой — слишком много политиков и военных было задействовано в проекте, неверное обвинение могло развалить всю программу подготовки. Найджелу (на этот раз его звали Джеймс Лэнг) предстояло стать душой всей команды, другом каждому и заметить, кто что недоговаривает. Ему это удалось. Три месяца Джеймс Лэнг пил пиво с инженерами, носил кофе ученым и флиртовал с нерасторопной, но непосредственной и жизнерадостной секретаршей Джесси Айвс (честно говоря, с женщинами после ухода Мэгги у него не клеилось). И конечно, Джесси оказалась шпионом. Он увидел, как она настраивает оборудование для передачи данных. Снаружи выглядело, как сломанная флэшка, которая слишком долго подключается к компьютеру, но для тех, кто знаком с подобными устройствами (а Найджел-Джеймс был знаком), все выглядело достаточно подозрительно. Операцию провели тихо и быстро — с этажа увели весь персонал, коммуникации перекрыли, но Джесси взять живьем не удалось — она отступила, угрожая пистолетом, а потом вынесла себе мозги. Проверки подтвердили — утечки информации не произошло.
Найджел получил признательность и отпуск. Отпуск правда, был испорчен. К нему явилась Джесси собственной персоной. С окровавленным черепом и стаканчиком кофе в руках. Звучит дешево? А вы попробуйте! Визит Мэгги был в разы приятнее. Так или иначе — «Неоторакс». А еще — походы по врачам. Их Найджел быстро свернул. Никто не мог ему помочь, а чрезмерно привлекать к своему состоянию внимание Найджел не хотел — боялся потерять работу, ставшую для него в буквальном смысле смыслом жизни.
Да, он хотел служить корпорации. В какой-то момент Найджел понял, что Конатикс — не просто корпорация. Это его дом. Почти семья. Это не полиция, где ты вроде выполняешь важную работу, но собственное начальство и коллеги смотрят на тебя с каким-то презрением, словно ты им чего-то должен, словно постоянно делают тебе одолжение. Никто не пытается лишить тебя выплат, бросить на произвол судьбы, все делают общее дело, в которое верят — помогают человечеству, и никто не пытается построить свою карьеру на судьбах других... А если кто и пытается, то как раз для этого есть Найджел. Чтобы Конатикс, каждый человек в корпорации, работали ради одной цели — сделать мир лучше. Помочь Земле не словом, а делом. Помочь человеку стать чем-то большим. Найджел прекрасно знал на себе, что это не пустые слова, а нечто большее. Он часто сравнивал службу в полиции Нью-Йорка и работу в Конатикс и понимал, что только здесь поверил в то, что делает правильные вещи.
Конатикс давала не только работу, но и заботу. Здесь, внутри корпорации, особенно в Париже, где находилась штаб-квартира, он перестал быть одиноким. Конечно, профессия агента внутренней безопасности накладывала определенный уровень ответственности и секретности, но среди таких же агентов как и он, Найджел нашел понимание и друзей. С кем-то его связывала крепкая дружба с нужными нотками соперничества, как с его главным конкурентом за звание «лучший внутренний агент» — Джимм Квин. Он очень любит звать Найджела «железкой» и «тостером», но Стоун никогда не обижается. Джимми из тех людей, что могут подкалывать и ехидничать все время, ровно до тех пор, пока не понадобится помощь. «Если что-то нужно — звони Джимми». Да и чего скрывать, в некотором смысле он чувствует некое родство с этими механизмами, которые выполняют свой долг без колебаний и слабости.
А еще была Алисия Дивари, которая часто бывала оператором Найджела в его ухе во время миссий. Дружба с ней, кажется, перерастала в нечто большее — но сейчас он не спешил и не торопил события — разрыв с Мэгги и смерть Джесси (черт, он так и не узнал, как ее звали на самом деле) все еще тревожили его. Так или иначе, для Найджела Конатикс не была безликой массой — корпорация была людьми. А он сам был Конатиксом.
И, видимо, последняя история с Джесси Айвс была воспринята его начальством, как победа. К тому же, Найджел уже был в курсе проекта «Поколение». Теперь ему снова предстояло работать над этим проектом, на этот раз — в поле. Теперь ему предстояло стать Сандро Блайтом (любопытная деталь — даже связные, в том числе Алиссия всегда называли его тем именем, которым он представлялся окружающим — так уменьшалась вероятность ошибки по неосторожности). Прикрытие было из его нелюбимых, но, надо признаться, действенное — богатенький сынок одного из членов совета корпорации, непутевый, но услужливый, назначен секретарем-ассистентом (не мешайся под ногами) при докторе Гамильтон, руководителе проекта. И, как только что решили — преподавать медицину. В его подготовку входили все знания о препаратах, которые будут необходимы кадетам, а учителю будут доверять больше, чем секретарю. В его задачу входит следить за всем и за каждым. Возможно, на станции будут и другие шпионы, вряд ли история с Джесси Айвс кого-то остановила. Нельзя также допустить, чтобы возникли конфликты с кем-то из турианцев. Сами турианцы тоже — крепкие орешки, нельзя подставлять им спину. Ну и главное — доктор Гамильтон. Если она справится — проект состоится. Поэтому главная задача Сандро Блайта — следить, чтобы доктор Гамильтон неукоснительно придерживалась контракта. В общем-то, не первая подобная миссия для него, но сейчас ответственность очень велика. Кроме того, связь на Гагарине ограничена и голос Алиссии Сандро будет слышать не так часто. Но они где-то рядом и работают вместе с ним – и это главное.
Единственное темное пятно во всем этом — все усиливающийся эффект Дентона. Видимо, количество имплантов было слишком велико. Уже больше года не было новых операций, но галлюцинации, кажется, только учащаются. Панические атаки теперь случались регулярно, чаще всего — от усталости и недосыпа. «Неоторакс» помогал, но его требовалось все больше. Но хуже всего то, что в голове у Найджела начали роиться сомнения. Если у тебя приступы паранойи, это ведь не значит, что за тобой никто не следит, так ведь? Найджел (Джеймс? Сандро? Он начинал путаться) перебирал свое прошлое. И с ужасом обнаружил, что многое начало ускользать. Как звали его родителей? Куда они исчезли, где были когда он сидел прикованный к инвалидному креслу в своей квартирке? Да и вся его история до катастрофы — не слишком ли шаблонная? Средний американец, хороший коп, таких как он описывают в дешевых детективах. Но почему его память изменяет ему? И настоящая ли это память? Его импланты влияют на его метаболизм, силу, на его ноги. Не могут ли они влиять на его память? «Неоторакс» помогает от галлюцинаций, но ведь «Неоторакс» нельзя купить в аптеке — это разработка Конатикс. Что если и его действие — ложь, и он наоборот помогает ему не помнить чего-то важного? Но перестать принимать препарат означает панику и галлюцинации. И есть еще кое-что. Сейчас Конатикс — его семья. Хочет ли он узнать что-то, порочащее его семью? Остаться без работы, без дела, а еще — без Алисии?
В общем, у него будет весь следующий год на станции, чтобы подумать об этом. Сейчас же ему стоит сосредоточиться на Гамильтон, турианцах и маленьких головорезах, ради которых все затевается.
Правила по медицине для взрослых
Ссылка на Google Docs с правилами по медицине для взрослых: читать и комментировать.
Ссылка на Google Docs со списком медицинских составов: читать и комментировать.