Я Виктория Шелли Кортез, это случилось, когда мне было 15.

Тогда мы жили вдвоем с братом, Виктором Кортезом, сейчас его называют “Барыга”. Мы давно ушли из родительского дома - Виктор не терпел заботы и ограничений, на меня же родителям было просто плевать, вряд ли они заметили, когда я перестала появляться дома. Брата же я обожала, он был мне для меня и другом, и любовником. Мы прожигали жизнь, работая на людей Рамоны Моралес, которая держала наш район. Все мы боялись ее и уважали одновременно. Мы с братом продавали и покупали все, что подвернется под руку. Я делала это ради милого Виктора.
Прошло бы немного времени, и нас бы либо нашли мертвыми в канаве, либо мы бы не очнулись от очередного прихода, ну или все вместе. Но случилось то, что случилось.

В наш район пришли люди Виктора Гранта Коула. Они искали Максимуса, но Рамона отказалось его выдавать и началась бойня. Администрация, казалось, потратила все военные ресурсы, чтобы превратить каждого человека в районе в груду мяса.
Выбора - идти на улицы или нет не стояло. Парни Рамоны притащили меня к Гвендолин Уинфред Кларк, которая работала врачом в госпитале.Дельная такая девка. От перевязок и штопанья раненых дело быстро дошло до таскания трупов (или их частей) с улиц, поиска тех, кто еще дышит. Я буквально погрязла в крови и испражнениях, меня рвало, но я продолжала выполнять то, что мне сказали.
И вот среди всей этой бойни я нашла их - моих родителей. Я с трудом узнала в обезображенных лицах знакомые черты. Но они еще дышали. Их состояние было хуже некуда, чтобы их спасти нужно было немедленно бежать за медикаментами, лелея надежду успеть. Я почувствовала, что эти люди мне не чужие. И хотя они меня никогда не любили, для меня все обстояло иначе. Но вокруг было столько раненых, которым можно было реально помочь! Но я уже знала, что я выберу этих, когда - то близких, людей. В этот момент кто-то положил мне руку на плечо и прокричал, что в нескольких кварталах обвалился дом, в котором находился мой брат. На долю секунды меня сковал ужас, но через мгновение, я бросилась к нему. Я не могла потерять единственного близкого человека.

Когда завал разобрали, оказалось, что Виктор все это время провел в праздном поглощении питья и яств, которые оставили жильцы, вышедшие на улицы. Меня охватило отчаяние, когда я осознала, какой выбор сделала.
Разумеется, родители умерли. Разумеется, умерло еще много людей, страшной и жесткой смертью. Жаждя возмездия, свободы и просто от отчаяния мы собрались вместе, надели маски и пошли прямиком на администрацию. Мы понимали, что это может быть последний наш день и для многих так и произошло. Чтобы не тряслись коленки, я приняла не хилую дозу и дело пошло легче. А потом я одна из первых получила бессмертие, будучи под наркотой, я даже не почувствовала боли…

Выйдя из тумана, я встретила Виктора. Он был без сознания, я такое видела не раз. Он превысил дозу, сильно. Меня снова охватила паника, даже в таком состоянии он оставался для меня лучшим из людей. Но я знала, что никто не согласится ему помочь. С чего бы, никто не питал к нему ни симпатии, ни жалости! Тогда я просто дотащила его на себе до Хранителя и бросила получать свою новую жизнь. Когда он вышел из тумана, он потерял сознание. Проснувшись, он посмотрел на меня (что это было в его глазах? недовольство? презрение?) и, не сказав ни слова, ушел. После этого брат стал меня избегать, причиняя мне этим невероятную боль. Я осталась одна.
Психо, Громила

Меня зовут Виктория Шелли Кортес. После моей смерти все изменилось. Я была опустошена и потеряна. Все что было до этого перестало существовать, перевернулось с ног на голову.
Надо было найти себе место, и так вышло, что я пристала к “общине смерти”. Эти ребята обитали на фабрике и даже пытались по вечерам спасти мою душу. Это меня забавляло.
Но спасать стоило не меня, а их - людей, трясущихся от страха, бьющих своих детей, чтобы как-то унять боль, плачущих и купающихся в собственной грязи. Тогда-то у меня и проявился дар - видеть чужие воспоминания, забирать самые страшные и постыдные, лечить больные души. Оказалось, на этом можно было отлично заработать, и я стала, если позволите, фабричным психоаналитиком.
Я пропустила через себя столько человеческого дерьма, что мне стало очевидно - никто из нас не способен осознать дар Хранителя, необходим идеальный человек! Новый человек или же машина с сознанием бессмертного? Я не могла найти решение, но эта мысль захватила весь мой разум. Вечерами я искала ответ на вопрос, кто мог бы познать бессмертие целиком? Может ли наш абсурдный разум измениться, а сознание выйти за пределы?
Слух о моем “таланте” распространился быстро, и у меня стали появляться “пациенты” со всего города. Однажды в трубах я наткнулась на Элизабет Марггети Куин, поговаривали, что у нее что-то случилось с мужем, так я и предложила ей свои услуги, но она решительно отказалась что-либо забывать. Я слегка удивилась, но лишь пожала плечами и уже собралась идти восвояси, как заметила у нее в руках девайс, который она так долго доставала через Виктора. Я осталась посмотреть, что она собирается с ним делать. Сначала Элизабет вставила мозг в робота, затем подключила к нему свою мнимку и...ничего не произошло.
Мне стало обидно, и почти не отдавая отчета своим действиям, я коснулась машины и почувствовала, что могу с этим работать, почти как с обычными воспоминаниями.
Меня охватил восторг и предвкушение, и я немедленно предложила свою помощь в обмен на доступ к этому “идеальному человеку” в случае успеха. Элизабет согласилась.
Я коснулась машины, никогда раньше я не испытывала такого трепета, возбуждения, почти экстаза. Когда я загрузила в него одно воспоминание, воспоминание мертвого мужа Элизабет, но случилось непредвиденное.
Когда машина, Адам, открыл глаза, от стал просто биться головой об стену. Пришлось его отключить, мы были ужасно разочарованы, но продолжили эксперимент…

Про Маркуса Волкоффа для остальных Прожигателей
Говорят, что как-то раз один работяга с Электро, а может с Труб или Рельс, убил шлюху. Просто так, не из-за денег или секса. На самом деле, это был работяга с Комбината, это был Маркус Волкофф! Вместе с Кристианом Блэйком он был основателем Прожигателей. День Зарезанной Шлюхи, когда Прожигатели устроили погромы в Трубах, был первым крупным шагом общества. Тогда Прожигатели впервые посеяли страх был страх...страх беспомощности, смешанный с непониманием. И Потомки и патриции и даже Клиенты Труб настолько привыкли к обычному порядку вещей, что оказались абсолютно беспомощны перед натиском Прожигателей. Этот день стоит запомнить навечно именно тогда началась новая эпоха!

Во время лечения фобий Регины Рамирез, завербовала её в Прожигатели.

Я Виктория Шелли Кортес.
Я ждала клиента, поэтому, когда дверь приоткрылась, рефлекторно потянулась за мнимкой. Я повернулась, чтобы пригласить клиента присесть и оцепенела. Мнимка выпала у меня из рук, сердце бешено заколотилось. Сквозь дверь просочилось существо, ужасная, ломаная фигура с размытым лицом. Вслед за ней вошел человек, он был в маске, но ему не нужно было представляться. От его запястья тянулась цепочка, приковывающая фобоса к человеку. Все самые страшные картины, самые мрачные слухи, ходившие в городе про Паука проплыли у меня перед глазами. Я попыталась выдавить из себя хоть звук - тщетно.

Раздался голос: “Девочка, ты заинтересовала меня. Будем с тобой работать. Для твоего же блага, разумеется”.
Никакого согласия не требовалось.

И вот я уже стою в лабиринте, сплетенном из деревьев. Они кряхтят и извиваются, словно недовольны собственной близостью. Я чувствую, что они желают обвить меня ветвями, вонзить шипы, удушить, забрать, искалечить. Им вторит хмурое небо с густыми иссиня-черными облаками.
Мне не устоять на месте, слишком опасно, слишком липко, и вот мои стопы уже несут меня вперед. Я бегу к самому широкому проходу, заворачиваю за угол, еще один, деревья практически подступают к моим стопам. В этот момент я натыкаюсь на дверь, овсяную легким свечением, я узнаю ее, я открывала ее много раз.
Я вхожу домой, свет камина слепит мне глаза. На диване лежит брат, что-то бормочет, как всегда что-то принял. Мелькает мысль, что мы не виделись довольно давно, а вспомнила я о нем только сейчас здесь, в моем воспоминании...интересно. Над братом порхает мать, учит его жизни. Удивляюсь, что она не оставляет попыток.
Никто не обращает на меня внимания, я подхожу к ним вплотную, провожу рукой по красивому лицу брата - для них я не существую.
Не отдавая отчета своим действиям, я взбегаю по лестнице наверх, дверь в кабинет отца приоткрыта, он склонился за работой.
И вот я снова внизу, стою перед входной дверью и не решаюсь выйти, покинуть свое убежище. Но я знаю, что здесь нет выхода и шагаю за дверь…

Снова на меня давит лабиринт, идти стало тяжелее. Время от времени, боковым зрением я замечаю мою дверь, она приглашающе светится, я поддаюсь, но за ней лишь одно - брат, мать, отец, неизменные и так будет всегда.
Я решаюсь пойти дальше и выхожу на каменную площадку. Ветви деревьев затягиваются за моей спиной. В центре площадки стоит алтарь, над ним склоняются два фонаря, но только один из них освещает фигуру на алтаре. Руки Виктора скованы цепями, рядом лежат нож и веревка с петлей. Я спрашиваю брата, что здесь происходит, он отвечает, что скоро явится ОН, поэтому я должна освободить его. Но мне хочется совсем не этого. Я знаю, что я должна сделать, но не решаюсь.
Лабиринт позади меня раздвигается, и по спине пробегает холодок. Я хватаю нож и поворачиваюсь, но не успеваю даже замахнуться.
Фигура в маске взмахивает косой, я чувствую невероятную пронзающую боль, словно порвалась каждая клетка внутри меня. “Долго думаешь!”
Вспышка, и я снова вначале лабиринта. Он полностью изменился, но я чувствую, что знаю, куда мне идти. Еле плетя ноги, добираюсь до алтаря, беру в руки нож (в этот раз я ощутила приятный холод рукояти), и резко вонзаю его в сердце Виктора. На его лице застывает удивление. Я чувствую удовлетворение и свободу.

Вспышка, и я оказываюсь на равнине. Резкий порыв ветра уносит мою шляпу. Вдалеке я вижу какое -то строение и устремляюсь к нему. Туфли грязнут в песке, глаза слепит пыль, на зубах привкус пепла.
Я достигаю места, но никакого строения нет. Я знаю, что это дом, и он охвачен огнем, но самого его не видно. Пепел оседает на мое платье, оставляя мелкие прорехи. Кажется, воспоминание кто-то правил.
Но я знаю, где я. Это госпиталь. Вокруг валяются обломки зданий и техники, куски человеческого мяса и стонут умирающие. Все это я уже видела. Только в этот раз у мертвецов, раненых, санитаров, у всех людей - нет лиц, они словно обтянуты гладкой кожей. Манекены. Я догадываюсь, что ОН мне подготовил.
И вот я вижу отца, плетущегося мне на встречу. Из его разорванного живота свисают кишки, он наступает на них и вырывает. Руки вывернуты в разные стороны. Половины лица нет, но один глаз смотрит прямо на меня. Из его глотки с хрипом и кровью вырывается “Что ты наделала? Спаси нас!”
Под ногами я вижу нож, тот же, что и на алтаре. Я подхожу к отцу и перерезаю ему горло, он заваливается на меня, но я просто отхожу в сторону. Я чувствую страх от того, что я не просто взмахнула ножом, я перерезала что-то внутри себя, что-то старое.
Но это не все, должна быть она.
Мать, изорванная на кусочки, ползет ко мне, она выглядит жалко и ничтожно. Я не хочу снова заносить кинжал. Я сажусь на колени перед ней, чтобы утешить то, что от нее осталось. Она впивается мне в глотку и вырывает кусок плоти. Я знаю, что кровь мне не остановить, я усвоила урок.
Вспышка.

Я сижу в кресле. Вонь и смрад остались где-то вдалеке. Я вижу в окне бак водонапорной башни, кажется, я где-то в трубах. Я чувствую как расслабляюсь. Перед собой я замечаю человека, он сидит ко мне спиной.
Мгновение и мои руки, и ноги намертво зафиксированы. Оковы болезненно впиваются в мои запястья и лодыжки.
Конечно, это Он. И он хочет от меня воспоминание, он должен скормить его своей зверушке. Он просит меня не сопротивлятся. Почему же мне кажется, что хочет он как раз обратного?

Но он не шутит, он отрубает мне палец за пальцем, вонзает лезвие в мое тело до тех пор пока я не впадаю в забытье и умираю.
Я открываю глаза, я снова в кресле. Он снова делает мне предложение, я снова молчу...пока не начинаю дико кричать от того, что он отрывает от меня куски плоти.
Агония заканчивается, и я снова оказываюсь в кресле. И снова боль..
Он просит отдать ему всего лишь воспоминание, Виктор, мать, отец, Адам...
Я открываю глаза только для того, чтобы их снова застлала кровь. Я чувствую вкус своей плоти и вкус металла. Веревки, ножи, волосы, ногти.. Умирание и снова пробуждение.
Лицо брата застывает у меня перед глазами, надо только отдать.
Я чувствую, что скоро попрощаюсь со своим рассудком, но я снова качаю головой.
Пытка заканчивается, я лежу на полу в луже собственной крови, все тело изрезано. Надо мной стоит человек в маске: “Найди меня, это твое второе второе испытание. Поняла?”
Я киваю. Я буду искать.

Меня зовут Виктория Кортес.
Недавно я возвращалась из жучатника домой. Тамошний клиент решил расплатиться за чудесное избавление от психотравмы бутылкой ликера. Я не из тех, кто ждет случая, поэтому по дороге я тут же зашла к Чезаре Борро. Придумала какой-то предлог, таким как он это явно необходимо, чтобы побеседовать по душам. Этот пророк давно меня интересует - его смертность, его пылкие речи.
К счастью, Чезаре оказался дома, и, что еще больше меня порадовало, совершенно один. Его жена, Анна Лукреция, навевает на меня неминуемую тоску.
Какое-то время мы поговорили о высоких материях, но я словила себя на мысли, что уже давно его не слушаю. Чезаре - мужчина, тело которого прямо сейчас стареет и гниет. Он не знает, что его ждет после смерти, да и сама смерть для него не потеряла смысл. Мы настолько кардинально разные существа, что в этом контрасте, я почти вижу свое истинную, новую природу. В этот момент я четко осознала, что передо мной новый опыт, который, возможно и ведет к перерождению сознания. И непременно должна его получить.
Мы открыли бутылку, я рьяно поддерживала беседу и подливала Чезаре стакан за стаканом. На помойке такого дорогого пойла не сыскать, так что Чезаре быстро опьянел. Он не отстранялся, когда я подвигалась к нему все ближе. Не отстранился, и тогда, когда я его поцеловала.
Не знаю, что это было, алкоголь или помешательство, но мы рьяно накинулись друг на друга. Некоторое время мы наслаждались друг другом. От мысли, что Чезаре смертен, я испытывала только большее возбуждение.
Но все закончилось также резко, как и началось. В коридоре послышались звуки. Жена Чезаре крикнула, что она дома. Мы замерли. Чезаре впился мне в плечи. Кажется, он испугался. Меня не устраивал исход, где наше общение бы прервала эта особа, а мой пастор сломался.
Я схватила со стола нож, вложила рукоять в руку Чезаре. Не знаю, успел ли он он осознать, что делает, но его рука была тверда. Я взяла руку Чезаре, и провела ножом себе по горлу...

“Агентство быстрого решения проблем” - организация, созданная Анной-Елизаветтой Ковальски для помощи людям, имеющим проблемы и избыток времени. Злые языки говорят, что изначально эта контора была создана для координации действия сил Машиниста и Режиссёра для отпора Преторианцам в Ночь Жжёной Бумаги. В настоящий момент численность сотрудников “Агентства” не высока. В основном там состоят жители из Кварталов Жучатника и Рельс . В Бойнях же проживает глава Агентства Анна-Елизавета Ковальски. Агентство занимается расследованием городских происшествий, охраной, силовыми операциями и другими делами, за которые жители готовы платить деньги.
Состав агенства:
Персонаж Рогалевой
Ролан Таросски
Квентин Лэндес Кинг