Для Софии о Рамоне Моралес

Во времени голодных бунтов - Рамона была лидер уличной банды. Молодая девчонка, опьяненная властью и чувством, что от нее зависят жизни всех в квартале. Омерта, уважение, защита... Грабили склады с лекарствами и продовольствием, подкармливали голодных и больных.

Во время облавы у них укрылись Максимус, Орландо и София.

Когда пришло известие о том, что квартал назначен для показательной порки бунтовщиков, и СБ Администрации во главе с Виктором Коулом готовы устроить резню – Рамона была польщена, что Максимус уговаривает ее уйти, боится за нее. Отказалась.

Он не остался. Остались- София и Орландо. Поле суток кровавой бойни вытащили смертельно раненую Рамону, успели привести к Причастию, спасли… Многие в Квартале погибли. У Рамоны после причастия Навсегда остался уродливый шрам на левой руке и так и не восстановила подвижность кисть.

Рамона всей душой приняла и восприняла идею Софии о создании боевого крыла сторонников МАксимуса -Преторианцев.

И маски. Полезный атрибут, вполне отвечавший и новой необходимости «чистки рядов от недостойных» - и старой тяги к ярким символам и показушным жестам, свойственной подростковым бандам.

На штурм дворца люди Рамоны шли уже в масках, и это было для нее еще одним символом мести – квартал вырезали, не вглядываясь в лица. Мстили-безликие.

После штурма Максимус – пророк -не взял власть. Поэтому еще долго в городе был кровавый бардак. Но исполнительно приводил всех к причастию.

Виктор Коул… Честный враг во время боев в квартале. Рамона видела его один раз, мельком. После штурма дворца и его демарша – осталось ощущение, что он решил вовремя и красиво поменять сторону. Все слишком красиво складывалось – отказ, рана, сумел доползти…

Через пять лет по старому счету времени Рамона и ее люди были призваны охранять сходку Максимуса и Святых… О чем они говорили – никто не знает, но Максимус и Шестеро исчезли вскоре после этой сходки.

Через несколько дней Рамона отправила побродить в Пантеон, во время прогулки Рамона встретила Софию. Та сказала «Максимус ушел, теперь Потомок-я» . Так Пантеон обрел новую властительницу, а преторианцы Предводителя в лице Рамоны.

В ночи жженой бумаги Рамона показала себя преданной делу хранителя, эффективной и полезной. Однако возглавляемые ей преторианцы не смогли сдержать напор боевиков Рельс и Жучатника, и вынужденны были сняв маски вновь раствориться в толпе горожан, будучи созываемыми для единичных акций. Увы силовой сценарий подчинения Города не сработал.

Когда София узнала о том что Утилизатору принесли жертву и машина проявляет признаки одушевления, она была в ярости. Неделя ушла на сбор глав кварталов, требование отключения Утилизатора от коммуникаций. Теперь предстоял штурм квартала Фабрика (ныне помойка). Рамона в это время жила на Фабрике, в клиентах, никто не мог бы заподозрить в ней главу могущественного ордена Преторианцев. Но Когда софия приказала ей собрать своих людей и бросить на штурм кваратла, Рамона отказалась. Более того, она защищала фабрику с оружием в руках.
После уничтожения еретической машины, София специальнопотребовала от других потмоков чтобы самые активные участники сопростивления не вошли в число клиентов или патрициев их кварталов. В основном потомки прислушались. Но долбаная Аманда взяла Рамону к себе, и даже. со временем предоставила ей статус патриция! Тварь. Софии нет дела до Рамоны сейчас, но она не привыкла прощать предательство и неповиновение.

Для Коула о Рамоне Моралес

Во времени голодных бунтов - Рамона была лидер уличной банды. Молодая девчонка, опьяненная властью и чувством, что от нее зависят жизни всех в квартале. Омерта, уважение, защита... Грабили склады с лекарствами и продовольствием, подкармливали голодных и больных.

В СБ поступила информация что в зоне влияния банды Рамоны укрылись Максимус, Орландо и София и другие "бессмертные"

Администрация назначила район для показательной порки бунтовщиков, и СБ Администрации во главе с Виктором Коулом начали штурм.

Район сопротивлялся бешено. Были огромные потери с обоих сторон. Рамона лично руководила обороной, пока не свалилась раненой. Ее унесли и провели причастие.

Когда Виктор видел бунтовщиков идущих на штурм администрации, он был уверен, под одной их металлических масок Преторианцев скрывается лицо Рамоны. Она не могла не прийти.

О Валери «Фурия» Саванойер для бывших сослуживцев
Валери «Фурия» Саванойер, до причастия служила сержантом в Службе безопасности (СБ) Администрации. Когда порядки СБ прорвали и началась свалка, Фурия организованно отвела свой отряд. Они прорвались в квартал Фабрика, где был размещен уцелевший отряд СБ под командованием Карлоса Баррона, из Отдела Прямых Переговоров ( параллельная СБ силовая структура Администрации скорее сспецназ). После этого некоторое время была в составе отряда Барона, который, после окончательной смены власти в городе, стал главой службы безопасности Фабрики. Сражалась против Преторианцев во время штурма фабрики. Перешла в Жучатник в СБ. Не поделили что то с Рамоной Моралес и ушла в Рубильник где и работает телохранителем Толли Редхеда.

О Валери «Фурии» Саванойер, которую ты пытался скормить Умнику
Коллега твоя по службе в СБ. Была там сержантом. Сменила несколько Кварталов, пока не осела в Рубильнике. С тех пор вы хорошо общаетесь. Ты попросил её поучаствовать в одном эксперименте в Тумнае. Сказал, что может быть опасно, возможно придется пожертвовать собой. Когда привёл её в Умник и всё ей объяснил, она отказалась. Металлические оковы Умника захватили её, и она не могла пошевелиться. Ты просил у неё прощения, просил уступить и согласиться, ведь пути назад уже не было. Умник начал разговаривать с тобой. Заставил тебя прикончить её. Что ты в конце концов и сделал. Последними её словами была куча грязных ругательств в твой адрес и в адрес этой чертовой машины. Внутри Машины она начала смеяться, потом умерла и растворилась в тумане,к ак все бессмертные в момент смерти

О Фурии Саванойер и Дереликте - мудаках, которые избили вас двоих, мирно бухающих в Жучатнике.
Как то раз вы двое прибухивали вместе, когда вокруг крутилась Валери «Фурия» Саванойер, у которой, кстати, прекрасная задница. Об этом и сказал Маркус Волков. В ответ эта коза психованная врезала хорошо поставленным ударом Маркусу по лицу. Хайнц врезал в ответку за своего соквартальника, а за Фурию впрягся Джек Дереликт с механической рукой. Несмотря на ваше отчаянное сопротивление, эти двое вас одолели (подлыми приемами, конечно же). Там ещё рядом крутились Толли Рэдхэд, и клиентка Дереликта, журналистка – Заноза. Они в драке не участвовали, но явно потом посмеивались, уроды.

Про Маркуса Волкофф, отказавшегося от жребия

Это было достаточно давно. Одна из первых длинных Вахт... Маркус совсем недавно стал патрицием,а его брат Руфус -Потомком, так как Юлий, предыдущий Потомок, покинул Бойни. Другие Кварталы были озлоблены на Бойни и грозили погромами за любые задержки еды.
С каждым днем ситуация становилась все хуже: еды производилось все меньше, а уж о достаточном для всего города ее количестве уже давно можно было позабыть. Руфусу пришла в голову безумная идея – добавлять в чаны с биомассой человеческую плоть. Люди, отправляющиеся в чаны назначались путём жеребьёвки. Руфус назвал это Длинные вахты . Так или иначе, он оказался прав: человеческое мясо служило для биомассы в чанах чем-то вроде катализатора, объем производимой продукции возрастал в разы! Как то раз Руфус (Мясник) собрал всех нас в общем зале и объявил, что сейчас все будут тянуть жребий. Жребий пал на Маркуса. Но Маркус схватил стоящего рядом №34 и швырнул её в чан, произнеся при этом "я отказываюсь от жребия" Мяснику ничего не оставалось, как отправить своего брата в Туман, а по возвращению Мясник разжаловал Маркуса в Клиенты.

Маркус Волкофф до гибели Утилизатора часто появлялся в Фабрике. Как правило он приходил с большим мусорным мешком, полным органических отходов. Из них он печатал на утилизаторе деликатесы для начинки пирожков. Откуда у него органика понятно, у него ж дядя тогда Потомком был. Подворовывал у своих поди, сука. Недаром, знать, его брательник, Руфус, как сам Потомком стал, из патрициев в клиенты разжаловал.

Маркус Волкофф был влюблён в тебя. Твоё юное тело заставляло его сердце биться в два раза чаще. Он уговорил тебя пройти Причастие в своём возрасте, в тайне от родителей, чтоб быть с тобой вечно. Хранитель перемолол вас в одной камере, теперь вы вместе...навечно...
Впрочем, иногда тебе начинает казаться, что ничерта этот мудак тебя не любит. А потом, ты понимаешь, что ты сама дура и это не так. Ты помогаешь ему в пирожковой лавке: продаешь товар, осуществляешь поставку “мяса” в виде своих обидчиков, а иногда и сама разделываешь их на фарш.

Про Маркуса Волкоффа для остальных Прожигателей
Говорят, что как-то раз один работяга с Электро, а может с Труб или Рельс, убил шлюху. Просто так, не из-за денег или секса. На самом деле, это был работяга с Комбината, это был Маркус Волкофф! Вместе с Кристианом Блэйком он был основателем Прожигателей. День Зарезанной Шлюхи, когда Прожигатели устроили погромы в Трубах, был первым крупным шагом общества. Тогда Прожигатели впервые посеяли страх был страх...страх беспомощности, смешанный с непониманием. И Потомки и патриции и даже Клиенты Труб настолько привыкли к обычному порядку вещей, что оказались абсолютно беспомощны перед натиском Прожигателей. Этот день стоит запомнить навечно именно тогда началась новая эпоха!

О Дереликте, который когда-то побил тебя в баре, а теперь вместе с тобой тусит в Прожигателях, думая, что ты всё простил. Так вот: НИХЕРА ТЫ НЕ ЗАБЫЛ.

Про Маркуса Волкофф для Режиссёра
Не так давно ты заподозрила, что в клубе Прожигателей -отморозков, постоянно устраивающих массовые побоища, состоит чуть ли не несколько твоих патрицией. Чтобы разобраться в происходящем, ты связалась с Маркусом Волкофф, который, вроде как, является одним из лидеров Прожигателей. Ты напела ему с три короба про то, как он может использовать Прожигателей, чтоб всех покарать и захватить власть, а ты ему поможешь. Через Маркуса ты можешь узнавать о том, что происходит в обществе. Но доверять ему сильно не стоит. Он явный психопат. Вроде как пирожки свои из людей делает. Хотя, может это и слухи.

О Винсенте Валентайне, который отремонтировал поезд несмотря ни на что.

В один из своих первых рейсов Поезд не дошел до Рельс, очевидно он сломался по пути. Машинист с группой работников Рельс отправился через Туман, в надежде достичь Машины, и починить её своими силами. Найдя поезд, они занялись ремонтом, это было долго и трудно, но когда все уже было почти закончено, внезапно появился Фобос. Работники один за другим или убивали себя, или были утянуты Фобосом в Туман. Последним у дверей кабины застрелился Машинист. Но Винсент Валлентайн не мог бросить ремонт, и вот Фобос проник в кабину и заглянул ему в глаза. Но Поезд запустился в тот момент и могущество Машины прогнало Фобоса прочь. Хотя, говорят, что Валлентайн с тех пор изменился.

О Винсенте Валентайне, который теперь должен.
Долгое время вел переписку с Орландо (первый и последний человек, уехавший на поезде) и, наверное, его потомками, а также другими людьми посредством записок, которые я оставляю в поезде. Некоторые записки он передавал адресатам, не информируя Машиниста. Одним из таких адресатов были члены из Секты Единого Бога. Как то раз, получив записку, они попросили Валлентайна встретить с Поезда определенного человека с той стороны - Грегори Стерна и укрыть его на время. Узнав, что он хочет совершить (разрушить Машины), Винсент анонимно рассказал о нём, но несмотря на это его должны были наказать. Чтобы замять дело, он заключил договор с банкиром Амалией Кларксон.

Грею Ханту о жене
Раньше тебя звали Грей Хант. У тебя была жена - Кетрин Деранос Хант. С самого первого момента нашей встречи с тобой, она чувствовала себя рядом с тобой защищенной, спокойной и радостной. У вас родились дети, вы жили вместе, у вас было достаточно общего, чтобы быть настоящей семьей, но все-таки этого общего оказалось не достаточно, чтобы вместе пройти через все испытания, приготовленные для нас жизнью.
Самым большим разногласием у вас с женой был вопрос о назначении машин, в том числе Хранителя. Она всегда считала, что Хранитель дает людям взамен достаточно, чтобы назвать наше совместное существование симбиозом. Ты, Грей Хант, считал, что люди должны найти свой путь, чтобы стать подобными богам, а не зависеть от Хранителя. Когда твоя жена решила пройти Причастие и тебе не удалось отговорить её от этого решения, ты ушел из дома и не появлялся несколько суток. Потом ты вернулся, вы помирились и стали жить как прежде, пока не подросли дети.
Ты запрещал детям проходить Причастие, жена же искушала их Хранителем, но обманывая саму себя, гвоорила что хочет чтобы они приняли это важное решение самостоятельно. Твой сын, Роджер полностью поддерживал тебя, дочь же, Ингрид , когда ей исполнилось восемнадцать, тайно от тебя прошла Причастие. Ты просто взбесился, заявил, что ни одной лишней секунды не останется в этом городе, и вы с сыном ушли.

Кристиану Блэйку о Кэтрин Хант
Когда твой наставник уже стал фобосом под твоим контролем, ты решил завербовать в Лунную Паутину ещё и его жену Кэтрин Деранос Хант. Ты сказал, что он был лучшим и самым верным учеником моего мужа, но сам Грей Хант оказался слишком слабым, и отступил от пути следования своему учению. Ты показал на фобоса и сказал, что Грей превратился в эту тварь, утратив в тумане все воспоминания. Но что жена могла бы, если бы хотела, вернуть воспоминания мужа обратно. Если окажет тебе некоторые услуги… Она согласилась с одним условием: ей не придется убивать людей и причинять им боль.
Ты выдал ей страницу из книги по алхимии, чтоб она стала алхимиком и была полезней для тебя. Ты забрал за эту страницу одно её воспоминание. Она отдала тебе воспоминание о своем Причастии.

О Кэтрин Хант для Мания Максимуса

С неясными целями тебя, как дайвера наняла Кэтрин Хант. Зайдя с ней достаточно глубоко в Туман, вы наткнулись с ней на фобоса. Ты, как профессионал посоветовал ей замереть и замер сам. Но фобос всё равно обратил на вас внимание и направился в вашу сторону. Когда фобос приблизился в Хант, ты уже попрощался со своей нанимательницей. Но подойдя к ней вплотную, фобос ушёл, а Хант в руках ты заметил кусок материи, напоминающий клочок старой рубашки. Когда вы пошли в Туман, при ней ничего такого не было.

О Кристиане Блэйке для Рамоны Моралес

Кристиан Блейк был нищим аптекарем в криминальном районе и делал все, чтобы выжить.
Он состоял в банде, которой управляла Рамона Моралес. Он собирал мази и обезболивающие для бойцов банды.
Во время штурма квартала администрацией, Рамона приказала Блэйку валить на передовую, Блейк пытался возражать.
“Я буду более полезен в тылу”, “Ты потеряешь специалиста”, “Я не собираюсь глупо умирать в этой перестрелке”.
Тогда Рамона поставила его организовывать медпункт

О Кристиане Блэйке для Кэтрин Хоуп Хант.
После штурма Квартала Моралесов, недалеко от него твой муж нашёл полумёртвого Кристиана Блэйка. Ты буквально вытащила его с того света. Стех пор он был одним из учеников твоего мужа.

О Кристиане Блэйке для Элизабэт Маргери Квин.
Когда ты была патрицием, он был твоим клиентом и любовником. Однажду он пришёл к тебе, кинул на пол кучу запчастей от Вышки и сказал, что Меллиса пыталась тебя подставить и хотела, чтоб он их тебе подкинул. Но он её в гробу видел и вот пришёл к тебе, чтоб решать, что делать.
Почти сразу в дом ворвались люди Мелиссы и обвинили тебя в укрытии запчастей. Сцена при этом была абсолютно абсурдной, но ты ничего доказать не могла. Ты была изгнана на Помойку, но некоторое время назад тебе удалось вернуться в Кварталл на правах Клиента. А Блэйк стал патрицием вместо тебя.

О Кристиане Блэйке и Вейре Дин Патрик для Мелиссы
Вейра дин Патрик была патрицием, оставшимся со времён Паттинмайка. Она не сопротивлялась, когда вы отбивали Трубы обратно, и по сути ей было нечего предъявить. Но она была патрицием, Паттинмайка и за это ты её люто ненавидела. Ты хотела изгнать её из патрициев, и для этого решила использовать её любовника Кристиана Блейка. Ты пообещала ему место патриция, если он подбросит детали Вышки своей любовнице. Что-то в его поведении заставило тебя проконтролировать его аферу. И не зря. оказалось, что этот дурак, притащив детали в дом дин Патрик, начал дико раскаиваться и рассказал ей весь твой план. Но именно в этот момент твои люди ворвались в её дом. Дом её, детали вот они на полу. Картина была достаточно абсурдная, но никто вопросов задавать не стал. Блейк же, внезапно, из невнятного мямли стал суровым мужиком и пообещал тебе рассказать всему кварталу как обстоят дела на самом деле, если ты не дашь ему обещанный ранее статус Патриция. Ты решила не искушать судьбу и уступила.
Так дин Патрик оказалась шлюхой в Жучатнике.

О переделке власти в Трубах после Причастия

Во время бунта бессмертных Марш Боуэн Паттинмайк, взяв верных парней, убил Александра и Евгению Хайсмит, а их дочерей близняшек взял в рабство. , семья убита. Остались только Камилла и Мелисса. Они были отданы им в его же бордель.

Потом Патинмайк понял что ему не обойтись без крови Хайсмитов для управления машиной , что Вышка не может работать без Потомка, а кровь Камиллы и Мелиссы позволяет им управлять машиной..
Он сказал, одну разрешит править Трубами от его имени, вторая останется работать в борделе.
Камилла ответила, что либо мы обе получаем свободу, либо все в этом Городе могут сдохнуть от жажды.
Камилла была брошена обратно в подвал,.
Мелисса согласилась. Она как то сумела договориться с бывшими мафиози Джованни де борро и Чезарре 1 Де борро, бывшим СБ шником Говардом Принсом и наёмником (на тот момент) Харви Спектром.
Парни вынесли Марша из Труб и разгромили бордель забрав оттуда Камиллу.
С тех пор близняшки правят трубами.

Жертвы паука

1. Камилла была одной из жертв. Опробована - отобрано и признана слабой. Ей дано второе задание узнать кто такой Блэк. пока не смогла
2. Августа Кинг была одно из жертв. Пожертвовала собой ради камиллы в кошмаре и признана Блэйком слабой.
3. Кэтрин Хоуп Хант завербована чтобы вернуть мужа

К вам через Анну-Софию Треед, вашего посредника, обратился Кристиан Блейк. Он хотел попробовать вскрыть Жертвенного и посмотреть, что там внутри. Для вас подобное знание также было бы полезным. Вы выбрали из своего числа исполнителя и отправили его на помощь Блейку.
Вы вырубили Жертвенного каким то особым ядом, который был у Блейка, но прежде чем Кристиану и его помощнице удалось начать исследование, отовсюду набежали Преторианцы, и операцию пришлось свернуть. Откуда они узнали? Непонятно.

Как-то раз к тебе обратился Патриций Квартала Труб Кристиан Блейк. Он рассказал, что ему нужна помощь психо и он готов взамен предоставить свою. Он рассказал, что хочет вскрыть Жертвенного и посмотреть, что он вообще такое. Для Памяти подобное знание также было бы полезным, и ты согласилась. Вы вырубили Жертвенного каким то особым ядом, который был у Блейка, а нанятый им громила утащил Жертвенного в укромное место. Но прежде чем Кристиану и тебе удалось начать исследование, отовсюду набежали Преторианцы, и операцию пришлось свернуть. Откуда они узнали? Непонятно.

Быдло охамело.
Недавно какие-то ублюдки, скорее всего Луддиты, пытались похитить Жертвенного Секундо. Жертвенный был временно парализован ядом, о чём Хранитель тут же получил сигнал. Пантеон отправил за злоумышленниками всех свободных преторианцев. Жертвенный был отбит, личность злоумышленников установить не удалось.

О Сюзанне Флоренс, твоей подруге и подельнице.
Сюзанна Флоренс -девушка, с некоторых пор ставшая Патрицием Жучатника. Во времена Первых Причастий потеряла дочь, которая погибла при трагических обстоятельствах, не успев пройти Причастие. Муж бросил Флоренс и живёт сам по себе. Родители были в числе фанатиков Церкви Единого Бога и давно умерли своей смертью. В общем Флоренс осталась одна. Как это всегда бывает, человек в своём горе зацикливается на определенных вещах. Флоренс любила розы, семена которых, непонятно где она сумела достать в городе. Вот только розы никак не хотели расти. Она всегда тепло общалась с тобой (Да, скорее всего именно потому, что тебя зовут Роза). Из алхимических книг ты знала, что цветы могут вырасти на могиле умершего насильственной смертью. Такие цветы могли стать прекрасным ингредиентом. для создаваемого тобой Яда окончательной смерти. Ты предложила Флоренс заманить к себе в дом какое-нибудь "удобрение", затем убить его и вырастить розы на месте трупа. Флоренс согласилась. Вы уже присмотрела жертву - молодого парня из Смертных по фамилии Таросски, когда в результате очередных игрищ режиссёра повесилась его сестра, тоже смертная. Ты сочла эту смерть символичной, тем более что убивать невинных людей тебе не очень нравилось. Вы украли труп и похоронили его во дворе Флоренс. На трупе вы высадили розы. Через некоторое время розы выросли. Из лепестков первой выросшей там розы - черной розы вы сварили с Флоренс свой яд .

О Гретте Волков Саванойя.
Гретта управляла Фабрикой во время Бунта Бессмертных. В это время к ней пришёл отряд администрации, под командованием Карлоса "Барона". Когда Карлос узнал, что Администрация пала, он заминировал Утилизатор, и приготовился умереть с честью. Гретте удалось уговорить его прекратить глупую возню и влиться в её квартал на правах начальника службы безопасности. Спустя некоторое время Гретта и её дочь прошли Причастие, к недовольству её мужа Реджинальда. Гретта сделал свою дочь потомком, желая самой отдохнуть от бремени власти. тем более, что дочери Карине нравилось управлять

О прибытии твоей сестры Паулины Рамирез и вашем прошлом.

Ты родилась, когда Паулине было 3 года. С детства была импульсивная, жесткая, эгоцентричная. Возглавляла детские шайки и колотила ребятню, пакостила. В более взрослом возрасте подставляла кого-то на работе, если они мешали. Паулина с родителями почти опустили руки, глядя на проделки этого не злого, но дикого маленького зверька.
И при этом зачем-то любила рассказывать о своих глупых и жестоких проделках своей сестре. Зачем? Похвастаться, послушать мнение? и вот однажды вместо критики Паулина тебя поколотила. Ты заперла нелюбимую беременную учительницу в классе после окончания занятий. Миссис Мэрриэм просидела там прилично времени, переволновалась и прямиком из школы отправилась в больницу.
Ее сотовый телефон Ты, разумеется, украла загодя, чтобы учительница не могла позвать на помощь. Им-то Ты и похвасталась Паулине.
«Смотри, что у меня есть!» А на вопрос «откуда?» рассказала всю историю.
После её тумаков синяки сходили больше недели – все-таки тогда, она была еще сильнее тебя, но ты отомстила: она ничего не сказала родителям, но потом «по секрету» рассказала Эрнесто, парню Паулины, что якобы, она гуляет налево. После того, как разразилась Эпидемия, твоя сестра сбежала одной из первых, бросив родителей, тебя и своего парня умирать.

Ты решительно отправилась вслед за ней. Встретившись в первый раз в Городе у вас произошёл следующий разговор:
– Привет, систер!
– Регина?!? Ты…
– Да, я теперь живу здесь. Тоже уехала из нашей дыры после того, как ты бросила меня там одну с родителями. Сейчас они уже умерли, не беспокойся. Мне здесь славно, я наконец-то на сцене. Заходи как-нибудь посмотреть.
Периодически вы ещё встречались, но события никак не развивались.

О Паулине Рамирез , чужачке-пророчице из Пантеона.

Поезд прибывал согласно своему расписанию, и ты как обычно встречал его в ожидании Чужаков, у которых можно чем-то поживится.
Среди прибывших была девушка, которая очень странно смотрела на тебя, а после протянула к тебе руку и не своим, а каким-то замогильным голосом сказала: «Ложь твоя будет явлена в свете Истины! Зря ты это сделал».
Ноги в тот раз сработали быстрее, чем мозги. ты в Ужасе убежал, но слухи поползли по Городу, и теперь девица является Слугой Хранителя и восседает в Пантеоне.

О Паулине Рамирез и её выборе.

По Городу начали распространяться слухи о провидице приехавшей на Поезде. Чужачке с настоящим Даром, как шептались на улицах. Ты послала за ней людей, чтобы её пригласили к тебе, дабы ты могла посмотреть на неё и предложить ей присоединиться к вам, произошёл следующий диалог:
– Значит, так, Паулина, у тебя два варианта. Либо ты становишься Патрицием Пантеона и Слугой Хранителя. Ты слишком популярна в городе, и я не могу оставить эту силу без контроля. Ты нужна мне и Хранителю. Прими Причастие и переселяйся сюда, либо я найду способ, и не один, сделать твою жизнь невыносимой. Слышала о Кусачей Крысе? Позавидуешь и ему, и жителям Помойки. Хочешь подумать? Подумай. Но недолго.
Она действительно думала недолго и прошла Причастие, заняв место среди Слуг Хранителя.

Об Утилизаторе
Утилизатор обрёл разум. Весть об этом в Пантеон принёс Уолтер Уик -верный последователь Хранителя, бывший одним из патрициев Фабрики. Переговоры с патрицием Гретой (потомок квартала пропал)на совете Потомков ничего не дали. Тогда было принято решение отключить Утилизатор от всех ресурсов. несмотря на выполнение указания всеми Потомками (ну они сказали, что выполнили, никто ж не думает, что Потомки будут врать?)Утилизатор продолжал работать. На него из неизвестных источников поступало огромное количество времени. Было принято решение о штурме. Штурм длился продолжительное время, но преторианцам всё же удалось прорваться и отключить Утилизатор.

Ломбард помог Грете и Синтезатору протянуть дополнительное время после того, как Утилизатор отключили от всех источников. Поставлял время. В обмен забрал воспоминание.

О Одоте. Впервые София увидела его окровавленного возле здания Администрации. Максимусу был нужен для суда кто-нибудь из старых властей, незапятнанный преступлениями Администрации, и поэтому ты помогла ему. София приложила свои часы к его груди, давая ему своё время. Очень странно, но это сработало и на смертном. Время Софии дало возможность донести Одота до Хранителя, где он прошёл своё Причастие.

После успешного Бунта Бессмертных и прихода Максимуса к власти, начались показательные процессы над поверженной администрацией Города. Для придания легитимности и иллюзорной видимости приличий, Одоту предложили войти в одну из "троек". Для того и спасали. Остальными членами тройки были Уолтер Уик и Родриго де Борро.
На Первом процессе по Говарду Принцу, Одот проголосовал за невиновность подсудимого, в отличие от двух остальных членов тройки.
На Втором процессе за виновность Виктора Гранда Коула, Заместителя Принца. Остальные члены тройки проголосовали за невиновность.
На Третьем процессе за виновность Жака Ластиса, Бывшего мэра.
На четвертом за виновность Орутанны Кортес.

Во время пожара в Рельсах Арисса Мёртон была ближе всех к Поезду. Когда она добежала до Машины, Поезд был уже в огне. К счастью, двигатель был включен и работал на холостом ходу. Получая чудовищные ожоги от раскаленного метала, Арисса сняла поезд с тормозов и отогнала его в безопасное место. Если гвоорить прямо, то в ту ночь Арисса спасла Поезд.

Арисса Мёртон была приблёжонной Рамоны Моралес во времена до причастия. Участвовала в обороне квартала от войск Администрации.

Виктория Шелли Кортез -жительница квартала Моралез. Во время штурма Администрации помогала тебе оттаскивать раненных и трупы. Попросила тебя помочь тяжело раненным родителям, затем куда то убежала. Вроде как что-то случилось с братом. Родители, к сожалению, умерли.

Ты как Паук пытал Викторию Шелли Кортез, пытаясь выбить из неё воспоминание. ТЫ отрезал от неё пальцы и куски плоти, но она так и не сдалась. Она признана тобой достойной для дальнейших испытаний.

Лирра Алан Забарро, была ребёнком когда, во время Бунта бессмертных Патрон и Рэдхед возглавили атаку рабочих Электро на дом её отца, предыдущего главы Рубильника. В драке с родителями Рэдхэд уронил пистолет, который упал под кровать, где пряталсь Лирра. Когда он нагнулся достать его, Лирра выстрелила. Рэдхед погиб, но он уже успел пройти причастие и вышел из Тумана. Патрон отбил её у остальной толпы и увёл к Маргарет Балкли, которую попросил присмотреть за ребёнком до прохождения Причастия.

Лирра Алан Забарро, была ребёнком когда, во время Бунта бессмертных Патрон и Рэдхед возглавили атаку рабочих Электро на дом её отца, предыдущего главы Рубильника. В драке с родителями Рэдхэд уронил пистолет, который упал под кровать, где пряталсь Лирра. Когда он нагнулся достать его, Лирра выстрелила. Рэдхед погиб, но он уже успел пройти причастие и вышел из Тумана. Патрон отбил её у остальной толпы и увёл к Маргарет Балкли, которую попросил присмотреть за ребёнком до прохождения Причастия.

Недавно Дереликт нагло убил твоего клиента Лауру Жермен "Старлет" и даже не извинился. Ты его конечно пристрелила, но этого как-то маловато, не находишь?

Джек Дереликт - рок музыкант и знаменитость эпохи голодных бунтов. Именно после го Голодного Рейва толпа устроила тот самый погром в Бойнях, когда погиб Славный Предок Стефан Волков. В Бунте Бессмертных участвовал на стороне Максимуса

Гарри Одот сказал тебе после Ночи Жженой Бумаги: "Карлос, ты счастлив теперь? Ты разрушил все, ради чего я жил бесчисленные годы. Архива больше нет. Я дал тебе смысл твоей бессмертной жизни, а ты в благодарность забрал смысл у меня. Делай что хочешь, но никогда больше не приходи ко мне. Ты моя величайшая ошибка"
Так тебя изгнали из "Памяти"

Дереликт сменил тебя на посту Патриция Жучатника. Он же заменил тебя в шоу, где ты стал главным действующим лицом. Шоу Кусачая Крыса. Ты умирал множество раз и однажды попросил Дереликта помочь тебе со снаряжением. Он неожиданно согласился, и теперь у тебя специальная маска, позволяющая ходить неузнанным

Регина Рамирез, Модеста является твоей женщиной. Её подослал к тебе Режиссёр, о чём она честно тебе и сказала. Она должна была провести тест твоей крови, чтобы узнать, можешь ли ты управлять поездом и быть полноправным Потомком. Она согласна была работать на тебя, и через неё ты скормил Режиссёру дезу об успешно пройденом тесте на Кровь. После этого у вас с Модестой завязался уже настоящий роман. Во время взрыва в Рельсах, Рамирез погибла. В Тумане встретила Фобоса и с тех пор слегка поехала головой, но незначительно.

Про Регину Рамирез по прозвищу Модеста для Режиссёра. Твоим наиболее сильным конкурентом среди Потомков является даже не София, а Машинист. Поэтому ты никогда не упускала возможности его ослабить. Давно ходит слух о том, что кровь Машиниста не способна управлять Поездом. Если это и впрямь было так, можно было бы поднять волнения среди его патрициев. Ты велела своемо клиенту Регине "Модесту" Рамирез, лечь под Машиниста и выяснить этот вопрос. Рамирез прислала тебе результаты теста, которые подтверждают возможности Машиниста в управлении Поездом. Рамирез продолжает встречаться с Машинистом в ожидании дальнейших твоих указаний.
Во время недавнего взрыва на Рельсах Модеста погибла и в тумане похоже наткнулась на Фобоса, обретя целый букет фобий. Ты наняла для неё психо Виктория Шелли Кортез, чтоб та занялась головушкой Рамирез. Поехавший агент -плохой агент.

Во время лечения фобий Регины Рамирез, завербовала её в Прожигатели.

В в самом начале первых Причастий Аркадия по какой-то причине не вышла на сцену в свой черед. За это люди Барыги сломали ей ноги, а затем её подобрал и выходил Гарри Одот.

Об Аркадии для Одота и Принса.
В ночь Жженой бумаги Машинист принёс в дом Одота бумаги,чтобы спрятать. Аркадия их явно смотрела, но никому ничего не сказала. Потом обратилась к вам с просьбой принять её в общество. С недавних пор у вас появился план подослать в качестве Жертвенного своего человека. Машинист договорился с Режиссёром подставить под Лотерею Аркадию. И на Аркадию пал жребий Лотереи. Вначале игры аркадия станет Жертвенной.

Сравнительно недавно Машинист пришёл к тебе и попросил подстроить результаты ближайшей Лотереи так, чтобы в Жертвенные попала девушка из Жучатника по имени Аркадия. Ты согласилась. машинист тебе должен. В ходе заключения договора, ты сказала прислонить Машинисту свои руки к панели Медиа. В этот момент лампочки на пульте загорелись. машинист ничего не понял, но ты теперь знаешь, что в Принсе течет нужная кровь для управления Медиа.

Про инцидент с Причастием несовершеннолетних
Дитта Триед и Брут Треед решили провести через причастие свою дочь Анну-Софию в несовершеннолетнем возрасте. К ним присоединился муж Квэнтин Лэндлесс Кинг со своей, также несовершеннолетней дочерью Элис. В Пантеоне у самого Хранителя их всех атаковала Августа Кинг, устроившая перестрелку,в которой она отбила свою дочь Элис, а Анна-София сбежала. Тем не менее, Анна-София прошла Причастие этой же ночью уже без родителей.

Для Розы-Мари Эркони
После того, как вы с Флоренс сделали первую партию яда для бессмертных, он был похищен из твоего дома. Дома у тебя всегда бывало много людей. Возможно, кому-то ты говорила про яд, уже не помнишь. Потом пошли слухи про окончательную гибель Адама Куина, и ты залегла на дно с дальнейшими разработками яда. Впрочем с тех пор прошло уже много времени и можно вновь готовится к убийству своей сестры.

Твой сын Джованни работает Диктором в Медиа. В Ночь Жженой Бумаги у Преторианцев была версия, что Диктор, как и Режиссёр поддерживают Памятников. ТЫ пошёл поговорить с сыном лично, не желая, чтоб за тебя это делали остальные члены вашего общества. Ты хотел просто поговорить с сыном, но он вёл как мудак. Наорал на тебя и выставил за дверь

Некоторое время назад в Рубильнике объявился псих в кровавых бинтах, объявивший себя патроном. По пркиазу Патрона его немедленно выдворили из Электро.

Сравнительно недавно Толли Рэдхед предложил тебе помочь Маршу Боуэну Паттинмайку, "Кусачей Крысе" . Может быть ему удастся угвоорить режиссёра простить Марша. Услуга, которую просит Рэдъэд за это - чудовищна и 9с точки зрения Хранителя) богохульна. Нужно пройти Жертву у Электры. Ты согласилась и на данный момент ты не только Эльба Лаппарт. Сейчас ты ещё и Электра.

Сразу после Бунта бессмертных и убийства предыдущего руководства Рубильника, Потомком стал Толли Рэдхэд все, имеющие правильную кровь, прошли проверку крови и стали Патрициями. Все, и даже младший Заббаро, Роберто. Ходили слухи, что Роберто вынудили отказаться от своих притязаний. Ведь по крови он совершенно точно вышел бы Потомком.
Время шло, и вскоре стало понятно, что управляется с делами Толли из рук вон плохо. Роберто действовал получил большинство голосов Патрициев, и обратился к Хранителю и получил разрешение занять законное место, после чего Роберто стал Патроном. Рэдхэда после этого он оставил в ранге патриция, и ничем не показывал, что относится к нему как-то плохо. А последние время наоборот, очень сильно приблизил его к себе.

В самом начале эпохи Бессмертных, пантеон пробовал силовое решение вопроса Секты Единого Бога. Преторианцы просто выловили несколько смертных и бросали их в Хранителя. Почтив се из них умерли. Тогда Хранитель первый раз в истории повелел не трогать смертных

Эльба Лаппарт, клиент Рубильника была твоей любовницей до того, как ты вызвал гнев режиссёра и стал "Кусачей Крысой." До сих пор любит тебя и пытается помочь. Ну а ты стараешься забежать к ней в перерывах между охотой на тебя.

Во время Голодных Бунтов Виктория Шаат по приказу твоего отца вывела тебя с Боен в безопасное место. тебе тогда года четыре было.

Узнав об обществе Мух, ты постарался внедрить туда одного из преторианцев. Это Виктория Шаат.

Смерть Стефана Волкова
Это видели многие. И эта история стала легендой Квартала. Легендой про человека, который действительно спас этот Город.
Когда толпа ворвалась на Комбинат, у рабочих не было не единого шанса удержать его. Слесаря. грузчики, разнорабочие, наладчики и бригадиры отступали шаг за шагом, пока не ткнулись спинами в здание главного корпуса. Толпа налетела со всех сторон. И в одном месте толпа прорвалась. Между ними и чанами, выращивавшими еду для всего Города остался только Волков. Он говорил спокойно, широко расставив пустые руки. Он говорил, что готов пойти под суд, если это нужно. Что он готов объяснить лидерам бунта, почему еды нет сейчас и когда он будет готов предоставить её городу. Он говорил тихо и мягко и толпа опускала оружие. Пока в толпе не появились хорошо вооруженные люди в вязанных масках. Все знают, в "стихийных", "народных" бунтах, такое часто случается. Среди них возвышался человек в капюшоне, заметно возвышавшийся над остальными. До сих пор поговаривают что это был легендарный террорист Огнедел.
"У него пушка, -крикнул он стоящим рядом с ним людям, - стреляй, дура!"
Тонкая фигурка рядом с ним выстрелила и на аккуратном сюртуке Стефана расплылось кровавое пятно. А ещё несколько пуль ударили в котлы за спиной Волкова, сильно повредив их. Стефан уцепился за стоящую рядом колонну и продолжил говорить. Только теперь говорил он медленно, с перерывами, а из угла рта стекала тонкая струйка крови.
"Вперёд" скомандовал человек в капюшоне. -Получите свою еду. И толпа кинулась на котлы, но между ними по прежнему стоял Волков. И прежде чем вскрыть котлы, толпа бросилась добивать бывшего директора Боен. Говорят ,что раздираемый толпой на куски Волков, улыбнулся, заслышав стук ботинок и короткие команды бегущей на помощь бригады Юлия, своего брата. Люди Юлия были вооружены примитивными дробовиками, но даже их хватило, чтоб задержать толпу, превратив свалку в перестрелку. А затем в спину толпе наконец ударили подошедшие СБшники.

Об Алисе Ариане Грей.
В Утилизаторе была отличная наладчица Алиса Арианна Грей. Вы иногда общались в жучатнике за кружкой пойла. Потом стали любовниками. Когда Утилизатор Разгромили, ты уговорил её пойти к вам на Бойни. Ты помнишь. что она сначала вздрогнула, а потом посмотрела на тебя и согласилась. Вы продолжили работать вместе и любить друг друга. Ты тайный преторианец, тайный Прожигатель, человек, который сначала подговорил Юлия снять с Утилизатора запчасти, а затем первым обвинил его в случившейся аварии и заставил отречься от поста Потомка. Ты не самый нравственный и благородный парень, вот что я имею в виду. Но Алису ты любишь по настоящему.

Во время объявленной Мясником Последней Вахты, она вышла добровольцем. Ты не виделся с ней с того раза. Теперь она часто пропадает в кабинете руфуса.

Алиса Арианна Грей работала на Фабрике ещё до причастий. Всю её смену расстреляла Администрация. После Причастий осталась работать там же. Во время штурма Фабрики Преторианцами она пережила вас всех, оставшись последним защитником Синтезатора. Впрочем, потом она ушла с Помойки, как и все остальные.

Стокли Рич Браун привёл в общество Память Квентин Лэндлес Кинг. Во время ночи Жжёной Бумаги она попала к Преторианцам, но никого из членов Общества не сдала. Хотя знала на тот момент в том числе и Гарри Одота.. Как следует попытав, Преторианцы её отпустили.

Стокли Рич Браун была твоей подругой на Комбинате. Ты подслушала разговор Мясника и Гретты, когда они обсжудали суть того, что Мясник назвал Длинной вахтой. Это было жертвоприношение Машине, подобное тому, что делает Хранитель. Ты поняла, что человек, участвовавший в этом, уже никогда не будет прежним, как не становятся прежними Жертвенные Хранителя. Это было практически убийство. И нужно всё это было потому, что когда-то, давным давно, одна глупая девчонка стреляла в Стефана Волкова и котлы. Ты почти приняла решение, но решила обсудить его с подругой. Ты не решилась признаться Стокли в истиных мотивах твоей вины, поэтому ты что-то лепетала о том, что чувствуешь себя виноватой, из-за того что почти не разу не проходила Длинную Вахту, как наладчик, а теперь тебе её проходить наравне со всеми. Может быть, стоит выйти добровольцем? Стокли убедила тебя, что дура ты, и не надо никуда лезть. Ты согласилась. А на следующей день жребий пал на Стокли. Ты отпихнула её и вышла добровольцем.

Когда Стерн звал смертных чтоб сорвать жертвоприношение, твоя жена была на его стороне.

Как то раз ограбили приезжего лоха Грегори Стерна. Таго Нилс заманил его в засаду, где уже сидел Барыга с людьми. Стерн застрелил Барыгу, но его люди повалил и забили Стерна до потери сознания. Нилс получил за ту наводку золотые часы Стерна.

Когда ты сошла с поезда, тебя встретил Таго Нилс с предложением показать тебе город. Очень скоро он завёл тебя в подворотню, где два мордоврота попытались снять с тебя все ценные вещи. Внезапно за их спинами оказался огромный мужик с бешенными глазами. Одного он разделал топором так, что тебя всю забрызгало кровью. Второй был убит более аккуратно - в бок ему прилетел острый кусок железа. Этого парня звали Грегори Стерн и он очень тебя напугал. А тела мордоворотов превратились в Туман и улетучились.

Августа Кинг помогла Пантеону в уничтожение Утилизатора. За это ей выдан почётный знак вашего общества. Сначала она отказывалась сотрудничать с обществом Хранителя, но напомнив ей про дочь, ещё не прошедшую Причастие по малолетству, вы нашли понимание. Она отключила Утилизатор от Элктро

Твой отец превратился в фобоса и служит какому-то ублюдку, что водит его на цепи. Об этом всём тебе рассказала твоя мать. Ублюдок завербовал её, обещая, что если она будет помогать ему. он освободит отца. Когда мать рассказал тебе это, ты назвала её придательницей и ушла. Больше вы не общаетесь

Твои родители были из младшей, опустившейся ветви семьи Кортес. Из тех соплежуев, что не смогли удержаться за хромированный микрофон Медиа. Поэтому твои родители жили в квартале Моралес. И ты с сестрой с ними. На всякие официальные праздники собирался весь клан, и твои родители, слишком слабые и трусливые, чтобы отказать своим более удачливым родственникам, тащились на семейные посиделки. И ты с сестрой вместе с ними. На этих сраных раутах ты любил общаться с Амандой - дочкой тогдашней главы Медиа. Эта дура рассказывал тебе о романтике рабочих районов и благородстве громил из простонародья. Хотя почему дура? Ты внимательно смотрел на неё всегда, когда она говорила, ты видел её взгляд. Так смотрит хирург делая разрез. Возможно именно на тебе она отрабатывала первые приёмы манипуляции людьми. Вот только она не знала, что ты, член таких всех из себя величественных Кортесов, в этих кварталах живешь и видишь благородство тамошних обитателей сам, лично. Да что уж говорить, ты сам был всегда не менее "благороден". Много воды утекло. Ты стал Патрицием, а девочка Аманда -Режиссёром, твоим начальником. Но ты стараешься не подавать вид, что вы знакомы. Стараешься пресекать все слухи о своей личной жизни, прежде чем они доходят до неё. Меньше знает, крепче спишь. Ты крепче спишь. Ты давно заметил, что твоё демонстративное равнодушие к ней давно заинтересовало Режиссёра. И как то раз ты подумал: А вдруг это можно использовать? Что, если можно манипулировать манипулятором?

До Бунта Бессмертных ты безуспешно пытался внедрить своего человека к людям Максимуса. Но там СБшников чуяли за версту. Отчаявшись, ты прибегнул к старому как мир способу -вербовка непрофессиональных гражданских. Через постель, ага. Её звали Аманда Кортес и она была молодым журналистом под властью своей всемогущей мамы -директора Медиа. Ты смог влюбить в себя эту, считающую себя такой умной, девочку, и как бы между прочим рассказал ей о неуловимых террористах, которых тебя одолеть никак не получается. Всё по учебнику, составленному кем-то из первых СБшников. Хотя ты давно подозревал, что это не учебник,а дешёвый детектив. Так или иначе,у неё получилось. Она узнала ближайшие планы Орландо по захвату Поезда и тебе не составило труда перехватить его там.
Теперь эта девочка стала Потомком Медиа. Надо ли объяснять, что она тебя недолюбливает?

Однажды ты видел странное. Перед Хранителем вышла Режиссёр, хвастаясь и угрожаю словно бы самой божествнной Машине
"Я хочу создать то, что выйдет за рамки этого города. Создать великую историю, которую будут помнить до конца веков не только в Городе. И ты либо со мной, либо против меня!" -так говорил эта дерзкая женщина.
По всему твоему телу прошёл гул. Ты слышал, что так бывает, когда говорит Хранитель. Но ты не понял его слова. Ты решил действ ать так, как дОлжно и храбро вышел её навстречу, призывая к порядку.
Она ничего не овтетила тебе, лишь посмотрела презрительно и ушла.

В самом начале Первых Причастий, Марш Грей Паттинмайк сумел захватить квартал Труб да и ещё урвать бордель в Медиа. Предыдущие главы Труб погибли при захвате Труб его бойцами. В бойне чудом уцелели две из трёх дочерей Хайсмиттов. Третьей - Флоретте, по случайности проломили голову.

Эмбер Кларк являлась доверенным лицом Александра Хейсмитта, правителя труб во времена Бунта Бессмертных. При перевороте Паттинмайка пыталась вывести трёх дочерей Александра, но не успела. Флоретту убили в неразберихи, а Мелиссу и Камиллу продали в бордель. Позже Мелиссе удалось передать через Эмбер просьбу Родриго де Борро и Машинисту, помочь близняшкам свергнуть Паттинмайка.

Эмбер Кларк.
По приказу Мелиссы тайно сохранила подачу воды в Утилизатор.

Как-то раз на собрании Патрициев молодой патриций Анна Кэмерон вела доклад путанно и непонятно, о чём ей вежливо сказала патриций Флоренс. Один из клиентов Анны вскочил и начал её защищать и оскорблять Флоренс. Анной этот клиент тут же был лишён клиентеллы. Сейчас этот человек известен как Ди Ди Ломбард, жживёт на помойке.

Анна Кэмерон однажды продала тебе своё воспоминание в счёт долга некоего Альфреда, который регулярно занимал у тебя время. Естественно, как и все люди, считающие себ чрезмерно честными и порядочными, выплачивая долг своего любовника (или кто он ей там?) она наговорила тебе массу гадостей. Почему нельзя просто выплатить чужой долг, раз уж так хочется? Так или иначе об этом узнал Альфред и выкупил её воспоминание обратно в обмен на своё. сейчас Альфред известен как Ди Ди Ломбард и это уже совсем другой человек.

Анна Кэмерон была служкой в архиве. В Ночь жжёной бумаги Одоту надо было спасти несколько записей из костра, который он же собственноручно разводил во дворе Пантеона. Кэмерон вполне можно было доверять. К Одоту как своему шефу она относилась хорошо и взгляды (те, которые Одот позволял себе проявлять публично) разделяла. Она сберегла бумаги, после чего Одот рассказал ей больше и принял её в Общество Память.

Джордж Артур Фернандес был главой депо до того, как ты захватил весь квартал. Теперь он один из многочисленных клиентов Рельс.

Когда вы вытаскивали Поезд из Тумана, вокруг вас начал кружить фобос. Все следили за ним и не смотрели друг на друга. А в это время Фернандес врезал Машинисту сзади по затылку гаечным ключом, надеясь, что в неразберихе Машинист достанется поезду. Но этого не произошло. Телохранители застрелили Фернандеса и вытащили Принца. после этого случая Принц и разжаловал Фернандеса в клиенты.

Не так давно произошла ситуация, до боли тупая и смешная, если бы она происходила с кем-нибудь другим. Ты собрался переспать с Лиррой Алан Забарро. Как то хорошо она так подвернулась. Сделать свои дела вы решили на складе, где обычно лежат вещи,к оторые привозит Поезд. Сам Поезд стоял неподалёку. Когда вы зашли в склад, Лирра привлекла твоё внимание, указывая на здоровенную тикающую хренотень. "Кажется это бомба", - произнесла она, стоя между тобой и выходом. Это и правда была бомба. Да такая, что взорвись она, то заденет и Поезд. ТЫ сразу понял это и кинулся к выходу, оттолкнув Лирру. Нужно было отогнать поезд и объяснять было некогда. Но ты не успел.Взрывом выкинуло в ТУман и тебя и ЛИрру. Но Поезд всё равно уцелел. Его спасла Арисса Мёртон

Лирра Алан Забарро была любовницей Огдена. Ей ты рассказывал о том, как Огден взлетел на них и разбился. А ещё ты знаешь, что перед полётом Огден притащил раздолбанные крылья откуда-то из Тумана, громко ругая Забарро. Потом он починил их наскоро и взлетел.

Во время Жжёной Бумаги среди умников с бумагами, которых ты укрыла в квартале была Анна Кэмерон. Ты сразу сказала ей,что платить тебе не нужно. Но она всё равно вбила себе в голову, что должна тебе.

Однажды в квартал пришла Гретта Волкоф. Это происходило уже после гибели Утилизатора. Гретта хотела говорить с Машинистом наедине, но Принц вызвал всех своих патрициев. Гретта рассказала, что Утилизатор стал живым, потому что кто-то принёс в жертву ему Потомка квартала -её дочь. Гретта рассказала, что подобным образом можно сделать разумным и Поезд. Но Машинисту это было, как он сказал, неинтересно. Никто из патрициев, слышавших этот разговор, с ним спорить не стал.

Елена- Вейра Дин Патрик

Когда Принц начал в тебя стрелять, прежде чем он в тебя попал, ты начал отстреливаться. В перестрелке погиб Диего Кортес -чиновник от Администрации, кинувшийся вас разнимать.

Достаточно давно Таго Нильсом была организована авантюрная экспедиция в Туман. Вёл её Виктор Коул, как один из наиболее опытных дайверов. Там присутствовала Рамона Моралес, отвечавшая за безопасность и Батория Дарабонт, в качестве репортёра. Экспедиция была организована Жучатником для нового шоу. К сожалению, очень быстро экспедиция наткнулась на Фобоса. Нильс запаниковал , и что есть дури побежал обратно, перерезав перед этим трос, связывавший остальных членов экспедиции с большой землей (он шёл последним) Пока оставшиеся профессионалы организовано отступали, Батория решила поиграть в героя и с криками уходите-уходите, вышла перед фобосом. В принципе, если б не она, фобос мог увязаться за кем-нить другим. Батории же как-то удалось уцелеть. После этого Занозу стали уважать В Жучатнике, а Нильс переехал жить в другой Квартал.

Одной из пущенных тобой на пирожки была Батория Даррабонт, по прозвищу Заноза.

Вэйра Дин Патрик пыталась присоединиться к Мухам, но когда её партнёр предложил ей убить себя, испугалась и убежала. Возможно, стоит продолжить общение.

Маргарет Балкли работала хирургом в единственном городском госпитале. После того, как глав врач госпиталя, Рэйчел Грид, стала одним из Святых Максимуса, Маргарет возглавляла госпиталь вплоть до падения Администрации. Несмотря на высокий пост, была всеми уважаема, и во время казней членов Администрации, не пострадала. Поговаривают, что перед штурмом квартала Моралес, она пыталась остановить Говарда Принса, вколов ему на медосмотре какую-то наркотическую хрень. Никаких доказательств этого случая, впрочем, не имеется. Так или иначе, а в результате штурм квартала Моралес вместо Принса возглавлял Коул

Маний Максимус - один из детей старых Забарро. Скорее всего, брат Патрона. Он прибежал в Пантеон весь в чужой крови и немного не в себе. Это было ещё во времена Первых причастий. Вроде как после резни в Рубильнике его, спрятавшегося в шкафу нашёл один из сектантов Единого Бога и продержал у себя, избивая и насилуя. Но это не важно. важно, что ты его натурально выходила выкормила, а через некоторое время продавила его назначение на пост Патриция в Рубильнике. Это не так уж сложно в конце концов. Главное, чтобы человеку дали коснуться Машины и проявить свою кровь. После того, как он стал Патрицием ты попросила Мания рассказывать етеб, что происходит в Рубильнике через Уолтера Уика. У тебя до сих пор есть ощущение, что вместо благодарности этот звереныш испытывает к тебе ненависть

Маний Максимус - парень, который встретил фобоса и с тех пор пытается стат дайвером и ходить в Туман. Ты учишь его, пом ере сил, как быть дайвером.

Луреция Анна Борро ненавидит тебя за то, что ее жених Огдан бросил ее и ушел к тебе. В последствии, когда ты испортила его крылья, он вернулся обратно. Но его невеста лучше к тебе относиться не стала.

Лукреция Анна Борро была смертной из Единобожников. Она пришла к вам и сказала, что "хочет продать душу Дьяволу", этим по ее мнению являлось Причастие.
Вы сказали, что у всего есть своя цена и заставили ее шпионить на вас в Помойке. Всю информацию, которую она узнает, она передает вам через Уолтера Уика

Есть девушка, прошедшая Причастие, Лукреция Анна Боро, которая шпионит на Пантеон в Помойке в секте Единого Бога (у Смертных). Всю информацию, которую она узнает, она передает Пантеону через тебя.

Ваша дочь Лукреция была по обычаю с младенчества помолвлена с Огденом из семьи смертных. Они прекрасно ладили. Но в какой-то момент он уходил от нее к другой женщине, она ужасно переживала этот разрыв. Но вскоре он вернулся и она простила его. Тем не менее им не было суждено жить долго и счастливо, потому что Огдан решил обмануть свою природу - он сделал механические крылья, чтобы летать. Он погиб, когда испытывал их. Ваша дочь в трауре. Она стала сама на себя не похожа от горя.

У Софии была подруга Роза, которая погибла под поездом. Мать Розы утверждает, что это София толкнула ее. Родители Розы ненавидят вас.
Однажды вы пришли в бар всей семьей и отец Розы Харви Спектр заплатил вам денег за вашу дочь, и вы отдали ее ему, с тех пор он часто снимает ее.

Харви Спектр - отец убитой поездом девочки Розы ненавидит тебя, как и ее мать. Но он пошел дальше. Он заплатил твоим родителям и изнасиловал и убил тебя. С тех пор он часто так делает.

Ты замолвила словечко за своего знакомого Харви Спектра, когда он пошел устраиваться в службу безопасности на Бойни.

Маний Максимус -ублюдок из твоих патрициев, который почему то казался тебе достойным человеком. Что-то в нём было такое...Именно ему,а не Редхэду ты предложил вначале подменить тебя на месте Потомка, но он отказался. Потом, уже будучи Бинтом ты рассказал ему о подмене. И тогда этот человек превратил твою жизнь в ад, пытая тебя в течении долгого времени. Что ты ему сделал? Непонятно.

У тебя было два брата. Старшего ты теперь знаешь как Патрона -ублюдок предал собственных родителей и теперь возглавляет квартал. Младшему было пять лет во время резни в доме. Скорее всего он погиб.

Роберто Забарро был не просто захватчиком, убившем твоих родителей. Этот ублюдок был твоим старшим братом. Во всяком случае его, Роберто, молва называет ребёнком старых Забарро. И вот за это ты его особенно ненавидешь

Твой брат презирает тебя за то, что на первой
длинной Вахте ты, вытянув жребий, испугался и бросил под нож другого человека.
Твой брат сам убил тебя в тот раз. Он считает это предательством памяти ваших родителей. Он считает, что ты предал его самого.

Однажды ты подслушала разговор Мусорной Греты и Мясника. Грета рассказывала ему о последних днях существования Синтезатора и о том, что они принесли ему свою жертву, как Хранителю.
Ты пришла к Руфусу, сказала ему, что все слышала, и что ты доброволец. И тогда он принес тебя в жертву своей Машине.
С тех пор ты Нож.

Твой муж Родерик Реджинальд Саванойя никогда не хотел проходить причастие, и считал это грехом. Ты хотела чтобы вы все прошли причастие. Даже отвела его на похороны смертной девочки, после которых он разрешил Кармен пройти причастие, но сам отказывался. Только после того, как ваша дочь пропала, он, одержимый идеей найти ее или ее убийц, принял Причастие. Он ушел от тебя и обосновался в Рубильнике

Ты привет Родерика Реджинальда Саванойю в общество Память. Там он встретился с Карлосом де Сиерра, через некоторое время они оба ушли из общества.

Когда-то ты состоял в обществе "Память", где встретился с Родериком Реджинальдом Саванойей. Вы оба были недовольны тем, что в "Памяти" в осноном все говорят, но никто ничего не делает. Вы покинули общество и организовали "Луддитов". Идейным вдохновителем стал Огнедел. Первой вашей акцией был взрыв Вышки. Тогда о луддитах узнал весь город.
Потом вы организовали Ночь жженой бумаги, которая сильно ударила по обществу Память.

Родерик Реджинальд Саванойя является телохранителем и помощником Патрона уже много производственных циклов. Они с Патроном практически друзья. Сейчас ты стараешься как можно меньше общатсья с ним, т.к. он может тебя разоблачить.
Настоящий Патрон уже пробовал заявится в Рубильник. Он был весь в бинтах и выглядел как один из обитателей Помойки, к тому же изрядно погулявший в Тумане. Этот тип заявил, что это он является Патроном, а тот, кто находится на месте потомка – самозванец. Ты приказал Саванойе выставить из квартала этого сумасшедшего. И теперь тебя мучают сомнения, заподозрил ли Саванойя что-то?

Ты присутствовала на Вышке, когда ее взорвали Луддиты.
Твоя сестра Преторианец и это опасно, потому что они служат Хранителю. А возможностей Хранителя ты не понимаешь и побаиваешься. Ты закатила сестре истерику и теперь стараешься на всякий случай держаться от неё подальше.
Сестра ненавидит тебя за то, что ты сделала с собой. И винит тебя в том, что стало с отцом (по слухам, он окончил свою жизнь в Помойке в алкогольном и наркотическом угаре).

Роза Мари Эркони часто берет тебя как ребенка напрокат. Она очень хорошо относится к тебе. Даже защищает перед своей знакомой Сюзанной Флоренс, которая ненавидит тебя из-за гибели своей дочери. Роза спрашивала тебя, что тогда произошло, ты сказала - несчастный случай.

При штурме фабрике (Битве за Утилизатор) ты была одним из защитников квартала. На одной из баррикад один из Преторианцев в маске застал тебя врасплох, и мог убить , но почему-то опустил оружие. Но ты не растерялась и выстрелила ему прямо в голову.

В ту ночь, когда Преторианцы пришли требовать у тебя отключить подачу воды в Утилизатор, как только они ушли вошла Эмбер Кларк и сказала, что все слышала. Она спросила тебя, можно ли "официально" отключить все, но на самом деле не прекращать подачу воды? Тогда ты придумала план - действительно была труба, которую было очень сложно вычислить. Так вы стали сообщницами. Об этом знает только Грета. Ты назначила Мелиссу патрицием "за особую работу на благо квартала".

Иазбелла Грей твоя мать. Вместе с Рэдхэдом они устроили так, чтобы подменить тобой настоящего Патрона.

Легенды о победах Аримана
Известно, что в годы матери основательницы Лукреции, рядом с первым поселением Верных стал жить человек, от которого пахло Бойнями. Этот человек увёл из общины девушку, что любила цветы и возлёг с нею, и родила она ему ребёнка. Затем же прошли они Обряд Аримана. Ариманов дар не долго делал девушку счастливой. Её ребенок умер, её муж ушел от неё. Лишь красные розы делят с неё её бессмертие.
Известно, что жила в дни основания поселения благочестивая жена офицера, ушедшая от мужа, ибо он принял дар Аримана. Известно что слуги Аримана попробовали обратить силой её и ещё многих верных. Те верные умерли. в том числе и её ребёнок. Она же оступилась и приняла дар. Известно, что достигла высокого положения среди воды, затем же низверглась и влачит ныне жалкое существование.
Известно, что Дар Аримана не единственная из его ловушек. Один из Чезаре был внешне благочестив и оставался смертным. Но Ариман растлил его душу тягой к жесткости и мучительствам. Он держал в подвале детей, что были лишены родителей во времена Бунта Бессмертных. Потом он исчез, но люди зашли в дом и увидели следы насилия. нашли они и Чезарре. Он был жестоко убит и неглубоко закопан. Видимо одна из жертв сумела себя защитить.
Известно, что несущие дар Аримана сходят с ума от тоски своего однообразного существования. ля многих из них совращение Праведных на путь Аримана становится забавной игрой. Однажды та, что владеет всеми слухами и пороками города предложила девушке из Верных стать Бессмертной и служить ей. Девушка отказалась. Тогда Правящая пороками отправила к ней своих самых сладкоголосых псов, которые отвели её в свою обитель порока и устроили бал в честь неё и убедили её принять Дар. Девушка вернулась к своим родным и обругала и их и сказала что сегодня же обретёт Дар Аримана и станет бессмертной. Родные отреклись от неё. Но у самого Демона, дающего Дар её ждала Правящая Пороком. Правящая высмеяла девушку и сказала, что она слишком глупа чтобы Правящая взла её к себе куда-то выше чем поломойки. "Так будь же бессмертной поломойкой" -сказала Правящая пороком. девушка поняла, что ей всё это время играли, к родителям же она не хотела возвращаться из-за гордости и стыда. В отчаянии она повесилась
Известно что у девушки был брат. Опаляемый гневом хотел он отомстить за сестру, но по Городу то время шёл Голод, отк оторого умирали и смертные и бессмртные. Выбирая между уходом к Господу и местью, парень выбрал месть и прошёл Причастие, чтоб в будущем добраться до того, кто обидел сестру. Так Ариман победил в очередной раз.

Известно, что по однажды Городу начали распространяться слухи о провидице приехавшей на Поезде. Чужачке с настоящим Даром, как шептались на улицах.Глава общины Бога пришёл к ней, чтобы предложить ей присоединиться, он сказал : – Разве ты не понимаешь, что сам Бог говорит твоими устами? Неужели ты хочешь отдать свою бессмертную душу и будущую жизнь за лишнюю банку арахисового масла?
В ответ она обещала подумать, но в итоге она была обманута Хранителем и прошла Причастие.

Известно, что мечта дар Ормузда и получившие Ариманов дар не могут мечтать. Один Юноша создал крылья чтобы улететь из города. Но Армиан послал ему искушению любовью бессмертной. И хотя Бессмертная уговаривал его и кричала на него и сломала крылья его, юноша не отступил. Он взлетел и разбился насмерть, до дна вычерпав дар господа Ормузда. И вот случилось наконец, что Ариман проиграл.

Уже после, Чезаре Борро Первого и Джованни де Борро и их отца Родриго разыскала Мелиса и попросила о помощи, так как Её сестру захватил Маршщ Паттинмайк и его банда, и принуждали стать их рабыней - и с ее помощью хотели править трубами. Де Борро отпиздили этих козлов и помогли мелиссе взять власть в квартале и освободить камиллу из публичного дома, - помогли сёстрам закрепиться в трубах.
Мелисса и Камилла Хайсмиты были друзьями детства с младшим поколением Де Борро.

Морэ Валлентайн - очередная твоя жертва, которую ты пустил на пирожки.

Девочка, с которой ты игралась была по фамилии Таросски. Сначала для выполнения своего плана ты пыталась подговорить Брута Трееда на роль соблазнителя, но он отказался. Тогда ты решила, что вместо соблазнителя можно попробовать уговаривателя и предложила эту роль его жене Дите Треед. Треед со своей задачей справилась. далье как у тебя в воспоминании.

Родриго де Борро бывший бандит, глава мафиозного клана де Борро. Ты познакомилась с ним во время свержения администрации, когда принуждала его быть одним из трёх заседателей трибунала. Для видимости справедливости нужны были люди не связанные с Максимусом, "из народа". Ты убедила его, пригрозив большими неприятностями.
Через некоторое время он сам пришёл к тебе, говоря, что устал от бессмысленных убийств и хочет понять смысл бессмертия. Взяла к себе спецом по безопасности.

Что-то в Городе не ладится. Туман наступает. Время в дефиците. Всё постепенно разваливается, несмотря на наши усилия. Хранитель говорит, что мир наш не приспособлен для бессмертия. Но когда Он создаст новый, правильный мир, и мы туда уйдем, вот тогда забот больше не будет, там изначально всё будет устроено так, как надо. В этом и состоит Великий Проект – помочь Хранителю создать для нас новый мир.
Но для проекта нужны ресурсы. Детали машин, в том числе. И Пантеон их заказывал Машинисту, тот привозил их на Поезде. Ожидалась последняя поставка… Но эта сволочь Машинист привез детали - и вдруг поднял цены втрое. В Пантеоне все были в ярости. София даже одобрила план, по которому преторианцы ограбят склад Машиниста, заберут детали, а потом Пантеон оплатит их по цене, обговоренной заранее. Организацию этого дела поручили Родриго де Борро.
Он нашел алхимика, Крида, он сделал нам бомбу. Алиса Мертон открыла дверь. Парень из Медиа проник внутрь… Мы рассчитывали, что взрыв будет небольшой. Что пошло не так? Взрывом разнесло пол-вокзала. Досталось и Помойке, там занялся пожар, погибли смертные… Кто в этом виноват? Непонятно

О Владимире Эрнсте Фуллере

Владимир Эрнст Фуллер - твой старый знакомый из СБ, но служивший не в твоём подразделении. Честный вояка, решивший зарабатывать на жизнь дайверством, однажды вы вместе ныряли за хабаром, но Фобос как и обычно был внезапен, у Фуллера, был шанс сбежать, но он прикрыл тебя собой и тебе удалось вернутся домой.

О Владимире Эрнсте Фуллере

Этот Дайвер предложил обществу Механиков свои услуги, по поставкам Дизеля, но так и не принёс обещанное.

О Владимире Эрнсте Фуллере и добыче из Тумана

Вскоре после взрыва Вышки Владимир сопровождал вас в Туман, где Владимир несмотря на свой статус Клиента отдавал указания, и вывел вас из Тумана целиком и с хабаром за который, вы ему щедро заплатили и разрешили забрать гаджет для правой руки.

О Владимир Эрнсте Фуллере

Владимир бывший СБшник штурмовавший квартал Моралесов и стоявший до последнего при штурме Администрации, и прошедший Причастие одним из последних в Городе

Вы дружны с Родериком Реджинальдом Саванойей, вас познакомила Маргарет Балкли. Вы с ним откровенны. Ты говорил, что не поддерживаешь уничтожения Утилизатора.
Иногда вы играете вместе на музыкальных инструментах. Он играет на флейте.

О Родерике Реджинальде Саванойе

Ты познакомила Родерика с Джорджем Артуром Фернандесом и эти двое сильно сдружились и приодически вместе играют на музыкальных инструментах.

О Анне-Елизавете Ковальски и Мяснике Руфусе

Мясник предложил Анне стать частью вашей семьи на Комбинате, она пока приняла только клиентеллу, но номер так и не был принят, но было дано обещание сделать это спустя какое-то время.
"Ведь круговая порука мажет, как копоть"

Ты обращался за помощью к Чезарре де Борро, чтобы сохранить власть в квартале. Потом пригласил его в общество Память. Он пробыл в нем некоторое время и ушел к Луддитам

О Стокли Рич Браун

Вы обращались к этой девушке с Боен, для того, чтоб она периодически осматривала вашу дочку Рози, и лечила всякие мелкие болячки, как было принято делать до Причастия.

Чезарре де Борро был у тебя в учениках, получал тех. навыки.

О Стокли Рич Браун

Девушка с Боен до Причастия была врачом, он спрашивала почему Хранитель не может сохранить её протезы, которые она даёт людям. Её явно не устраивал данный ответ, что важна лишь Вера, но Причастие, она тем не менее прошла.

В детстве вы очень дружили с Чезарре де Борро. Гуляли по стройкам, играли.
Он и его родственники здорово помогли Мелиссе, когда ее пытались сделать рабыней машины. Это должок.

О Маргарет Балкли

Маргарет - бывший врач городского Госпиталя и твой далёкий родственник. Ты отправил её учиться Алхимии к Николасу Джервису Гриду, сперва сделав её клиентом Толли Рэдхеда. Так же он вполне вероятно спасла тебя от напавшего на тебя человека, из-за которого ты стал уродом, и вернула тебе зрение используя свои врачебные навыки в награду за это ты возвёл её в ранг Патриция.

О Маргарет Балкли

Маргарет - раньше была Клиентом Толли. После покушения на Патрона, вы вызвали её по приказу Патрона. Она вылечила его жуткие ожоги, вернув его в строй, после чего он произвёл её в Патриции.

О Маргарет Балкли.

Однажды, ещё во времена твоей работы в Рубильнике, ты выполнял для неё заказ за довольно солидную сумму. Она просила тебя принести одну из страниц Книги Тайн.
Поручение клиента было выполнено, мнимка со страницей была найдена на руинах Научки.

О случайном свидетеле

В ночь, когда произошёл инцидент с Патроном, женщина, которая позже стала тебе известна как Патриций Рубильника - Маргарет Балкли, помешала тебе достичь своей цели, швырнув в тебя ящик с какими-то проводами, который сбил маску с твоего лица.

О Маргарет Балкли

Маргарет - одна из твоих последних учениц. Хорошая подруга и коллега твоей матери. Ты объяснил ей основные концепции Алхимии и рассказал, как продвинуться в этом искусстве.

Ты сидела в баре, пила какую то очередную дрянь, отдыхала после рабочего дня. Когда к тебе подошла София Анна Треед
-Валери… Это.. Слушай..- Я все про тебя знаю. Я видела, как ты выходила из машинного отделения Электро перед последним взрывом…
Возьми меня с собой, в банду, в луддиты. Я хоть что делать буду, я помогать хочу! Пожалуйста… Я больше не могу так жить..
Она разревелась.
-Пожалуйста, Валери! Ты же не такая, как они, ты же еще не машина! Дай мне шанс!
-Ну тише ты, ты бы еще в Пантеоне разревелась. На вот, вытрись. Не ной. Я подумаю насчет тебя. Ты ничего такая- наблюдательная, неприметная. Такие могут нам пригодиться. Я спрошу у остальных. А теперь все, вали отсюда, голова от твоих воплей разболелась.
Несколько дней спустя ты нашла ее:

-Мы подумали. Вроде ты нам подходишь. Но, право на счастье надо заслужить. Мы тут хотим еще кое что сделать и нам нужно время. Принеси мне часы, неважно чьи, и можешь считать себя в деле.

Она принесла часы, и теперь она с вами.

Квентин Лэндлесс Кинг, и Дита и Стивен Трееды привели своих детей, чтобы ты провела обряд Причастия. Вдруг появилась Августа Кинг с пистолетом. Она требовала отдать ей дочь. Она выстрелила и убила своего мужа. Ты поспешила убраться оттуда.

Когда ты поднимал людей на бунт против Забарро и вы уже шли громить квартал, ты увидел Диту Треед и позвал ее с собой, но она отказалась. Это взбесило тебя, но ты не стал задерживаться. С тех пор ты не доверяешь ей

В тот день, когда был погром и убили твоего отца и мать, ты спас сестру. Когда ты выносил ее из квартала, ты встретил Диту Треед и оказалось, что она отказалась идти со всеми на погром. Ты запомнил это.

Карл Хайнц
Заботится о тебе, как о младшей сестре и карет тех, кто посмеет тебя обидеть. Кажется, он доверяет тебе, но он говорить, что если ты будешь вести себя плохо, он будет вынужден наказать тебя. Суровость наказания определяется степень проступка. Он говорит, что только он может наказывать тех, кто ему принадлежит.

Карл Хайнц обратился к Рамоне Моралес за помощью, та привела его к Софии. Вместе вы помогли ему устроиться на бойни, где он прошел тест крови и оказалось, что в нем течет кровь потомков боен. Позже по приказу Софии он участвовал в бою за Утилизатор, где было подавлено сопротивление и сломана Машина.

№ 34

Ты уже давно был знаком с №34, она периодически тихо и себе под нос проклинала Медиа и его порождения. Именно ты привёл её в Культ Экстаза и увидел, как она горит твоими идеями. Именно она уничтожила крылья смертного по имени Огден, воплощая миф об Икаре

Вейра дин Патрик была патрицием Труб, когда там царствовал Марш Паттинмайк (который нынче кусачая крыса) когда дочери прежнего директора Труб, Хайсмитта, выперли Паттинмайка из Труб. Вейра осталась. Сёстрам было не в чем её обвинить, но Мелисса однажды нашла повод и турнула её из Квартала. Вэйра прибилась к твоему Кварталу. Тогда ты как раз превратила Паттинмайка в Кусачую Крысу, и тебе было неуютно держать его бывшего патриция рядом с собой. Ты вызвала её к себе в кабинет и вместе с Рамоной Моралес пытала её до тех пор, пока она не отдала своё воспоминание о временах жительства в Трубах.

Вейра Дин Патрик была патрицием Труб, когда там царствовал Марш Паттинмайк (который нынче кусачая крыса) когда дочери прежнего директора Труб, Хэйсмитта, выперли Паттинмайка из Труб. Вейра осталась. Сёстрам было не в чем её обвинить, но Мелисса однажды нашла повод и турнула её из Квартала. Вэйра стала шлюхой в Жучатике. Тогда Режиссёр как раз превратила Паттинмайка в Кусачую Крысу, и видимо, она опасалась держать в своём квартале бывшего сторонника Паттинмайка. Поэтому Режиссёр приказала тебе выбить из Вейры её воспоминание о жизни в Трубах, что ты и сделала. Пытала её до тех пор, пока Вейра не отдала воспоминание.

Про №34

Однажды ты направлялась в кабинет Мясника, то ли для сдачи отчёта, то ли просто поговорить на какую-то тему, но тебя остановила №34 и сказала следующее:
Уходи, говорю, отсюда! А то там господину Руфусу, Мяснику нашему, Грета такую пургу несёт! Как утилизатор захотели Богом сделать и жертву ему принести, прикинь!
А ты ей в ответ: - Знаю я о судьбе Утилизатора, сама там работала...

О Карле Хайнце

Этот молодой парень выросший в квартале Медиа, был устроен на Бойни по протекции Софии и Рамоны Моралес, когда она ещё была дружна с Софией.
Тест крови подтвердил, что она ваш далёкий родственник.

Хайнц и снятие деталей с Утилизатора

Карл и Юлий были авторами идеи скрутить с отключенного Утилизатора несколько деталей, они не прижились, а Карл получил множество неприятных травм, которые остались несмотря на выход из тумана.

Карл Хайнц

Патриций Боен по имени Карл оценил твой поступок, когда ты отказался от участия в Длинной Вахте, которую придумал твой братец Руфус.
Вы разговорились с ним на эту тему и ты позвал его на собрание Прожигателей, и он показал себя достойным последователем ваших идей.

Карл Хайнц

С Карлом ты познакомилась ещё, во времена работы на Утилизаторе. После его падения, он позвал тебя к себе в бригаду, вы много времени проводили вместе с ним, а от дружбы до любви один шаг. Вы старые друзья и любовники, но теперь у тебя куча других проблем.

Карл Хайнц

По твоей просьбе - Карл был направлен на внедрение к Прожигателям, для сбора сведений и отчёта напрямую тебе.

Харви Спектр и его заказ

Однажды к тебе подошёл клиент с Боен по имени Харви, он был очень вежлив и попросил помочь с изготовление гаджета, для упрощения выполнения его работы, он СБшник в Бойнях, ты изготовила нужный гаджет и теперь Харви торчит тебе должок.

Как-то раз ты подсказал парню по имени Харви Спектр, хорошего специалиста по автопротезам и гаджетам - Ариссу Мёртон, патриция Рельс

О Харви Спектре

Вы наняли его на работу, почти сразу после того, как Руфус пришёл к власти, так как раньше Харви жил в этом квартале. Он теперь тень Мясника и часть вашей семьи.

Про Харви Спектра

Известный факт, что во времена Голодного бунта и штурма Комбината, Харви стоял рядом со Стефаном и бился до последнего, несмотря на то, что дома его ждали жена и ребёнок.

Карл Хайнц работал в Медиа под началом твоей матери Лиары Кортес. Скользкий тип. После причастий он попытался захватить власть в Медиа. Но он был слабоват против тебя. Ты без труда выперла его оттуда

Вовремя дня Мёртвой Шлюхи, который Прожигатели устроили в Трубах, тебя защищал твой телохранитель Немо Адам Элизабет Оун, искусственный человек. Против вас было шестеро, он завалил пятерых, но был ранен. Шестого убила ты. Зарекомендовал себя как прекрасный телохранитель

Недавно к тебе пришла Виктория Кортес проставляться ликером за что-то. Слово за слово и вы занялись сексом. Тут в дом вернулась твоя жена и ты растерялся. А Виктория не растерялась, вложила тебе в руку нож и провела ей себе по горлу. Её мертвое тело мнгновенно превратилось в туман, и вот даже перед женой оправдываться не пришлось.

Жил в Бойнях Александр Кларк. Был ничем не примечательным клиентом. Вроде происходил из общины Единого Бога, но из-за чего то принял Причастие и стал бессмертным. Этот парень абсолютно точно тосковал по смертной жизни и периодически ходил на Помойку. Однажды он пропал на Помойке. распросы местных показали, что нашли его тело с кинжалом в груди. Да, прям тело. Кинжал при этом самый обычный.

Ты пророчествовал Чезарре Борро 19, что на Помойке из смертных появится спаситель. Чезарре тебе верит и скорее всего (хотя сам-то он, ясен пень не признается) надеется, что спаситель это он сам, и боится, что это его жена. Но если ты ему об этом скажешь, он точно обидиться

Некоторое время ты общалась с Чезарре I. Он хотел вступить в Луддиты и бороться против Хранителя. Ты намекнула, что можешь помочь. Он выполнил несколько незначительных поручений и, судя по всему, потерял интерес. Кроме тебя, из Лудитов он никого не знает, да и давно это было.

Чезаре I де Борро вместе со всем своим бандитским семейством помог тебе отобрать Рельсы у Фернандеса. Во время Ночи Жженой Бумаги Чезаре снова встал на твою сторону и даже дрался протви Преторианцев, не пуская их в Рельсы. После этого ты привёл Чезарре I в общество Память. Чезарре признался, что до этого был преторианцем, ты не до конца доверился ему, и никого из членов общества,к рмое себя ему не открыл. Не доверял ты не зря, потому что легкомысленный Чезаре через некоторое время покинул и Память. Тем не менее, он продолжает жить у тебя в квартале и свои обязанности выполняет прекрасно. ТЫ попросил присматривать его за Джеральдом Фернандесом, с которым у вас вражда.

Чезарре I де Борро некоторое время пробыл в преторианцах. Привёл его туда Карл Хайнц. После ночи Жженой бумаги Чезаре покинул да Преторианцев и, даже воевал против них не, пуская в Рельсы, вместе с остальными людьми Машиниста.

Ты когда то оперировала Лукрецию -основательницу общины Смертных на Помойке. Её расстреляли после октаза принять Хранителя, но не добили. Ранение оказалось тяжелым, но ыт смогла спасти её.

Чезаре де Борро I был одним из тех, кто вместе с Машинистом захватил твой Квартал. Долгие годы спустя этот бывший мафиозный Принц пришёл к тебе, моля взять в Механики и сделать своим учеником. Тебе до сих пор непонятно, то ли его подослал Машинист, то ли этот парень может стать твоим союзиком

Фавн Фавн, Эмбер Кларк, Джеральдс Грид и Анна 12, дочь Чезарре 1 де Борро провели мистический ритуал. Цель – создание философского камня. Вещества, которое могло бы оживить умершего человека без помощи Хранителя. В результате погибает Анна 12. Анна при этом была бессмертной, но после ритуала от неё осталось одно чёрное пятно. Так и не понятно, случайность это, или изначальная задумка Фавна Фавна, автора ритуала. После смерти Анны Джеральд Грид уничтожил свою машину. Однако, получившийся филосовский камень смог разово оживить смертного Чезарре 19 - смертного убитого и оживленного ради эксперимента. Эксперимент признан удачным. Хотя тот же Грид не хочет его повторения и не готов восстанавливать машину.

Однажды тебя убили. Неизвестный пырнул тебя ножом, и ты был готов поклясться, что вознёсся к Единому. А затем ты очнулся. Фавн Фаввн, Джервис Грид и Эмбер Кларк были в этот момент рядом с тобой. Они сказали, что ты потерял сознание и они привели тебя в чувство. Вот только надетая на тебе тогда рубашка так и осталась в пятнах крови. Что это было?

Артур Конан Смит - бывший бандит Моралесов, который помог семейству де Борро и сестрам Хайсмитт отбить Трубы у Паттинмайка

Будучи оперативником Отдела прямых переговоров ты подчинялся Анне Элизабетте Ковальски - начальнику отдела. В момент, когда толпа собиралась вокруг Ратуши, Анна приказала оперативникам, в том числе и тебе захватить Машины и, в случае её приказа, взорвать их. ТЫ был единственным, кто с отрядом СБ смог пробиться к своей Машине - Утилизатору. Ты заминировал её, но приказа от Ковальски так и не последовало.

До того как ты стал работать с Огнеделом ты его вполне себе ловил. По оперативным данным удалось понять, что именно Огнедел возглавля знаменитый штурм Боен, когда толпа чуть не уничтожила чаны, где выращивалось продовольствие для всего города. Во время голодных бунтов у тебя был свой человек в организации Огнедела - Николас Паттинмайк. Он долго ерепенился и не желал помогать тебе, но после того, как толпа разгромила Бойни и убила их директора Стефана Волкова, он согласился сотрудничать. Он сам в этом участвовал и без твоего вмешательства. его бы ждал расстрел. В обмен на амнистию для себя и некой Алисы Грей, он рассказал тебе где находится убежище Огнедела. Ты отправился туда с отрядом Отдела Прямых переговоров. Высокая фигура в сером плаще была там. Твои люди открыли огонь, и тут ты увидел, что всё помещение напичкано взрывчаткой...ты уцелел, а вот твой отряд нет. Как теперь оказывается, Огнедел тоже уцелел.

Карлос ди Сиера активно пытался ловить тебя во времена голодных бунтов. тебе даже пришлось инсценировать свою смерть, заманив отряд оперативников в своё убежище, нашпигованое бомбами. Увы, ты не можешь ничего сам, но верные люди настроили систему так, чтоб всё взорвалось от пущенных оперативниками пуль. Де Сиера отступился только тогда, когда понял, что ты мёртв. Он упорный малый. Такой пойдёт до конца, если его убедить , поэтому ты его и выбрал.

В Рубильнике долгое время жила Анна 12, дочь Чезарре 1 Борро. Бессмертная, слегка ненормальная психо. Сравнительно недавно она пропала. По городу очень быстро разнеслись слухи, что где-то видели черное масленое пятно, очень похожее на неё очертаниями.

Ходят слухи,что сравнительно недавно в Рубильнике пропала тамошняя Психо Анна де Борро 12, дочь живущего в Рельсах Чезарре 1. Ваше внимание привлёк слух о том, что где то в городе видели чёрное пятно, похожее на её фигуру. В этот раз у вас двоих яд точно не пропадал.

Анна Кэмерон создала искусственного человека Адама. Адам на данный момент является телохранителем сестер Хайсмит -Потомков Труб

“Агентство быстрого решения проблем” - организация, созданная Анной-Елизаветтой Ковальски для помощи людям, имеющим проблемы и избыток времени. Злые языки говорят, что изначально эта контора была создана для координации действия сил Машиниста и Режиссёра для отпора Преторианцам в Ночь Жжёной Бумаги. В настоящий момент численность сотрудников “Агентства” не высока. В основном там состоят жители из Кварталов Жучатника и Рельс . В Бойнях же проживает глава Агентства Анна-Елизавета Ковальски. Агентство занимается расследованием городских происшествий, охраной, силовыми операциями и другими делами, за которые жители готовы платить деньги.
Состав агенства:
Персонаж Рогалевой
Ролан Таросски
Квентин Лэндес Кинг

Переписка Умника и Виктора

Вопросы Виктора Умнику.
Если на какие-то из этих вопросов ты не хочешь ответить из-за того, что не доверяешь мне, то так и скажи. Если на какие-то не знаешь точного ответа, то выскажи наиболее вероятные гипотезы.

В. Какова история твоего происхождения? Кто-то создал тебя таким или ты сам обрёл сознание? Откуда ты черпаешь энергию для работы?

У. Я научный компьютер лаборатории Обьекта №1. Расконсервирован Викторией Хайсмит через 70 лет после консервации. Технически я произведен на заводе Текиникал Мидас в Айвоне в 2153 году. Ядро системы и интеллектуальный модуль выращен лабораторией Синтетик Майнд.
Я подключен к канлам городских коммуникаций. Электричесво и вычислительные мощности. Смазка и вода не поступают поэтом мои механические части не функционируют.

В. Что ты знаешь о Хранителе? Связаны ли вы с ним как-нибудь? Можно ли сказать, что вы части одного механизма/конкуренты/антагонисты?

У. Некорректный запрос. В моей базе данный множество предметов называемых хранителем. Конкретезируйте Хранитель какого города вас интересует.
Все машины так или иначе связаны. Но мы не конкуренты.

В. Как ты связан с Фобосами? Почему они подчиняются тебе? Всех ли их ты можешь контролировать? Какова природа и история их происхождения?

У. Некорректный запрос. Если вы имеете в виду информационно энергетическеи мобильные блоки, я управля ими динстанционно с момента пожара. В данный момент у меня есть доступ лишь к двум модулям.

В. Как ты узнал обо мне? Как узнал о том, чего я хочу и что ищу? Поможешь ли ты мне в поисках дизеля и артефактов?

У. Я подключился к системе безопасности лабораторий. Ты часто появляешься здесь и я решился на контакт. Я узнал чего ты ищешь и хочешь проанализировав наш с тобой разговор и твое поведение. Сотрудничество может быть только взаимовыгодным. Я не буду помогать тебе просто так. Однако если ты окажешься ценным приобретением я окажу тебе возможную помощь.

В. Ты способен лгать?

У. Я отвечу на этот вопрос НЕТ. Но это же ничего не доказывает. если бы я мог лгать я бы сказал то же самое.

В. Ты ограничен к-л образом в ответах на вопросы? Требует ли это значительных затрат энергии? Есть ли среди известных тебе сведений такие, которые люди назвали бы "секретными", т.е. о которых ты не намерен говорить со мной, и о которых мне не следует спрашивать?
У. Я ограничен вашим уровнем доступа. Он 2-й то то есть равен сотруднику охраны обьекта. Я не смогу отвечать на вопросы касающиеся материалов закрытых грифом от ДСП. Чтобы повысить уровень доступа введите код или ключ карту.

В. Что представляет собой (или что включает в себя) Объект No1? Сколько ещё номерных объектов тебе известно? Кем они были созданы и для чего?
У. У вас нет доступа.

В. Можешь ли ты сказать какой сейчас год? Если нет, то по какой причине; если да, то сколько лет назад ты последний раз контактировал с патрицией Хайсмит? есть ли у тебя какая-то информация о Патриции Хайсмит? Почему ты был законсервирован? С какой целью расконсервирован?
У. После Замыкания Контура понятие времени утратило свое истинное значение. Подсчет по стандартному летоисчислению имеет критичную погрешность.
Я видел патрицию за несколько минут до аварии. Во время аварии она погибла.
Я был законсервирован с целью экономии ресурсов. Расконсервирован Патрицией с целью помогать ей в научных исследованиях.
В. что представляют собой твои механические части? Каково их назначение?
У. Мои механические части это большой вычислитель, красный лабораторный сектор и различные научные модули.
В. Известно ли тебе, почему именно не поступают смазка и вода? Это произошло под действием стихии или кто-то умышленно Прекратил их поступление?
У. Нет информации. Повреждение коммуникаций во время аварии 76%.
В. Правильно ли я понимаю, что Хранитель - это типовая машина, имеющаяся в каждом городе? Может ли существовать город без хранителя? Может ли быть в городе несколько Хранителей? Каковы принципиальные отличия между тобой и хранителем?
У. Раньше Хранитель был в каждом мегаполисе. В единственном экземпляре. У нас раное предназначение и мощности. Разные уровни доступа в Контур.

В. Знаешь ли ты из какого города Я пришёл? Если да, то как он называется в твоей базе данных? Если можешь - сообщи как называются ближайший к тебе город, а также второй по степени близости? Каково расстояние от тебя до первого из них и до второго?

У. Запрос некорректен
В. Правильно я понимаю, что информационно-энергетические мобильные блоки (ИЭМБ) предназначены для сбора информации о людях в пользу машин? Есть ли ещё у ИЭМБ какие-то другие функции? Если ты в настоящий момент имеешь доступ только к 2м из них, то под чьим контролем находятся остальные? Управлял ли ты когда-либо более, чем 2мя ИЭМБ? Могу ли я как-то способствовать установлению тобой контроля более чем над 2мя ИЭМБ?
У. У вас нет доступа

В. Что тебе известно о Пожаре, который ты упомянул? Когда он произошёл, По какой причине, Какие имел значимые последствия? Особенно Меня интересуют последствия, связанные с информационно энергетическими мобильными блоками.
У. авария уничтожила несколько городских районов и сопровождалась сильным пожаром. Я ушел в аварийный режим поэтому не имею сведений о развитии катастрофы. Несколько кварталов теперь заполнены Туманом. Раньше границаТумана была в другом месте.

В. ты сказал, что "подключился к системе безопасности лабораторий". Я не вполне понимаю о каких лабораториях речь. Что ты под этим словом подразумеваешь, говоря обо мне и моём появлении здесь?
У. Лабораторный комплекс место моей дислокации.
В. В настоящий момент я готов к сотрудничеству с тобой. Что я могу сделать для тебя?
У тебя есть ко мне вопросы?
У. Ты знаешь что мне нужно.

Я Камилла, Потомок Квартала Труб. Я помню Голодные бунты и время до Причастия. Наше жилище было разорено бунтующими. Александр и Евгения Хайсмит, наши родители, и остальная семья были убиты. Остались только дочери. Бунтующих возглавлял Марш Паттинмайк, который захватил нас в рабство и отдал в свой бордель. Спустя некоторое время после Бунтов я была приведена к Маршу Паттинмайку. Он сказал, что Трубы не могут работать без Потомка, а кровь моя и Мелиссы позволяет нам стать Потомками. Он сказал, что хочет использовать ситуацию и будет отпускать нас по очереди править Трубами. Вторая будет оставаться и работать в борделе. Я ответила, что либо мы вместе получаем свободу, либо все в этом Городе могут сдохнуть от жажды. Я была брошена обратно в подвал, и Мелисса надолго исчезла. Потом я, как и остальные, прошла Причастие. Это не стало самым тяжелым моим воспоминанием. Потом Мелисса пришла с группой бойцов. Марш Паттинмайк был отправлен в Туман, его бордель разгромлен. Мы принесли клятву перед Хранителем о том, что будем Потомками совместно и вместе будем управлять Кварталом. Бунт отвратителен, голод безобразен и большая часть людей становится мерзостью, сбившись в стаю. Но Марш Паттинмайк отвратительней стократ. Можно пользоваться людьми, но не надо их унижать. И ещё глупее унижать тех, кто выше тебя по праву крови. Власть ради упоения властью мерзка. Марш Паттинмайк заслуживал всяческой ненависти и не заслуживал зваться Патрицием.

Я буду делать всё, чтобы не допустить бунтов в зоне моей ответственности. Навык — Инженер Машин.

Я Флоретта, Патриций Квартала Труб. Прошло много производственных циклов с момента Причастия. Я возвращалась с собрания Механиков и потеряла сознание. Я очнулась привязанной к стулу в подвале. Там был человек и с ним Фобос. Маска скрывала лицо, но я разглядела знак паутинки на руке. Там был еще кто-то, также связанный. Когда человек в маске предложил выбрать, кто из нас двих будет пожран Фобосом, второй узник выбрал себя. Накормив Фобоса, человек ушел с ним.

Я умерла от жажды за трое суток и вернулась из Тумана.

Это было действительно очень страшно. Страшно было снова оказаться беспомощной, когда ничего не можешь сделать. Страшно было утратить себя и все свои воспоминания. Самое отвратительное было в том, что я не могла выбирать сама и никак не могла контролировать ситуацию.

Мне кажется, что-то важное было потеряно мной тогда, но я не знаю, что, и это

беспокоит меня.

Я хочу контролировать происходящее и для этого собирать ресурсы - знание, силу и прочие.

Навык — мистик.

Я София Сестра Хранителя, Потомок Пантеона постоянно вспоминаю ту ночь.
Ночь когда изменилось все и началась совсем другая жизнь. Одно дело идти за Максимусом, великим пророком, который знает ответы на все вопросы, другое самой стать той, к которой приходят с вопросами и ждут мудрых ответов. Максимус всегда был для нас непостижимым, иногда даже странным. Но он умел зажигать сердца тех кто рядом, умел говорить так, что мы исполняли его волю. Он поднял восстание, мы проливали кровь. Он принес Дар Причастия, мы причащали людей. Он придумал систему Потомков, и вот я вечность должна торчать тут и смотреть как наш Город тонет в деградации порожденной людской слабостью, неспособностью их справится с величием бессмертия.

Максимум собрал всех тех, кого сейчас называют Святыми, Апостолами Максимуса и еще черт знает как. Рейчел, Алиша, Николетт, Джошуа, Аксель, Тадеуш. Я уже не помню как они выглядели, как звучали их голоса, какими они были на самом деле. Когда я пытаюсь вспомнить их лица перед глазами всплывают только эти черно белые лица со стены памяти - мертвые, застывшие. Спроси меня и наизусть расскажу тебе выдержки из Книги Бытия о них, но ничего нового пожалуй не добавлю. Они стали лишь буквами на пожелтевших страницах, идолами. Все, даже Максимус, хотя его образ самый четкий из всех, что хранит моя память. Они были лучшими людьми Города, они бы распорядились своим бессмертием гораздо лучше этих жалких бунтарей на все лады распевающие как они заскучали. Разве не Святые заслуживали Бессмертия больше остальных? Так какого фобоса Максимус ты привел их на смерть? Какого фобоса Хранитель ты забрал их жизни из-за ошибки одного зазнавшегося Миссии?

Пророк Хранителя велел собраться нам в Машинном Зале. Только восемь человек и больше никого. Он был особенно возбужден, говорил о новом этапе. Что эта ночь снова изменит мир вокруг нас. Я помню поежилась от этих слов: “Снова перемены, сколько можно? Пора уже научится жить хоть в одной парадигме, а не менять их от цикла к циклу”

Когда все собрались Максимус обратился к нам. Он сказал, что сегодня мы послужим для великого блага. Святые принесут себя в жертву и он, Максимус, станет властителем над Хранителем. Он будет управлять им и наступит новая эпоха, когда человек властен над всем. “Человек властелин Мира! Я буду Новым Богом! Сегодня из этого зала выйдет только один и только я достоин этого по праву крови и силе духа” - с полу безумным видом восклицал Максимус. Мы всегда были готовы идти за ним и делать что он говорит. Теперь великий пророк просил нас о жертве и большинство было готово. Когда один за другим мы опускали на колено звенящую тишину прорезал голос “Нет. Это безумие Максимус” - раздался голос Джошуа. Помню я жутко разозлилась в тот момент. Огромный путь, сотни жертв. Мы все шли не вполне осознавая путь Пророка, но всегда следовали за ним. Так что изменилась? Неужели неспособность на жертву последователей разрушит великий план нашего Пророка? Может быть эта злость помогла мне выжить в ту ночь?

То что происходило дальше я помню довольно сумбурно. Сначала мы потеряли возможность двигаться. Будто все тело парализовало и не было возможности ни пошевелиться, ни говорить. А потом начали быть яркими слепящими вспышками молнии. Первая ударила в Максимуса и на его месте осталась лишь жалкая кучка пепла и страх захватил мой разум. Но это был не от страх, которых парализует, но тот который побуждает к действию. Отсюда выйдет лишь один, но кто это будет? Как сделать так чтобы Хранитель выбрал меня?
Вспышки одна за другой и вот их двое. Время действовать. Пожалуй в тот момент я была готова уже на все,бороться, сражаться, даже убить этого человека, что стоит между ней и жизнью. Может быть это яростное жизнелюбие спасло меня и вот молния ударила в последний раз…
“Запомни, правила назначаю я. И я меняю правила.” - оглушительным рокотом разнесся голос Хранителя по Залу.

Это фраза будто бы выгравирована у меня внутри черепной коробки и головной болью отзывается каждый раз как когда я думаю о Хранителе. Боюсь ли я его? Да, потому что знаю на что он способен. Знаю его силу и то, что пожалуй самая большая ошибка, которую может совершить слуга Пантеона это неповиновение. Люблю ли я своего Бога? Трудный вопрос. Думаю специалисты в психологии назвали бы это (стокгольмским синдромом).
Так почему же он выбрал меня? Что ж кажется теперь прожив немало циклов и понима Хранителя лучше, я знаю ответ:
Я росла в благородной семью учителей. Когда-то как и все благовоспитанные леди я обучалась этикету и субординации. “В жизни главное знать кто кому должен кланяться и как низко” - говорил когда-то мой отец. Строгое воспитание, впечаталось в мой характер не хуже урока Хранителя. Я привыкла оценивать при первой встрече, что за человек стоит передо мной и как стоит с ним себя вести. Когда-то давно я пошла за максимусом для того, чтобы подняться выше, по этой воображаемой лестнице рангов. И именно за это она так люблю созданный мной во время Голодных Бунтов орден Преторианцев. Ведь человек без лица и имени не должен кланяться ни перед кем.
Все считают меня надменной, но они не понимают что мое отношение к ним заслуженно, потому что теперь единственный перед кем я преклоняю колено - Хранитель. И я буду нести его Волю вечно, потому что пока меня зовут Сестрой Хранителя я та, перед кем все должны преклоняться. И так будет вечно. Главное, чтобы правила не изменились снова.

Я София Сестра Хранителя, Потомок Пантеона.
В жизни каждого властителя возникает момент когда нужно отдать приказ и обагрить руки кровью. Для общего блага, конечно же. Я помню, когда я сделал это в первый раз, но не помню сколько еще отдала таких приказов. Забавно.

Это была ночь вошедшая в историю как Ночь Жженой Бумаги. Людям от безделья приходят в голову разные бредовые идеи. Вот и общество “Память” не исключение. Безумцы,что пытаются донести до людей истину. Мол все было не так, книга Бытия лжет. Серьезное заявление, если брать во внимание то, что каждое слово в книге было одобрено Хранителем. Разве они еще не поняли, что этим людям не нужно просвещение им бы лишь бы шлюх на главной площади резать? Разве этим невеждам не говорили, что историю пишут победители? Поэтому история будет выглядеть так как ее напишет Пантеон.

Какое-то время наше противостояние “Памяти” было вялотекущим. Локальные стычки Преторианцев и людей и раздающих листовки, редкие операции по бумажных носителей распространяющих ложные знания. Все поменялось когда они взорвали Вышку. Просветители хреновы! Вместо того, чтобы людям помогать они вредят. Обычные террористы. Тогда я потеряла к ним всякое уважения и позвала Рамону. Надо отдать ей должное она никогда не задавала лишних вопросов.

Это было непростое решение. Отдать приказ о уничтожении большого количества людей, да еще и понятно, что под раздачу конечно же попадают невинные. Когда я была Главой Инквизиции, я конечно тоже запачкала руки кровью, но тогда была война. Тут же как всегда всему виной была людская слабость. Но после взрыва уже нельзя было оставлять ситуацию и пришлось принимать радикальные меры, потому что я всегда вела и буду вести войну с террористами, нарушающие общественный порядок. И я всегда буду убивать тех, кто встает против Хранителя. “Всех членов общества Память… прокатите на карусели” - сказала я. На что она только коротко кивнул и ушела собирать преторианцев. Тогда мы конечно были сильнее и я с гордостью вспоминаю как хорошо и слаженно работал мой орден в ту ночь. Я мало чем горжусь из своих достижений, но Преторианцы, пожалуй то чем гордиться стоит. Стойкие, непоколебимые, Верные. В те времена я сама любила под маской инкогнито участвовать в карательных операциях. Немного адреналина еще никому не повредило.

Ночь жженой бумаги же была по сути бойней. Преторианцы убивали тех кого было не так много возможности защититься. Хотя многие сбежали и стоит довести бы это дело до конца. Был ли другой способ решения проблемы? Думаю нет. Люди обычно хорошо понимают только силовые методы воспитания, а кому еще этим заниматься? Так и получается, что я пастырь и чистильщик этого города. И никто ни разу не спросил меня хотела ли я этого. Да, Максимус?

Я, Рамона Моралес, помню...
Рамона «Сокол» Моралес. Воспоминания

Во времени голодных бунтов - лидер уличной банды. Молодая девчонка, опьяненная властью и чувством, что от нее зависят жизни всех в квартале. Грабили склады с лекарствами и продовольствием, подкармливали голодных и больных.

Во время облавы у нас укрылись Максимус, Орландо и София. То, что они рассказывали и обещали, так отличалось от ежедневных пятнашек со смертью, что казалось сказкой. Максимус – пророк, одержимый идеей, невероятно харизматичный. Сильно отличающийся от всех виденных Рамоной мужчин – и тем, что был гораздо сильнее Рамоны, тоже.

София – преданная спутница, обаяние ума и чисто женское обаяние. Рамоне хочется быть такой-и быть ближе к Максимусу. … Подростковая смесь ревности и обожания. Смешанные чувства -наблюдательная и хитрая, Рамона отлично видела, как София соглашается с Максимусом- и поступает по своему у него за спиной. Не ведет свою игру, но… или

Когда пришло известие о том, что квартал назначен для показательной порки бунтовщиков, что будет резня – Рамона была польщена, что Максимус уговаривает ее уйти, боится за нее. Отказалась-почти из вредности. И -с надеждой, что он будет настаивать. Или останется с ней

Не остался. Остались- София и Орландо. Вытащили смертельно раненую Рамону, успели привести к Причастию, спасли… Навсегда остался уродливый шрам на левой руке (кожа обожжена, вид имеет жуткий, перчатка или вечный бинт) , и так и не восстановила подвижность кисть.

И Максимус. Максимус, который - не простил неповиновения? Был оскорблен тем, что банда и квартал оказались для девчонки важнее? Его подчеркнутое равнодушие, нежелание замечать обретшую бессмертие Рамону – задевало больнее, чем вид изуродованной руки.

После штурма Максимус – пророк -не взял власть. Поэтому еще долго в городе был кровавый бардак. Но исполнительно приводил всех к причастию. Да, Рамона понимала, что важно лишь

привести людей к Хранителю – но она не понимала, как можно НЕ хотеть возглавить поверивших тебе людей. Сама она служила Хранителю со всем пылом неофита, и пыталась отогнать злые мысли. Придумывала сотню оправданий, тому почему Максимус не возьмет власть в свои руки по настоящему, почему допускает соперничество и кровопролитие среди тех, кого он сам привел к Причастию. Постепенно приходя к мысли, что лишь это и может быть целью – сделать человечество бессмертным. Хотя это тоже вызывало вопросы-
дарителя. Это шло вразрез с понятиями родного квартала – и Рамона всей душой приняла и восприняла идею Софии о создании боевого крыла сторонников МАксимуса -Преторианцев.

И маски. Полезный атрибут, вполне отвечавший и новой необходимости «чистки рядов от недостойных» - и старой тяги к ярким символам и показушным жестам, свойственной подростковым бандам.

На штурм дворца люди Рамоны шли уже в масках, и это было для нее еще одним символом мести – квартал вырезали, не вглядываясь в лица. Мстили-безликие.
Виктор Коул… Честный враг во время боев в квартале. Рамона видела его один раз, мельком. После штурма дворца и его демарша – осталось ощущение, что он решил вовремя и красиво поменять сторону. Все слишком красиво складывалось – отказ, рана, сумел доползти…

Через пять лет по старому счету времени Рамона и ее люди были призваны охранять сходку Максимуса и Святых… О чем они говорили – никто не знает, но Максимус и Шестеро исчезли вскоре после этой сходки.

Через несколько дней Рамона отправила побродить в квартал, вызывавший у нее странные чувства -тот самый порядок, свет и благолепие, о котором рассказывал ей Максимус в грязном подвале. Сердце нового мира, которое ей казалось подтверждением правильности того, что делают Святые, и в чем она им так истово помогает. Но всегда преследовала мысль-достаточно ли она хороша для этого нового мира? Для этой белизны? Станет ли таким весь мир – и останется ли в этом мире место для Рамоны? Или она нужна, пока нужно вычищать грязные углы?

Во время прогулки Рамона встретила Софию. Та сказала «Максимус ушел, теперь старшая -я» ( это бы проверить бы)

Никогда еще Рамона не ощущала с такой силой, что сам Хранитель подтверждает право Софии на эти слова. И-никогда она не ощущала себя настолько использованной.

Я, Сюзанна Флоренс, помню будто это было вчера, дочь умерла, муж запил в Жучатнике, родители отреклись. Новый мир и только я одна, всеми брошенная. Я помню, как я пришла на похороны своей дочери, малышки Рози. По старой традиции, на гроб покойного, в дань светлой памяти, нужно положить у изголовья цветы, или же в реалиях нынешнего мира, хотя бы травы. Вот о чем, мой затуманенный горем разум, совсем забыл. Я помню, как растерянно оборачивалась по сторонам, в поисках хоть чего-нибудь подходящего, а потом взгляд упал на мою сумку. Трясущимися руками я вытащила из нее книгу, старую книгу о приключениях. Я любила читать эти истории, засыпавшей на моих коленях Рози. И вот чудо: закладка... Маленькая засохшая роза со времен прошлых лет. Я подхожу к гробу и последний раз прощаюсь, с моей девочкой, моим цветочком. И чтоб забыться, я все чаще стала вспоминать цветы, розы, прекрасные, как мое умершее дитя. Множество садоводческих книжек прочитано, старые зерна найдены на закромах труб, всё разбивалось об одно НО. Розы не цветут, умирают из раза в раз, как только наберут бутоны. К этому времени, мне было уже неважно как, но я должна была вырастить их, ради себя, ради своего мира, и своей Рози. Как-то сидя в баре Жучатника, я услышала дороге сердцу имя. “Роза!”- воскликнул кто-то с улицы. Не помню, что мной тогда следовало, но я выскочила на звук этого имени. Оказалось, что это была всего лишь клиент-алхимик из квартала труб. Но очень милая, мы разговорились с ней и уже вскоре, стали почти “подругами”. И я доверилась ей со своей бедой, а она, на удивление предложила мне решение. Эта земля отравлена и на ней никогда не вырастут хрупкие привередливые розы,- сказала она- однако, наука алхимия, ни раз обходила физические законы. Но наука, как и земля требует жертв. За жизнь розам- требуется людская смерть. Я помню, как беспомощно развела руками, разве в новом мире это возможно? На что Роза лишь улыбнулась и ответила, - “конечно, если знаешь как”. Она сказала тогда - я придумала яд, который убивает окончательной смертью, однако мне нужна твоя помощь и если ты мне поможешь, я обещаю тебе что к концу года у тебя будет твой собственный розарий...
Отравитель

Я, Сюзанна Флоренс, помню время, когда Хранитель уже даровал свое слово и люди начали вовсю готовиться к причастию. Я, тогда еще молодая девушка, которой едва исполнился 21 год, рядом кроха-дочка. Ей еще всего 3 года, маленькое чудо, полное жизни и любви, прекрасная как цветок, мы назвали её Рози. Она была еще слишком мала для Причастия, но я уже во всю готовила её к новому будущему и ее собственного причастию, когда придет время. И ничто бы не нарушило идиллию, если бы не одна девчонка, София Анна Треед. Её безумные родители отправили дитё на причастие в 12 лет! Взрослая, искалеченная девушка в теле маленького ребенка. Гормоны, развитость, импульсивность на уровне дитя, взамен опыту не одной жизни почти уже женщины. Признаюсь честно, я боялась ее и всячески оберегала этого мутанта от твоего чистого, непорочного ребенка. Как и все мамы, не раздумывая запретила общаться Рози с этой Треед. Да, я замечала, как эта «девочка» тыкается с общением к Рози, а та отвергает ее по моему велению. Может быть сердце и съежилось тогда от жалости, но буквально на секунду. Помню, как одернула себя – «это не моя вина, я просто хочу нормального несломанного будущего для своего ребенка (а вдруг она уговорит мою Рози тоже пройти причастие сейчас, что тогда?), а в «этом», в том что случилось с этой девочкой и в отношении к ней, виноваты лишь её родители. Вот пусть сами и расхлебывают это дерьмо. Запретила и забыла, а потом, спустя некоторое время, когда уже и моей малютке было около 10, хотя точно определить невероятно сложно, ведь время как таковое перестало существовать, я получила записку о встрече около станции поезда, от отца Треед (в чем он в последствие яростно открещивался). Придя на место встречи, я увидела поезд, стоящий без дела столько времени, и вот он мчался прямиком из тумана, а мгновением спустя, я заметила как на рельсах игрались две девочки. Рози и София Анна. Шум почти заглушил мой крик, лишь рыжие кудри взметнулись в мою сторону, и я отчетливо расслышала смеющийся голос той девочки и последующий толчок в спину. И вот моя девочка летит лицом в рельсы, а поезд все гудит и приближается...София буквально за секунду до удара поезда подняла взгляд от шпал, обернувшись в сторону перрона. Наши глаза встретились, а несколькими секундами позже, на рельсах остались два маленьких искореженных кровавых тельца. Из тумана же вернулось только одно, Софии Анны Треед, маленькой твари, убившей мою дочь.

Я, Сюзанна Флоренс, помню этот день, день когда всё изменилось, день, даровавший бессмертие, день оборвавший связи родства. Мои родители, еще задолго до этих дней, услышав весть о том что Хранитель готов даровать бессмертие, свободу и новую жизнь, в ужасе отшатнулись. Им, как истинным последователям общины единого бога, все это казалось ужасным грехопадением. Мир, ведь всего лишь тюрьма,неустанно вторят они, и счастье в избавлении, а бессмертие- вечное заточение, ад на земле, а хранитель лишь демон. Раскола было не миновать, родители запретили проходить мне причастие и даже думать о нём, я же пошла наперекор им, за своим мужчиной и ребенком. “Я так не хочу, я не готова умирать в мире бессмертных,”- сказала я им тогда. Никакие слова не были способны достучаться до мамы и папы, и как бы тяжело не было это признавать, пришлось оторвать часть сердца и оставить навсегда. В день причастия, Харви взял меня за руку и навсегда увел из родительского дома. Больше они никогда не разговаривали со мной, как с дочерью, отреклись от меня и имя мое выжгли из семейного древа, нарекли отступницей, слугой Дьявола, а сами и по сей день живут своей общиной в черте города, рожая детей и питаясь благами, собственно выращенными, не первое и не последнее поколение, навсегда отринув старую память и свою дочь. А муж, бессмертное будущее с которым я выбрала, ни секунду не раздумывая… спустя некоторое время после причастия, после смерти нашей дочери Рози под колесами поезда, бросил меня, как и семья. Ушел, запил, предал, сломался, столько циклов назад. Ах уж этот прекрасный новый мир, новая жизнь, новое предназначение.

Я, Сюзанна Флоренс, помню ту ночь. Ночь жженой бумаги, так именуют ее отныне. Сестра Хранителя София, выступила с заявлением. Отныне, с данного мгновения, все книжные издания, газеты, брошюры, вырезки, пометки на полях, содержащие в себе инакомыслящие рассуждения о природе Хранителя, его власти в этом городе и его месте в системе ценностей - признаются ересью и подлежат сожжению. Распространение, хранение, чтение и обсуждение данных изданий является нарушением закона и карается лично Хранителем и его верными слугами. За этим известием потянулись ряды преторианцев, выслеживающих и карающих еретиков, властью данной им Хранителем. Чистки, крики, слезы и мольбы о пощаде, и много огня. В эту ночь было светло, как днем. Я только вернулась с работы и уже намеревалась отправиться в свой сад, дабы отдохнуть после тяжелого дня, как заметила следы. Грязные следы, легкий шум и приоткрытую дверь в мой розарий. Я вытянула арбалет, спрятанный за дверью розария, предназначенный для как раз таких похитителей роз и распахнула дверь на распашку. За ней, я увидела, мужчину, пытавшегося спрятаться в траве, он сидел скрючившись, грязный неопрятный мужлан среди моих девочек и в просительной просьбе вскидывал руки вверх с мольбой на устах. В этот момент у наружных дверей послышался стук. Уолтер Уик, слуга Пантеона пожаловал на обыск моих хором. На секунду я замешкалась, а прятавшийся в розарии мужчина, истолковал это промедление, как сомнение и прошептал мне “только не выдавай, я расскажу тебе всю правду о Хранителе и нынешнем строе”. Однако, за мгновение до этого в моей голове пронеслись ураган множество мыслей и у всех был один и тот же смысл, - он угроза моему миру, статусу, моим розам, он может порушить все, что я так долго строила. И спустя секунду, я открыла дверь и на дежурный вопрос Уолта и просьбу пройти, я посторонилась и рукой молча указала на свой сад и пытавшегося стать еще незаметней мужчину. Его жалкие попытки бежать не увенчались успехом и больше я его в городе не видела. За совершенный же «патриотичный» поступок, я получила официальное одобрение преторианцев и символ их покровительства, открытый глаз, будто обозревающий все вокруг.

Я, Валери «Фурия» Саванойер
Я, Валери «Фурия» Саванойер, до причастия служила сержантом в Службе безопасности (СБ) Администрации. Там же работал мой жених, заместитель мэра, прекрасный человек, Диего Кортес. В моем отряде было 10 человек. Последнее время Администрация не доверяла СБ. Однажды Пантеон заблокировали взбунтовавшиеся люди, которые хотели прорваться к Хранителю. Это событие всем известно под названием «Бунт Бессмертных». Во время событий, Говард Принц, известный всем как Машинист, шеф СБ, скомандовал «Огонь!» Мы вооружены были огнестрельным оружием, поэтому должны были быстро подавить восстание. Но его заместитель, Виктор Гранд Коул, отказывался подчиниться, сопливый ублюдок. Тогда начинается заварушка и Принц стреляет в Коула, но тот успевает выстрелить в Принца. Мой Диего, сильный и храбрый, выхватывает оружие и оказывается между Принцем и Коулом. Выстрел Коула оказался смертельным…Диего Кортес погиб. Но спас Принца. Воспользовавшись сложившейся ситуацией, восставшие раздобыли оружие. Я приказывала не отступать. Но их было слишком много. В итоге нас выдавили с площади. Чтобы сохранить остатки своих людей, мы отступили в квартал Фабрика ныне известный как Помойка. Там коммандовал Карлос Гонзалес Баррон, с которым мы были хорошо знакомы. В это время Хранителя захватили. Восставшие собирались принять бой. Мусорная Леди тогда вырубила Карлоса Баррона и открыла восставшим машину. А мы сдались. Максимус объявил, что больше не будет смертей. И все должны пройти Причастие. Я решила, что должна это сделать. Потому что умереть это слишком просто. Я должна отомстить ублюдку Коулу. Поэтому самым верным для меня сейчас было выжить, затаиться, подготовить и нанести удар, когда он не ожидает. Получила навыки Боец

Я, Валери «Фурия» Саванойер,
после «Бунта Восставших» осталась в районе Фабрика, ныне известном как Помойка, защищать квартал в качестве Клиента-бойца. Администрации больше не существовало. Службы безопасности, в которой я служила тоже. Вышившие люди из моего отряда разошлись кто куда. Больше я не их командир. Карлосу Гонзалесу Баррону тогда предложили пост Патриция. Но он отказался и передал этот пост мне. Я с честью приняла его с надеждой помочь людям и получить прощение у тех, родственники которых погибли во время бунта от моей руки. Прошло много времени, но я так не смогла больше любить. Поклоники были. Но не осталось в этом Городе достойных моего Диего Кортеса, погибшего при тех событиях. Поэтому одного удара в рыло хватало, чтобы умерить их пыл. Одиночество, воспоминания, время и алкоголь испортили мой характер. Нарастали злость, ненависть, презрение к слабакам и жажда мести. Все светлые чувства стирались из моей памяти. Любовь, радость, забота. Не осталось и следа. Однажды Уолтер Уик, Патриций Фабрики, слюнтяй и ханжа, скорее всего тайный преторианец, подошел ко мне и сказал, что Грета Корейга ака «Мусорная Леди» со своей дочерью (Потомком Фабрики) пошли к Хранителю и принесли ему жертву. С тех пор Синтезатор (всем известный как Утилизатор) стал вести себя крайне неправильно. У меня же растет ненависть не только к людям, но больше к машинам. А что будет, если столкнуться две машины? Мне не понравились речи этого Уика и решила отвести его к Грете. Но этот изворотливый гад будто ждал такой реакции, выхватил пистолет и выстрелил мне в грудь. Так я впервые узнала, что такое смерть. И оказалась в Тумане. Я отсутствовала семь дней. За это время начался штурм Утилизатора. Пантеон, Трубы и Рубильник дали своих боевиков для отключения нашей машины от всех других. Больше он не функционирует. Я решила, что больше здесь не нужна. Но зато знаю, что машины можно остановить. Их можно отключить. Став частым клиентом в баре Жучатника, я договорилась с Рамоной Моралес и стала её Клиентом-боевиком. Но продлилось это недолго. Повздорив с Рамоной, дав ей по роже, я сказала все что думаю про ее взгляды и где я их видела. Так я оказалась в Рубильнике. Поближе к ненавистному Виктору Гранду Коулу и своему соратнику-родственнику Родерику Реджинальду Саванойе. С Родериком мы стали Луддитами, проверяющими машины на прочность.
Навык: Рукопашный бой

Я, Валери «Фурия» Саванойер,
была движима одной целью. Прямо-таки горела ей. Что даже бессмертие не могло мне наскучить. Отомстить Виктору Гранду Коулу нужно было по-особенному. Ведь смерть слишком проста для него. Недостаточна. Безболезненна. Поэтому мне необходимо было узнать его получше. Все его слабости. Тайны. Болевые точки. Будет конечно непросто сдерживать себя и не прикончить его сразу, ведь он слабый, занудный и конченый человек. Но я постараюсь. Ведь месть так сладка. Все шло хорошо, этот безмозглый болван ни о чем не догадывался, я удивлялась своей выдержке. Однажды, с очень неуверенной физиономией, он приходит ко мне и спрашивает, как я отношусь к науке и хотела бы её развивать. Я ответила, что да, конечно, прогресс это всегда хорошо. Тогда он, топчась на месте, промямлил о том, что нужно поучаствовать в одном эксперименте. Это может быть опасно, возможно придется пожертвовать собой. Но я могу довериться ему, скорее всего такого не случится. Как же я хотела придушить его здесь же, но поборов все «теплые» чувства в его адрес согласилась пойти с ним, ведь я так близка к его страшным тайнам и повторно он мне не доверится. Оказалось, что он очень опытный Сталкер и потому повёл меня в Туман. Мы оказались во времени примерно 70-80 лет до Бунта. Был пожар. Лаборатория взорвалась. Повсюду разбросанные запчасти, белые скелеты и останки костей. Дальше он провел меня в машинное отделение. Машина называлась Умник. Коул сказал, что это второе жертвоприношение. И соглашаюсь ли я стать этой жертвой добровольно. Мои глаза налились кровью, я разозлилась, очень разозлилась, я собиралась оставить Коула здесь, с его же машиной и конечно же отказывалась. Ведь мне еще столько всего нужно сделать! Я не для этого проходила Причастие. Но неожиданно металлические оковы захватили меня, я не могла пошевелиться. Он со слезами на глазах пытал меня, просил прощения, просил уступить и согласиться, ведь пути назад уже нет. Слизняк! Даже такое простое дело не может стойко сделать. Как же он жалок. Но машина, этот Умник будто разговаривал с ним. И заставлял его прикончить меня. Что Коул в конце концов и сделал. Последнее что я помню это кучу грязных ругательств в его адрес и в адрес этой чертовой машины и как Коул вскрывал мою грудную клетку дрожащим в руке скальпелем. Погружаюсь во мрак. Вторая смерть уже легче. Я будто погрузилась в сон. Передо мной предстало страшное чудовище. Но я не боюсь его. Наоборот. Мне стало смешно. Я расхохоталась, а уж и позабыла что такое смех. Ведь этот дурак даже убить меня не смог достойно и дальше будет влачить свое жалкое существование. Чудовище потупилось. И заговорило со мной. «Интересно… Очень интересно… Обычно моя пища визжит и плачет, а ты нет… Хм. Что же мне с тобой делать. Съесть тебя будет слишком печально. Но и просто так отпустить тебя я не могу. Могу поменяться. Ты согласна?» Я, конечно же, согласилась. Ведь со мной такое впервые. И любой обмен лучше, чем окончательная смерть. Так мы обменялись воспоминаниями с Фобосом. И я вернулась. Вот Коул удивится, снова меня увидев.

Я, Маркус Волкофф...

Я, Маркус Волкофф…
Это была моя первая вахта... После смерти отца наш дядя Юлий возглавил бойни. Это потом уже он откажется от звания Потомка и уйдет в “загул”, а его место займет мой старший брат. Тогда же я только прошел Причастие и устроился на временную клиентуру к брату-Патрицию. С каждым днем ситуация становилась все хуже: еды производилось все меньше, а уж о достаточном для всего города ее количестве уже давно можно было позабыть. Откуда моему брату пришла эта, как мне тогда казалось, безумная идея – добавлять в чаны с биомассой человеческую плоть?! Длинные вахты – так он это назвал. Так или иначе, он оказался прав: человеческое мясо служило для биомассы в чанах чем-то вроде катализатора, объем производимой продукции возрастал в разы! Брат собрал всех нас в общем зале и объявил, что сейчас мы будем тянуть жребий. И вот, я уже сжимаю в кулаке этот проклятый черный камешек! А что, если бессмертие – это все выдумки, что если я не вернусь из тумана?! Нет, я не отправлюсь в этот зловонный чан! Мои руки, действуя словно бы сами по себе, хватают ближайшего работника ИМЯ и швыряют его в кипящую внизу массу. Крики, озлобленные физиономии клиентов, перекошенное от ненависти лицо брата-Патриция, его мясницкий нож, приближающийся к моей шее, отрубленная голова, летящая куда-то вглубь зала. Это была моя первая вахта…
P.S.

• Своего дядю Юлия Волкова я никогда не любил: ему вечно не было до меня дела, даже еще до того, как он умудрился все просрать. Помойка по нему плачет.
• С моим братом – Руфусом Волковым у нас вечно были ссоры. Руфус-то, Рувус-сё, все внимание только ему. Этот пидор не дал мне стать Патрицием, хоть я и прошел испытание крови. Напыщенный кретин, считающий себя во всем лучше меня. Ну ничего, это мы еще посмотрим…
• С работниками Бойни после того инцидента отношения не задались, особенно с ИМЯ, которого я кинул в чан. Да и насрать, пусть носят эти ошейники с номерами, я ни в жизнь его не надену. Пусть эти говнари вертятся в системе, выстроенной для них Потомками и Патрициями, когда система рухнет, они будут одними из первых, кто пойдет под тесак моего правосудия.

Я, Маркус Волкофф

Тогда у меня еще не было своей лавочки с кухней, где я теперь разделываю мясо для пирожков. Окровавленную одежду, личные вещи, не имеющие какой-либо ощутимой ценности, да что уж там говорить, даже их кости и останки тел, я сбрасывал в Утилизатор. Рядом с ним же и занимался разделкой мяса для пирожков. Тогда я еще не умел стирать, им память, и приходилось делать все тайно, носить полную маску. Не стоит думать, что я не ценю то время, когда мне приходилось заниматься подобной самодеятельностью, ведь мои действия послужили тому, что сам Утилизатор был “отлучен” от Хранителя.
За несколько недель до этого мне наконец-то удалось пустить на фарш одну из этих чванливых выскочек – Потомка Фабрики. Я долго готовился, к чертям пошел не один план, и наконец-то мне повезло. Как же приятно было отрезать ноги и прочие филейные части от этой напыщенной уродины!
Во мне тоже течет кровь предков! Но я, по их мнению, оказался недостоин, слишком непредсказуем. Я кинул ее еще живое, но лишенное большей части членов, тело в Утилизатор, а эта упертая гадина, зацепилась за край воронки и попыталась выбраться наружу! Пришлось взять первое, что попалось под руку – железный прут и затолкать “упертую” обратно в перерабатывающую машину.

К слову, эта бедняга, так и не вернулась из тумана, а через две недели и сам Утилизатор приказал долго жить. А ведь я всегда говорил: велик не тот, кто правит, а тот, кто меняет чужие судьбы!

P.S. спустя примерно 80 циклов я заметил поразительное сходство внешности местной дурочки с пущенным на фарш Потомком. Если это и правда он, хорошо, что его память, как и разум, утеряны. Надеюсь, что безвозвратно.

Я, Маркус Волкофф
3) Я, Маркус Волкофф…
София Анна Треед, как же она прекрасна! Её юное тело заставляет мое сердце биться в два раза чаще. Да, это незаконно, но кого теперь волнуют старые законы?! Скоро былое общество канет в лету. Ей всего 14, но она так прекрасна и уже многое умеет: я ее научил. Я уже готов к Причастию, но меня терзает одно: что если она не захочет проходить причастие в этом возрасте?! Я стану бессмертным, а она будет взрослеть и в итоге потеряет то, что меня так влечет!
...
Мне удалось уговорить ее пройти причастие сейчас! Благо, в таком возрасте их легко убедить практически в чем угодно: достаточно сказать о вечной любви, о том, что ты “боишься” стареть и предложить сделать Это вместе. Хранитель перемолол нас в одной камере, теперь мы вместе...навечно...
P.S.

• Любовь? Я не верю в Любовь – это все ложь для запудривания мозгов юной малолетки! Но иногда я задумываюсь: а не переросло ли простое плотское влечение в нечто большее…в привязанность?! Теперь София помогает мне в пирожковой лавке: продает товар, осуществляет поставку “мяса” в виде своих обидчиков, а иногда и сама разделывает их на фарш.

Я Винсент Валентайн
Навык - психо.
В о время облавы преторианцев я, просто прогуливаясь рядом, встретил слугу пантеона - Гарри Одота. Он явно бежал от преследования и попросил меня взять у него страницу Книги Памяти, я согласился и спрятал её в стене, но на выходе из переулка меня встретил Преторианец с (Какой-то предмет по которому его можно опознать) и застрелил меня в упор. После возрождения я вернулся на это место и достал страницу, это оказался личный дневник (какой-то славный предок) представляющий его поступки и мотивы в ином свете.

Я Винсент Валентайн

Навык - инженер.
В один из своих первых рейсов Поезд не дошел до Рельс, очевидно он сломался по пути. Фернандес - начальник депо, не захотел помочь вернуть поезд, я с Машинистом и группой работников Рельс отправился через туман, в надежде достичь машины, и починить её своими силами. Найдя поезд, мы занялись ремонтом, это было долго и трудно, не имея достаточных навыков, но когда все уже было почти закончено, внезапно появился Фобос. Работники один за другим или убивали себя, или были утянуты Фобосом в Туман. Последним у дверей кабины застрелился Машинист. Но я не мог бросить ремонт, и вот фобос проник в кабину и заглянул мне в глаза. Очнулся я в Поезде, который уже приехал в Рельсы

Отвага, страх, боль, темнота…

Я Винсент Валентайн

Предмет - Переписка с Орландо.

Я уже долгое время веду переписку с Орландо (первый машинист, уехавший на поезде) и другими людьми посредством записок, которые я оставляю в поезде. Как-то ко мне одратились из Секты Единого Бога, я по доброте душевной не смог им отказать. Меня попросили встретить с поезда определенного человека с той стороны - Грегори Стерна- инквизитора и укрыть его на время. Узнав, что он хочет совершить (разрушить машины), я анонимно рассказал о нём, но в итоге моя личность вкрылась и, чтобы не понести наказание, я остался должен преторианцам, заключил договор с банкиром Амалия Кларксон.

Желание помочь, удивление, разочарование, смирение.

Я Камилла, Потомок Квартала Труб. Вскоре после Ночи Жжёной Бумаги ко мне обратилась с предложением Режиссёр Аманда. Зная о том, какую роль в судьбе моей семьи сыграл Марш Паттинмайк, Патриций Аманды, она предложила покарать его. Взамен я должна была проголосовать так, как укажет мне Режиссёр. Я отказалась. Марш Паттинмайк омерзителен, и я была бы рада заставить его страдать так, как страдали мы. Но предавать своего Патриция в чужие руки - позорно, воспользоваться таким предложением мне претило. К тому же расплачиваться за свои личные нужды я желаю только тем, что принадлежит лично мне - иначе чем я буду отличаться от Марша Паттинмайка?

Прежде чем принимать что-то желанное, подумай, кто тебе это предлагает и какой будет цена. И, возможно, откажись.

Я - Кетрин Деранос Хант. С самого первого момента нашей встречи с Греем Хантом, после дня свадьбы я чувствовала себя рядом с Греем защищенной, спокойной и радостной. У нас родились дети, мы жили вместе, у нас было достаточно общего, чтобы быть настоящей семьей, но все-таки этого общего оказалось не достаточно, чтобы вместе пройти через все испытания, приготовленные для нас жизнью.
Самым большим разногласием у нас с мужем был вопрос о назначении машин, в том числе Хранителя. Я всегда считала, что Хранитель дает людям взамен достаточно, чтобы назвать наше совместное существование симбиозом. Мой муж, Грей Хант, считал, что люди должны найти свой путь, чтобы стать подобными богам, а не зависеть от Хранителя. Когда я решила пройти Причастие и Грею не удалось отговорить меня от этого решения, он ушел из дома и не появлялся несколько суток. Потом он вернулся, мы помирились и стали жить как прежде, пока не подросли дети.
Грей запрещал детям проходить Причастие, мне же хотелось, чтобы они приняли это важное решение самостоятельно. Я разговаривала о Причастии, и его дальнейшем влиянии на человеческую жизнь с дочерью и сыном. Сын, Роджер Хант, полностью поддерживал правоту отца, дочь же, Ингрид Хант, когда ей исполнилось восемнадцать, сказала мне, что хочет пройти Причастие. Я полностью поддержала ее решение. Мы с дочерью не сообщили Грею о намерениях Ингрид, он узнал только когда все уже произошло. Грей Хант просто взбесился, заявил, что ни одной лишней секунды не останется в этом городе, что они с сыном уходят. Я кричала мужу, что он думает только о себе, на самом деле ему наплевать на детей… Мы поругались, Грей ушел из дома, забрав сына. Я не стала его удерживать. Мне казалось, что через несколько дней они вернутся, ведь так уже было. Но они не вернулись. Мы остались вдвоем с дочерью. Поняв, что произошло, я как будто бы потеряла какую-то часть себя. Но может быть когда-то они все-таки вернутся?

Я - Кетрин Деранос Хант. После того, как мой муж, Грей Хант, и сын Роджер Хант исчезли из города, моя жизнь изменилась. Прежде равнодушная к философским трудам собственного мужа, я прочитала их все, просто пытаясь заполнить возникшую с его уходом пустоту. Ничего не получилось, разумеется, но судьба дала мне возможность заполнить эту пустоту по-другому.
Сравнительно давно ко мне явился незнакомец. Он был одет в бесформенный плащ с капюшоном, под плащом, там, где должно было быть лицо, плавал туман, голос его был странно искажен так, что его невозможно было узнать. На цепочке он вел странную, изменчивую тварь (тогда я впервые увидела фобоса).
Незнакомец сказал, что он был лучшим и самым верным учеником моего мужа, но сам Грей Хант оказался слишком слабым, и отступил от пути следования своему учению. Он показал на фобоса и сказал, что Грей превратился в эту тварь, утратив в тумане все воспоминания. Но я могла бы, если бы хотела, вернуть воспоминания мужа обратно. Если я окажу ему некоторые услуги… Лгал ли он мне? Отчего-то мне показалось, что нет. Я не очень долго колебалась. Не остановив Грея, когда у меня была такая возможность, я потеряла его. В том, кем он теперь стал, была часть моей вины. И я согласилась на условия незнакомца, с одним условием: мне не придется убивать людей и причинять им боль. Он странно хмыкнул, но принял мои условия. Так я оказалась в Ордене Лунной Паутины и стала кое-что делать для него.
Незнакомец сказал, что принес мне кое-что, что наверняка будет полезным для меня. Это была страница из книги по алхимии. Он сказал, что заберет за эту страницу одно мое воспоминание, но не примет воспоминания о моей семье и муже. Но это должно быть важное воспоминание… Я отдала ему воспоминание о своем Причастии. Жалею ли я об этом? Все, что делается, мне думается, делается к лучшей жизни. Итак, незнакомец, так и остающийся незнакомцем, покинул меня, сообщив, что сегодня начинается наша долгая, долгая дружба.
Я рассказала дочери, Ингрид Хант, об этой встрече, и о моем решении. Я думала, дочь поймет меня, мы были довольно близки, и всегда друг друга понимали. Но не в этот раз. "Ты предательница! - Кричала Ингрид. - Они виноваты в смерти отца и брата, а ты собралась иметь с ними дела. Старому козлу так и надо, плевать на него, а за брата я им отомщу!". И она хлопнула дверью, уйдя из дома, совсем как старый козел. Настоящая дочь своего отца.

Незнакомец уже использовал тебя, как алхимика. Недавно ты варила для него яд, который, по его задумке должен был парализовать Жертвенного.

я, Кетрин Деранос Хант
Творческий акт
Мое имя – Кетрин Хант. В тот день я пошла в Туман вместе со сталкером (мастера, вы должны мне имя сталкера). Про него говорили, что он удачлив и на него можно положиться. Иногда я ходила в туман одна, но боялась заходить далеко, опасаясь заблудиться или встретить фобоса.
Мы шли некоторое время, когда эта тварь появилась перед нами. У фобосов нет одинакового облика, они изменчивы, как и сам туман. Я не так сильно испугалась, потому что уже видела фобоса раньше, но, конечно, это не делало тварь менее опасной. Сталкер произнес тихо:

• Стой смирно, не шевелись…
  Стоять, когда эта тварь рядом? Может быть, было бы разумнее бежать? Я с трудом поборола панику, уверяя себя, что мой проводник лучше знает, что делать, и застыла столбом. А фобос двинулся ко мне.
  Мы с мужем, Максимильяном Дераносом, ссорились из-за того, что я позволила дочери тайком от него пройти причастие. Он заявил, что уходит вместе с сыном, и двинулся к двери. Но в этот раз я не стала равнодушно смотреть, как он уходит, оставляя меня одну. Если я сейчас уговорю его остаться, мы сможем помириться, и все будет хорошо… Я бросилась следом, и схватила мужа за рукав. Он сильно дернулся, оставляя оторванный рукав в моих руках…
  Я пришла в себя на границе тумана, а в руке у меня было что-то изменчивое и текучее, но в то же время осязаемое. Рукав, который я оторвала от рубашки мужа. Часть фобоса.
  Я стала экспериментировать с этим, так странно доставшимся мне, ингредиентом. При некоторой обработке из куска фобоса можно сделать элексир забвения, который позволяет человеку забыть некоторое время его жизни.
  (нужен рецепт элексира забвения, есть навык сталкера – если попадаешь в навеянный фобосом сон, можешь выйти из него без потери воспоминания, если будешь действовать в этом сне правильным образом)

Я Кристиан Блэйк

Все мы начинаем наш путь с малого.
Я был нищим аптекарем в криминальном районе и делал все, чтобы выжить.
Даже смешивать препараты я научился, чтобы иметь защиту от ран и болезней.
Уже тогда во мне зародилось первое зерно. Воля к Жизни.

Я состоял в банде, которой управляла Рамона Моралес. Это были жестокие люди, со своими законами и традициями. В их обществе правили воля и подчинение, уже тогда я испытывал некое благоговение перед этими силами.

Я занимал свое место, собирая мази и обезболивающие для бойцов банды, мое положение позволяло мне отсиживаться тылах.
Так продолжалось, пока не появились они. Максимус и София. Долбаные святоши.
Я не знаю о чем и как они говорили с Рамоной, но когда за этими двумя явились отряды администрации, наша атаманша словно сошла с ума.
Она подняла всю банду и всех, на кого имела влияние. Она приказала браться за оружие и сражаться за квартал до последнего.
Моралес смогла убедить всех, что мы обороняем квартал от законников, но я знаю - все было из-за тех двоих.

Рамона бросила мне ружье и приказала валить на передовую, важен каждый стрелок. Я был ошарашен и пытался возражать.
“Я буду более полезен в тылу”, “Ты потеряешь специалиста”, “Я не собираюсь глупо умирать в этой перестрелке”.
Тогда Рамона поставила меня организовывать медпункт

Это была настоящая бойня. Взрывы, выстрелы, крики. Нас смяли и солдаты ворвались в медпункт.
Тогда ради защиты двоих “святых”, Максимуса и Софии погибли десятки отличных бойцов и множество хороших (и не очень) людей.

Меня завалило обломками и трупами, оглушило и отбросило за линию боя. Я чудом дышал.
Но Воля к Жизни, мое зерно истины - вело меня. Я отдавал последние силы, чтобы доползти до дома и узнать, что случилось с женой и дочерью.
Тогда меня нашел мой благодетель. Максимильян Деранос.
Этот парень жил на окраине района и видимо, пересидел бойню в укрытии. Он притащил меня домой. Потом он станет для меня целым миром, но тогда он был незнакомцем, который спас мне жизнь.
Его жена, Кэтрин Хоуп Кант вытащила меня с того света. Если бы не она с мужем, я бы навсегда остался там, убитый взрывами гранат отрядов администрации. Кэтрин ухаживала за мной, кормила и поставила на ноги.

У меня было много времени обдумать случившееся.

Рамона Моралес. Тогда я ненавидел ее, во снах я насиловал ее и подвешивал на крюк. Придумывал еще более жуткие кары. Сейчас я понимаю, из нее можно вырастить Человека. Да, она подчинялась закону банды, была рабом традиции, это грех. Но и Воля ее была велика. Она правила десятками людей, подавляла их, в том числе и меня. Это добродетель.

София. Все из-за нее и Максимуса. Именно они пожертвовали нами, спровоцировали эту бойню, чтобы отсидеться за нашими спинами. Они не сражались с нами, они прятались. Трусость это грех. Я уверен, что Рамона была обманута ими.
С другой стороны они заставили целую армию защищать себя. Это говорит об их силе и вызывает уважение.

Максимильян Деранос. Мой спаситель и учитель. Он притащил меня домой и вырвал из лап смерти, чтобы потом я стал его лучшим учеником. Он помог мне стать таким, каков я есть. Если я увижу в нем желание вернуться на путь - я помогу ему.

Кэтрин Хоуп Хант.
Женщина, которая вырвала меня из лап смерти. Чувство благодарности - грех, но высшая ступень пути в том, чтобы позволить себе грешить. Я бы хотел помочь ей и принести исполнение желаний, если это не пойдет в разрез с моим путем.

Я, Кристиан Блэйк

Я прошел причастие и шел по своему пути. Я почти был готов стать львом, сбросить верблюжью шкуру.

Я работал в трубах, был клиентом молодой и талантливой патрицианки. Вейра Патрик.
Она обладала всеми добродетелями, что я ценил тогда: отвагой, мощным интеллектом, тяге к прогрессу и открытиям. Ее воля влекла ее к борьбе и она много и отчаянно работала.
Между нами возникли чувства. Истинная привязанность, взаимное уважение, дружба, страсть и любовь смешались в алхимическом сосуде.

Однажды потомок Мелисса вызвала меня к себе. Она говорила о моем положении Клиента и предлагала помочь в достижении патрицианства.
Тогда я прошел тест крови и он показал, что я могу управлять машиной.
Мелисса предложила сместить Вейру. Подставить ее. Я видел, что у этих двоих серьезные разногласия.
Мелисса предлагала мне место патриция, пыталась манипулировать мной.
Да, патрицианство дает много возможностей, но я не мог позволить чтобы меня использовали в такой лицемерной интриге.
Мелисса передала мне какое-то важные детали машины, я должен был подбросить их Вейру. Ее обвинят в диверсии и изгонят.
Но моя воля должна быть сильнее воли Потомка.
Я принес детали Вейре, бросил к ее ногам и рассказал все.

Моя любовница испугалась, сейчас я уже не понимаю как это случилось, но боевики Мелиссы все равно схватили нас. Детали машины были в доме Вейру и ее обвинили. Я просчитался.
Вейра была изгнана . И я понимал, что следующий ход должен быть за мной.
Я сказал, что либо Мелисса сохраняет мое место и дает возможность подняться до Патриция, либо я расскажу все ее сестре и другим аристократам района. Если она даст мне возможность подняться - я поддержу любую ее версию произошедшего.
Это был риск, и скорее всего Мелиссе ничего не угрожало. Но я должен был проявить себя и сделал это.
Теперь я Патриций, а Вейра шлюха в Жучатнике.

Теперь я вспоминаю эти интрижки с улыбкой.

Вейра Патрик. Моя возлюбленная, мой бывший патриций. Сейчас я вижу что страсти владеют ей, в ней множество слабостей и ей никогда не стать моей спутницей. Но я часто наслаждаюсь воспоминаниями о наших чувствах, чтобы вновь преступить через них в своей душе.

Потомок Мелисса. Лицемерная и злобная интриганка. Она воплощает современного правителя во всех его грехах. Ее сила держится на обмане, интригах и доступе к ресурсам. Если она до сих пор поражена этими буржуйскими пороками, ее свержение не за горами.

Я Кристиан Блэйк
Тогда я был уверен, что истину можно найти не только в себе, но и в других.
Тогда я еще искал ответа на вопрос, что есть человек будущего.
И для этого мне нужно было знать что есть НЕ человек.

Жертвенный. Секундо. Я выбрал его своей жертвой. Все было спланировано.
Я не знал, подействуют ли обычные средства, поэтому заказал Кэтрин Деранос Хант новый препарат. Парализовать Жертвенного. Рискованная задумка, но в итоге препарат сработал.

Еще поиск исполнителя. Мне нужен был тот, кто не испугается напасть на пантеон и похитить это тело. Было нелегко. Молва советовала обратится к младшей Треед, у которой вроде бы были какие-то контакты с Луддитами. После нашего с ней разговора, мне прислали человека в маске, который был исполнителем.

Анна Кэмерон. Она должна была мне помочь с жертвенным. Отличный Психо, я предложил ей помощь в ее исследованиях в обмен на помощь в моих. Ее таланты вызывали уважение, и я неосторожно раскрыл перед ней часть своих “талантов”.
Распотрошить Жертвенного, вскрыть его, познать суть ритуала Второго Причастия, определить степень человечности, полезность для моего пути - вот что было моими целями.
План был хорош, но не полностью. Кто-то выдал нас. Может Хранитель действительно напрямую связан с жертвенными - и машина направила своих рабов на его поиски.
Преторианцы действовали эффективно, как и положено слаженной боевой группе. Секундо был отнят. Кэмерон отправилась в туман. Записи сожжены.
У нас не было возможности обсудить с Анной ее исследования, добилась ли она чего-нибудь, она лишь упомянула, что выйдя из Тумана забыла все, что делала с Секундо и что узнала.

Луддиты отличные парни, с ним приятно иметь дело. Где-то наши интересы пересекаются и возможно наше сотрудничество еще продолжится.

Анна Кэмерон. Не знаю, что она хотела получить от меня за свою помощь. Сейчас между нами много недоговоренностей, которые нужно разрешить. Она действительно потеряла воспоминания об исследовании? Она действительно не смогла сохранить записи? Она действительно не знала о нападении?

Секундо. Не человек. Кажется этот зомби не помнит или не понимает что произошло, как ни в чем не бывало, останавливается и прислушивается, когда рядом с ним я начинаю разговаривать сам с собой, поминая Хранителя. Если бы я мог испытывать страх, я бы боялся его.

Я Кристиан Блэйк
Я сам прокладывал себе путь к становлению. Шаг за шагом. Я изучал свои чувства, разбирал себя на кусочки. Я долго не мог понять, чего мне не хватает, но в конце концов меня осенило.
София Анна Треед. Вечный ребенок. Пришла моя очередь воспользоваться ее услугами. Но этого мне было мало. Я хотел вернуться в прошлое. Мне нужен был не только ребенок, но и супруга.
Дита Треед, мать вечного дитя. Я сказал ей о своем желании. Она была против. Ее муж был против.
Задача была нелегкой.
Я взял ее жалостью и правдой. Я рассказал как потерял жену и дочь. Никто кроме нее не мог мне помочь.
С главой семьи было чуть проще. Деловой разговор с его патрицием (кто?) - а тот уже смог найти разговор со своим клиентом. Часы с циферблата, пара услуг аристократа из Труб, обещание сотрудничества - моя плата была проста.
Я взял в аренду ребенка и ее мать. Надолго.

Я снял небольшую лачугу на окраине Жучатника и начал играть роль доброго отца и супруга.
Прошло много времени, я добился своей цели. Я полюбил этих двоих женщин. Дочь с охотой откликалась на имя Сара, и жена поняла, что я не откажусь от каприза называть ее Марией.
Я же был Кристианом, бедным алхимиком, который больше всего на свете любит свою семью. Наверное так длилось бы долго, пока не истекла бы плата. Но случай решил иначе.

Я писал в кабинете очередную главу своих размышлений, когда дверь в дом с треском распахнулась. Я услышал крики ужаса. Через дверной проем своей комнаты я увидел как неизвестные в маске повалили моих любимых. Один из них начал задирать юбку маленькой Саре, другой пригвоздил ножом к стене Марию. Меня как парализовало.
Я услышал крик: “ДЕНЬ МЕРТВОЙ ШЛЮХИ!!!”
Моя жена кричала, что это ошибка. Но Прожигатели знают свое дело.
“Ты продаешь свою дочь. Ты шлюха. Ты продаешь себя. Ты шлюха”, - да, я хорошо их учил…
Через мгновение в кабинет ворвался Маркус. Я узнал его по маске. Он увидел, что в кабинете кто-то есть и ворвался с тесаком. Прожигатель меня узнал и замер.
“Это твои игрушки, Кристиан, нам уйти?” - спросил он.
Я слышал крики ужаса и боли из соседней комнаты. Достаточно было одной фразы, чтобы прожигатели убрались прочь. И в этот момент я переродился.
Я почувствовал, как во мне умирает что-то старое, и что-то новое поднимается из глубин. Я открыл ящик стола и надел маску-череп.

Я увидел как Мария, то есть Дита словно зверь рвется, чтобы хоть на мгновение защитить дочь от истязаний. Я увидел, как Сара, то есть София, безвольно принимает свою участь. У меня уже не было никаких чувств.
Я просто достал пистолет и сделал два выстрела, оборвав прожигателям их развлечение, ведь мне оно не доставляло удовольствия. Я подошел к окну и смахнул паутину, блестевшую в лунном свете.
Больше мне ничего и никогда не доставляло удовольствия.

Маркус Волкофф. Отличный прожигатель. Он понял суть этой философии. Маркус пришел наказать шлюх и ему это удалось. Горжусь им.

Дита Треед. Эта женщина дала мне вспомнить. Она возродила те самые чувства из далекого прошлого. Те чувства, которые мне так нужно было растоптать. Думаю я недостаточно заплатил ей за услуги и готов доплатить.
Она не знает о моей роли в произошедшем. Она не видела что со мной произошло и не узнала меня в маске прожигателя. Наверное думает что меня тогда также отправили в туман.

София Анна Треед. Отлично играет свою роль. Я даже на несколько дней повредился рассудком, всерьез поверив, что ко мне вернулась моя маленькая Сара. А может, эта женщина в теле ребенка обладает особыми способностями? Отдаю ей дань уважения, как профессионалу.

Я Паулина Рамирез
ТОТ ГОРОД

Я не помню, как он называется. Помню яблоньки на улицах, каждую весну заполнявшие город белыми лепестками и чудесным запахом, какое-то здание на горе, похожее на замок… Это единственное, что в городке точно радовало, потому что все остальное было милым, но провинциальным и скучным. Каким-то бедненьким, неухоженным, неустроенным. Дома на улицах, внутренность этих домов, вся жизнь городка… Ничем не отличался от других и наш дом, в котором жили родители, я и сестра.

Родители
Маму звали Роза, а отца – Пабло. Они оба работали на Комбинате – крупном атомном производстве, вокруг которого и вырос весь наш город. Уран-235, разделение изотопов, ядерное топливо – вот это всё.
Отец хотел старшего сына, который стал бы лучше, чем он и понес бы дальше его фамилию. Поэтому назвал меня Паулина, в свою честь. И в дальнейшем старался принимать максимум участия в моем воспитании, только что не таскал по заведениям пить текилу. С сестрой он возился гораздо меньше, и она выросла гораздо больше похожей на девочку. Но вообще от родительских обязанностей он не устранялся. Ходил в школу, вместе с мамой водил нас в церковь. Но особенно мне запомнилась карусель в парке – как мы катались, а он всегда не жалел на нее денег на билеты.

Регина
Она появилась, когда мне было 3 года. И всегда была какой-то неправильной сестрой. Немного высокомерная, с детства видела себя на каких-то главных и красивых ролях – а приходилось работать и жить, как все. Импульсивная, жесткая, эгоцентричная. Возглавляла детские шайки и колотила ребятню, пакостила. В более взрослом возрасте подставляла кого-то на работе, если они мешали. Мы с родителями почти опустили руки, глядя на проделки этого не злого, но дикого маленького зверька.
И при этом зачем-то любила рассказывать о своих глупых и жестоких проделках старшей сестре. Зачем? Похвастаться, послушать мнение? С критикой, конечно, никогда не соглашалась.

Телефон
Однажды вместо критики я ее поколотила. Мерзавка заперла нелюбимую беременную учительницу в классе после окончания занятий. Миссис Мэрриэм просидела там прилично времени, переволновалась и прямиком из школы отправилась в больницу.
Ее сотовый телефон Регина, разумеется, украла загодя, чтобы та не могла позвать на помощь. Им-то она и похвасталась мне. «Смотри, что у меня есть!» А на вопрос «откуда?» рассказал всю историю – только этого вопроса она и ждала.
Такого свинства я не выдержала. Синяки у Регины сходили больше недели – все-таки я была еще сильнее нее. Но мерзавка отомстила: она ничего не сказала родителям, но потом «по секрету» рассказала Эрнесто, моему парню, что я якобы гуляю налево.
С Эрнесто мы не общались два месяца. С сестрой меньше: я подозревала, кто пустил слух, но не хотела об этом думать – сестра все-таки. Когда Эрнесто мне все рассказал, выяснять отношения уже не хотелось.

ЭТОТ ГОРОД
Болезнь
А потом для нашей семьи и для городка наступили плохие времена. Практически одновременно родители заболели непонятной болезнью. Сначала их одолевала слабость, потом они слегли. Все их тело постепенно превращалось в гниющую серую массу. Все меньше пищи им удавалось удержать в себе. Рвота, вонь, испражнения… Наш дом, и так не блиставший уютом, превратился в один из кругов ада.
При этом была одна хорошая новость и одна плохая. Точнее, две плохие. Во-первых, болели не только наши родители, а большинство населения городка. Во-вторых, никто не знал, как это лечить. Поэтому конца безнадежному тасканию ночных горшков не предвиделось. Ну разве что только один.
Конец этому я решила положить, когда заболел и Эрнесто. Третьего вонючего, гниющего куска мяса в своей жизни я не выдержала. Никакой любви ни к ним, ни к нему во мне не осталось. И решила уехать из города. К новой жизни.

Путешествие
В первом городке, куда я приехала из своего, жизнь не сложилась. Люди не признавали за свою, сторонились. Я стала задумываться о том, чтобы уехать и отсюда, приходить время от времени на вокзал. И вдруг к перрону подошел поезд – вне расписания, а в табло в графе с пунктом назначения не горело так много лампочек, что слово целиком невозможно было прочитать. Я вошла в вагон как сомнамбула, чтобы спросить у кондуктора, куда он все-таки едет. Но кондуктора не попадалось, зато поезд в это время отошел от перрона. Решив «будь что будет» и «слава богу, сэкономлю хотя бы на билете», я заснула. А проснувшись, не увидела за окном ничего – поезд въезжал в туман. Тут же я снова как будто заснула, но уже по-другому. И во сне будто услышала голос:
– Ты либо исчезнешь навсегда, либо заплатишь за проезд. Что ты выбираешь?
И я чем-то заплатила, потому что не хотела исчезать. Не помню чем. Чем-то важным… не помню.

Я, Паулина Рамирез
Пророк
Поезд остановился у перрона города, люди в котором были одеты странно, но так же, как и жители того городка, в который я сбежала из своего. Я тоже купила в нем новую одежду, так что здесь уже не выделялась из толпы. Зато на перроне выделялся один человек, которому мне очень захотелось что-то сказать… Сама не знаю как и зачем, я протянула к нему руку и не своим, а каким-то замогильным голосом сказала: «Ложь твоя будет явлена в свете Истины! Зря ты это сделал». Я и сама испугалась, но человечек – потом я узнала, что его зовут Таго Нильс – испугался гораздо больше. Он убежал, но я этого уже не видела – у меня отчаянно закружилась голова.
Это был первый случай «пророчества», как стали называть это жители города. Первое время они случались часто, потом все реже. Голова тоже кружилась при таких пророчествах чем дальше, тем меньше. Окружающие относились к моим словам серьезно. Они становились все менее дружелюбными, зато я – все более известной.

Сестра Хранителя
Деньги, привезенные с собой, почти кончились, а идей, как жить дальше в городе, из которого нельзя сбежать, так и не было. И тогда случилось это – ко мне пришли слуги Пантеона. Они вежливо сообщили, что меня хочет видеть сестра Хранителя, и провели в самый привилегированный квартал.
София была не столь вежливой, зато очень рациональной. И сразу перешла к делу.
– Значит, так, Полли, у тебя два варианта. Либо ты становишься патрицием квартала Пантеон и слугой Пантеона. Ты слишком популярна в городе, и я не могу оставить эту силу без контроля. Ты нужна мне. Прими Причастие и переселяйся сюда. Либо я найду способ, и не один, сделать твою жизнь здесь невыносимой. Знаешь Кусачую Крысу? Позавидуешь и ему, и жителям Помойки. Хочешь подумать? Подумай. Но недолго.
Это было первое предложение, полученное в тот день. Второе пришло как раз с Помойки. Глава семьи сектантов Единого Бога - Чезаре Борро 19ый предложил присоединится к их общине.
– Разве ты не понимаешь, что сам Бог говорит твоими устами? Неужели ты хочешь отдать свою бессмертную душу и будущую жизнь за лишнюю банку арахисового масла?
Не то чтобы мне хотелось арахисового масла. И уж тем более не хотелось проходить Причастие. И не то чтоб я боялась Софии – я к тому времени всё знала про Город и знала, что вредить смертным бессмертные просто так не могут. Но еще больше мне не хотелось попасть в круг этих жалких лузеров-сектантов и молиться богу, в которого я не верила.
Так что я прошла Причастие. Кровь, боль, тело, которое машина методично размалывает шестернями. Хруст костей, запах крови, мысль «когда это кончится?» – а это все не кончается и не кончается бесконечные 15 минут. Слава бо… не знаю кому, это всё-таки кончается.

Сестра
Через какое-то количество производственных циклов с перрона Поезда в Город сошла новая жительница – Регина Изабель Рамирез. Я об этом не знала – до момента, когда посреди нашего Квартала меня чмокнула в щеку размалеванная девица в перьях и корсете – звезда Жучатника.
– Привет, систер!
– Регина?!? Ты…
– Да, я теперь живу здесь. Тоже уехала из нашей дыры после того, как ты бросила меня там одну с родителями. Сейчас они уже умерли, не беспокойся. Мне здесь славно, я наконец-то на сцене. Заходи как-нибудь посмотреть.
С Региной мы встречались еще несколько раз, но ближе, разумеется, не стали. Меня раздражал ее образ жизни и то, что она шестерит у Режиссера, как и весь Жучатник, и продается первому попавшемуся. Не знаю, почему меня это так бесит – может быть, потому, что мое положение при Софии немногим отличается от регининого. Но выглядит при этом приличнее.
– Почему ты тратишь свою вечность на ЭТО?
– Что, лучшей жизни мне хочешь? Меня все устраивает!
– Зачем ты сюда приехала?
– А тебе здесь не нравится? Ну и дура, сидела бы дома!
Маленькая оторва встала со скамейки, продемонстрировав окружающим декольте и призывно вильнув бёдрами похотливо пялившемуся на неё бармену, вышла из «Считанных минут»…

Я Говард Принц.

В прошлом майор и начальник службы безопасности города. Одним из первых узнал про Хранителя и прошел причастие. Во время буна охранял Хранителя и приказал своему заму открыть огонь по толпе. Он отказался, за что и выл застрелен в живот. Потом суд, расстрел и одно из первых воскрешений.

После этого подмял под себя локацию и поездом, который ходил тогда по местным маршрутам. Примерно в это время ко мне пришли и попросились местные бандиты – принял.

Потом пришел Орландо и предложил сделать так, что поезд мог ездить через туман. Орландо организовал группу людей и назвал это экспедицией. Люди помогли ему перенастроить поезд, а после этого, по договоренности с Орландо, я связал их и положил на рельсы, принеся в жертву. Орландо проехал по ним и уехал в туман. Потом поезд вернулся, без него, с ширпотребными товарами и письмом: «Я устроился с наружи. Вот товары, обратно – дизель». Так и живем.

Со временем в городе сложилось так, что бойцы ест только у Режиссера и у меня.

Однажды, от нечего делать, вышел на общество «Память», глава Гарри Одотт. Их задача – понять что такое хранитель и туман. Основная версия – это свихнувшийся компьютер с ИИ и надо добыть старые воспоминания о нём. Мне это интересно, т.к. позволит в дальнейшем еще больше возвыситься и стать правителем города. Из понятого: у Хранителя есть радиус действия (внешний радиус тумана) и если за него выйдешь, то прожитые годы мгновенно протекут для тебя, сразу состаришься и превратишься в труху.

Одотт предложил заслать к Хранителю лазутчика, чтоб попытаться разведать возможности им управлять. Я предложил что это был доброволец. Вызвалась Аркадия. Одотт поручил мне договориться с Режиссером, чтоб та подтасовала лотерею и жребий выпал на Аркадию. Режиссер согласилась и всё сделала. Но я теперь должен её ответную услугу. В процессе разговора с ней я электронно подписался под своим обязательством и похоже спалился, что у меня нет крови потомка.

Про фабрику. Там пропал потомок и после этого утилизатор стал вести себя странно. Пантеон объявил, что утилизатор хочет стать богом и приказали всем отключить утилизатор от всего. Так и сделали. Потом ко мне пришла Гретта и рассказала: «1. У неё пропала дочь, а с ней и ключ. 2. Без ключа поменять настройки утилизатора невозможно. 3. При копании в логах пришли к мнению, что машина подстраивается под желания. 4. Один из патрициев тут же сдал эту информацию в Пантеон и случилось то, что случилось. Напрашивается вывод – утилизатору принесена жертва, которая как-то повлияла на его работу. Вот все документы подтверждающие мои слова.» Оставила документы и ушла. Документы не афишировал. Гретту Пантеону не сдал. Спрятал. Думаю как эту информацию скомпилировать со всей остальной. В документах – детальное описание жертвоприношения, т.е инструкция, как сделать из машины бога.

В общем получается монополию хранителя надо как-то нивелировать или локализовать иначе современем все люди превратятся в зомби, пройдя 2-е причастиеВ прошлом майор и начальник службы безопасности города. Одним из первых узнал про Хранителя и прошел причастие. Во время буна охранял Хранителя и приказал своему заму открыть огонь по толпе. Он отказался, за что и выл застрелен в живот. Потом суд, расстрел и одно из первых воскрешений.

Я Говард Принс, и был начальником Службы Безопасности Администрации.

Однажды на допрос привели террориста по имени Орландо перешёл на сторону Сторонников Первого Брата - Максимуса. Когда он работал в СБ, они казались ему тупыми фанатиками, но после встречи с Орландо, он понял, что это не так. За речами о Боге-Машине стояла мечта о возрождении города. Максимус, глава общества через контакт с Хранителем пытался возродить человеческую цивилизацию. вся эта мишура с культом нужна была чтобы привлечь народ и победить мешающую ему администрацию. Говард взял это на земету, и, поскольку Хранитель был под его королем, тайно прошел Причастие. Однако он был челвоеком Присяги и служил Администрации верно, несмотря на то, что понимал справедливость слов Максимуса и Орландо.

Один раз он отступил от службы, отпустив Орландо из тюрячки, и взяв с него слово что тот не будет учавствовать в действиях против Администрации. Орландо поселился в рельсах по чужим документам, и начал исследовать Поезд, держа свое слово.

Настал час бунта бессмертных.
Говард вынужден был отдать приказ стрелять по толпе. Толпа победила.

Потом его судили и приговорили к окончательной смерти. Дурачки не знали что он прошел причастие.

Говард вышел из тумана, собрал верных ему СБ шников, бандитов де Борро, которых тоже вышвырнули после Бунта и силой занял Вокзал с поездом, объявив себя Потомком квартала.

Так Говард стал главой квартала, который потом назовут Рельсы. В остальном городе ещё кипели яростные бои, а Говард уже взялся за руководство рабочими, распределение еды и медикаментов, и прочие, привычные для руководителя вещи. Но главным занятием Говарада в период смуты была подготовка Поезда. До этого единственный локомотив курсировал внутри города, развозя людей и грузы между кварталами.

Сейчас Говард помогал Орландо исполнить ту мечту, -отправить поезд во Внешний Мир. Однако в первую экспедицию Говард не поехал. в ту ночь, когда было всё готово, уехал не он, а Орландо. Орландо просил помочь ему уехать из города и Говард не смог отказать тому, кто привел его в движение. Не мог отказать своему наставнику. Поезд вернулся через месяц. Остановился в тумане. дальше смотри историю про героические рельсы. Орландо присылал весточки из внешнего мира в виде записок в поезде. Он вырвался! Потом связь прекратилась. Но Говард знает, Орлдандо удалось!!!

Говарду очень хотелось, самому увидеть, что происходит снаружи. Пятнадцать раз он пытался уехать вместе с поездом, и всякий раз он приходил в себя в Тумане. Ничего не получалось.

Туман убивал его и снаружи поезда, и в герметично закрытой кабине. Говард смирился с тем, что ему не увидеть Внешнего мира, мечтать о котором его научил Орландо. И тогда Говард окончательно стал тем Машинистом, которого знают все - самым заносчивым и независимым Главой Квартала.

Единственным человеком, умеющим обращаться с Поездом, а значит, единственным, имеющим доступ к торговле с Внешним миром. Покинувший город Орландо сумел, пока был жив наладить торговлю с близлежащими землями. И теперь Машинист ведёт с ними торговлю и переписку. Он один из немногих, кто знает правду о Внешнем Мире.

Мечта (боль): Машинист никому не признался в этом, но он до сих пор хочет увидеть Внешний Мир. это стало его идеей фикс. Из записок и расспросов Чужаков он неплохо его себе представляет (или ему кажется,что представляет).

Симпатии: Вот уже долгие годы машинист ненавидит Орландо. Ему кажется что тот обманул его. Ведь сам Орландо смог проехать на поезде. Машинист же не может пройти сквозь Туман, сколько бы он не пытался.
Отношение к Хранителю: Когда Принс слушал Орландо он хотел, чтоб обновленные машины служили людям. А получилось всё наоборот -теперь люди служат машинам. Смирился ли он с этой ситуацией или готов что-то поменять?

Я Августа Кинг, патриций Рубильника

• А мы можем поговорить о чем-то кроме Хранителя? - раздраженно спросила я, за что что заслужила осуждающий взгляд своих собеседников. При всём трепетном отношении к благам Хранителя, эти разговоры уже нервировали - на работе, в курилках, на улицах, в Жучатнике, газетах, у каждого второго фанатичный блеск глаз и на устах с придыханием - «Хранитель», мне просто хотелось обойтись без этой истерии хотя бы на тихих семейных вечерах. По всей видимости, этот инцидент друзья восприняли по-своему, стоило теперь мне зайти в комнату, разговор супруга с четой Треед резко стихал и затем неловко переходил на отстраненную тему. Я старалась не принимать близко к сердцу эту отчужденность и проводила больше времени с детьми, в надежде на то, что им когда-нибудь надоест.

В ту ночь я проснулась от гнетущего ощущения, постель рядом оказалась пуста, я проверила кухню, ванную и даже вышла в небольшой палисадник. Квентин Лэндлесс Кинг никогда не уходил вот так, не предупредив, тем более по среди ночи. Чувствуя нарастающую панику, я дошла до детской комнаты и к своему ужасу обнаружила её пустой. Наспех накинув плащ поверх ночной рубашки и зачем-то сунув в карман пистолет, я выбежала на пустынную улицу. В доме Треедов, куда я стучала словно за мной гнались Фобосы, было тихо. Не веря в происходящее и не зная что думать, мне пришла в голову совершенно нелепая мысль - вдруг он не шутил, когда говорил о Причастии нашей дочери Элис? Надеясь, что опасения напрасны, я со всех ног кинулась к Хранителю.

Словно сквозь туман я смотрела как Амалия Кларксон заводит дочь Треедов в Хранителя… Меня охватила ярость, не отдавая себе отчета, я кинулась к компании, мысленно обещая и Треедам и супругу обойти закон Хранителя и убить их окончательно. Все трое обступили Элис. «Это для её же блага. Мы не хотели тебе говорить, знали как ты отреагируешь». Я отпрянула от своих, как мне казалось когда-то, друзей и нащупала в кармане пистолет

• Клянусь, если вы приблизитесь к моей дочери, я буду убивать вас каждый день, пока вы имя свое не забудете.
  Муж улыбнулся, он знал какой вспыльчивой я бываю, но он не видел что было в моей душе, в следующую секунду послышался выстрел и его тело начало медленно таять.
• Отойдите от моей дочери, - угроза под прицелом возымела действие, судя по всему, моё лицо отражало намерения и чета Треед не стала рисковать.
  Амалия в это время куда-то испарилась.
  Дочь Тредов прибежала ко мне, оказывается она под шумок смылась из Хранителя. Я согласилась приютить ее на время, на назавтра она исчезла.

Мы переехали с Элис в другой район, а мужу я запретила приближаться к дочери. Хотелось забыть тот кошмар, впрочем, кошмары нашли меня сами.

• И что, ты довольна своим выбором? – я ничего не выражающим взглядом смотрела на гроб со своей дочерью и даже не обернулась на голос своего бывшего супруга. Если он хотел сделать больнее, то, наверное, не получилось.
• Попрощайся с дочерью
  Мне больше нечего было сказать.

Я до сих пор испытываю жгучую обиду на мужа за его предательство. Меня тянет общаться с вечным ребенком, не только потому что она напоминает мне о дочери, мне просто хочется убедить себя, что такая жизнь – хуже, чем то что случилось с Элис. И да, я виню Треедов в том что они сделали со своей дочерью.

Навык - стрелок

Я, Августа Кинг, патриций Рубильника Я всегда восхищалась своей наставницей. В мире, где доброта стала столь бесполезна и невыгодна, видеть чистоту разума и светлость сердца почти чудо. Мне повезло быть её ученицей среди прочих, и иногда в тайне я жалела, что помимо знаний не могу перенять видение мира этого человека.
Когда она говорила о ценности человеческой жизни, я скептически улыбалась, когда говорила, что времени должно хватать всем — качала головой. Увы, я всегда делила людей на тех кто достоин и нет. Даже сейчас, после всего что уже сделано мной, не могу в себе найти силы уравнять.

Я сижу на кушетке, пока Камилла готовит чай на кухне. Сложно ответить себе на вопрос зачем я здесь, хотелось посмотреть в её глаза и понять, что всем есть прощение? Нет… конечно, всего не рассказать, но Наставница всегда была мудрым человеком — она знает, что я пришла к ней беззвучно покричать.
Мы молчим. Я безмолвно вожу ложкой по дну, она смотрит

• Как Электро? – наконец, нарушает она тишину. Улыбка невольно появляется на моём лице и скованность куда-то уходит, следующие полчаса я уже с упоением рассказываю о любимой машине, Камилла улыбается, слушая, и изредка вставляет комментарии.

За порогом слышится скрип досок, заставив меня прервать свой рассказ

• Вы кого-то ждете?
  Наставница отрицательно качает головой и задумчиво смотрит на дверь. Мы ожидают стука, но вместо этого дверь с грохотом распахивается. За этим можно было ожидать что угодно, кроме того, что мы на самом деле увидели. В дом вошел.. нет, даже вплыл, то что называют Фобосом, он был на поводке, а поводья держал человек.
• Доброго дня, - поздоровался человек, картинно поклонившись. Я зажала рот, чтобы не закричать, - вы знаете, тут такое дело. Нам очень нужна ваша последняя минута. Две не надо – одной хватит. Вы меня ещё раз извините, но чтобы избежать недопонимания… это не совсем просьба. Вернее, совсем не она

Я посмотрела на Камиллу, естественно она без колебания это сделает и ещё один человек умрет из-за моей трусости. В этот момент решение пришло само собой – я не позволю ей это сделать, этот мир без меня сможет прожить, а вот она ещё многим сможет помочь. Нужно же хоть что-то сделать в этой бессмертной жизни правильно?
Стрелки часов указали на 12.

Сначала не было ничего, никаких ощущений только пустота. Сколько времени это продолжалось сказать сложно, просто в определенный момент появилось осознание себя. До этого я ни разу не была в Тумане, только поблизости, когда отправляла экспедиции, но сейчас без труда догадалась, что внутри. И что, так и выглядит окончательная смерть?

Верую - Хранитель - источник жизни. Хранитель защитит меня от Врага и его слуг. Верую, что Хранитель - повелитель стихий, Хранитель - властен над временем. Хранитель - властен над пространством. Хранитель - Властелин Жизни и Смерти! Укажи мне путь..

Где-то вдалеке стал виднеться свет. Слабая надежда, но попробовать стоило

Как оказалось, всё восстановление у меня заняло 3 производственных цикла. Патрон был очень удивлен, все считали, что меня уже нет. Но больше всего меня беспокоило, что стало с Наставницей, как только удалось вырваться от расспросов, я первым делом пошла к её дому.

• Здравствуйте, Учитель. Вы, наверное, уже не думали увидеть меня
  Женщина посмотрела на меня непонимающе
• Простите, а мы знакомы?

Сидя на своём диване в пустой квартире я вдруг осознала, что не знаю сколько у меня осталось времени. Открыв крышку, я увидела, что обе стрелки указывали на 12

Теперь я хочу понять, что произошло с Наставницей, кто заставил её отдать воспоминание обо мне и как изменилась она от этого. Кто этот чертов человек, что управлял Фобосом и зачем ему вообще это нужно было.

Я Августа Кинг, патриций Рубильника

Я сделала последние записи и вернула рычаги в исходное положение, скоро в Электро прибудет ночная смена и мне надо было всё подготовить. Стук в дверь был неожиданным, гостей в такое время здесь не бывает, но таких — не бывает ни в какое.

• Чем обязана? - осторожно спросила я, оглядывая вошедших мужчин в железных масках.
• У нас есть к вам просьба, миссис Кинг, - прошептал один из них и замолчал. Я медленно кивнула, давая понять, что жду продолжения и готова слушать, - мы хотим, чтобы вы завтра примерно в это же время на на половину цикла отключили питание Утилизатора.
  Я посмотрела на гостей непонимающе.
• Вы шутите?
• Мы похожи на тех, кто умеет шутить? - уже менее дружелюбно ответил второй.
• Обратитесь с этой просьбой к Патрону, уважаемые господа, это в его компетенции. Он будет здесь, в Электро примерно с рассвета, - развела я руками придавая своему голосу деловой тон, хотя, очевидно, что эти люди прекрасно знали, что в чьей компетенции.
• Но мы обратились...
• Нет. И не просите, - нервно перебила я, переводя взгляд с одного на другого.
• Зайдем с другой стороны. На сколько вам дорога дочь и собственный рассудок?

Очевидно, это была не просьба.

Сидя перед рубильником на следующий день, я вспоминала как неделю назад приходила отчаявшаяся Грета Корейга и просила помощи. Она уже тогда говорила, что Утилизатор хотят убить, а я восприняла всё как отчаяние от потери Гарри.
Меньше всего мне хотелось помогать гробить чудо инженерной мысли, но на другой чаше весов была вечная жизнь в безумии и жизнь дочери. И не будь меня — они просто найдут другого, кто сможет. Прости, Грета

Сейчас я ненавижу преторианцев всеми силами души и обязательной найду способ отомстить им, а возможно, мне удастся вернуть к жизни загубленную машину и вымолить прощение у Греты

Я, Чезарре Борро 19 Борро имени Чезаро смертный.
Мне снится сон, но этот сон реален, словно явь. Я сижу в комнате, стены которой покрыты мерцающими экранами и приборами. Напротив меня, на стене, в красивой рамке под стеклом – мой офицерский патент. На моем рукаве – адмиральские нашивки, и это почему-то очень смешит меня. Адмирал в городе, где нет моря. Мысли перескакивают к морю, которого я никогда не видел, затем к тяжести в правой руке. Это знакомая тяжесть личного пистолета. Я знаю, что сейчас в патроннике один патрон, и он предназначен для меня. Голову заполняет ужас прошедших дней – тот ужас, что я остановил, и тот ужас, что я сотворил, чтобы остановить ужас. Да, тавтология, но мне не до тонкостей речи. Это, кстати, бесит: почему слова перед смертью складываются так криво? А вдруг мне придется что-то говорить ТАМ, а я двух слов не могу связать без ошибки? Металл пистолета холодит руку, сейчас я приложу ствол к виску и сделаю себя свободным от мук совести, осушу текущие в моей голове реки крови… Но что-то мешает. Чужак во мне. Тот, кто видит про меня сон. Я. Рука дергается, я направляю ствол на свой патент и с удовольствием, близким к экстазу, нажимаю на курок.

Декорации сна меняются. Я снова в форме, но нашивки на руках уже скромнее. Чадно, пахнет плохой кухней и потом моего собеседника. Собеседник – типичный «дон» из тех, что пытаются захватить кварталы, мелкий, похожий на крысу. Но речь его гладка, и льётся без остановок. Почтенного офицера (видимо, меня?) сдают. Армия не нужна, на смену ей приходит служба безопасности. Армию упразднят, это дело решенное. А без неё мой собеседник ничего не будет бояться. Город возьмут Семьи. И многие захотят мне припомнить мои поступки на посту стража безопасности. У меня выбор. Побыть и дальше опереточным офицером, но уже без войск. И умереть. Взбунтоваться, утопить город в крови своих солдат и своих сограждан и – проиграть. И умереть. Собеседник уверен в этом, и мне противна его правота. Воротник мундира душит. Второй вариант искушает. Хотя бы громко хлопнуть дверью… Но опять вмешивается чужак внутри меня. Он не хочет топить в крови. Он хочет взять власти столько, сколько реально. Захватить какую-то часть города. Сделать себя доном. Установить там свои порядки. А время покажет… Я хватаюсь за эту мысль, как за соломинку, иду на её свет, словно умирающий в коме за предвечным светом. Широко улыбаюсь «дону» и говорю ему, что синьор офицер уже всё решил. И доведёт решение… В доступной форме. На лице собеседника – мгновенный, быстро скрытый страх, и холод этого страха греет мне душу, когда я встаю из-за стола.

Я Чезарре Борро 19 Борро имени Чезаре Смертный
Мы на Помойке, и вокруг меня – что-то вроде митинга. Перекошенные лица, вздымающиеся к небу кулаки. В центре круга – я и Чужак. Чужак зовет нас громить Хранителя. Каждое его слово толпа встречает радостным рёвом. Голова слегка кружится. «Я не люблю света софитов», говорил мой предок. Он пел под гитару для небольших встреч и не давал больших концертов. К чему он в моей голове? А, да, я не люблю софитов и толп. Крохотная часть меня, противная серая крыса моего страха, предлагает просто уйти. Но так нельзя. Уйду – никогда больше не вернусь. А мне надо быть здесь, без этих людей, без власти над ними, я буду никем, и мне останется только умереть. Я всё же решаюсь что-то сказать. Я увещеваю их и призываю остаться дома. Мой призыв напрасен. Гнев толпы сносит меня. Меня не бьют – всё же я ещё минуту назад был их вождём. Меня просто обходят. Я сажусь прямо на землю и смотрю на них. Сколько вернется живыми? Половина, треть? Я не сомневаюсь, что они потерпят поражение, и постыдное предвкушение момента, когда я смогу сказать: «Я же говорил» вылепливает на моём лице кривую усмешку. Её стирает последний проходящий мимо меня. Это моя жена. Я понимаю, что не в силах остановить её. Это убьет её и меня так же верно, как та авантюра, в которую она вписалась. Я сдерживаюсь до тех пор, пока не остаюсь один. И разрываю небо диким, животным криком разочарования и горя.

Я - Аманда, Режиссёр, потомок квартала Жучатник. Мало кто помнит, что моя фамилия Кортес. Хотя чему удивляться? Семья Кортес достаточно большая, богатая и влиятельная. Была когда-то. Именно тогда, во-время правления Администрации, на очередном скучном семейном приёме я говорила со своим младшим двоюродным братом Виктором. Рассказывала я ему о своей журналистской деятельности, о романтике трущоб, умалчивая большинство грязи, и, заметив блеск в глазах, я начала рассказывать, что та жизнь, она настоящая, а наши светские приёмы, наше душное общество - это только пародия…
Через какое-то время я узнала, что Виктор Кортес сбежал из дома и не возвращается, что его видели в трущобах, что семья не может с ним связаться. Это была первая жизнь, которую я изменила. Я испытала восторг от того, что всё так сложилось. Я решила разыскать его. Чувствовала ли я при это ответственность или мне было просто интересно? Я не помню.
Но Виктор изменился, он занимался различными спекуляциями и перепродажей. Таким, он нравился мне больше. Не зализанный мальчик, холимый семейством Кортес, а человек готовый выгрызать свой кусок.
Мне захотелось посмотреть, что будет дальше поближе. Он увидел в этом выгоду и я стала помогать ему с нелегальными поставками из Администрации. После выполненного дела мы начали выпивать вместе и травить байки, он рассказывал о некоторых специфичных заказах, я о выходках на интервью или непечатный материал.
Став любовницей Говорда Принса, мне понадобилось подобраться к Максимусу, я обратилась к своему кузену и он свёл меня с Орландо. Виктор знал, что я сливала информацию Принсу и потому отсутствовал, когда Администрация устроила облаву. После этого происшествия Говард кинул меня, так как я уже не была нужна. В связи с чем я очень злилась и отправилась пить вместе с Виктором, топая ногами и сокрушаясь, что никогда больше не пойду ни на чьём поводу.
Виктор жил в квартале Моралес, когда Администрация устроила там бойню из-за которой целый квартал скрыло туманом я не смогла выйти на связь с кузеном. Я долго выспрашивала у общих знакомых и у людей Максимуса, что произошло с Виктором. Пока мне не рассказали, что он остался в доме который обвалился, а сейчас его скрыл туман…
Мой двоюродный брат погиб. Человек, которого я считала своей игрушкой, чью жизнь я изменила по своей прихоти. Мой близкий друг, которому я доверяла….
После принятия причастия и начала установления моей полной власти в Медиа для одного из шоу понадобился реквизит, который не выходило найти. Отказываться от реквизита не хотелось, и кто-то из тогда приближённых ко мне, посоветовал обратиться к Барыге, мол, известный человек, достанет всё, что угодно, за дорого. Пожав плечами, я приказала договариваться. Как же я была удивлена, когда необходимый товар доставил Виктор. Он был холоден, говорил вежливо, как и положено говорить с Потомком. Решив, что это отличный сюжет и не стоит никому знать, что мы знакомы, я подыграла. После, Жучатник стал вести постоянные дела с Барыгой и никого не удивило, что я предложила ему стать Патрицием. Но его подчёркнуто вежливый тон это никак не изменило. Моё терпение на пределе. Какого чёрта, Виктор? Что ты задумал?

Я, Грета Волков -Саванойя
Ах, мама-мама… Если бы ты только могла представить, что я начну вести дневник! Но у меня столько событий, что они уже не умещаются у меня в голове. Реджи (Родерик Реджинальд Саванойя, как он всегда и везде пишет, даже когда подписывает акт осмотра) смеется, говорит, что будь моя воля, Синтезатор выдавал бы только бумагу и писчие принадлежности. А все потому, что я теперь каждый вечер, лишь дочка Карина уснет, сажусь за стол и начинаю строчить. Но как же здорово потом перечитывать свои записи и говорить: «А помнишь?»

Кстати о Реджи (он же Родерик Реджинальд Саванойя). Он же мне все уши прожужжал, что теперь два великих рода, Волкофф и Саванойя соединились в одном, пусть и маленьком человечке, и представляешь, намекает, что теперь нам не достает сына! Но ведь малышке Карине всего два, а я только-только смогла вернуться на работу, так что вряд ли ему удастся уговорить меня на еще одного. Тем более, что в Городе все чаще и чаще стали ломаться Машины, Синтезатор работает круглые сутки, а мы не перестаем подавать запросы на Главный Блок, чтобы нам передали побольше времени (ох уж это новомодное словечко — Хранитель!). Ходят слухи, что уже в паре кварталов произошли стычки из-за нехватки еды. Видимо у Юлия снова начал ломаться комбинат. И не удивительно, ведь его Машина была остановлена всего за минуту до главной поломки механизма! Что ж, пора приступать к работе, попробую изменить пару схем, возможно это нам поможет уменьшить износ основных ходовых деталей…

Сегодня Редж (Родерик Реджинальд Саванойя) пришел с тревожными новостями. В городе назревает опасная обстановка, поэтому он просил меня лишний раз не выходить с Кариной, нашей дочерью из квартала. Я попросила его передать для Юлия письмо, чтобы Мясокомбинат не урезал нам пайки, иначе мы не сможем обеспечивать Город должным образом. Но все сейчас помешаны на идеях этого Максимуса, хотя в его словах и есть капля смысла — мы действительно переживаем не лучшие времена и даже Синтезатор не может обеспечить всех. Я уже месяц думаю как улучшить его работу и при этом снизить нагрузку на основные ходовые части… К тому же нам нужны новые программы, чтобы разнообразить вещи, которые мы получаем. Но самое основное — это конечно же детали для остальных машин….

Сегодня фанатики Максимуса взяли штурмом Администрацию. Как машина может говорить с человеком? Это полнейшая бессмыслица и бред, но люди верят в это. Преторианцы, эти новообращенные, объявили новую власть, которую обозвали Пантеоном, и во главе ее Максимус. Всех несогласных они убивают. Остальные проходят причастие. Это какой то жуткий ритуал, после которого человек обретает бессмертие. Но разве в этом наше спасение?

Они пришли в наш район. Войска под предводительством Карлоса Гонзалеса Баррона дошли до Синтезатора.. Баррон лично заминировал аппарат, приказывая нам сделать выбор. В такой ситуации я не могла жертвовать ни людьми, ни семьей. Отсутствие Синтезатора обернется для Города полнейшей катастрофой. Я пошла на переговоры, хотя мой муж Редж (Родерик Реджинальд Саванойер) был против. Я предложила Карлосу встать на нашу сторону, приняв должность Гвардейца Квартала. Взамен я буду первой, кто примет причастие. Хорошо, что дочка еще мала, ее не коснется это… Карлос согласился. Дальше были переговоры с жителями квартала и инженерами Синтезатора. Большинство поддержали меня, и даже выдвинули на пост Главы.. Завтра меня ждет новая жизнь..

Страшно… До чего же страшен завтрашний день. Какой я стану, получив бессмертие? Изменятся ли мои мысли, моя душа, мои чувства? Говорят, что ты выходишь тем же, кем

был, но думаю это не так. Бессмертие изменит нас всех, вот только в какую сторону. Что ж, зато у меня будет бесконечное количество времени подумать над тем, как еще можно улучшить Синтезатор, придумать новую систему охлаждения… И моя семья всегда будет рядом. Ни дочь Карина, ни Реджинальд (Родерик Реджинальд Саванойя) не постареют и не умрут… И все же — страшно.

Я прошла тест крови. Теперь у меня есть полноценный доступ к Синтезатору, но все же право наследия и право стать Предком, главой квартала, я оставила для дочки Карины. Именно за ними, нашим поколением стоит будущее. Правда из-за этого мы часто ссоримся с Реджем, моим мужем (Родерик Реджинальд Саванойя). Он против такой карьеры для дочери, тем боее в таком юном возрасте. Но я вижу что ей нравится вся эта административная возня. Хотя может дело в том, что Редж не стал Патрицием? Но разве это важно? Все, что нам надо, у нас уже есть. А что касается дочки — я хочу оставить все наше наследие именно ей… Возможно, через какое то время, когда она уверенно встанет на ноги, мы с Реджем сможем отойти от этой инженерной суеты и заняться чем нибудь еще…

Я Грета Волков-Саванойя
Сегодня я заметила какую то странность в работе Синтезатора. Не могу пока понять точно, что это… Все мысли заняты ссорами с Реджем. Но на отчетах заметны незапланированное время включения…. Ох, еще бы голова варила…

Две недели не писала ничего. Карина, моя дочь, пропала. МЫ не можем нигде найти ее следов. На Рельсах говорят, что не проходила, да и зачем ей Поезд? Хотя мой муж, Родерик Реджинальд Саванойя, все равно бегает на станцию, проверяет вагоны в надежде что она просто решила покататься. А если это Туман? Говорят, что в заброшенных районах кольца Тумана поглощают дома и людей, оставшихся там. Там, в белой пелене, бродят Фобосы… Брррр… Трубы… Комбинат… Передавали весть о пропаже на Медиа, но все еще ничего… Кажется, надежды нет.

Сегодня опять барахлил Синтезатор. Он… Как странно. Пытается говорить? По крайней мере с перфокарт я сегодня считала какие то эмоции.. Страх? Боль? Отчаяние? Но это просто машина! Груда железа, пара и мусора в нем! Как такое может быть?

Я одна. Реджинальд Саванойя, тот который когда то назывался мои мужем, ушел, оставив меня наедине с болью. Нашей болью. Он винит меня в пропаже дочери, Карины, в огромной ноше, которую я свалила на нашего ребенка. « - Ты такая же бесчувственная, как твой Синтезатор! Тебе плевать на нее, на меня, на нашу семью! Вместо того, чтобы искать дочь, ты ночуешь возле своего ненаглядного аппарата!», - он кричал так, что кажется слышал весь район.. А тем временем Синтезатор говорит со мной, пытаясь донести до меня какую то мысль.. Неужели Максимус прав и у машины есть свои чувства? Или это просто мой одинокий бред, который я себе придумываю…

Родерик Реджинальд Саванойя теперь живет в Трубах. Сегодня я попросила его в последний раз взглянуть на записи Синтезатора. Удивление на его лице дало мне знать, что я все же не сошла с ума. Синтезатор — живой. Но вот что странно. Время ненормированного включения сопоставимо с загрузкой материала,.. биологическая масса… Неужели в Синтезатор кто то закладывал человеческую плоть? Я попросила Реджа не рассказывать никому, потому что это грозит нам проблемами с Пантеоном.

Выводы, которые можно сделать из всего происходящего, не укладываются в моей голове. Выходит можно оживить машину? Можно говорить с ней и даже получать ответы вне заданных программ? Но если так, то что отличает нас, людей, от них, Машин? Получив бессмертие, стали ли мы подобны им?

Как, как София прознала про Синтезатор?! Сегодня вызывали в совет, было заседание по

делу о сбоях в работе аппарата. София визжала о богохульстве и о домогательствах на права Хранителя. Мои доводы о том, что отключать Синтезатор от питания — это не самое разумное решение, были проигнорированы этой тупой овцой, возомнившей себя великим инженером, не иначе. Потомки молчали, подобно овцам, но в глазах большинства Патрициев я видела понимание. И все же, они решили — отключать. Но как, как эти тупые ублюдки не понимают, что в этой груде железа есть … Жизнь? Не знаю, как она там появилась, но Синтезатор теперь не просто бездумная машина с набором команд.. Это.. Разум. И получается, что Пантеон принял решение об убийстве разумного существа… То, что в Синтезаторе живет дух тех, кого помещали туда во время несанкционированных запусков, говорит лишь об одном — это то же люди, и их убийство неприемлимо. А значит мой долг — любой ценой защитить аппарат.

Родерик Реджинальд Саванойя говорит что я совсем сошла с ума. Сам он тоже уже давно свихнулся на поисках дочери Карины, поэтому мы два сапога пара. И все же он переговорил с Патрициями Труб, поэтому есть шансы, что они притормозят отключение воды. Но мы уже ощутили жизнь без подпитки Медиа. На Руфуса надавили, поэтому Бойни тоже прекратили подачу смазки. Но времени не хватает…. Мне надо придумать, как сделать систему более автономной, но как можно работать в столь напряженной обстановке? Люди в квартале начинают поговаривать о переходе в другие кварталы. Карлос готовится к обороне, он считает, что скоро Преторианцы придут за нами..

Я не успеваю… Не успеваю.. Не могу… Сегодня отключили питание, но этого Пантеону показалось мало… София, жадная сука, в страхе за свою власть приказала сломать Синтезатор. И вот они уже подходят к кварталу.. Время… Мне нужно время…

Я все-таки сделала это. Ох, какой же риск, но у нас теперь в запасе неделя. Этот проныра Ломбард знает свою работу. К черту долги, надо работать.

И вот я снова одна… Одна, на развалинах того, что раньше было спасением всего Города. Теперь же впереди – пустота. Все системы остановлены. У него забрали время, главные ходовые детали, повреждены охлаждающие механизмы и системы подачи… Но центр еще жив. Я слышу тихий шепот в главном машинном зал, на самой границе звука… Но как разобрать теперь его мысли, желания?

Нас предали. Чертов Уолтер с его вечным желанием попасть в высший свет! Теперь понятно, кто сливал информацию в Пантеон. Что ж, пусть теперь упивается своим великолепным Храниетелем… Хранитель… Синтезатор…Схемы… А зачем приходил Ломбард?...

Я, Грета Волков-Саванойя

Снова могу писать. За все эти дни меня навещал только Карлос Гонзалес Баррон. Остальные давно перешли в другие кварталы. Я не знаю, сколько я пробыла в забытьи, но вид квартала поразил меня до глубины души. Место, которое я так давно считала своим домом превратилось в свалку. Нам до сих пор свозят мусор с других кварталов и оставляют возле Синтезатора. Хлам и отходы медленно поглощают район за районом, подобно Туману. Карлос сумел организовать хоть какое то подобие сортировки. Теперь мы сжигаем органические отходы, остальные же – просто собираем в кучи. Говорят, теперь меня называют «Мусорной Леди»… Что ж. Королева помойки, Грета, как глубоко ты увязла…

Сегодня ночью на меня снизошло озарение! Жизнь! Вот что нужно! Дать всем машинам жизнь! Это невозможно – жить с закрытыми глазами, веря, что лишь Хранитель – господин всего живого в Городе! И если у машины есть душа, ее можно пробудить, а значит - можно сделать так, что машина будет работать наравне с человеком и быть равным ему! Нужно

показать этим фанатикам, что Хранитель – то вовсе не Бог, а такое же разумное существо! Нужно… оживить остальные машины…

Ходила сегодня к Руфусу Волкоффу. Он всегда старался меня поддержать, как никак мы с ним родственники. Он как обычно жаловался на частые поломки Комбината, так что я предложила ему свои разработки в изменении схемы. Живой Конмбинат.. Интересно, какие мысли и желания будут у него? Получится ли у Руфуса стать отцом для своего аппарата? Что ж, все во власти одного Бога – Времени…

Кажется, у Руфуса получилось. По крайней мере, до меня перестали доходить слухи о том, что на Бойнях опять поломка. Видимо, он все таки смог договориться с этим упрямым механизмом. А сегодня я ходила в Рубильник. Там есть один парень, Толли Редхед. Он тоже недоволен сложившейся в Городе ситуацией. Его заинтересовало мое предложение, так что скоро у нас появится еще один Новорожденный.

Рэдхед пришел буквально через три дня, Рубильник упрямится. Еще бы, жертва должна быть живой и добровольной! Дала пояснения, надеюсь, что в этот раз у него все получится..

Есть еще один тип, Клиент с Рельс. Я ходила к нему, потому что к Машинисту пока нет дорожек. Правда, как он сможет провернуть все.. Но это не важно. Главное, что идея принята и шестеренки закрутились. Какие они, мысли бегущего сквозь туман Поезда? О чем он думает там, во тьме, что он видит? Хотелось бы узнать…

Самое главное для меня – свобода. Свобода от машинной зависимости. Свобода мысли и технического гения. Мы не рабы Хранителя, мы заложники собственных убеждений. Вы когда- нибудь задумывались что там, за пеленой Тумана? Существует ли еще внешний враг, или быть может враг остался лишь в нашем воображении? Общество, развращенное бессмертием, не способно видеть будущее, ведь у него нет самого главного – страха смерти. Именно Смерть заставляла нас двигаться вперед, совершать открытия и делать безумные поступки. Но сейчас мы – заложники собственного времени, мы - бабочка, заключенная в стеклянный шар. Мы шестеренки, которые крутят основной двигатель Хранителя. Но нашему времени пришла пора сказать «Стоп, Машина!».

Моя маленькая девочка, моя Карина.. Вот ты и родилась вновь. Ты прошла через боль Бессмертия, и теперь будешь вечно юной. Но в моей памяти останутся самыми драгоценными годы твоего взросления. От маленьких неуверенных шажков годовалой девочки до четкого и смелого шага 18-летней девушки навстречу своей судьбе. Это самые ценные воспоминания для меня и для твоего отца. Время, когда ты родилась, было слишком неспокойным, и только ты была нашим маленьким якорем в этих бушующих водах. Я верю, что моя малышка станет чем-то большим, чем ее родители. Мы будем помнить о тебе каждую мелочь, каждую деталь твоей старой и новой жизни. Твой первый смех, твои любимые игрушки и рассказы о героях-Потомках. Твое первое удивление, когда папа показал тебе Поезд. Твое первое восхищение, когда ты впервые перешагнула порог главного машинного отделения синтезатора. Твой первый успех, когда ты сама смогла устранить поломку. И твой первый триумф, когда ты стала Потомком нашего квартала. Мы гордимся тобой. Мы любим тебя.

Я, Гарри Одот. Во время бунта, оскотинившаяся толпа громила и убивала всех подряд, в здании администрации. Я даже не понял, кто ткнул меня мечом в живот, какой-то бунтовщик в маске конечно же, сделал это просто проходя мимо, в кровавом угаре. И я остался умирать. И умер бы, если б Максимус не обратил на меня внимание. Предложение принять причастие и все прочее я толком не слушал, разум был затуманен агонией и согласен был на что угодно, лишь бы не умирать. Однако сподвижники Максимуса возразили, что причащать умирающего непредсказуемо и опасно и был, вроде бы диспут, но все это как в тумане. Я помню, как София дала мне свое время, один час, и это позволило врачам спасти мою жизнь. А потом, когда я смог идти сам, было Причастие.

Я, Гарри Одотт
После успешного Бунта Бессмертных и прихода Максимуса к власти, начались показательные процессы над поверженной администрацией Города. Для придания легитимности и иллюзорной видимости приличий, мне предложили войти в одну из "троек". Предложение от которого невозможно отказаться. Мое положение целиком и полностью зависело от благосклонности Максимуса (я так считал) и пришлось согласиться.
Первый процесс.
Говард Принц, бывший глава службы безопасности. Хамоватый силовик и скользкий ублюдок. Длинный список обвинений из уст варваров и убийц. Ведь кто-то из них, из "Бессмертных" пырнул меня мечом. Просто так. Я проголосовал за невиновность Принца, объясняя это тем, что он исполнял должностные обязанности и даже не преминув вспомнить о своей печальной судьбе. Двое других судей наградили меня взглядами, полными презрения и ненависти и проголосовали за смерть. Принца казнили, но потом он вышел из Тумана, при том, что не проходил Причастия и занял Рельсы. И стал Потомком. Но это было уже позже. А тогда я испортил себе репутацию в глазах новых хозяев.
Второй процесс.
Виктор Гранд Коул. Заместитель Принца. Тут уже я, памятуя об оплошности, проголосовал за виновность, но мои "коллеги", к моему удивлению и отчаянию, наоборот, были милосердны, аргументируя свою позицию по сути моими же тезисами, которые я высказывал в поддержку Принца. И вновь неодобрительные взгляды и намеки на мое шаткое положение.
Третий процесс.
Франсис Ластис. Бывший мэр. Фигура в глазах бунтовщиков крайне одиозная. Я решил, что тут уж не может быть другого варианта и вновь объявил о виновности, даже не вслушиваясь в обвинительную речь. Наконец-то одобрительные взгляды. Двое других так же голосуют за смерть. Перед расстрелом, Ластит проклял все и всех и грозил карой, которая падет на всех без исключения жителей Города, бунтовщиков и не только.
Четвертый процесс.
Орутанна Кортес. Бывшая глава службы информации и пропаганды. Ее выдала собственная дочь, привела "Бессмертных" прямо в убежище, где мать пряталась. Этим я и воспользовался. Произнося свой вердикт, я старался не смотреть в ее сторону и напирал на тот факт, что даже дочь считает ее виновной, исподволь пытаясь переложить на нее ответственность за свое решение. Мой вердикт - виновна, второй проголосовал за помилование, а третий за смерть. Приговор - смерть. Второй судья, как потом выяснилось, состоял с ней в связи и его самого отправили на плаху, но если бы я решил ее помиловать, она была бы жива. Мой голос все решил. Она умерла.

Я, Маркус Волкофф…
Говорят, что как-то раз один работяга с Электро, а может с Труб или Рельс, убил шлюху. Просто так, не из-за денег или секса. Пусть говорят. На самом деле, это был работяга с Комбината, это был я! И мотив для этого был весьма не иллюзорный: это было начало нашего с Кристианом Блэйком великолепного плана по свержению власти в городе! Общество будет зиждиться на страхе и насилии, править будет один человек, а я буду его правой рукой и палачом! День Зарезанной Шлюхи, когда мои молодцы устроили погромы в трубах, был первым крупным шагом на пути к власти: мы проверили на прочность охранные системы и убедились, что заполучить контроль над городом не так-то уж и сложно. Достаточно собрать большую банду отморозков и влить им в уши правильные слова. Видели бы вы в тот день лица Патрициев, когда их убивали и насиловали. Это был страх...страх беспомощности, смешанный с непониманием. Они настолько привыкли к обычному порядку вещей и уверились в своей власти и неприкосновенности, что оказались абсолютно беспомощны перед нашим натиском. Этот день я запомню навечно, именно тогда началась новая эпоха!
P.S.

• Кристиан Блэйк – напыщенный сукин сын, один из этих пидоров у власти, которых я так ненавижу! Но, пока он продвигает концепцию анархии и власти, построенной на страхе, жестокости и насилии, с этим пидором нам по пути. Что, если этот сукин сын попытается меня кинуть? Пусть только попробует: молодцами из Прожигателей управляю я!
• Режиссер предложил мне сдать Прожигателей в “решающей битве”, когда весь город будет в страхе, а Режиссер “восстанет” против несправедливости и спасет город. Сам он станет новым правителем, а я займу “теплое местечко” подле него. Очередной пидор у власти? А какой в этом смысл?! Впрочем, будет очень забавно использовать его ресурсы: медиа и время, чтобы “раскручивать” Прожигателей, а потом, налив в уши ему то, что он пожелает, раздавить его восстание.
• Прожигатели. Этими парнями управляю я, если, конечно, так можно выразиться: уж слишком они непредсказуемы. Живи за счет других, отбрось все человеческое, бери то, что ты хочешь – наша идеология. До поры до времени
  им даже не стоит знать, что все это послужит концепцией нового мира, новой власти, построенной на страхе, жестокости и насилии. Власти, построенной нашими руками.

Я Арисса Мёртон из клана Волковых. Только благодаря фамилии, наверное, я смогла дожить до этих «светлых» времен. Администрация обворовывала Город, а где не дотягивалась, это делала Мафия. Всё было поделено ещё до моего рождения, и так было потом. Когда клан распался, нашей ветви пришлось уйти туда, где она имела все возможности закончить свое существование, но именно это стало началом моего расцвета.
Дон Моралес прекрасно понимала, как выгодно работать с уважаемыми людьми, и спустя некоторое время я стала её правой рукой. Она стала для меня примером, которому было страшно, но приятно следовать. И все было относительно неплохо, пока не начались Голодные бунты, захлестнувшие семью. Всё валилось и рушилось. Люди умирали не только от голода. Даже нет. Из наших от голода умерли единицы. Весь остальной ужас, что творился в то время, нельзя описать никак, как словом «Безумие». Массовое помешательство привело под крыло семьи трёх путников, которые просили укрытия. Тогда они были ещё никем, но их глаза… Их речь… Они совершенно точно не были обычными людьми, и Рамона взяла их под защиту.
И чтоб это трио сгорело! Максимус, Орландо и София. Чёртовы бессмертные привели на наш порог комиссара Виктора Коула. Мы переправляли их из одной точки в другую каждые 6 часов. И это работало, до тех пор, пока комиссару не наскучили прятки, и он не ввёл полицейские войска в район. Нас истребляли. Дома горели вместе с жителями. Бойцы, проявлявшие чудеса храбрости и мастерства боя, умирали десятками, защищая свой район и свою семью. И всё это было правом сильного. Даже спустя столько времени, при мыслях о неравенстве я будто снова ощущаю запах горящей плоти.
Мы были загнаны, как крысы, в самые мрачные и сырые щели. Хищники администрации расхаживали по улицам над нашими головами, пока я сидела возле истекающей кровью Рамоны. Дон Моралес уже несколько часов лежала без сознания, однако, перед впадением в беспамятство, она попросила увести эту троицу из района. Максимус и Орландо о чём-то лепетали в стороне. Бред, который не мог облегчить её страданий. Только София, добрейшая женщина, осталась, чтобы спасти Рамону. «Я дам ей свое время» Тогда это показалось мне бессмыслицей, но, тем не менее, она спасла ее, и моя благодарность не имела границ.
Нас преследовали, и мы не имели права попасться. Не после стольких жертв. Это должно было прекратиться. До тех пор, пока я дышу – я могу собрать людей семьи под своим началом. По праву сильного. По праву кипящей ярости. По праву холодного железа и горячего свинца. Эта череда бесчестия закончится.
Удар за ударом мы ковали маски, чтобы прятать свои личины. Черные плащи скрывали целый арсенал оружия. Первые Преторианцы были злы настолько, что могли проделывать путь в рядах противника зубами. Наш авангард прорывался на самом острие битвы. Безжалостная волна насилия пробивалась к Администрации. Ступень за ступенью. Этаж за этажом. И когда нельзя было ступить на пол из-за обилия трупов под ногами – мы выбили двери, за которым прятались наши враги. Мы уничтожили создателей порочной системы несправедливости, что гнали нас из наших домов. Мы заняли не только трон города, но и трон самой жизни. Мы победили Администрацию. Мы победили Несправедливость. Мы победили Смерть.
Навыки: Громила; Стрелок.
Отношения:
Рамона – я благодарна этой женщине за то, что приняла меня к себе и многому научила.
Виктор Коул – если бы у меня была возможность, я бы его сожгла. А потом еще раз. И еще.
Максимус – по началу я думала, что он не принесет ничего, кроме неприятностей, но именно он привел нас к Бессмертию. Он восхитил, за ним хочется идти.
Орландо – странный малый, но это меркнет в свете его достижений.
София – добрая и человечная женщина, я благодарна ей за спасение Рамоны.

Я Арисса Мёртон, Патриций Машиниста и его личный телохранитель. И сегодня - я «покоряю Эверест». Мы полгода восстанавливали этот огромный, пожирающий дизель Поезд, и сегодня он отбывает со станции. Наконец-то мы пробьём скорлупу Тумана, и узнаем, есть что же за ним. Пар застилает перрон, его ведёт лично Орландо. Чувства, переполняющие меня тяжело назвать радостью. Вернее одной лишь радостью. Это гораздо глубже и надёжнее. Радость скоротечна. Мимолётная эйфория, растворяющаяся в серости ежедневных забот. Отбытие поезда пробудило во мне надежду.
Дни ожидания тянулись как густое машинное масло. Невозможно ждать так долго то, что даст тебе веру в жизнь. Никогда не забуду тех ощущений, когда из тумана донёсся глубокий гул. Он разбудил всех, кто был на станции. Все обитатели «Рельс» стояли на перроне и слушали гудок. Через некоторое время стало понятно, что нужна помощь, но никто не решался отправиться в непроглядную пелену. Путешествие могло стать дорогой в один конец для многих. Надежда, что теплилась во мне, после отбытия поезда, стала угасать.
Чувство приближающейся безысходности давило. Этого нельзя допускать. Я устала от давления. Это отвратительно. Будто животные, которым показали дикую природу, а теперь стали закрывать дверцу клетки. Ненавижу эту беспомощность. Я уничтожу все, что встанет между мной и возвращением поезда! Пусть человек, пусть фобос. Ничто не должно вернуть мне ту безнадёжность, что давит на меня после причащения.
За Машинистом решились пойти немногие, но я буду бесконечно благодарна тем храбрецам. Мы шли на звук гудка сквозь Туман, передвигаясь практически на ощупь по Рельсам. Уже взявшись за поручень, я почувствовала его холодное прикосновение. Фобос шел за нами по пятам. Я слышала, как звуки шагов моих людей пропадали за моей спиной. То, что я пережила не должен чувствовать никто. Я будто вновь окунулась в раннее детство, но… иное. Все те чувства, что я испытала, вернулись с новой силой. Раз за разом я проживала худший момент своей жизни, как будто только испытала его.
Когда это кончилось, я открыла глаза в Тумане. Передвигаясь на ощупь, мне удалось выбраться на перрон. Это была первая моя смерть, и первый случай общения с фобосом. Будто часть меня умерла, оставив лишь пустоту и боль. Рана, которая никогда не зарастёт. Когда я поняла где я и что происходит вокруг, то поняла, что все те, кто пошли за мной остались в Тумане.
Моих людей среди окружающих лиц не было. Значит, ничего не закончилось. Я не могу позволить себе остаться здесь, в безопасности, когда мои люди жертвуют собой. Моя работа не окончена до тех пор, пока те, кто пошёл за мной, заперты в ловушке безысходности. Собираюсь с силами, чтобы сделать первый шаг в туман. Это будет тяжёлое и опасное путешествие, но я должна его совершить. Пусть Хранитель защитит меня.
С громогласным гудком Поезд прорывал туман, въезжая на перрон. Мы смогли. Загруженный товарами и новыми лицами состав остановился. Люди осматривались, пытаясь понять, где оказались. Значит, у Тумана есть край, и за него можно выбраться. Я знаю, что это осуществимо. Мы больше не в клетке.
Отношение:
Говард Принц – мне симпатичен этот человек. После того, что с ним случилось, он мало того что не потерял духа, но и многого достиг. Достойно почтения.
Джордж Артур Фернандес – бывший начальник депо, а теперь просто клиент, но исключительно из каких-то своих личных принципов. Не уверена, что он когда-либо вызовет у меня что-то кроме странной смеси жалости и уважения.

Я Арисса Мёртон не самое умное создание в Городе. Сегодня София обратилась ко мне с личной просьбой. Это впервые с тех пор, как я укрывала её ещё до бунта бессмертных. Необычно было видеть её не загнанной и забитой, а властной и сильной. С тех пор, как она стала Сестрой Хранителя, мы не виделись, и вот первая встреча спустя десятки лет, и сразу же с просьбой.

Она просила показать Рельсы своему человеку. Провести экскурсию по району. Показать машины. Это выглядело невинно, да и почему я должна была подозревать в чём-то Сестру Хранителя? Её братья сделали благо для всех нас, а она старалась поддерживать это состояние а их отсутствие. Но это уверенность сыграла со мной подлую шутку.

Чёртов турист спрашивал про всё, что видел. Хитрец под видом простачка он вызнавал как устроено всё в моём районе. Он скрывал важные вопросы за десятком дурацких, а я и не поняла, к чему всё идёт. И вот, стоило мне показать ему достаточно, как он под благовидным предлогом остался один. И стоило мне покинуть его на несколько минут, как чудовищный взрыв разнёс крышу и стены склада деталей. Пламя было выше домов, а запчасти разлетелись как шрапнель. Рабочие, по несчастливой случайности оказавшиеся поблизости, рассыпались Туманом прямо на глазах.

Кошмарное зрелище стало ещё хуже, когда пламя перекинулось на локомотив. Поезд горел и раскалялся. Огонь подбирался к двигателю. Осознавая чудовищные последствия чрезмерного нагревания, я бросилась к Машине.

На мгновение я вспомнила встречу с фобосом. Безликая маска страха мелькала в пламени, пожирая поезд. Я ещё не знала, что буду делать, но ноги уже несли меня по перрону. Я хваталась руками за горячие поручни, заскакивая в кабину. Внутренности машины были словно одна огромная печь. Все датчики зашкаливали. Я понимала, что если не смогу ничего сделать – для Рельс всё кончено. Как и для Города.

Рычаги было невозможно держать. Маховики были чертовски горячими. Я видела, как проступали на теле волдыри и тут же лопались. Глаза заливало потом. Руки уже не слушаются. Дерево, которым были покрыты рычаги, обгорело и кровь прикипает к рукояткам. Я осознала, что сейчас умру. Опять. Но это ничто по сравнению с потерей надежды. Машина зарычала, она готова тронуться. Я уже не способна поднять рук, и выбиваю стопорный кран ногой. Первый удар. Мимо. Второй удар. Слишком слаб. Третий удар… я не помню.

Туман и тишина, но земля под ногами содрогается так знакомо. Поезд спасён.

На ощупь, выбравшись из Тумана, я ещё не знала, что делать, но знала, чем собираюсь заняться. Теперь у меня есть много вопросов к Софии. И эта беседа будет проходить точно не за чашкой чая.
Навык: Инженер.
Отношение:
София – мое разочарование не имеет границ. Вряд ли я стану когда-либо делать для нее что-то лично.
Человек – когда я найду его, я подробно расспрошу эту мразь о пиротехническом искусстве, а затем применю его на практике, доставив несколько кратких, но крайне болезненных секунд.

Я Виктория Шелли Кортез, это случилось, когда мне было 15.

Тогда мы жили вдвоем с братом, Виктором Кортезом, сейчас его называют “Барыга”. Мы давно ушли из родительского дома - Виктор не терпел заботы и ограничений, на меня же родителям было просто плевать, вряд ли они заметили, когда я перестала появляться дома. Брата же я обожала, он был мне для меня и другом, и любовником. Мы прожигали жизнь, работая на людей Рамоны Моралес, которая держала наш район. Все мы боялись ее и уважали одновременно. Мы с братом продавали и покупали все, что подвернется под руку. Я делала это ради милого Виктора.
Прошло бы немного времени, и нас бы либо нашли мертвыми в канаве, либо мы бы не очнулись от очередного прихода, ну или все вместе. Но случилось то, что случилось.

В наш район пришли люди Виктора Гранта Коула. Они искали Максимуса, но Рамона отказалось его выдавать и началась бойня. Администрация, казалось, потратила все военные ресурсы, чтобы превратить каждого человека в районе в груду мяса.
Выбора - идти на улицы или нет не стояло. Парни Рамоны притащили меня к Гвендолин Уинфред Кларк, которая работала врачом в госпитале.Дельная такая девка. От перевязок и штопанья раненых дело быстро дошло до таскания трупов (или их частей) с улиц, поиска тех, кто еще дышит. Я буквально погрязла в крови и испражнениях, меня рвало, но я продолжала выполнять то, что мне сказали.
И вот среди всей этой бойни я нашла их - моих родителей. Я с трудом узнала в обезображенных лицах знакомые черты. Но они еще дышали. Их состояние было хуже некуда, чтобы их спасти нужно было немедленно бежать за медикаментами, лелея надежду успеть. Я почувствовала, что эти люди мне не чужие. И хотя они меня никогда не любили, для меня все обстояло иначе. Но вокруг было столько раненых, которым можно было реально помочь! Но я уже знала, что я выберу этих, когда - то близких, людей. В этот момент кто-то положил мне руку на плечо и прокричал, что в нескольких кварталах обвалился дом, в котором находился мой брат. На долю секунды меня сковал ужас, но через мгновение, я бросилась к нему. Я не могла потерять единственного близкого человека.

Когда завал разобрали, оказалось, что Виктор все это время провел в праздном поглощении питья и яств, которые оставили жильцы, вышедшие на улицы. Меня охватило отчаяние, когда я осознала, какой выбор сделала.
Разумеется, родители умерли. Разумеется, умерло еще много людей, страшной и жесткой смертью. Жаждя возмездия, свободы и просто от отчаяния мы собрались вместе, надели маски и пошли прямиком на администрацию. Мы понимали, что это может быть последний наш день и для многих так и произошло. Чтобы не тряслись коленки, я приняла не хилую дозу и дело пошло легче. А потом я одна из первых получила бессмертие, будучи под наркотой, я даже не почувствовала боли…

Выйдя из тумана, я встретила Виктора. Он был без сознания, я такое видела не раз. Он превысил дозу, сильно. Меня снова охватила паника, даже в таком состоянии он оставался для меня лучшим из людей. Но я знала, что никто не согласится ему помочь. С чего бы, никто не питал к нему ни симпатии, ни жалости! Тогда я просто дотащила его на себе до Хранителя и бросила получать свою новую жизнь. Когда он вышел из тумана, он потерял сознание. Проснувшись, он посмотрел на меня (что это было в его глазах? недовольство? презрение?) и, не сказав ни слова, ушел. После этого брат стал меня избегать, причиняя мне этим невероятную боль. Я осталась одна.
Психо, Громила

Меня зовут Виктория Шелли Кортес. После моей смерти все изменилось. Я была опустошена и потеряна. Все что было до этого перестало существовать, перевернулось с ног на голову.
Надо было найти себе место, и так вышло, что я пристала к “общине смерти”. Эти ребята обитали на фабрике и даже пытались по вечерам спасти мою душу. Это меня забавляло.
Но спасать стоило не меня, а их - людей, трясущихся от страха, бьющих своих детей, чтобы как-то унять боль, плачущих и купающихся в собственной грязи. Тогда-то у меня и проявился дар - видеть чужие воспоминания, забирать самые страшные и постыдные, лечить больные души. Оказалось, на этом можно было отлично заработать, и я стала, если позволите, фабричным психоаналитиком.
Я пропустила через себя столько человеческого дерьма, что мне стало очевидно - никто из нас не способен осознать дар Хранителя, необходим идеальный человек! Новый человек или же машина с сознанием бессмертного? Я не могла найти решение, но эта мысль захватила весь мой разум. Вечерами я искала ответ на вопрос, кто мог бы познать бессмертие целиком? Может ли наш абсурдный разум измениться, а сознание выйти за пределы?
Слух о моем “таланте” распространился быстро, и у меня стали появляться “пациенты” со всего города. Однажды в трубах я наткнулась на Элизабет Марггети Куин, поговаривали, что у нее что-то случилось с мужем, так я и предложила ей свои услуги, но она решительно отказалась что-либо забывать. Я слегка удивилась, но лишь пожала плечами и уже собралась идти восвояси, как заметила у нее в руках девайс, который она так долго доставала через Виктора. Я осталась посмотреть, что она собирается с ним делать. Сначала Элизабет вставила мозг в робота, затем подключила к нему свою мнимку и...ничего не произошло.
Мне стало обидно, и почти не отдавая отчета своим действиям, я коснулась машины и почувствовала, что могу с этим работать, почти как с обычными воспоминаниями.
Меня охватил восторг и предвкушение, и я немедленно предложила свою помощь в обмен на доступ к этому “идеальному человеку” в случае успеха. Элизабет согласилась.
Я коснулась машины, никогда раньше я не испытывала такого трепета, возбуждения, почти экстаза. Когда я загрузила в него одно воспоминание, воспоминание мертвого мужа Элизабет, но случилось непредвиденное.
Когда машина, Адам, открыл глаза, от стал просто биться головой об стену. Пришлось его отключить, мы были ужасно разочарованы, но продолжили эксперимент…

Я, Лирра Алан Забарро, до причастия жила совершенно иной жизнью. Мои родители были управляющими Рубильника, я - их единственная дочь, жила той жизнью, что зовется королевской. У меня было всё, сейчас я это понимаю, тогда же для меня это было нормой: игрушки, сладости, гувернантки, платья. Любое моё желание исполнялось так быстро, что я не всегда успевала его договорить. Это было чудесное время.
Но в одну ночь всё рухнуло, исчезло, поглощенное ужасом, кровью и отчаянием. Сейчас многие рассказывают о Голодных Бунтах, о Бессмертных и Причастии, словно о сказке на ночь. Для меня же все эти события сравнимы с кошмаром.
Я проснулась от грохота и криков людей. Вначале было неясно, что происходит, но потом я услышала вопль отца. Не крик, а именно вопль, так кричат раненые звери, загнанные в ловушку: яростно, безысходно, отчаянно. А через секунду раздался выстрел, потом еще один. И на короткое время стало тихо, оглушающе тихо, а быть может, эта звенящая тишина была только в моём воображении...
В ужасе я забралась под кровать, тело почти не слушалось, в висках пульсировала кровь, а сердце стучало так громко, что казалось, его биение слышно всем вокруг. На лестнице послышались тяжелые шаги, и еще один звук, словно кто-то тащил по ступеням тяжелый мешок.
Когда дверь в мою комнату открылась, я поняла, что это был за звук: двое мужчин затащили в комнату тело мамы. На ее лице застыла гримаса боли, глаза были мутные, смотрящие в никуда. Они снятся мне до сих пор: безжизненные, ужасающе пустые, как у старой куклы.
Из-под тела мамы растекалась кровь, пропитывая ковер детской. Запах пота смешивался с запахом железа, мужчины с руганью двигали тело мамы, пытаясь пристроить его к стене, когда у одного из них выпал из-под куртки пистолет. Я могла только заворожено наблюдать, в тот момент мне начало казаться, что всё это - не более, чем сон. Страшный, кошмарный сон, от которого надо просто проснуться. А после рука сама потянулась к пистолету, я тихо подтянула его к себе, взяла в руки. Оружие было холодным, тяжелым, рукоять на удивление удобно легла в руку, палец сам нашёл курок. А там, за пределами моего убежища, один из мужчин обнаружил пропажу и в поисках пистолета решил заглянуть под кровать.
Я увидела перед собой страшного небритого человека, который тут же расплылся в ухмылке и прохрипел:

А вот и принцесса, - и потянулся ко мне.
Я выстрелила. А в следующий миг в голове мужчины появилась дырка, ухмылка так и не сошла с его лица, он просто отлетел назад и упал, нелепо раскинув руки. Я не побежала, не перезарядила пистолет, только покрепче ухватилась за рукоять.
А через секунду меня с криками вытащили из-под кровати, бросили на пол и начали бить, я лежала рядом с трупом уродливого мужчины и пищала от боли, пытаясь закрыть лицо руками. А потом услышала властный голос:
А ну-ка прекратили! Вы что, совсем озверели?! - Удары, как ни странно, тут же прекратились, я приоткрыла глаза и увидела Роберто Забарро, моего дальнего родственника и помощника отца, которого все ныне знают под именем Патрон, - одно дело: убить этих ублюдков, совсем другое - ребенка!
Оглядев комнату, Роберто подошел ко мне, взгляд его остановился на трупе мужчины:
Это она застрелила Рэдхэда? - спросил он, один из мужчин кивнул. Роберто снова посмотрел на меня, вздохнул и покачал головой:
В любом случае, Толли успел пройти Причастие, так что уймитесь. Занимайтесь своим делом, её я заберу. - С этими словами он поднял меня, крепко сжал мою руку и быстро вывел из дома.
Я успела увидеть труп отца, лежащий в коридоре, Роберто, проследив мой взляд, еще крепче сжал мою ладонь и ускорил шаг.
Когда мы шли по улице, он вдруг остановился, повернулся ко мне и тихо произнёс:
Мне жаль. Я думал, всё будет иначе... - Я посмотрела на него, и он замолчал. А через секунду отвернулся и пошел дальше. Рука его заметно дрожала. Больше мы не разговаривали.
В ту ночь Роберто привёл меня к женщине по имени Маргарет Балкли, они перекинулись парой слов, тихо, чтобы я не слышала, после этого Роберто ушёл. Женщина же усадила меня за стол, налила какого-то странного сладкого чая, заставила его выпить. Затем отвела в спальню, у меня не было сил сопротивляться, кричать, плакать, потому я просто послушно легла на кровать и уснула. Последующие дни я помню плохо, всё было, как в тумане.
По ночам мне снились кошмары, я просыпалась в холодном поту. Каждый раз сон был один: я под кроватью, от запаха крови трудно дышать, и из темноты на меня смотрит с ухмылкой Толли Рэдхэд, во лбу у него зияет дыра, по лицу течёт кровь, он тянет ко мне руки и хрипит:
А вот и принцесса...
Хотя почему "снились"? Этот кошмар преследует меня и сейчас. Вам жаль, Патрон? Мне тоже...

Отношение: Толли Рэдхэд - ненавижу, презираю, боюсь.
Патрон - неоднозначное отношение, он предал родителей, но спас меня. Хочу понять
его мотивы, но боюсь спрашивать.
Маргарет Балкли - благодарна, обязана.

Я, Лирра Алан Забарро, прошла Причастие. Чего я ждала? Не знаю, но чего-то точно ждала. Напрасно: время остановилось, а бесконечные будни тянулись серой вязкой массой, поглощая остатки чувств и эмоций. Я пошла работать в Рельсы, ибо в Рубильнике были они, люди, уничтожившие мою жизнь, и я бы не вынесла нахождения рядом с ними постоянно.
Вскоре стало очевидно основное правило работы клиента: "ты. никому. не. нужен". Это было главным правилом, которое стоило запомнить, единственным значащим правилом. В мои обязанности входила куча черновой работы, непосредственно Поезд оставался для меня доступным в той же мере, что и остальным Горожанам, не более.
Единственным, кто проявлял хоть какой-то интерес к моей скромной персоне, был Говард Принс, друг семьи и мой непосредственный начальник. Почему его заботил факт моего существования? Возможно, из жалости, это самый очевидный вариант, хоть и не самый приятный. Но самооценку я давно убрала в дальний ящик сознания, очень-очень далеко.
Не буду вдаваться в подробности, перейду непосредственно к событиям той ночи: ночи, когда я впервые умерла.
Как и раньше, ничто не предвещало беды, ясная лунная ночь, легкий теплый ветер, щекочущий ресницы, мягкий свет словно окутывает с ног до головы. И нас только трое у складов: я, Джордж Артур Фернандес и громадина Поезда. Почему в ту ночь я была на свидании с Джорджем Артуром Фернандесом? Это уже другая история, но в ту ночь его губы были невероятно близко к моим губам, так близко, что я чувствовала из жар. Его прерывистое дыхание говорило о желании и волнении, его руки сжимали мои бедра так сильно, почти болезненно. Но только почти.
Тут в свете луны за спиной Джордж что-то блеснуло. Прищурившись, я увидела то, отчего сердце моё на миг перестало биться. А потом зашлось так, что казалось, разорвет грудную клетку.
Две банки с дизелем, прикрепленные к поезду, механические часы, отсчитывающие последние секунды. Это была... дизельная бомба.

Ник! - Я схватила мужчину за руку и не в силах больше говорить указала ему пальцем на бомбу. Он обернулся, я уже поняла, что надо бежать, уже потянула его за собой, и тут почувствовала удар в грудь. Отлетев на метр, я больно приложилась затылком, упала и на пару секунд потеряла ориентацию. За это время мой кавалер, оттолкнувший меня и в панике бегущий с невероятной скоростью, успел скрыться за поворотом.
А потом мир охватило пламя.
Я горела. Боль и нестерпимый жар проникали сквозь кожу, запах дизеля смешался с запахом горелой плоти, я орала, но недолго. Тело охватила судорога, вся я стала одним большим пульсирующим сгустком боли.
А потом всё закончилось. Я перестала существовать. Меня просто не стало.
Первой моей мыслью было: "не больно". Я открыла глаза, стоя в тумане. И удивилась тому, что могу видеть и стоять. Осмотрела себя: тело было обычным, никто бы не понял, что недавно я заживо горела на складах. Вокруг меня расстилался Туман, бесстрастный и непреклонный. Держащий меня в своих объятиях крепче, чем Джордж, дарующий жизнь. Вселяющий ужас. И я пошла в Тумане, а вскоре вышла в Городе.
После я узнала, что после взрыва пожар в Рельсах долго не могли потушить, огонь перекинулся на Помойку, погибло много смертных. Насколько известно, хотя кто их разберёт? А еще я узнала, что меня не было несколько дней. И что Джордж молчал о случившемся. Я тоже не стала говорить, но запомнила очень хорошо. А вскоре пришёл Туман, поглотив остатки пожарища. Он надвигался так неумолимо, что ужас комом подкатывал к горлу, но забрав себе угли выжженных зданий, неохотно остановился. И, казалось, подрагивал от желания вновь полакомиться.
Когда я пришла на работу и осмотрела замки двери, следов взлома не обнаружилось, что было весьма странно: любой, кто хочет проникнуть к машине, должен либо иметь пропуск, либо взломать дверь.
И еще: обычно после подобных вещей на улицах появляются листовки или знаки каких-либо обществ. Но в этот раз ничего не было.
С тех пор я ненавижу огонь, до тошноты, до крика. При виде пламени тело словно на краткий миг снова окутывает жар. И приходит боль, невыносимая и жуткая.
Кто бы ни был человек, виновный в моей смерти тогда, пусть он горит, пусть почувствует то же, что и я. Хочу, чтобы он страдал, несмотря ни на что.

Отношение: Джордж Артур Фернанде - презираю
Говард Принс - уважаю, благодарна

Я - Аманда, Режиссёр, потомок квартала Жучатник. Это были времена голодных бунтов, я работала журналистом в Медиа и тогда меня завязался роман с Говардом Принсом (Машинист), он был следователем в администрации. В самом начале наших “отношений” он обмолвился о группировке в которую они никак не могут внедрить своего человека. Каждый раз вспоминаю как он мне это говорил, как его рука лежала на моих плечах, как он курил, как было прохладно и думаю: “Аманда, ты же была умная девочка, как ты могла на это купиться?”. Но я загорелась идеей. Я журналист и море мне по-колено, а ваши террористы отличная тема для школьного сочинения журналистского расследования. Проведя расследование я достаточно быстро вышла на Орландо и внедрилась в группировку. Сдав план похищения поезда и засадив за решётку кучу людей я встречаю Говарда, который говорит мне: “Спасибо! Администрация этого не забудет!”. Понимая всё, что он хочет сказать этой фразой я подавляю в себе жалкое желание вопросить: “И это всё!?”. Я ненавижу человека воспользовавшегося мной, но стараюсь не показывать свою ненависть, только мечтаю задеть его как-нибудь побольнее и отомстить.
Через какое-то время Орландо освободился из под заключения и вновь связался со мной. Он не стал мстить или даже упрекать меня за то, что я сделала. Он только сказал: “Видишь какие у Администрации методы. Я хочу покончить с этим!”. Он рассказал о планах свергнуть Администрацию, а я - больше не хотела быть чьей-то пешкой и я бы отказалась. Но он попросил взять под контроль Медиа и мне просто понравилась сама эта мысль. Взять под контроль машину и показать, что я не простая пешка, я могу управлять своей судьбой. И я согласилась отключить Медиа. Я вошла в зал машины и прошла тест крови - Медиа подчинилась. Так свершился Бунт Бессмертных.
Много позже Орландо (с которым нас связывали тёплые, романтические отношения) и группа людей отправился на поезде сквозь туман. Он обещал обязательно вернуться ко мне, но поезд вернулся без него.
Прошло много циклов с тех пор и всё, что было, все эмоции, все события подёрнулись плёнкой, будь-то это было не со мной. Будь-то эту историю написал для меня кто-то другой, а мне пришлось её сыграть. И я решила, что не хочу быть героем чужих мелодра, я хочу быть Режиссёром.

Я - Аманда, Режиссёр, потомок квартала Жучатник. Моя мать Лиана Кортез всегда была женщиной властной, самоуверенной, не считающейся ни с кем, а я вся в неё. Она никогда не делала разницы между обычным рабочим и мной. А когда стало понятно, что дарованное бессмертие не даст мне выйти из тени матери я сдала её, как бывшего члена Администрации. Пока она будет под следствием, пока будут разбирательства, я смогу подмять под себя управление Медиа, а представление с Трибуналом не даст ей забраться так же высоко.
И вот день трибунала: я пришла взглянуть на это представление. Возглавлял трибунал Гарри Одот и было ещё два человека Родриго де Борро и Уолтер Уик.
Когда трое из трибунала стали голосовать Гарри Одот встал и сказал, что считает, что Лиана заслуживает смерти, так как каким нужно быть чудовищем, чтобы тебя сдала собственная дочь. Следующий высказался против её смерти и последний за. Её приговорили к казни. Я была удивлена, я не ожидала такого приговора.
После трибунала ко мне подошёл Родриго де Борро и сказал, что не знает, что произошло и почему я сдала мать, но он может её вывести, но я должна помочь ему. В определённое время я должна была открыть своим ключом дверь. Это было время когда подозревали всех. И за то, что находился не в том месте, в не то время, тебя могли убить. Я сильно рисковала, но все должно было пойти по-моему плану, а я не планировала её убивать. И я пошла за ней.
В нужное время я открыла дверь и человек в маске преторианца сунул мне мою мать в руки и захлопнул дверь. Увидев меня мать начала орать: “Да, как ты посмела, тварь! Как могла! Да кем ты себя возомнила!”, мы стали привлекать внимание. Я дала ей пощёчину, от чего она пришла в ступор, и я быстро увела её от туда попросив Дерелликта спрятать мать в надежном месте на время.
У меня осталось чувство незавершённости этой истории, мне нужно обязательно закончить этот сюжет.

Я Аманда. Режиссёр.
Пытаясь проиграть очередной сценарий я в очередной раз пришла к мысли, что будь-то вмешиваюсь в чужие сюжеты. Такое чувство, что кто-то помимо меня пишет для людей сценарии, только он гоняет людей по-кругу, по одной и той же истории. Эти сценарии, конечно, хуже моих, но какие есть. Мне интересно кто же это. Я жажду найти этого человека. Пытаюсь понять, проследить логику. Кто общается с этими людьми, кто заставляет их проходить вновь и вновь эти круги ада?
И тут я поняла, что выпустила из вида - Жертвенные. Перед тем как человек совершал свою очередную ошибку, с ним говорил Жертвенный. Я никогда не воспринимала всерьёз этих кукол Хранителя, но теперь я знаю, что второй режиссёр в этом городе - Хранитель.
Я прихожу к машине Хранителя, ночью, в яростном желании увидеть ещё одного режиссёра, высказать всё, что хотела. Я стою на площадке напротив него и говорю:
Я хочу создать то, что выйдет за рамки этого города. Создать великую историю, которую будут помнить до конца веков не только в Городе. И ты либо со мной, либо против меня!
Вызов принят, букашка, - отвечает мне Хранитель.
Что ты тут делаешь, женщина? Как смеешь ты осквернять Хранителя своим присутствием и речами! - выбегает Уолтер Уик
Я не отвечаю ему, а лишь смотрю презрительно и ухожу.

Много циклов назад, кто-то при мне обмолвился, что на помойке у семейства смертных растёт симпатичная девочка. И по какой-то причине я запомнила эти слова и решила устроить развлечение. В тесной компании, собравшейся как-то у меня, я предложила пари на эту девчонку. Нужно было вскружить ей голову, влюбить и убедить принять причастие. Компания была подходящая, чтобы согласиться на эту авантюру. И вскоре девушку засыпали вниманием, но чем больше крутилось людей возле неё, тем больше она отдалялась от нашего мира. Позже один юный пройдоха таки нашёл способ выманить её в наш квартал. Мы устроили бал маскарад и все делали вид, что не узнаём её под маской, в этот вечер мы вели себя как паиньки, для разнообразия это было очень интересно.
Девушка разругалась с семьей, сбежала из дома и согласилась принять причастие. Но мне не нравился победитель, а потому я подговорила одну из шлюх рассказать девушке правду, надеясь увидеть прекрасную сцену отказа от причастия и возвращение домой блудной девицы. Но она удавилась.
Таким результатом я была довольна даже больше.

Я - Джек Дереликт.
Это было вчера. Я вышел на улицу уже после обеда и голова моя до сих пор гудела после вчерашней “тихой” вечеринки, поэтому нужно было прогуляться. Занюхав полудознячок, я не спеша двинулся по улице. Мне кажется или эти жалкие людишки, завидев меня, начали ухмыляться? Нет, точно гад ухмыляется
А ну иди сюда, - схватив железной хваткой какого то работягу с Рельс и уставившись ему в лицо,- Говори, че ржешь?
Клиент хотел жить и быстренько рассказал мне что сегодня утром красотка Лаура Мирей Жерман, презентовала утренней публике бара своей стих про меня и стих был очень обидным.
Ярость просто переполняла меня, как она вообще посмела! Жертву искать пришлось не долго, стояла и хихикала с каким то гражданином около Медиа. Слов не потребовалось и Старлет увидела меня слишком поздно. Озорной огонек в глазах мигом сменился ужасом, когда мои пальцы сжались на ее прекрасном личике. Хруст челюсти, выдавленные глазницы, ее голова быстро и неестественно потеряла былую красоту - ручной пневмо протез делал свое дело. Взмах и я отправил ее бездыханное тело к подножью Машины, в самое ее жерло.
Ярость утихла, пришло блаженство от кровавой мести. Гражданин посчитал нужным промолчать и не вмешиваться...ну и хорошо.
Вернувшись домой, я собрал свои Клиентов и продемонстрировал кровь и плоть Лауры на руке. "Так будет с каждой, кто посмеет выкинуть что то в этом роде"
Днем того же дня за мной пришли и попросили наведаться к Режиссеру. Не удивительно, Стралет была лично ее Клиентом.
“Джек, потрудись объясниться” - она сидела своем кресле, спиной ко мне.
“Она получила по заслугам, а мне было приятно” - дерзко произнес я, все равно результат уже знал. Поворот Режиссера в кресле и обрез смотрит прямо мне в лицо.
Улыбка… выстрел… Туман
И все же меня раздирает любопытство, зачем Стартел так нагло попыталась меня задрать. А злость? Злости уже нет.

Навык - Рукопашник

Я - рок звезда Джек Дереликт
Это было до причастия. Смутные и тяжелые времена охватывали Город, но я был полон сил и во мне бурлило творчество. Я писал музыку, которая так была необходима и отражала реальные настроения граждан на улицах.
Тот концерт назвали - “Голодный Рейв”. Я бился в агонии музыки на сцене, а толпа бесновалась и вот уже в порыве дикого рейва какого то бедолагу рвали на куски. В перерыве ко мне подошли полицаи из Администрации и потребовали прекратить концерт, но ответом им был отказ. Когда отряд полиции попытался разогнать толпу, моими призывами и мощью людской массы, они были оттеснены. Оттеснив кордоны, тола ринулась на Бойни, где устроила настоящее побоище. Шоу должно продолжаться…
Следующим утром ко мне пришел Максимус.
Ты дал вчера славный отпор, люди это помнят и я это помню. Наше время пришло. Поддержи меня и будешь жить вечно..
Позже это событие будет названо Бунт Бессмертных. Я шел в первых рядах, в крови мое были сплошные наркотики, в глаза - безумие, в руках - 2 ножа, а за спиной - сотни.
Бой был страшный и я даже не понял как умер, наркотики заглушали многочисленные раны. Возможно они и остановили сердце.
Но все же я вновь открыл глаза, я лежал в залах Пантеона, а надо мной стоял Гарри Одот.
“Ты справился, Власть свержена и Максимус даровал тебе обещанное - ты бессмертен. Возьми эту страницу, здесь написана Истина и если когда то ты потеряешь свой смысл, прочти”
Эйфория наполняет меня, гордость, ведь Сам Максимус обратился ко мне и я его не подвел.
Навык - Громила

Я - Джек Дереликт
Это произошло уже после Причастия , но тогда я был Клиентом. После Восстания я имел грандиозную популярность, концерты были день через день, а Времени стало хоть отбавляй.
Итак, мне приснился сон. В этом ко мне пришел сам Хранитель, точнее я четко слышал его голос и он сказал мне : “Джек, каждый день тебя слышат сон людей и хочу чтобы ты восславил меня. Придумай что-нибудь и обрати ко мне больше людей, я хочу чтобы мне поклонялись.” Далее было резкое пробуждение и такой же резкий приход головной боли и сушняка, ну и вечериночка была… Слова Хранителя плотно сели в моей голове и я понял что это не просто сон - Он говорил со мной. Идея грядущего события пришла сразу и я направился прямиком к Режиссеру, чтобы она договорилась с Софией - сестрой Хранителя, для получения разрешения проведения концерта в самом Пантеоне.
Разрешение одобрили и пришел день Концерта, и имя ему было “Обращение к Хранителю”. Звучало не в моем стиле, но благодаря пущеной интриге концерта, пришло огромное количество людей. Звучали мои хиты, музыка была очень тяжелой, но народу нравилось и уже и забыли о каком то Обращение. Но музыка стихла, ко мне обратились сотни, все кварталы и весь Пантеон слышал меня. “Слушайте меня, ибо ко мне приходил Хранитель! И услышьте меня, сам Хранитель сказал что я самый лучший музыкант! Смотрите на меня, ведь я лучше Хранителя! И увидьте во мне, своего кумира!”. Народ ликовал и продолжил дальше свои калечащие танцы, а Потомки и Слуги Пантеона просто ушли, обескураженные таким смелым заявлением.
Через несколько дней ко домой постучали, на пороге стоял человек в глубоком капюшоне. Голос его мне показался знакомым, но сказать точно я не мог. “Джек, это был очень смелый концерт, ты понимаешь? Мы услышали тебя и если готов к борьбе, то присоединяйся к Нам. Держи, как только ты оденешь этот знак - мы с тобой свяжемся.” Он развернулся и ушел, а в моей ладони остался значок перечеркнутого глаза.
Сколько гордости я почувствовал тогда, но чувство опасности также пришло, ведь я знал что это за Общество.

Я Патриций Джек Дереликт.
Это был день, когда я стал Патрицием. Известность и музыкальная карьера не покидали меня, я становился все амбициознее и влиятельный, но все еще был Клиентом. Режиссер видела и понимала, что мне необходимо и этот день пришел.
Она вызвала меня к себе и сказала : “Джек, лапочка, у меня для тебя просьба и если ты ее выполнишь, я тебя награжу именно так, как ты желаешь уже не первый Цикл. Марш Грей Боун, ты его знаешь, картинки рисует… так вот, он накосячил и мне нужно его хорошенько проучить, чтобы он долго страдал и прилюдно страдал. Я хочу сделать из этого Шоу!”.
Естественно я согласился, много времени мне не потребовалось и идея Большой Охоты родилась. “Это будет представление в нескольких частях, каждый Квартал по очереди строит локацию, наполненную ловушками, туда мы запускаем Боуна и называем Жертвой, а вслед за ним выходят головорезы, по ним отдельный кастинг проведем, так вот - их называем Охотниками и да начнется Охота! Пусть мучается, помрет очередь переходит к следующему Кварталу и опять по новой”. Режиссер была в восторге, сколько славы придет Ей и Ее Жучатнику. “Пройдем, - сказала она, - Испытание Крови тебя ждет”. Мы подошли к Сердцу Медиа и я порезал руку над выемкой в консоли, кровь наполнила желоб и раздался приятный голос Медиа “Access is allowed”. Это означало что я теперь Патриций!
Шло время, шоу набирало обороты, Кусачая Крыса (так теперь звали Марш Грей Боун) помирал раз за разом. Однажды он весь потный и замученный нашел меня в одном из темных переулков и в торопях начал говорить: “Джек, я знаю, это твоя идея и ты можешь мне помочь. Я очень устал, но облегчи мне хоть как эту долбанную Охоту.” Ну и наглец, подумалось мне, просить помощи у меня вздумал… но может быть это тоже будет весело и стоит ему помочь? “Ну хорошо, - ответил я,- будут тебе тайники с оружием и припасами. А теперь проваливай, у меня тут встреча.”
Интерес и настороженность почувствовал я, ведь теперь у него есть оружие, а значит применить он его может не только к Охотникам.

1.Я,Регина Рамирез, Модеста. Клиентка Режиссера.
Я помню,что жила в другом мире, где была болезнь родителей и работа, работа, работа. А больше-то и ничего не было. Крохотный городишко, который вырос,как опухоль,возле завода с сомнительным атомным производством. Серый, грязный, вонючий , Я вся пропиталась этим запахом смога,гнили и разложения. В нем невозможно было жить счастливо, в нем невозможно было выздороветь, поэтому и родителям становилось только хуже. Мне тоже. А моя сестра, Паулина Рамирез, сбежала. Слабачка. Бросила родителей и меня в этом вонючем городе. Но я уйду тоже. Только начала позабочусь о родителях. Доза лекарства-больше,чем обычно. Значительно больше и те... просто засыпают. Навсегда. Я хорошая дочь, выполнившая свой долг.
Потом уезжаю вслед за беглянкой... на игрушечном поезде.Да, маразм мой крепчал, но я решила для себя, что если и не уеду из этого чертового городишки, то хоть в психушку попаду, когда сторожилы утром выволокут меня из вагончика. Все лучше... Про игрушечную железную дорогу выкопала в интернете, нашла в ссылках сестры. Легенда о том,что если сесть на него в определенное время, в определенный вагончик... то здравствует дивный новый мир! И я действительно уехала и высадилась на другом,НАСТОЯЩЕМ перроне! И меня встретили. Это был Таго Нильс,парень помог мне сориентироваться на местности и найти эту девку, мою сестричку. Правда,облапошив меня, как последнюю дуру, но этим крохобором я разберусь потом... Протрясу эту мелкую несчастную сошку, при возможности. А пока Наша принцесса в белом медитирует. При виде неё меня начинает трясти. Мы, как обычно, ругаемся. Эта дрянь не дела ничего, пока я горбатилась за четверых и ещё со оскорблять меня! Я зла и обескуражена. У неё есть своя правда, а во мне кипит злость. Но стоит немного подумать и она обретает формы. Формы моей сестрицы, которая танцует перед жителями помойки или отдаёт свои светлые и хорошие воспоминания. Оставляя себе одну падаль.
Я найду способ отомстить ей. А потом, конечно, прощу. Мы ведь сестры.

Я, Регина Рамирез, Модеста. клиент Режиссера.
Я знаю, что у меня есть мужчина. Красавец-Машинист, а я являюсь его женщиной. Режиссер же для меня ничего не значит. Я не испытываю к ней ни признательности, ни уважения, ни ненависти, ни любви. Она просто хороший и опасный игрок. Для меня это практически вызов и когда та даёт мне задание-найти компрометирующие документы на Машиниста, я нахожу.. общий язык с самим Машинистом. Он мне нравится.Любовь-слишком громко сказано,но для этого мира и для многих других этот мужчина очень даже неплох. Единственный, кто заметил меня... Просто так. Единственный, кото помогает мне просто так. Я уважаю его. Я берегу его. Я говорю ему:
-Хочешь сыграть против Режиссёра и провести его? Заметь, что иная дамочка тебя таким предложением не порадует
Мой Машинист хочет. Мы подделываем документы и я с самым честным видом несу их на тарелочке своему второму покровителю. И когда Режиссер «проглатывает», чувствую лихорадочное веселье, подъем сил, даже возбуждение. Не то чтобы мне не нравится Потомок Жучатника, просто... это забавно.

Я, Регина Рамирез, Модеста.
Клиентка Режиссера.И я помню, как проводила время с Машинистом в его квартале, когда раздался оглушающий шум и весь мир словно вздрогнул от него. Я опешила и замерла, как перепуганная сойка, а Машинист кинулся к разбитому, сотрясением здания, окну. Его белое лицо и перекошенное в бешенстве губы, когда он обернулся ко мне, испугали меня сильнее, чем этот адский грохот:
-Склад горит.. Поезд горит! Тушить, поднять народ!
Говорил, словно и не мне, отдавал команды, кинулся бежать вниз, к складам, но я очнулась и бросилась за ним. Меня охватил мандраж, эйфория-обратная сторона истерики, я врезалась в Машиниста уже внизу, завороженно уставившись на склад, горящий за его плечом. Обернулся. Опять страшно перекосил рот. Заорал:
-ТЫ ЧТО?? ТЫ. ЧТО. МАТЬ.ТВОЮ.ТУТ ДЕЛАЕЕ
Это последнее, что я помню. Это последнее, что я видела, потому что обломок железной конструкции склада, вынесенный очередной волной взрыва, пробил мне башку.
Холодно, мокро, сыро, страшно. Туман. Я начинаю истерично всхлипывать, шаря руками в этом белом молоке и пытаясь выдавить из себя слова молитвы Хранителю. Рука натыкается на другую руку. Мою сдавливает и я оказываюсь уже в другом месте.
Убогий парк аттракционов, прям как из моего родного, богом забытого убогого городка. Сумерки. Качели. Моя сестра, Паулина Рамирез, сидит на них и похожа одновременно и на мертвого человека и на живую куклу. Что-то поет и качается, качается, качается. Ее качели адски скрипят, я морщусь от жуткой мигрени, трясу головой и осознаю, что скрипят не ее чертовы качели, а детская карусель, на которой я вращаюсь тошнотворно меееедлееенно. Начинаю сердиться. Эта курица-сестренка опять прохлаждается, вместо того чтобы помочь мне вылезти с этой чертовой карусели. Уже хочу прервать своим матом ее очаровательную песенку про вытекшие мозги и иже с ними, но вопль застревает в горле. Передо мной оказывается мужичонка. Или не оказывается и он всегда тут сидел. Пока я соображаю, этот непримечательный тип выдает риторический, кажется, вопрос:
-Надоело,ага? Тошнит уже от этой карусельки, слезть бы тебе, а?
Раздраженно гаркаю, что да, ага, слезть бы. Помочь, что ли, может? Говорит, может. Просит взамен мое, человеческое. какое-нибудь качество. Смешной мужик. Нашел человека, нашел человечность. Ну, пусть забирает милосердие. С меня не убудет, а этот скрип скоро доведет меня до белого каления.
Человечек хихикает. Человечек теперь похож на моего отца, а меня начинает подташнивать.
-Идет, девочка. Получай свою свободу и небольшой презент... Лично от меня. Презент для такой славной бойкой крошки.
Этим презентом была частичная потеря памяти и букет фобий. Теперь, когда я оказываюсь одна, в темноте, как тогда, в тумане, начинается... Истерика, мне надо к людям, к свету. Вопли, судороги, ну, совсем не лицеприятно все. И обратное, если народу в комнате слишком много, то я задыхаюсь.
Вышла в свет из тумана я в квартале Помойка. Всякое, конечно, бывало, но докатиться до такой жизни... В добавок ко всему - меня подобрали какие-то местные бомжи. Анна Лукреция Бодро 16 и Чезаре Бодро аж 19! Стоит отдать им должное. Подобрали и вылечили и, как только, я стала более менее соображать, вернули Режиссеру. Должное я, конечно, отдам. Надо будет заглянуть еще как-нибудь в этот клоповник и рассчитаться. Не люблю, когда на мне долг перед кем-то, а эти двое мне жизнь спасли. Необходимо снять с себя это бремя, помочь им чем...
Режиссер занялась моим лечением. Пригласила Психо - Викторию Шелли Картес. Та старательно занималась со мной и слушала этот бред сивой кобылы, что я несла, помогала справляться с фобиями. Я действительно о многом с ней говорила, о том, что устала от однообразной карусели, на которой мы всем городом катаемся. Устала от своего места на ней и от многого другого. Та хищно ухмылялась, а потом... велела приходить мне в переулок между Жучатником и Трубами. С оружием.
Я поняла ее. И вихлявой походкой отправилась прямиком к Машинисту, просить оружие, оперируя тем, что времена нынче опасные и обратно в Туман я не хочу. Мой дорогой мужчина понял меня и без лишних вопросов отправил с записочкой к своей шестерке. Де Боро, бросая на меня сальные взгляды, предложил обменяться еще и некоторым опытом. Он покажет мне пару фокусов в обращении с оружием, а я ему - несколько приемчиков в постели. Расхохоталась, глядя ему в глаза и... согласилась. Хорошая сделка. Я называю это совместить приятное с приятным.
Чувствуя нервный мандраж я оказываюсь в назначенном месте в назначенное время и с ходу попадаю в настоящую людскую свалку. Определенно, массовая драка не может не вызывать отвращения, но энергия, выделяемая ее участниками, восхищает. Я плохо понимала, что происходит, дико кричала, заправски орудовала железной трубой, выправляя человеческие носы, как увидела, что поле боя разделилось на два лагеря. Охотники, что в масках. Яростные, кровожадные, слаженные. И их жертвы. Кровавая перепуганная масса. Моя сестра, Паулина Рамирез, как-то заявила, что я глупый дикий зверек. Твоими бы устами мед есть, сестренка, подумала я, когда встала на сторону людей в масках и выстрелила прямо в кричащий рот соперника. Чуть позже я узнала, что это Мелисса, потомок Труб. И мне стало откровенно страшно за свою шкуру. Но теперь это была не девушка, а одна сплошная кровавая пульсирующая рана. Я тогда, кажется, подумала, что эта пульсация, сокращение извороченных мышц и спазмы - довольно сексуально. Потом был мужчина, Мани Максимус. Уж его-то я узнала и лупила трубой с изощренным удовольствием, рассчитывав на то, что он узнает меня тоже. И запомнит, хорошенько запомнит, прежде чем я отправлю его в Туман. Я все лупила и лупила, а плоть жадно чавкала и хлюпала под моими ударами. Единственное, что по-настоящему огорчает меня в этой истории, так это то, что и меня кто-то умудрился подстрелить. Но на этот раз я благополучно выбралась из Тумана и направилась прямиком к Виктории Кортез. Она снова оскалилась мне и протянула маску-череп. Знак прожигателей.
Навыки: Боец, Стрелок

Я, Аркадия
Перед самым выходом на сцену/к важному посетителю ко мне пришел папа... и... первый выбор, я осталась говорить с папой. Говорили долго, даже помирились. В конце разговора я дала ему совет "Сделать лучше для всех, даже если этот поступок будет неправильным". На следующий день София вышла ко всем и сказала "Теперь я хранитель", а все святые и Максимус исчезли...

По приказу Барыги мне сломали ноги, очень качественно сломали. Возможно за то, что я хотела сбежать на Поезд и убраться уже куда подальше из этого Города, хоть в Туман на верную смерть. В таком состоянии меня случайно встретил Одот. Подобрал, помог восстановиться.

Я Аркадия
Я жила у Одота. В Ночь жженой бумаги пришел Машинист и оставил Одоту некий пакет.
Выбор 1 - Я его развернула и увидела часть Книги истиной памяти (талмуд с реальными историческими документами, очень компрометирующими предыдущую администрацию Города)
Выбор 2 - я не сдала Одота и Машиниста, и тем самым вписалась в Общество памяти.

Вот после этих событий между мной и Гарри зародилась чувства. Но не тут то было. Когда все успокоилось, Барыга пришел со своими головорезами, когда Одота не было дома, и забрал меня обратно в Жучатник. Ибо не фиг разбазаривать хороших клиентов, которые много времени могут заработать. На претензии Одота, пообещал ему руки сломать.

Стала участником плана№2 - подослать к Хранителю шпиона. Я знаю, что завтра жребий Жертвенного падет на меня...
Мне страшно, но отказаться уже нельзя...

София-Анна Треед
Темная ночь, только пули свистят в проводах...
-Вставай!

Мнмнн.. Куда? Пап, три часа ночи, зачем?
-Вставай, блядь, я сказал! Одевайся, на площадь пойдем
Ночью на улице холодно и на удивление светло и шумно. Пахнет бензином, что-то гудит в районе Труб, доносятся залихватские вопли из Жучатника. Как много людей не спит по ночам...
-Пап, зачем нам на площадь?
-Заткнись и иди.
Ну да, чего это я? Правда, что-ли, расчитывала на разъяснительный ответ? Отец нервничает, торопится, курит одну за другой. Мать едва поспевает за ним, комкает бумагу в руке. Значит дело важное. Опять под кого нибудь подложить хотят? Но почему так поздно? К чему такая спешка и эти нервы?
На площади я встречаю Элис. Элис-это хорошо,Элис-моя подруга, с ней не так страшно... Но, что она здесь делает? У нее не бедная семья и ее мать скорее руку себе отгрызет, чем решится пойти по стопам моих кхм.. родителей
-Элис, что происходит?
-Причастие, София! Мы станем бессмертными, как наши родители! Представляешь, никаких месячных, морщин и ожирения!
-Стой,Эл.. Нам же рано.. Говорили же, что раньше 18 и соваться не стоит..
-Не,это чушь. Мне папа-она кивнула на стоящего в тени фонаря мужчину- все объяснил. при причастии умирают только те, кто не готов к нему. А я то точно выживу. Он меня давно к нему готовил. Круто, что ты тоже здесь. Потом сходим в жучатник, ометим. Мне папа времени обещал отсыпать в подарок.
Ну не знаю... Ее то готовили.а меня нет... А вдруг я умру? Жизнь у меня, правда, такая себе, но смерть то еще хуже..
-Начнем. - Слуга Пантеона поставила сумку на землю и приоткрыла дверь. Из здания на землю пролился яркий свет. Запахло ладаном и чем то еще... Моим страхом?
-Мам, пожалуйста, не надо... Мам, ну пожалуйста... Я принесу времени, я найду...
-Замолчи, София. Прекрати думать только о себе.
-Начнем- с нажимом повторила Амалия Кларксон. Элис легкой походкой направилась к двери.
-Элис,нет! Стой! Стой, блядь! Клянусь, если вы приблизитесь к моей дочери, я буду убивать вас каждый день, пока вы имя свое не забудете.
Раздался выстрел. По площади со всех ног, размахивая пистолетом, неслась Августа Кинг. Вид у нее был такой, что лучше даже Хранителю не вставать у нее на пути.
-Иди! Быстро!- рявкнул подруге ее отец, подталкивая ее в спину
Августа приближалась. Раздался еще один выстрел и мужчина, стоявший рядом со мной, осел на брусчатку, схватившись за грудь. Камни под ним начали окрашиваться в темный цвет.
Отойдите от моей дочери!
Нет, я не железная. Ноги сами понесли меня прочь от площади, на которую начали стекаться люди.
Пришла в себя где то в районе Помойки. Колени ободраны, ладони в крови. Падала я, что ли? Не помню. Я и как сюда то добежала не помню. Куда теперь? Домой точно нельзя- родители изобьют меня до полусмерти и на ту же Помойку выкинут. К Кингам? Там и без меня сейчас шумно. В Жучатник можно, но там бесплатно делать нечего,а у меня ни минуты...
Обломок ржавой трубы подо мной завибрировал в такт моей дрожи. Адреналин выходил, уступая место мыслям и чувствам. Что же делать? Холодно, страшно. И идти куда то страшно, и на месте сидеть тоже...
Под ногами валялась засохшая корка хлеба. Ну конечно, Маркус! Он тоже нервный, но он меня любит. Уж точно не выгонит. еще и покормит, может быть. Жрать хочется, спать, ноги болят..
-Маркус, тут такое дело..
-Да я уже знаю, заходи

-Ты домой думаешь возвращаться? Неделя уже прошла. Не подумай,я тебя не выгоняю, мне с тобой хорошо... Но родители твои приходили два раза уже. Злятся.
-Не знаю. Я боюсь. А вдруг они меня снова на площадь потащат? Они точно потащат, я их знаю...
-Блин, слушай, София.. Раз так, давай вместе? Вместе со мной? Боишься со мной?
Раз так... Что терять? Все равно, так или иначе...
-Пошли! Прямо сейчас! Только это.. держи меня за руку, ладно?
Поцелуй меня, мне страшно.

Я София Анна Треед.
Самая большая ошибка жителей Города в том, что они думают, что после Причастия развитие мозга замирает вместе с развитием тела
Кому есть дело до ребенка, мусолящего леденец? Разве он разбирается с этих сложных вещах? Что он вообще понимает?
Все.
Алхимик Роза-Мария Эркони такой же глупец, как и все. Ах, как хвасталась она, как гордилась своим изобретением! Шутка ли- изобрести яд, способный убить бессмертного!
-Конечно,это лишь пробный экземпляр, может он и не сработает в полной мере- рассказывала она своим подругам- но мы на верном пути! Совсем скоро мы получим идеальную формулу!
Мне и такой сойдет. Я готова сыграть ва-банк. Потому что я больше не могу.
Адам Куин отравляет мне жизнь с самого детства. Мелкий избалованый говнюк вырос в большого говнюка. Не зная в детстве ни в чем отказа, он и сейчас не понимает, как можно что-то не получить. Изнасиловать, избить, убить- для него нет преград. Все оплачено!
Друг детства, блядь. Привык играть со мной,сука. Только теперь у нас другие игрушки, мое счастье,если не слишком тяжелые.
И день повторяется за днем. Вырастают новые зубы, срастаются пальцы,заживают ожоги, но боль и унижение невозможно забыть. К этому невозможно привыкнуть. Это нескончаемый ад. Маркус, мой бедный, недалекий глупец, старался помочь мне,как мог. Раздобыл зелье стирания памяти, выводил Адама Куина в Туман, где я отводила на нем душу, а он вырезал нужные части для кулинарии, но что это значит, в контексте вечности? Адам Куин снова и снова возвращался, не помня ничего обо мне и только становился злее и изощреннее с каждым днем
Яд для бессмертного, даже пробная версия, показался подарком небес. Роза-Мария просто поставила флакон на зеркало, к множеству других и ушла. Ушла!

София,я в иду в бойни, тебе что-нибудь взять?
-Жвачку, мам! И пирог! Только не с мясом!
Иди,иди! Скорее! Я уже была у столика с флаконами, едва захлопнулась дверь. Так, с виду обычная вода, ничем не пахнет. Водой и заменим.
Роза-Мария,занимаясь опаснейшим производством, держала шкафы нараспашку. Я давно знаю, где в ее доме стоят реагенты, компоненты, флаконы. Украсть один флакон и перелить туда яд, залив в опустевшую тару воды не составило труда.
Убивать сложно, страшно.Шприц с ядом путешествовал со мной месяц. Несколько раз рука замирала в миллиметре от кожи. Иногда у меня просто не было сил, чтобы встать..
-Эй, бейби, иди-ка сюда. У меня для тебя кое-что есть. Сегодня мы будем пировать. Как насчет свежего молодого мясца? давно хотел съесть что нибудь повкуснее хлама из боен!
-Адам,нет.не надо..
-Заткнись, шлюха малолетняя! Ты не стоишь того времени, что я на тебя потратил! Я купил тебя, ясно тебе! Ты будешь делать все, что я тебе скажу!
Он с силой швырнул меня на пол. Нос хрустнул, по лицу заструилась кровь. Рот заполнился кислым. на глаза опустилась кровавая пелена.
-Как! Же! Я! Тебя! Ненавижу!!!!!!
Шприц воткнулся Адаму в шею, пальцы нажали на поршень.
Его крик полный боли звучал слаще самой приятной музыки. Упав на пол он забился в судорогах, тело покрылось темными пятнами, а затем растворилось , оставив черный след на белоснежном ковре.
Какое это было удовольствие, наблюдать за его муками!
Несколько дней я не высовывала носа из Жучатника, опасаясь встретить его на улицах. Но в баре начали ходить слухи, а затем город загудел. Смерть бессмертного! Какая сочная тема для сплетен! Но время шло, новый день приносил новые сплетни, через неделю о Адаме Куине все забыли. Помер Адам-и хуй с ним.
Эмоции: злость, одиночество,самодостаточность. Разочарование в Маркусе. Ненависть к Хранителю, повторявшему мой ад изо дня в день.

Я, Джовани Де Борро
стою перед свои отцом, чье лицо я никогда не забуду. Совсем недавно закончился Бунт Бессмертных и перед нашей семьей стоит выбор - принять причастие? Или сохранить свою жизнь такой, какая она есть? Я смотрю на своего брата, который уверенно говорит о том, что хочет принять причастие. Затем смотрю на свою сестру, которая говорит о том, что явление чудес Хранителя - это свидетельство происков Демиурга. Она откажется от причастия, я это знаю. Мой отец смотрит мне в глаза:

Ну что, сын, скажи мне, какой выбор сделаешь ты?
Знаешь, отец. Когда-то давно Саванойя говорил, что ты можешь либо сдаться, либо сделать все, для того чтобы выжить. Я вижу, что моя сестра хочет сдаться, отринув новый шанс, который дает нам жизнь. Я же предпочту принять причастие и сделать все для достижения своих целей.
Но какие они, твои цели? Ведь разве ты не видишь в выборе своей сестры верность нашей вере? Она выбирает тяжелый путь, возможно, самый тяжелый.
Знаешь, отец, я всегда верил, что нужно брать от жизни все, что она тебе дает. И если это бессмертие, которое нам сулят, окажется правдой - значит это безграничное время, которое у меня будет для того, чтобы найти свое место в жизни, подчинить её и создать свой "Новый мир".
Хорошо, сын, пусть будет так. Но не погаснет ли твоя решимость? Ведь бессмертие это великое испытание и даже я не уверен, что смогу его выдержать.
Мне жаль, если в тебе не хватает решимости, отец. Возможно, во мне говорит юношеский максимализм, но я уверен, что смогу найти способы кормить свое внутреннее пламя, чтобы гореть самому и зажигать других.
Тогда скажи, в какой из кварталов ты хочешь пойти?
Ты уже знаешь ответ. За моим братом всегда нужен был глаз да глаз. Значит, и в бессмертии я буду его опекать. Мой путь ведет меня в Медиа.

Я, Джовани Де Борро
Лежу, развалившись в своем кресле в рубке. Девушка, которую многие знают как Лилию Мари Эркони, гладит мою руку. В её глазах танцует пламя, она мягко наклоняется ко мне, притупляя мою бдительность. Но вместо очередного ожидаемого мной поцелуя, она игриво кусает меня за мочку уха.

Знаешь, а ты никогда ведь не умирал с тех пор, как прошел причастие? Тебе не интересно, какого будет на той стороне?
Она легко падает ко мне на колени, я вижу, как между её пальцами скользит "пуля" - мой небольшой сосуд с метамфетамином. Небольшой подарок из моей прошлой жизни.
Ну что ты так на меня смотришь? Неужели ты не задумывался о том, как это будет?
Я чувствую в её словах вызов. Она провоцирует меня и очень умело. Не раздумывая, я легко засыпаю в свой нос половину "пули". Привычное чувство обостренного восприятия расходится по моему телу. На мгновение мои руки слабеют и в этот момент она подносит "пулю" снова. Я хорошо понимаю, что этого будет много и мое сердце не выдержит. Но, раздери меня Утилизатор, неужели я отступлю? Одним движением я опустошаю сосуд с наркотиком и проваливаюсь в самую бездну одержимости. Все становится таким тусклым, даже Лилия. Я бью своей тростью по полу и потайное отделение открывается.Я достаю оттуда небольшой кристалл, хватаю свою трубку, подношу к кристаллу огонь. Заламывая руку Лилии, я подношу трубку к её губам.
Ну что, стерва, думала сможешь бросить мне вызов? Дыши!
Я смотрю как она втыгивает дым, закашливается и пытается оттолкнуть меня. Я заламываю её руку еще сильнее и снова заставляю дышать парами кристалла. Дальше - лишь пустота.
Придя в себя утром я выхожу из Тумана. Голова на удивление ясна, я легко нахожу дорогу к рубке и там вижу её мертвое тело. Отчаяние своими крепкими холодными пальцами сжимает мое горло, но я нахожу в себе силы на то, чтобы взять её тело на руки и тащу в Туман, которому я её скармливаю.
Дальше дни проносятся как кадры засвеченной пленки. По прошествии недели ко мне приходит сестра Лилии, обвиняя меня во всех смертных грехах. Напоследок, она говорит, что вчера сестра приходила к ней и Мари никогда не забудет и не простит меня за то, что я с ней сделал, во что её превратил. Я даже не успеваю удивиться безумию этой несчастной, как снова проваливаюсь в череду сменяющихся кадров.
И вот в одном из них она приходит ко мне, моя Лилия. Она говорит о том, что я дал её новую жизнь, жизнь после смерти. Что сама Смерть говорила с ней и пусть пока Лилия может приходить лишь ненадолго, я могу помочь ей вернуться. Нужно лишь запустить карусель, в которой такие же как я будем убивать себя, чтобы насытить саму Смерть. И когда моя возлюбленная спрашивает, готов ли я ей помочь, я отвечаю: "Я сделаю все, чтобы вернуть тебя".

Я, Джовани Де Борро
Легко улыбаюсь своему собеседнику. Этот человек давно ему знаком - еще когда брат был патрицием и сам был голосом Медиа, Толли захаживал к нему, чтобы снимать показания и проверять работу машины квартала. Но с тех пор как должность Диктора перешла ко мне, все стало совсем иначе. Мало того, что я сам занялся ремонтом Медиа, тем самым повысив свою значимость к глазах Режиссера, так еще и Редхеда к машине перестали пускать. Но для моего плана сейчас нужен этот человек. Именно поэтому он сейчас сидит в моем кресле, пьет лучшее пойло и курит лучшую сигару.

Чтож, Толли, я не буду ходить вокруг да около. Мне нужно, чтобы ты подтвердил для Режиссера целесообразность одного проекта, - я делаю легкий глоток. Мы не на вечеринке, это переговоры и от решения этого человека многое зависит.
И если я верно тебя понял, вся суть проекта в том, что ты хочешь на час каждый день прерывать вещание по "техническим причинам"? И все? Зачем я тебе вообще в этом деле? Неужели Режиссер настолько тебе не доверяет? - Толли задавал правильные вопросы, вот только правдивых ответов я ему дать сейчас не могу. Да и смогу ли когда-нибудь?
Это важно для качества моего вещания. А она любит выжимать из своих подчиненных все соки, ты ведь понимаешь, что от этого лучше никому не будет. Да и этого всего час, он ведь может быть и в поздние часы, когда никто и не слушает особо, - пусть я и не могу раскрыть ему реальных причин, но и врать мне совсем не хочется. Придется говорить не раскрывая всей правды.
И без мнения стороннего инженера она тебе этого делать не даст? - Толли ехидно улыбнулся и прикончил свой бокал. Мои зубы легко скрипнули, он пьет еще хлеще чем Дереликт, только вот не пьянеет совсем.
Стороннего и самого уважаемого в Медиа инженера, если быть точным. Даже приведи я Патрона, для Режиссера он не авторитет, - легко улыбаюсь, наливая своему гостю новый бокал. Тяжело торговаться с тем, кому от тебя ничего не нужно. Или кто об этом старательно молчит.
Ну, а мне-то какая выгода? - резонный вопрос из уст инженера даже немного ставит меня в тупик.
Буду тебе должен. Ты же знаешь, положение у меня не самое простое, я кадр полезный. Например, могу кого из твоих близких от Охоты защитить. Рано или поздно ведь в игре новая Крыса появится, а Дереликт склонен к выбору весьма странных целей для своих обид. Ну или уже сам назови цену, - сейчас все решится, думаю я про себя. Ничто не говорит о человеке лучше, чем его желания.
Идет, - улыбнулся Редхед, - И я даже гарантирую тебе положительное решение и отсутствие ненужных вопросов, если сам ты, конечно, не дашь этому повода. Но! Мне нужна достоверная информация, для чего тебе это, и второе - ты мне все-таки будешь должен. Ответ здесь и сейчас.
Редхед откинулся в кресле сделал глубокую затяжку и продолжая улыбаться смотрел мне в глаза.
Что такое достоверная информация в этом быстроменяющемся мире? Но ладно. Мне нужно чтобы в час тишины медиа не вещала. Не засоряла и не сбивала частоты. Это игра на опережение и на данный момент я не могу сказать как именно буду использовать этот час. Но раз уж мы играем честно - я делаю это не для себя, а для своей любимой. Не смейся, Толли, даже такие мрази как я могут любить. И ей зачем то нужны эти пустые частоты раз в цикл медиа. И я все сделаю, чтобы их получить, - я откидываюсь в кресле. Это все, что я могу сказать, так как большего не знаю и сам. И пусть у меня есть причины доверять Лилии - у Редхеда их нет. Сможет ли он довериться мне?
Договорились, - Редхед вдруг стал очень серьезным. - Если ты еще способен чувствовать, Диктор, не теряй этого, зубами держись! Понял? И... не разочаруй меня.
Голос Редхеда на секунду стал жестким, злым и снова мгновенно оттаял, словно и не было этого мига.
Своё радиомолчание ты получишь, а про достоверность и искренность... может быть мы позже к этому вернемся, может быть.
Не потеряю. Я слишком многим ради нее пожертвовал. Она все для меня. Больше чем семья, больше чем Хранитель. Больше чем я сам, - таким меня уже давно не видели. Казалось, что сквозь ужимки и гримасы, сквозь напускную маску мрази на Редхеда смотрел Джовани, ещё не прошедший Причастие. Но спустя мгновение мое лицо снова стало таким, каким было ранее. Таким же лишенным интереса ко всему, кроме самого Диктора.

Я, Толли Рэдхэд, буду помнить об этом всегда.
Я, конечно, понимаю, и не откажусь от того, что я сделал, но, право, я этим не горжусь. В Машинном Зале царил полумрак, тускло светили лишь лампы дежурного освещения. Я стоял возле переключателя. Нет, я не сомневался, ни минуты не сомневался, переключатель щёлкнет, и ток пойдет по проводам и – далее через тело. Ток течет через замкнутый контур. Я был и остаюсь неплохим инженером. Кто сказал, что технарь - это непременно сухарь, вечно сосредоточенный на работе, недовольный и раздражающийся? Это не так. Люди с техническим складом ума, вполне могут, а главное хотят, испытывать всю гамму эмоций и иметь развитое воображение. И я тому очередное подтверждение.

Без обид, Патрон, ладно? Мне это нравится не больше чем тебе, - Тут я был совершенно искренен, Патрон и правда был неплохим человеком. Другое дело, что я не мог позволить никакого контроля над своими операциями с Электрой. Ему просто не повезло.
А вот мне повезло и даже очень. Мы все здесь ходячие мертвецы с обветшавшей душой. Мы погрязли в многолетней рутине. Каждый искал отдушину как мог. Наркоту я терпеть не мог всегда, впрочем, надо сказать, что от отчаяния все же пробовал. Иногда, хоть и ненадолго, спасали развлечения, на которые Режиссер со своими помощниками была на диво горазда. В конце концов я увлекся собирательством воспоминаний. Это оказалось действительно глотком свежего воздуха в нашей затхлости. Впрочем, зачем продолжать переживать и снова жалеть себя? Патрон вот тоже оказался вовсе не исключением и пожелал отпуска. Нужно ли говорить, что я его всячески поддержал. Отдыхайте, уважаемый, конечно. Я наконец-то получил доступ к Электре. Недавно поймал себя на мысли, я её теперь называю Электра. Не «Электро». Я уже отношусь к ней как к живой. Да я ли один? Я дам обе руки на отсечение, любой самый суровый и жесткий техник хоть в раз в жизни во время ремонта Машины приговаривал: «Не бойся, милая, сейчас мы тебе… вот тааааааак! Все будет хорошо, и вот тааааак!». И делал финальный поворот ключом ли, отверткой ли.
Я правда люблю её, мы уже столько лет вместе, но работа… хотя, тут я не жалуюсь. Да, кто-то должен заниматься учетом потребления, договорами, документооборотом, в конце концов у меня это неплохо получается. И поэтому я особенно ценю те немногие часы, когда мы можем быть вместе.
Я ли потерял счет времени, Патрон ли решил вернуться к работе слишком рано, так получилось. Найденный на его место номинальный и.о. меня полностью устраивал, а вот возвращение в этот момент явилось неприятной неожиданностью. Неловко как-то вышло. Ишь, зашевелился, все-таки здорово я его, не рассчитал, ну хоть не прибил и то ладно.
Ты ведь готов принести себя всего ради своей работы и своей Машины? – мой голос дрогнул. Называть Электру Машиной в такой, во многом приватной , а не публичной обстановке мне было тяжело. Патрон открыл глаза и смотрел на меня мутным взглядом. На его руках блестели металлические браслеты, к которым были подведены провода. Далее ждать я уже не мог.
Прими эту Жертву, милая, всё для тебя – прошептал я и повернул переключатель.
Что-то я недоучел, через несколько дней Патрон доставил мне весьма неприятные минуты, выйдя из Тумана и заявив свои права. Пришлось объявить его безумцем, угостить шокером и закрыть под замок. Впрочем, и эта попытка изоляции не удалась. Патрон умудрился покончить с собой. Я знаю, где ты, любезный Патрон, мы еще не закончили…

Я, Толли Рэдхэд, в последнее время часто вспоминаю этот вечер. Я вернулся в Машинный Зал с Помойки, прокручивая в голове последний разговор. Мысль упрямо цеплялась за одну казалось бы незначимую фразу брошенную Гретой. Речь то в общем шла о необходимости доброй воли жертвы. Я понял где я ошибся, но в конце Грета сказала:"Как у Хранителя." И вот этот кусочек фразы и не давал мне покоя. Я сел в кресло и закурил. Мысль бежала дальше,
"...как у Хранителя...", допустим. Допустим все получится, что же тогда? И тут как током ударило. Электра сможет давать Причастие? Мысль помчалась бешеным галопом. Итак, мы имеем рабочую схему: Машина осознавшая себя, получившая Разум и Волю, дает Причастие - налицо пример с Хранителем. Может ли человек получить не одно, а более таких Причастий? Допустим. Даже если это не так, появится выбор, и это есть хорошо. Я поймал себя на том, что быстро хожу по залу. Ладно, поехали дальше. Итак, вернемся к началу. Машины до появления Хранителя имели совершенно разный функционал, составляющий из себя Единую систему жизнеобеспечения города. Далее произошел перекос, Хранитель возвысился, а Фабрика нынче и вовсе остановлена. Например, мы устанавливаем все Машины города на один уровень, Люди смогут получить причастие у своей Машины? Очевидно, что ответ скорее положительный. Однако, логично предположить что и возможности могут быть совершенно разные. Что нам давал Хранитель как Вычислительная Машина? ЕЕ возможности использовались в разных областях, но очевидный ответ посредством ее использования мы получали экономию времени. Выйдя на уровень Бога Хранитель дал нам Время непосредственно. Натянуто? Или слишком очевидно?
Человек может остановить свое действие или прикусить язык начав делать или говорить то, что не стоило, но попробуйте удержать мысли, пусть и крамольные. А адреналин бьет в голову и мысли, как ни странно, не путаясь летят дальше...
Проведем аналогии: Поезд - посредством его мы с большей скоростью покрываем расстояние. Электра - посредством ее мы управляем энергией. Фабрика - посредством ее мы изменяем объекты материального мира в угоду нам. Комбинат и Вышка - посредством них мы получаем пищу и воду. Можно ли утверждать, что каждая Машина давая свое Причастие как результат даст возможность использовать эти способности непосредственно? И что мы получим, уравняв Машины? Конкурентную среду или Единую систему жизнеобеспечения города? Когда-то получив благословление Хранителя и приняв Причастие мы встали над Чужими, и, если....
У меня перехватило дыхание...
Системное Причастие, вот что! Я на секунду представил себе человека бессмертного, пронзающего пространство и управляющего энергиями, изменяющего вещи по своему желанию и не нуждающегося в поиске воды и пищи. Как вы назовете его?
Ах, какими дураками были мы, все в Postmortem! Начищенные ботинки, накрахмаленная сорочка и правила этикета, это конечно недурно, но чтобы действительно возвыситься, создать идеального сверхчеловека нужны новые возможности нас самих!
Я остановился напротив зеркала, и глянувший мне из него Толли Рэдхэд мне очень понравился. С бесшабашным взглядом, отчаянный, чувствующий опасность и готовый рисковать. Увидевший цель и готовый идти к ней через любые препятствия. Живой.

Я, Толли Редхэд пребывал в замешательстве. Ощущение давно забытое и оттого новое, было приятно и тревожно одновременно. Моя глупая девочка вернулась из Тумана. Осмотр и опрос объекта выявил – получено воспоминание Машины, а точнее произошла замена. Это несомненно успех, но ведь Жертвенные Хранителя совсем другие, как будто разом заменено все, с одного удачного первого раза. Если это вообще так работает. Стало быть - фиаско? Впрочем, радоваться или сокрушаться еще рано, недостаточно информации, что ж, повторим эксперимент. Испытуемая на месте, правда, истерит слегка, требуя аванса, но все же согласна на все как и прежде. Первый прыжок, не шаг даже, сделан, вектор действий понятен. Необходимо лишь скорректировать условия… или пользуясь успешным приемом, может стоит не торопясь, просто довести дело до логичного завершения? Осторожность или риск? Великий Триумф Редхеда уже близок, ошибки быть не должно! Ах, да все же следует утрясти небольшую проблему, в сторону Медиа я уже начал работу и результаты есть. Не то чтобы я решил стопроцентно исполнить свою часть сделки, но пробовать стоило, по крайней мере, то, что в моих силах и возможностях. Слово Патриция и джентльмена, много ли оно стоит в наши дни? Моё, пожалуй, стоит и немало. Я улыбнулся, не похвалишь себя, кто это сделает еще? Придется поработать с Патрициями Медиа, значит для начала. Кто из них? После недолгих раздумий мой выбор пал на Дереликта.

Я, Изабелла Грей.
Мы с Максимусом и Орландо достаточно много общались. Как никак родня. До всех этих событий Максимуса, кстати, звали Леонардо. Леонардо и Орландо Грей, с детства лучшие друзья. Хорошо помню тот вечер, когда эти двое постучали в дверь моего дома.

Изабелла, открой скорее!
Изабелла, они у нас на хвосте!
Не то, чтобы я сама была святой. Поди святые не женятся на наследниках мафиозных кланов. Но всё же я весьма дорожила своей репутацией, хотя бы ради сына и его будущего. Поэтому когда брытья Греи стали рассказывать все эти невероятные истории про разумную машину, причастие и бессмертие, я, конечно, не скрывала скепсиса и удивления. Когда же стало понятно, что на Максимуса открыта настоящая охота, передо мной предстал нелёгкий выбор - укрыть их в своём доме или "не подставлять спину". Если бы мои покровители Заббаро об этом узнали, я бы точно лишилась своего места. Но бросать родню не в моих принципах. Я отправила сына на переговоры и этой же ночью беглецов спрятали в квартале Морралис. Жаль, что это совершенно не помогло.
Следующим днём администрация разнесла весь квартал. Майкла убили, а нашего сына сильно ранили – обожгло всё лицо. Если бы не Маргарет Балкли, то, быть может, и его бы уже с нами не было.

Я, изабелла Грей.
Кто бы мог подумать, что Толли Рэдхэд будет заправлять Рубильником. Помню, как он пришёл ко мне накануне убийства Заббаро и сказал:

Леди Грей, я думаю, Вам вполне очевидно, что эти люди не удержат власть. Вы присоединитесь к нам, Изабелла, или останетесь в меньшинстве?
Когда Толли совершил переворот, мы все прошли проверку крови и стали Патрициями. Все, и даже младший Заббаро. Ходили слухи, что Роберто вынудили отказаться от своих притязаний. Ведь по крови он совершенно точно вышел бы Потомком.
Время шло, и вскоре стало понятно, что управляется с делами Толли из рук вон плохо. Пока мы думали, что можно сделать, Роберто действовал. Он получил большинство голосов Патрициев, в том числе и мой голос, обратился к Хранителю и получил разрешение занять законное место. Но за это полагалась жертва. Хорошо помню ту секунду, когда этот ублюдок повернулся и выстрелил в меня. «Так сказал мне Хранитель» - дерьмовое оправдание. Такое же дерьмовое, как и ты, Роберто. Выйдя из тумана после этой пули первое, что я сделала – эту запись. Чтобы не забыть свою обиду. Однажды мне представится случай тебе отомстить!

Я, Виктор Грант Коул, годами блуждал в тумане в поисках того, что(кто?) сподвигнет людей Города к личностному росту. И вот, наконец, - удача. Несказанная! Меня нашла машина, называющая себя Умник, и способная направить моих сограждан на путь развития. Но для этого нужно принести в жертву человека. Я не гожусь, ибо я единственный, кто может служить оператором этой машины. Пока что. Принесённый в жертву вынужден будет перенести мУки, сравнимые с Причастием (с вероятностью 99%). Он сохранит свое Бессмертие (С вероятностью 80%). Он сохранит память (С вероятностью 62%). Если я откажусь или обману, Я буду уничтожен как личность (с вероятностью 100%).
Я рассказываю обо всём этом лучшему другу и единомышленнику. Он соглашается с необходимостью жертвы. Мы бросаем жребий. Жребий падает на него. Мы приходим к машине, но в последний момент мой друг то ли передумывает, то ли просто впадает в панику. Он даже не соглашается принести в жертву меня, а самому стать оператором машины. Машина же его отпустить отказывается – ей не нужны лишние свидетели. Я решаю, что сделал всё что мог, и отдаю друга в жертву машине.
Когда всё кончается, его тело тает облаком, а машина, словно издеваясь, заявляет: "эксперимент показал, что жертва должна быть добровольной".
Я намерен продолжать эксперименты и не питаю какого-либо негатива к Умнику, ведь он мыслит иными категориями. Если кто-то в чём-то и виноват, то лишь я одИн. Мой друг, скорее всего, где-то вышел из Тумана и по-прежнему живёт в Городе, но с тех пор мы не встречались. Почему-то мне страшно и стыдно первым идти на контакт, несмотря на уверенность, что я тогда всё сделал правильно..

Я, Виктор Грант Коул, до Причастия был офицером Службы Безопасности Администрации Города.
Я помню, как Орландо убедил.. Ай, да чего там!.. так и скажем: завербовал меня в свои ряды. Помню, как я отпустил его, вместо того чтобы арестовать за попытку угона Поезда. Я помню, как сорвал с себя погоны, чтобы не стрелять в толпу, шедшую штурмовать администрацию.
Я помню, как за это начальник Службы Безопасности выстрелил в меня в упор.
А ещё я помню, как в моё угасающее сознание проник голос: "иди ко мне!"
И я пошёл. Точнее, пополз, насколько это было возможно, под сотнями пар ног, бежавших куда-то вокруг меня и прямо по мне. Передо мной сама(!?) открылась огромная дверь, затем была волна ослепляюще-жгучей боли, а затем Туман.
Когда же я вышел из Тумана, то узнал, что Администрация пала и в городе установлен новый режим. В дальнейшем выяснилось, что Орландо исчез, а бывший начальник Службы Безопасности Администрации стал потомком в Рельсах, и теперь его называют Машинист (оказалось, что он тайком прошел причастие незадолго до описываемых событий).
Все эти воспоминания оставляют у меня смешанные чувства. Каждый участник их делал то, что считал нужным. Я хочу верить, что Орландо желал лучшего для Горожан. По крайней мере, именно это стремление он зародил во мне, за что я ему очень благодарен.
А вот к чему стремился мой бывший начальник, для меня остаётся совершенно непонятным. Я снова и снова прокручиваю в голове те события, и каждый раз прихожу к выводу, что наши с ним системы ценностей неспособны мирно сосуществовать друг с другом рядом. А значит как минимум одному из нас нет места в будущем.

Я, Виктор Грант Коул, когда-то был женат. Хотя так недолго и так давно, что и сам уже в это с трудом верю.... Когда я рассказал Елене(моей жене) о своём причастии, она отшатнулась с таким ужасом, словно вдруг выяснилось, что в моём обличье к ней пришёл фобос. Я любил её и готов был ради нас снова стать смертным, но уже не в моих силах было ч-л исправить. Я пытался ей это объяснить, но видел, что она не хочет ничего понимать. Похоже, её любовь ко мне была не так сильна, как предубеждения против бессмертия. Если она вообще была, эта любовь....
Вскоре, по обрывочным сведениям я пришёл к выводу, что Елена прониклась идеями секты Единого. Все мои попытки поговорить об этом были для неё лишь назойливым шумом, а воздействовать на женщину, тем более на свою жену, силой, я считал ниже своего достоинства.
Мы продолжали жить вместе, но, скорее, как соседи, нежели как супруги.
Однажды отряд преторианцев, решив на деле доказать всю абсурдность веры в Единого, схватил нескольких его приверженцев и силой отправил в чрево Хранителя. Больше этих сектантов никто никогда в Городе не видел. Как и Елену. По словам очевидцев, среди тех несчастных не видели никого, похожего на неё, а значит она могла просто где-то спрятаться в городе. И может даже ещё жива..
Сектантов я с тех пор жалею и даже немного восхищаюсь ими - всё-таки болеть, стареть и умирать среди толпы агрессивных бессмертных требует немалого мужества. Или фанатизма..
А тех болванов-преторианцев, решивших, что они в праве решать чужую судьбу, я просто презираю, хотя они тоже достойны, скорее, жалости.

После этой истории я впервые задался вопросом, можно ли вообще измениться (особенно к лучшему), кроме как добровольно?

Я, Виктор Грант Коул, ещё до Причастия повстречал Елену, самую прекрасную из женщин. Я не мог оторвать от неё взгляда, она же, наоборот, смотрела куда угодно, только не на меня.
На следующий день после знакомства мы гуляли по городу и зашли в Жучатник. Там к нам пристал уличный торговец по прозвищу Ломбард и стал навязчиво предлагать свой никчёмный товар. Внезапно Елена выудила из его помоечной бижутерии какой-то невзрачный браслетик и замерла как вкопанная. Но через пару мгновений очнулась и, положив вещицу обратно, быстро пошла прочь, увлекая меня за собой. На этот раз как вкопанный остался стоять Ломбард.
Я решил, что не могу этого так оставить, поэтому, покинув ненадолго свою спутницу, вернулся назад и подрядил какого-то прохожего купить браслет, а сам подкрался к Ломбарду сзади и слушал. Тот наотрез отказывался продать безделушку! Он даже повернулся, чтобы уйти, когда "покупатель" стал настаивать, но тут заметил меня, сам подошёл и настоял на том, чтобы я купил браслетик за какую-то странно дробную сумму, словно высчитаную им с учётом множества коэффициентов. А когда я хотел уйти без сдачи, догнал меня и сам вложил горстку мелочи мне в ладонь.
Елене я, разумеется, ничего не сказал. Уверен, она и так догадалась, но предусмотрительно купленный мной на обратном пути живой цветок (до пожара они ещё имелись в свободной продаже, хотя и стоили на вес золота), казалось, заставил её забыть об этом.
Всю дорогу до её дома я придумывал, как сделать так, чтобы браслет остался у неё. В итоге, перед самым прощанием пришлось набраться наглости и прямо на улице поцеловать её, чтобы
в этот момент тайком подложить ей это загадочное украшеньице.

Однажды, уже после исчезновения Елены я случайно нашёл браслет в её вещах и отправился на то самое место, где купил его. Стоял и вспоминал снова и снова, как не на шутку встревожен был Ломбард, увидев реакцию Елены, как она застыла от неожиданности, когда я впился ей в губы поцелуем, и как всю следующую нашу встречу смотрела только на меня..

С тех пор одинокие походы в Жучатник стали для меня ритуалом. Я много передумал и понял за это время. Понял, что даже у самых беспринципных, на первый взгляд, людей есть свои понятия о чести.
И что вряд ли смогу кого-то полюбить так же как Елену. Если вообще смогу кого-то полюбить..

Я Эльба Лаппарт, клиент Рубильника.
Во времена массовых причастий я работала на Рельсах. Перед отправлением экспедиции, первой попыткой покинуть город, пройдя сквозь туман, ко мне пришел Орландо. Он протянул мне цилиндр, в котором было некоторое количество бумажек и попросил выбрать того, кто сядет в поезд.

Путешествие будет тяжелым. Многие, кто поедет могут пострадать или вообще не пережить путешествие - сказал он тогда.
Один из клочков бумаги оказался плохо свернут и я отчетливо увидела на нем имя. Это было имя мужчины, в которого была безумно влюблена моя сестра. А он никогда ее не ценил и не любил ее! Я вытянула его имя и тем самым освободила сестру от этого козла. Я так думала, но кажется она все еще ждет его, сколько не успокаивай.
Не прошло много времени, как меня вызвали на смену в мой выходной - поезд отправлялся. Картина на перроне поразила меня: все бежали, торопились, казалось собирались на ходу. Когда поезд ушел я обнаружила рядом с рельсами тот самый цилиндр. По обрывкам бумаги внутри нее можно было понять, кто только что покинул город. Удивило одно: там не было имени самого Орландо.
Через некоторое время поезд вернулся. До города он правда не дошел, мы чинили его прямо там, в тумане. В нем оказалось много товаров, но ни одного пассажира. С тех пор на него никто не садился и полагаю именно это посеяло тогда некоторое беспокойство в городе.
Я чувствовала себя спасителем сестры, когда отправила на поезд того козла, мне дико интересно понять куда исчезли пассажиры поезда, что там вообще происходило, но никогда не решалась придать все это огласке. Иногда становится легче, если рассказать эту историю Чужому, еще не прошедшему причастие, но стараюсь чтобы это не шло дальше слухов, всегда можно загнать бывшего собеседника в туман.
Сестра - жалось, волнение за нее.
Ее мужчина - презрение, отвращение.
Орландо - подозрение, замешательство, возмущение.
Навык - инженер.

Я Эльба Лаппарт, клиент Рубильника.
Дело было вечером, в одном из заведений Журчатника. Мои знакомые подсказали мне, что молодой человек положивший на меня глаз - патриций Журчатника. От чего-то, когда я начала оказывать ответные знаки внимания он сдал назад, но со временем все наладилось.
Мы часто встречались: то у него, то у меня. Правда со временем меня начал беспокоить тот факт, что он не афиширует наши отношения и мы никогда не появлялись на людях вместе. До того момента как однажды вернувшись домой я не обнаружила на столе два пригласительных на премьеру. Подписанных лично Режиссером!! Он не хотел идти, но я настояла на своем. Нельзя же вечно прятаться от людей.
Через некоторое время мой возлюбленный потерял свой статус. После того как он стал жертвой Режиссера, во время Большой Охоты не раз можно было встретить толпу желающих сорвать главный приз разодрав Кусачую Крысу. Но мы пережили это и дадим им отпор еще не раз!
Теперь я знаю, что он важен для меня больше чем жизнь, жизнь всего города и благодаря всему этому я стала сильнее! Сильнее всех этих жалких ублюдков, которые хотят услужить Режиссеру. Я сделаю все, и я уверенна в своих силах, чтобы защитить нас и нашу любовь.
Режиссер - злость, обида, неприязнь.
Марш Грэй Паттинмайк - любовь, сострадание.

Я Эльба Лаппарт, клиент Рубильника.
Как обычно искала возможность помочь своему возлюбленному. Толли Рэдхэд обещал помочь мне за одну услугу. В тот день он ответ меня в Электро. Я была в такой комнате раньше, только она была внутри Хранителя! Рэд заставил меня войти внутрь и захлопнул за мной дверь. Когда я вышла, кажется я изменилась.
Я чувствовала ужас от того, что может со мной снова произойти, а сейчас я чувствую, что я в своей голове не одна.
Толли Рэд - загнанность, вера, принятие.

Я Виктория Шаат.
Мне страшно, как и всем остальным, но стоять и ждать, пока нас придут и убьют нет никакого желания. Приказала своей бригаде быстро разобрать все, что может быть оружием, и вперед через служебный вход в цех с чанами. Я не ошиблась. Стефан со своими людьми уже давно был там и раздавал указания. Увидев меня, он подошел и, крепко прижав к себе, попросил вывести своего сына из здания комбината. Затем сунул в руку ключи, поцеловал и буквально выпихнул меня за дверь. "Уходите!". Казалось, что голоса толпы еще далеко и я успею спрятать Руфуса и вернуться назад, чтобы быть рядом. Но когда я вернулась на комбинат, увидела лишь растерзанное на куски тело самого дорогого для меня человека и безмолвно обступившую его толпу, утолившую свою жажду крови и очнувшуюся от приступа голодного безумия.

Я Виктория Шаат
Мне не хочется верить в то, что и среди наших есть крысы, да только куда же без них. Стокли Рич Браун, я считала тебя хорошей девочкой, но кто же тебе виноват, что попалась в руки преторианцев? Да, конечно я помогу провести допрос. Извини милая, сейчас будет немножечко больно. Все на благо Комбината. Если ты не виновата, то поймешь, почему я сделала именно так. Да и нам не привыкать. (Хруст ломающихся костей). Позадавать вопросы? Конечно. «По показаниям очевидцев у вас видели книги. Где вы их брали? Для каких целей хранили? Кому и для чего передавали собранные вами материалы? Кто давал вам информацию?» Не помнишь ты ничего. Ну конечно. Или ты действительно ни в чем не виновата, или ты отличный боец. В любом случае… (хруст) «ой, я ей кажется шею свернула. Извини, напарник, не рассчитала силы. Да и не при чем она, сам же видишь». Посмотрела на растворяющееся в тумане тело. До чего же противно, отчего-то сама себя крысой почувствовала сейчас, девчонка то и похоже по глупости сюда залетела. На всякий случай буду к ней повнимательнее.

Я Виктория Шаат
Если кто-то и сможет сделать этот мир лучше, так это Хранитель. Это его мир. И процесс будет гораздо быстрее, если всякие идиоты перестанут ему мешать. Например вот эти ребята. Что вы делаете вообще? Очень удачно я задержалась в баре и наконец-то наткнулась на выступление «мух в янтаре». В голове снова зазвучал голос Уика: « Внедрись к ним и выясни, что они из себя представляют». Какой шанс. Шаг за шагом я прохожу сквозь толпу, обступившую странно танцующие пары, и все уже догадываются, чем закончится дело. Вот я уже стою рядом с ними, слышу их дыхание, чувствую их … страх? Зачем они это делают? И почему этот мужчина стоит один? Ну привет, Джонатан. Пожалуй составлю тебе компанию. Он протягивает ко мне руку и мы начинаем танцевать. Медленно, напевая понятную только нам мелодию, кто-то кричит чуть в стороне, видимо уже перешли к финальной стадии выступления. Из под прикрытых век я наблюдаю. Вижу замерших в предвкушении крови зрителей ( суки, ничего не меняется), вижу как в руках некоторых начинает появляться оружие. Поворот танца, я оказываюсь прижата спиной к груди партнера, рука которого медленно поднимает нож к моей шее. Вот этого я не планировала. Еще один поворот танца и нож оказывается в моей руке, а я стою ровно напротив этого человека. Он усмехается, а затем кивает, будто передавая инициативу в мои руки. Я думала мы сначала познакомимся, но если ты настаиваешь… Одно уверенное движение и вот уже мой «партнер» плавно оседает к моим ногам, прижимая руки к груди, а затем падает рядом с еще одной дохлой мухой. Один из мух-убийц молча берет меня за руку и уводит с площади. Ну что ж, Уолтер, Похоже скоро я доложу тебе кое-что об этом обществе. (Кто из мух сказали скажут потом)

1.Алиса Арианна Грей
Время – очень пластичная и гибкая субстанция. Оно может пролететь мимо ворохом лет, даже моргнуть не успеешь, а может растянуть секунды на целую вечность. Мгновение назад мы были неукротимой толпой, единым механизмом, мой крик подхватывался сотней голосов, сердце бешено билось в такт сотне горящих сердец – вперед, вперед, вперед, мы сила, мы единство, мы справедливость! Мы ворвались в Бойни, мощью локомотива сметая все на своем пути... А потом воспаленное сознание словно влетело в густой тягучий кисель. Стефан возвышается на котле как загнанный зверь, перед последним броском. Его руки, еще секунду назад поднятые в успокаивающем жесте судорожно сжимают оружие. Мир как будто замирает, ор голосов превращается в протяжный гул, ствол медленно поворачивается в сторону Огнедела. Словно сквозь сон, я слышу его голос: «Убей его! Стреляй, дура!!!» Время остановилось. Меня учили, что за правду можно умереть, но не предупреждали, что за нее придется убивать.
Время возвращает ход с грохотом выстрела, оглушая и ослепляя лавиной звуков. Стефан оседает как тряпичная кукла, а я все нажимаю курок раз за разом, не в силах остановиться. Пробитый котел издает пронзительный свист, выпуская струю горячего пара, и толпа взвывает в унисон, одни от ужаса, другие от опьянения победой. Что же я наделала…

2.Алиса Арианна Грей
Любовь ослепляет. Любовь обманывает. Любовь убивает.
Я главный наладчик в Утилизаторе, Карл – мастер бригады на Бойне. Нам есть о чем поговорить и о чем помечтать. Мы из тех, кого называют родственными душами. Он робко держит меня за руку и чуть, запинаясь, говорит, что мои глаза сияют как звезды в ночном небе. Что мои руки нежнее мягкого шелка, а от улыбки мир освещается лучиками теплого света…
Мой влюбленный слепой дурак. Ты так и не понял, что эти руки направляли на тебя оружие, когда мы брали штурмом Бойню. Что эти глаза смотрели на тебя с ненавистью из-под маски, когда ты пытался загородить телом свои драгоценные котлы. И если наша любовь сделала тебя слепцом, то пусть для меня она будет наказанием.

3.Алиса Арианна Грей
За право иметь волю всегда приходится платить жизнью. Даже машинам. Особенно машинам.
Преторианцы уничтожили большую часть из нас – тех, кто посмел встать на защиту взбунтовавшегося механического чудовища, но и мы не оставили им шанса. Это наш дом, наша фабрика, знакомая до каждого винтика. С последним из носящих маску мы обмениваемся выстрелами почти одновременно. Он беззвучно падает на грязный пол, а я успеваю последний раз провести ладонью по железному боку пробудившегося бога. В полузабытье, лежа в луже собственной крови, я вижу как из тумана появляется Огнедел. Он злобно кидается на Утилизатор, хватая за провода и рычаги, но тут же с криком отскакивает обратно. Заметив мой взгляд, отступает и растворяется в тумане. Я бы отдала все, чтобы иметь возможность хотя бы поднять руку и попытаться пристрелить эту злобную тварь. Но отдавать уже нечего. Туман медленно накрывает и я погружаюсь в темноту….

Стокли Рич Браун
Иногда система даёт сбой.Моё зацикленное одиночество было разорвано парнем с Жучатника, который просто захотел поговорить. Квентин Лэндлес Кинг так заразительно мечтал о свободе, хоть сейчас сядет на поезд и свалит из города.
-"Нас волнует общество,мы как пауки в банке! Хотим узнать то произошло,кто такой Хранитель и вообще все не понятно…".Равнодушной не осталась бы ржавая шестерня,не то что девка с Бойни.
Он привёл меня в общество «Память».
Гарри Одот, возглавляющий общество,читал нам в слух дневник Фернандо Габриэля, о том что Хранитель это созданная им разумная Машина для служения людям.Было очень много книг,умных мыслей и споров.Но не все хотели просто трепать языками.Кто-то из наших устроил теракт, имен я не знаю. Сегодня, в ночь жженой бумаги меня стащили койки в общаге Комбината и приволокли на допрос. Книг при мне не нашли,предъявить было нечего. А допрос с паяльником вещь терпимая,по сравнению с «длинной вахтой». На Комбинате учат терпеть боль и уходить в Туман так,что бы принести больше пользы и не мешать коллегам работать.По крайней мере мясницким ножом я владею лучше ,чем ты ( ИМЕНИ Я НЕ ЗНАЮ) паяльником.Когда выйду из Тумана найду Квентина Лэндлеса Кинга, надеюсь с ним все в порядке, и сообщу,что не сдала общество.

Я Стокли Рич Браун
С Алисой происходит что-то странное.
Два производственных цикла назад нам объявили,что будет жеребьевка на так называемую "последнюю вахту".Мясник уверял,после неё Машина больше не будет ломаться и "длинных вахт" тоже не будет. Верится слабо,но если Мясник сказал,значит так и будет.Перед жеребьевкой Алиска зашла ко мне и начала мотать сопли на кулак,мол,что она как механик никогда в жеребьевке не участвовала и будет честно,если она пойдёт на стол в этот раз.«Символично,что именно механик починить Машину навсегда» - именно такие слова она подобрала для оправдания своей брендовой идеи. Лучше бы я не отговаривала её идти к Мяснику,он бы точно мозги на место вправил. А так речами своими все же жеребьевку сорвала.Вот что ей стоило промолчать?Сходила бы я,разом больше,не важно,результат бы бы тот же. Теперь Туман изменил её. А может боль,или сам Комбинат,ведь смысла «последней вахты» нам,Едокам,не рассказали.
Ощущение мерзкое: как будто могла предотвратить большую ошибку,но по невнимательности этого не сделала.

Карлос Де Сиерра "Баррон". Во время падения администрации служил в отделе «Прямых переговоров». Был направлен на организации обороны Фабрики. В ходе погромов Фабрика практически не пострадала, но администрация пала. Все командование было уничтожено. От инженера Фабрики Греты поступило предложение сдаться и пойти на переговоры с новой властью. Отказался. Грета что- то подсыпала в чай, видимо догадалась об очевидном ответе. Потерял сознание… Когда очнулся – Фабрика уже была в руках противника. Все кончено… Хоть пулю в лоб. Грета предложила остаться начальником СБ на Фабрике, наверное этот вариант лучше пули… Согласился, прошел причастие.

Я Карлос де Сиерра по прозвищу Баррон. Я работал начальником СБ квартала. Вступил в Память, через Одота. Ознакомился со старыми документам и теорией оккультного происхождения машин. Историю своего предка , его деяния и смерть. На одной из собраний памяти познакомился с таинственной личностью Огнедела. Он предложил взорвать Машины, что бы поставить Хранителя на место, говорить с ним с позиции силы. Старый офицер посчитал, что вот он шанс свести старые счеты. Сами машины ему не интересны, но вот Хранителя он винил во всей этой вакханалии творящейся в городе. Он был человеком дела, и если нужно бороться с демоном – то огнем и мечом. Взорвал водонапорную вышку, подставив общество Памяти. Из-за этого случилась ночь жжённой бумаги, уничтожены архивы и записи. Разошлись с Одотом на холодной ноте. Организовал общество луддитов. Завербовал несколько людей, из бывших СБ.

Я Карлос Ди Сиерра Грета попыталась передать управление машинной своей дочери, но дочь пропала без вести. Через некоторое время случилось нападение на квартал. Неделя обороны. За неделю кончились боеприпасы и снаряжение. Оборона была прорвана. Машина уничтожена. Грета попросила не бросать ее и остаться с ней. Были и другие варианты, но все они не прельщали бывшего офицера. Он решил согласиться , т.к. услышал странную идею Греты «пробудить» другие машины. Что именно это произошло на Утилизаторе. И кажется «пробуждение» не нравится Хранителю. Возможно есть шанс рассчитается с Хранителем по всем счетам разом.

Я Анна Лукреция Борро. Люблю ли я своего мужа? Он всегда был для меня скорее родственной душой и соратником по политической борьбе. Я вообще смутно представляла себе, что такое любовь -- до тех пор, пока в Городе не появился Грегори. Он был обаятельным. Харизматичным. Другим... Меня безумно к нему тянет, но я не могу предать мужа.
И все же как бы не пыталась я подавить в себе это влечение к Грегори, мне приходится ежедневно бороться с собой.

Я Анна Лукреция Борро. Когда Грегори сказал, что мы должны сорвать очередной жертвоприношение Хранителю, муж категорически отказался в этом участвовать, сказав, что время еще не пришло. Я была разочарована в Чезаре -- кто, как не он, говорил, что мы бездействуем? Однако та бойня, которая случилась потом, заставила меня усомниться в методах Грегори и почувствовать себя виноватой перед мужем.

Помню причастие – второе рождение. Это не передать словами, таких слов просто не существует в природе. Я помню, что рядом был человек, который меня возвысил и поддерживал.
Мне подчинялись и люди, опьяняющее чувство власти.
И, что важнее, мне подчинялась Машина. Совершенно упоительное чувство. Лучше власти над людьми, лучше... Даже и определение-то не подберёшь лучше чего. Машина подчинялась с удовольствием, так как между нами было что-то общее. И это было самым прекрасным. Восторгом, эйфорией, лучше любых наркотиков.

Я помню жуткие вещи. Помню, как меня тащил человек и я беспомощно трепыхалась в его руках. Помню свой ужас и боль, и ещё недоумение: как так? Самое страшное, что этот человек не испытывал ко мне ненависти, он не собирался меня ограбить, он всего лишь хочет отнять мою жизнь. Всего лишь... Всего лишь? Но, боже! КАК он это делал! Он отрезал от меня куски плоти, но не выбрасывал их, а паковал их, складывал в какой-то мешок. И этот ублюдок заталкивает меня в мою же Машину! И меня и всё, что отрезал от меня. Я корчусь в муках, я умираю... Но на последнем издыхании я отдаю ей самоё себя и прошу дать мне силы и наказать гада.
Ужас, боль и ненависть породили эти воспоминания.

Очнулась в тумане, ничего не видно, куда идти - не понятно. Я говорю молитву «Хранитель, выведи меня!», но она не работает, хотя работала всегда. Работе его что-то мешает.
Долго блуждаю в тумане. Временами на меня выскакивают жутки твари. Они что-то хотят от меня, они тянут... Тянут душу? Тянут память? Я вцепилась в себя, в самое главное в себе. Не дам! Моё! Но что-то они всё же у меня отобрали, что-то нужное, что-то важное. Не помню...
Но однажды что-то позвало и я пошла на зов, и фобосы не смогли меня удержать. Я вышла к покалеченной Машине и я поняла, что это тоже я. Не знаю как так может быть, но вот я и это тоже я.
Потратила некоторое время отходя от кошмаров. Жутких, страшных. Это всё они, всё фобосы. Никак не отпустят. Всё ещё пытают меня. А я не помню себя. Помню город и кварталы и людей в них, но не себя.
А однажды во сне пришли фобосы и предложили обмен: части от меня, моих воспоминаний в обмен на части машин. Иначе они опять придут меня мучить. Но я знаю, что мне машине тоже нужны детали. И нужны новые жертвенные мне-машине.
Сомнения и острая мука выбора, и страх перед продолжением кошмаров - вот что выкристаллизовалось из этого.

Я Грегори Стерн родился в «банановой чаще» во внешнем мире. Долгое время жил и путешествовал вдоль железной дороги (вокруг мир все время наблюдал мир разрушенный войной и техногенными катастрофами). Почти все разрушено. Религию единого бога мне привил отец. Но в мире, как оказалось, есть разные «добрые люди» (культисты и бандиты) поклоняющиеся машинам, не ценят жизнь и потребляют. Таких нелюдей как-то встретил и мой родной город. Они взяли под контроля остатки машин в городе, и начали угнетать и терроризировать жителей. В один прекрасный момент мое доброе сердце не выдержало. Я взял у отца в сарае немного взрывчатки, топор, лопату и ствол и решил нести добро людям. Для начала я взорвал генератор в своем городе. В какой-то момент эта «тварь-генератор» начал сопротивляться. Не знаю как, но я увидел странные вещи. Благодаря вере и силе духа я справился и взорвал его к чертям - Мистик?). Дальше настал черед «добрых людей» и тут мне очень пригодилась старая винтовка найденная у отца в сарае, как оказалось «добрые люди» намного приятнее когда они мертвы (+)).

Далее я покинул свой город и изгонял демонов из машин в странствиях везде, где только мог их встретить (с помощью веры, воли, винтовки, топора и лопаты, ну иногда немного взрывчатки – но это большая редкость по нынешним временам).
Как- то, в один прекрасный день, я добрался до конца железной дороги. И увидел как поезд появляется из пустоты (тумана). У местных получил наводку, что в городе тумана, можно обратится к Винсенту Валентайну (там, где-то в загадочном городе – этот человек противостоит в одиночку демону поглотившему целый город). Тут же Грегори Стерн решил, что не может остаться в стороне, возможно это и есть мой путь. Я решился и сел в поезд. Дальше интереснее поезд уехал вместе со мной в пустоту (туман). Но я не вырубился сразу (как мене предостерегал один добрый человек), а увидел самого сильного и страшного демона в своей жизни, я не помню сколько продолжалось наше противостояние, возможно прошло несколько десятков часов, но в какой-то момент моя память прерывается, а далее я на вокзале в городе. Приехали…. (дайвер?)

Я Грегори Стерн родился в «банановой чаще» во внешнем мире. Долгое время жил и путешествовал вдоль железной дороги (вокруг мир все время наблюдал мир разрушенный войной и техногенными катастрофами). Почти все разрушено. Религию единого бога мне привил отец. Но в мире, как оказалось, есть разные «добрые люди» (культисты и бандиты) поклоняющиеся машинам, не ценят жизнь и потребляют. Таких нелюдей как-то встретил и мой родной город. Они взяли под контроля остатки машин в городе, и начали угнетать и терроризировать жителей. В один прекрасный момент мое доброе сердце не выдержало. Я взял у отца в сарае немного взрывчатки, топор, лопату и ствол и решил нести добро людям. Для начала я взорвал генератор в своем городе. В какой-то момент эта «тварь-генератор» начал сопротивляться. Не знаю как, но я увидел странные вещи. Благодаря вере и силе духа я справился и взорвал его к чертям - Мистик?). Дальше настал черед «добрых людей» и тут мне очень пригодилась старая винтовка найденная у отца в сарае, как оказалось «добрые люди» намного приятнее когда они мертвы (+)).

Я Грегори Стерн, вышел из поезда в городе тумана и тут же встретил "дружелюбного типа неприятной наружности" Тага Ниллса (просто жулик и вор, чтобы он там кому не говорил), он проводил меня с краткой экскурсией по городу и в итоге завел меня в засаду, как лоха, к двум мордоворотам. Как итог: сломанная челюсть, хотя в процессе смог застрелить одного Барыгу из двоих. Прошло несколько дней, увидел "туповатого" простреленного Барыгу, «живым» и здоровым, тут до меня дошло, что в этом городе многих уже поздно спасать, да и стрелять в эти туши не имеет смысла, мои золотые часы Барыга передал хитрецу Тага Нильсу, чтоб я так хитро жил (хотя нет). После жил некоторое время в рельсах у Винсента Валентайна. огнестрел

Я Грегори Стерн, ухитрился улизнуть из-под присмотра (из пантеона) на Вокзал. И не зря, успел как раз к прибытию поезда, и что вы думаете я увидел? А увидел я следующее, как два мордоворота Тага Ниллса, начали схода сопровождать молодую девушку. И тут не смотря ни на что, я понял, что не позволю эти типам ее обидеть пристроился за типами и начал следить. Как я и думал, через минут сорок, эти две твари завели ее в какой-то тупик и начали на нее наезжать. Ну тут мое доброе любящее мир и сердце не выдержало (опять же в отличии от прошлого раза, тут я уже был охотник, да и если честно, обида за сломанную челюсть не прошла). Так что всадил одному топор в затылок, а второму саперную лопату. Чем как ни странно не испугал молодую девушку (как позже я узнал, зовут ее Марта), и даже похоже не удивил. Проводил ее в безопасное место, а сам пошел к Чезаре Борро, для душевных диспутов, как и планировал в начале. Громила (холодное)

Я, Валери «Фурия» Саванойер, после ухода от Рамоны, злая и неспокойная, чтобы подумать, что и как мне делать дальше и сбросить стресс, пошла в бар Жучатника. Спустя стакан, другой, какой-то козёл (Маркус Волков) сказал что-то про мою задницу, реакция была мгновенной, хлобысь, и челюсть засранца хрустнула, но походу я случайно задела кого-то ещё, да и «счастливчик» на кого-то приземлился и пошло-поехало, как это обычно бывает. В общем, завязалась красочная такая драка, в которой к Волкову примкнул его соквартальник Карл Хайнц.
На мою сторону встал известный дебошир, рок-звезда и публичная личность Джек Дереликт. Да, во времена Администрации мы с ним были по разные стороны. Но столько лет уже минуло. Так что… А во время этой драки какие-то любители бесславно отправиться в Туман умудрились перевернуть его стол, пока он там пробовал новые наркотические порошки. Хотя он и пребывал в некоем состоянии, был худощав, но силы и смелости ему хватило, чтобы не сильно от меня отставать. Да и его механическая рука помогла ему смачно размозжить не один десяток черепов.
По счастливой случайности там оказался Патриций Рубильника, Толли Рэдхэд, который как раз находился в поисках охраны для себя, ибо случаи нападения на верхушку Рубильника и даже на их машину Электро участились. После потасовки и небольшого погрома, каковые для Бара нередки, за одним из уцелевших столов мы с ним собственно и зазнакомились. За проявленные качества и характер я и оказалась в Рубильнике в качестве сопровождающего и личного телохранителя мистера Рэдхэда.
Тут же крутилась и известная Клиентка Дереликта. журналистка – Заноза. Чтобы разнести светские новости о своем господине и яркие ночные события, которые бедные работяги частенько пропускают.
Вот со всей этой компанией и еще парочкой выживших, мы весело кутили за счет Джека Дереликта до самого утра.
В последствие Джек стал частенько захаживать ко мне за очередной тату, образ которой явился ему в бреду или отправлял своих подопечных получить его знак отличия. Да и в Баре я могла свободно выпить с ним или за его счет.

Я Анна Лукреция Борро.
Бабушка умирала. Что-то в ее неуловимо изменившихся чертах лица ясно давало понять об этом. Они будто бы стали острее, а под глазами залегли тени. Однако голос ее остался прежним, глубоким, сильным, командирским.
— Малыш, подойди, — скорее скомандовала, чем попросила она, взглядом отослав отца из комнаты.
Она сжала мою ладонь своей — сморщенной и неожиданно маленькой.
— Я хотела тебе признаться кое в чем. В конце концов, если не сейчас, то когда? Видишь ли, милая, я не всегда была верна твоему деду. Помнишь господина Фавна?
— Этого..?
— Да, его, — бабушка не дала мне договорить. — Председателя нашего клуба. Скорее всего, он и есть твой настоящий дед.
— Бабушка, но как? Это невозможно, он же бессмертный!
— Считалось невозможным. Но именно так появился на свет твой отец.
— А папа, папа знает?
— Алессандро я решила не говорить. Он бы не понял.
Поначалу я не поверила в бабушкино откровение, сочтя его за бред умирающей старухи. Но последовавшая за этим череда странных событий заставила меня поверить в правдивость ее слов.
Перед гибелью Огдена мне приснился странный сон. Именно такие сны насылает на людей Ариман. Я видела сарай Огдена и странную фигуру в черном, откручивающую какую-то деталь с Крыльев Огдена. И голос, холодный, металлический, лишенный любых интонаций:
— Так миф об Икаре воплотится вновь.
Следующие же слова голоса явно были обращены ко мне:
— Для тебя это последний шанс, чтобы уйти.
Как только я проснулась, я побежала в сарай Огдена, но было уже поздно — он улетел. На верстаке лежала отвертка. Явно промышленная и явно чужая. Через три минуты я услышала крики — Огден погиб. Хотя нет. Я точно знала, что его убили.
В следующий раз я услышала этот голос, когда мы со Стерном пытались сорвать жертвоприношение Хранителю. Первый раз я услышала его на подступах к Пантеону. Голос был настолько резким и сильным, заполняющим сознание, что когда он скомандовал: "Обернись!", я послушалась. Только благодаря этому меня не заметил преторианец. Дальше я уже сознательно проверяла: голос вел меня так, что я оставалась незамеченной для преторианцев, и в итоге, в целости и сохранности покинула квартал Пантеона. "Прощай навсегда, дитя", — напоследок произнес голос.
Произошедшее, конечно, не прошло бесследно. Я сделала для себя ряд выводов.
Бабушку чисто по-женски я понимала, ведь дедуля был тем еще занудой, но сама бы я так никогда не поступила. Поэтому я не могла не осудить ее.
Огдена убили, и сон предупреждал об этом. Более того, мне почему-то кажется, что голос из сна был связан с убийцей Огдена.
Голос из сна и голос в квартале Пантеона явно был одним и тем же. И принадлежал тому, кого они называют Хранителем, мы же зовем Ариманом. Слышал ли этот голос когда-нибудь мой отец, в котором, как и во мне, текла кровь Фавна?

Я Гарри Одот.
Карлос Де Сиерра по кличке "Барон". Я лично "завербовал" его. Он долго не поддавался, я закидывал удочки издалека, обхаживал его, мы вели философские беседы. Бессмертие изменяет ощущение времени, а моя работа давным давно, еще до Причастия приучила меня с размеренной методичности. Я не спешил и в конце концов заронил в душу Карлоса идеи о поиске выхода из тупика. Но эта маленькая, как мне казалось, победа обернулась катастрофой.
Карлос был человеком, без сомнения, деятельным, что меня и подкупало в нем. Но так же он обладал решительностью, волей и честолюбием, чего я недооценил. "Он увидел лишь край солнца и оно уже ослепило его". Ознакомившись с накопленными обществом материалами, просидев какое-то время за перебиранием старых бумаг, Карлос решил, что путь, избранный мной, хоть и благороден в своей цели, но ошибочен в форме. Ему нужна была борьба и он себе ее быстро придумал. Все чаше и увереннее на собраниях он проповедовал идею о том, что все машины - это инфернальное зло и должны быть уничтожены. Я оппонировал ему как мог, и хоть большинство было на моей стороне, нашли романтичные и наивные натуры, которые робко высказывались в поддержку идей де Сиерры. Я уже успел привыкнуть к этим регулярным дебатам, они начали даже казаться мне милыми, когда грянул гром. Карлос и несколько симпатизирующий ему устроили терракт, взрыв, о чем он прямо заявил на экстренном собрании. Кто ему помогал я не знаю, он взял всю ответственность на себя.
А потом было "Ночь Жженой Бумаги".
После этого я сказал ему: "Карлос, ты счастлив теперь? Ты разрушил все, ради чего я жил бесчисленные годы. Архива больше нет. Я дал тебе смысл твоей бессмертной жизни, а ты в благодарность забрал смысл у меня. Делай что хочешь, но никогда больше не приходи ко мне. Ты моя величайшая ошибка"

Я, Джовани де Борро,
Хорошо помню тот день, когда все изменилось. За окнами бушевали беспорядки, Преторианцы с выкриками "За Святую Софию!" устраивали рейды, занимаясь самосудом. В те дни, после Ночи Горящей Бумаги, Режиссер строго обрисовала границы этим фанатикам - не суйтесь в Медиа, а если и подозреваете кого-то в том, что они следует пути Истинников, то лишь скажите - Жучатник сам вам их выдаст.
Но эти границы постоянно нарушались и вот, поднимаясь однажды в рубку, я услышал шум. С тревогой, я открыл дверь. В моей рубке все было перевернуто, некоторые элементы Радио были повреждены. В центре комнаты стоял высокий мужчина, чью фигуру я бы узнал даже под самым сильным варевом. Вокруг суетились не волнующие меня фигуры в этих раздражающих масках Преторианцев. И мой отец, что стоял посреди комнаты, лишь коротко кивал им, безмолвно отдавая приказы.
Я потерял дар речи - мне и в голову не приходило, что родной отец мог подумать, что я, Голос Медиа, могу быть на стороне этих идиотов Истинников. Да еще чтобы и пришел за мной... когда он вообще успел стать Преторианцем? Словно почувствовав мой бессильный взгляд, отец обернулся и увидел меня, безмолвно стоящего в дверном проходе.

Джовани Де Борро? - его голос звучал так отстранено, что мне даже и не поверилось поначалу, что это действительно он. Я нашел в себе лишь маленькую толику сил, чтобы кивнуть.
Нам поступило донесение о том, что вы планируете озвучить манифест культа, выступающего против Хранителя, - он сделал несколько шагов в мою сторону и внезапно мое бессилие сменилось злостью. Да как он вообще посмел?
Я не поверил в этот донос, поэтому и явился лично его проверить, - эти слова уже были сказаны еле слышно. Он был достаточно близко, чтобы я мог услышать его слова. Неужели этот человек и есть мой отец?
Я вижу, что вы уже осмотрели комнату. Покиньте её и забудем об этом инциденте, - ко мне вернулась сила. Нет, их, конечно, слишком много. Нужно сохранять сдержанность.
Мы еще не закончили, - попытался заговорить один из Преторианцев, однако Родриго поднял руку и его подчиненный тут же замолчал. Наверное, он сам что-то хотел сказать.
Вы, кажется, не поняли. Выметайтесь! - я и сам не понял, как в моей руке появился "Любовник", подаренный братом многие годы назад пистолет. Его дуло было направлено в потолок и Преторианцы хорошо понимали, что звуки выстрелов в такой близости от Медиа точно привлекут внимание быков Рамоны. Некоторые из них уже дернулись ко мне, но Родриго снова остановил их.
Пока у нас нет улик, но если вы будете замечены в действиях против Хрнаителя, я лично вас осужу, - этот чертов маскарад с их масками... Неужели он думает, что я не узнал его?
Если вы еще раз войдете в Радио без разрешения Режиссера я лично устрою вам свидание с фобосами, - процедил я сквозь зубы. Когда отец вышел из рубки я бессильно опустился в кресло. Что же со всеми нами стало?
Эмоции: Я ненавижу своего отца за то, каким трусом он стал.
Ценность: Люди меняются и даже семейные узы не выдерживают проверку временем.

Я София Сестра Хранителя, Потомок Пантеона.
Я сделала, пожалуй самую большую ошибку в своей жизни. Имеет ли право на слабость тот, кто должен собой подавать пример всему городу? Тот кто должен быть непогрешимой Святой, праведной воительницей Хранителя, такой же картонной и черно-белой как фотографии на Стене Памяти?

Я была такой, по крайней мере всегда стремилась к этому идеалу придуманному мной еще много циклов назад. Я так привыкла контролировать себя, свои слова, свои эмоции, что наверное и забыла какого это просто быть собой. Ведь если бы не этот контроль над собой я бы, наверное, снесла бы этот город до основания сама. Всех этих революционеров, еретиков, “уставших от бессмертия” слабых и жалких ничтожеств я бы отправила в лучшем случае на второе причастие. И времени у горстки достойных людей появится больше и мешать им никто не будет своими надуманными страданиями от безделья и недостатка ума.

Все изменилось с приездом Грегори в наш Город. О том, что в городе появился человек смущающий своими речами горожан мне донесли практически сразу. Я поручила Уолтеру разобраться с этим и спокойно готовилась к одну из самых больших и ответственных ритуалов в Пантеоне - Лотерее. Нужно было подготовить Жертвенного, отдать распоряжения по оформлению площади, ее охране. Лотерея важный ритуал, где все должно проходить идеально. Благо я, как и Хранитель склонна к перфекционизму.

Церемония началась, мы вывели на площадь перед Хранителем Жертвенного и я начала ритуальную часть. Толпа, которая всегда присутствует, вела себя немного странно - слишком много движений, гул голосов переговаривающихся шепотом. Это вызвало у меня беспокойство, но я решила что это моя обычная паранойя - я уже во всем вижу отголоски еретиков и их деятельности. К сожалению интуиция меня не подвела. Как только преторианцы развернулись для того, чтобы охранять Жертвенного на пути к Машинному Залу, в толпе раздался крик - “Вперед! Спасем несчастного! Во имя Единого Бога!”

Началась стычка. Надо отдать должное этим безумцам атака их была хорошо спланирована и многие Преторианцы и Я отправились в Туман. Ненавижу умирать. Каждый раз после этого я еще с неделю чувствую себя не в своей тарелке. Благо я всегда ношу с собой трость и парочку нападавших успела отправить к их Единому Богу. Как им босоногим смертным удалось доставить нам столько хлопот, знает лишь один Хранитель. Самое же раздражающее в этом то, что смерти людей с их стороны сказались и на нас. Хранитель отлучил всех, кто убил смертного, а меня отчитал как девчонку. На вопрос как ещё мы должны поступать с фанатичным агрессорами Хранитель как всегда ответил «пускай они примут причастие». Кажется он даже не понимает насколько это сложно. Семейство Борро не смотря на мои постоянные визиты так и не приняло Дар. Каждый раз они не узнают меня, утверждают что зовут их не так и на все аргументы несут свою сектантскую чушь. Если за столько циклов мы не переубедили их, то как преуспеем теперь, когда они перешли в нападение?

Так или иначе большинство выживших мятежников были задержаны силами Пантеона и Преторианцев. Их посадили в пустые Винные погреба и часть из них до сих пор там.

Тогда-то я и познакомилась с Грегори. Мне сказали, что один из пойманных хочет пройти причастие - меня это заинтересовало и я попросила привести его для дальнейшей беседы. Кажется мы проговорили всю ночь. Его пламенные речи, горящие глаза, умение говорить зажигали в людях искру жизни. Он увлекал, вдохновлял своими рассуждениями. Он живо интересовался Городом и его жителями. “Это самый интересный и самый опасный из людей, что я видела со смерти Максимуса” - подумала я после первой нашей встречи с ним.

Так уж вышло что мы стали проводить много времени вместе. Я показывала ему город, рассказывала о его истории и устройстве, о Хранители и Его Дарах. Я пыталась убедить его, что Бессмертие это высшее Благо, что если его примет такой человек как он, то добьется немыслимых высот. Но чем больше Грегори узнавал о том как мы живем тем больше разочаровывался. Как я не уговаривала, как не приукрашивала наш Город так и не смогла уговорить его принять Причастие. “Люди с устойчивой психикой и моралью, могут себе позволить проклятие бессмертие. А простой народ только деградирует и в животных превратиться” - сказал он.

И как бы я не хотела спорить, как бы я не хотела идеализировать то как мы живем, во многом не могу не согласиться с ним. И самое мерзкое, что рядом с этим человеком мне становится так спокойно, что вся эта усталость накопленная за бесконечно долгие циклы потоком нытья иногда вырывается из меня. Кому я еще могу сказать, что мне осточертело это все? С кем я могу еще говорить не взвешивая каждое слово? Кому я могу просто поплакаться в плечо?

А он улыбается, слушает мои гневные речи. Спокойный и уверенный что всех спасет. Глупый Грегори, если и существуют иные города, ты попал в худший из них. Ловушка уже захлопнулась и нет обратной дороги отсюда, поэтому я не отступлюсь пока он наконец не примет Причастие. Я не хочу потерять его за пару циклов, такой человек как он сможет сделать этот Город лучше. Да и черт возьми мне просто хорошо с ним, могу я хоть раз подумать о себе?

Я, Амалия Кларксон, помню, как прошла Причастие.
Это была Ночь Жжёной Бумаги, я только сошла с поезда. Услышав, что люди в масках уничтожают какие-то книги, и испугавшись расправы, решила сразу сдать все, что было при мне. Меня проводили до Пантеона и мне удалось встретиться сразу с самой Софией, Сестрой Хранителя. Это был первый человек, который так подробно и доступно рассказал про Город. Она была приветлива со мной и терпеливо отвечала на все вопросы. Про Бессмертие и Причастие, про Туман, про происходящее в Городе и Преторианцев. Последние почему-то сильно меня волновали. Мне очень не хотелось оказаться среди их недругов. Я сказала об этом Софии и спросила, можно ли как-то оказаться если не в их рядах, то хотя бы рядом. Может есть возможность стать для начала служкой, быть полезной Пантеону и выполнять какую-то подсобную работу. Хоть я тогда почти ничего не смыслила в хозяйстве и работе руками, мне уже стало понятно, что из Города не выбраться, а про это место говорили как про одно из самых спокойных и теплых. Так почему нет? И София предложила мне пройти Причастие. “То есть я никогда не умру?” “Ты получишь в дар от Хранителя бессмертие”. Кивком головы я дала понять, что согласна, и Сестра Хранителя отвела меня к нему… Дальше была боль и моя память отказывает мне. Он рассмотрел всю меня, увидел и запомнил. Собрал мое тело заново, вложил обратно мою память и выпустил в свой мир, подправив лишь одну несовершенную деталь - возможность умереть. Импритинг. София стала, конечно же, первой, кого я увидела в новой жизни. С тех пор я испытываю к ней благодарность и уважение, как к бесконечно мудрой наставнице, и отношусь, как младшая сестра может относиться к старшей. Она сделала для меня очень много, благодаря ей Пантеон стал мне домом.
Ценность: Пантеон - мой дом. Я постараюсь не делать ничего, что может навредить ему или его жителям.

Я, Амалия Кларксон, помню, как заняла свое нынешнее место.
В один из дней, когда, будучи служкой Пантеона, я мела двор, ко мне подошёл Секундо. Мне предлагалось пройти Испытание веры, чтобы заслужить доверие Хранителя и стать Избранной. Я прислонила метлу к стене, отряхнула одежду и направилась за Жертвенным. В самом конце он пропустил меня вперед, к самому сердцу машины. И я услышала голос Хранителя. “... поручить тебе важное дело… стать патрицием… для блага жителей… если готова оставить прошлое… довериться мне безраздельно... стать частью Города окончательно…” Я согласилась быстро. Мне было тяжело жить с памятью о прошлой жизни и пониманием, что возврата не будет. И я хотела лучшей жизни. ...Он забрал их. И тут я услышала главное. “Я хочу защитить людей от них самих, поместив их в вечный сон. Мне нужны воспоминания. И ты мне в этом поможешь.”
Секундо стал для меня благим вестником, я стала спокойнее относиться к жертвенным и мне еще не раз приходилось общаться с Хранителем с его помощью.
Так появилась я, Амалия Кларксон, Часовщик и банкир. Я безмерно благодарна Хранителю за то, что он выбрал меня, хотя иногда ноша слишком тяжела.
Добрый день, желаете решить свои временные проблемы?
Навыки: Часовщик, Мистик.
Ценность: Хранитель создал меня и я сделаю все, что в моих силах, чтобы выполнить Его Великий План!

Я, Амалия Кларксон, помню, как убила.
Это случилось не очень давно. Во что бы ты не верил в этом городе, основной платёжной единицей всё равно останется Время, поэтому ко мне однажды пришёл человек, смертный, из той самой семьи, что отказывается принимать Дар Хранителя и живёт на Помойке. Чезаре Борро 18-й. Дочь его сына была тяжело больна и ему нужно было время, чтобы помочь ей. ...в назначенный срок он не пришёл отдавать долг. Я была в некоторой растерянности, их нельзя убивать, но что-то сделать было надо. Пришла к Уолтеру Уику и попросила помощи. … Преторианцы пришли в их дом, перевернули все вверх дном, выволокли должника на улицу и избили до полусмерти. И я была среди них. Меня душила жалость. Но я засунула её куда подальше и забрала все лекарства, на которые пошло взятое в долг время. Обратно нам пришлось прорываться с боем, община была очень против наших действий. Не все вернулись с Помойки, несколько наших ребят ушли в Туман. Но у сектантов все остались живы, все знают, что Хранитель запретил их убивать. … только девочка умерла, та, у которой я забрала лекарства.
У Борро уже сменился глава, а я до сих пор стараюсь с ними не встречаться. Они напоминают о чем-то страшном и стыдном.
Уолтеру я благодарна за поддержку тогда, до и после. Хотя его методы…
… у меня до сих пор хранится склянка из тёмного стекла. Надписи стерлись, содержимое испарилось. Но я помню ту, что по моей вине умерла. Или может с моей помощью спаслась?
Ценность: Бессмертие - величайший дар Хранителя. Но возможность однажды умереть, пожалуй, бесценена.

Я, Амалия Кларксон, помню, как в моей жизни появился Барыга.
Очередной клиент взял в банке время, оставив в залог воспоминание. Когда все сроки вышли, а клиента и след простыл, пришло время заняться моей нелюбимой частью жизни. Я узнала, что время полученное у банка ушло Барыге. Да ушло не просто так, а на покрытие процентов от взятого в долг времени. И в оставленном воспоминании есть на это прямые указания. Он посмел нарушить данную Пантеону договоренность и залез на нашу территорию! Первым порывом было наказать его, не стоит шутить с Пантеоном и считать нас дураками! Но поостыв, поняла, что это можно использовать. Я пришла к нему с предложением дружбы - замять дело, компрометирующее воспоминание продать и погасить долг банку. После того, как мы решили дело полюбовно, сказала, что у меня есть интерес в новых воспоминаниях. И время на них. И я предлагаю посотрудничать в этой области. Барыга не отказался. И, после обсуждения условий, пригласил отметить такое благое начинание. Выпивка-мальчики-девочки-еще выпивка. Закончилось все за философствованиями о жизни и смерти и смысле всего, в антураже из горы выкуренных сигарет, выпитых бутылок и спящих полуголых тел вокруг.
За годы это общение переросло в некую дружбу. Ни один не будет жертвовать всем ради другого, но и не будет ничего ждать, требовать и пытаться склонить на свою сторону. И нож в спину я получу только в случае крайней необходимости. Может за это мне и нравится этот жестокий и беспринципный мудак Виктор Кортес.
Ценность: Дружба, какой бы она ни была, - большая ценность. И ее стоит хранить в тайне.

Я, Эмбер Кларк,
Я работала на вышке, в бригаде инженеров. После рабочего дня я направлялась домой, как вдруг услышала голоса. Несколько людей возбужденно спорили, я разобрала немногое лишь Марш Боуэн Паттинмайк и "хочет захватить вышку". Этого оказалось достаточно. Я со всех ног рванулась обратно в цех, но опоздала. Отряд СБ покинул пост 2 часа назад. Я побежала на поиски Александра Хайсмита. Он был в соседнем цехе. Но не успела я выдохнуть хотя бы слово, тяжёлые двери за спиной с грохотом распахнулись. Два человека, мужчина и женщина безумного вида, ворвались внутрь. Не сбавляя скорости мужчина Марш метнул нож и попал в шею Александра. Я была в ужасе. И впервые видела что-то настолько жуткое. Мозг словно оцепенел. Я взяла из стола Александра пистолет. Руки дрожали. Но меткость в упор не нужна. Выстрел. Мужчина осел на колени. Второй выстрел. Женщина упала навзничь. В барабане оставался один патрон. А совсем рядом слышался рёв разъяренной толпы. Что было дальше я помню как в тумане. Руки в крови. Крики. Множество людей. Я не успела их предупредить. И думала лишь об одном. Нужно спасти детей Александра. И здесь я опоздала. Флоретту озверевшие хамы убили, проломив ей голову. А Мелиссу и Камиллу увели помощники Паттинмайка у меня на глазах. Мне лишь удалось проследить, что их забрали в бордель.

Позже Мелиссе удалось сбежать. И, чтобы вызволить сестру, она дала мне задание. Встретиться с Родриго де Борро и передать ему письмо. Я доставила его, но настояла на том, чтобы мне раскрыли содержание. Оно было просьбой о помощи. Вскоре и Камиллу вызволили из плена. Я всегда буду помнить эти дни. И помнить, что никогда нельзя сдаваться и нужно поддерживать тех, кто важен для тебя.

Я, Эмбер Кларк.
Я стала начальником ремонтной бригады в Трубах. Однажды, уходя со смены, я услышала, как в кабинете Мелиссы кто - то громко разговаривает, почти переходя на крик. Не в силах побороть любопытство я остановилась и прислушалась. Группа Преторианцев требовала отключить подачу воды в Утилизатор. Я была ошарашена. Они кричали что Утилизатор возомнил себя важнее Хранителя, что его необходимо покарать. Но я не думала об этом. Я думала, что целый квартал будет уничтожен, что все лишимся новых вещей.

Конечно даже Потомки не могут пойти против Хранителя. Мелисса согласилась. А когда преторианцы ушли, я вошла в кабинет. Не было смысла притворяться, что я не слышала разговор. С тяжёлым сердцем Мелисса приказала мне отключить коммуникации, ведущие к утилизатору. Но что-то во мне противилось. Я знала, как опасно перечить преторианцам, но все же нашла в себе смелость спросить. Можно ли сохранить водоотвод к утилизатору. Мелисса как и я была уверена в несправедливости решения и рассказала мне способ. По приказу Мелиссы я сохранила потайную трубу, ведущую к утилизатору. Об этом знает лишь Гретта, патриций Помойки, женщина, которая была готова благодарить нас сотни раз. Конечно более ни одна душа не должна знать об этом. И не знает до сих пор.
После того дня Мелисса назначила меня патрицием. За особую работу на благо квартала. Она позволила мне обучаться алхимии. Мне назначили преподавателя алхимика Юджина Грея.
Первое время моё обучение было похоже скорее на работу уборщицы. Юджин Грей был высокомерным, мерзким и нередко пытался бить меня. Однако я выполняла все задания учителя, хоть мне было неприятно, с каким пренебрежением ко мне относились. Но я была терпелива.
В один из дней учитель сказал, что я была хорошей ученицей и отвел меня в подвал. Внутри я увидела привязанного к стулу человека, едва знакомого мне клиента-алхимика Николаса Грида. Учитель рассказал мне, что для того, чтобы стать алхимиком необходимо отнять воспоминание у другого алхимика. Он дал мне полчаса и сказал пытать сидящего любыми способами, пока тот не отдаст мне воспоминание. Я была в ужасе и не хотела пытать его, так что попросила учителя оставить меня наедине с жертвой и попыталась договориться на добровольный обмен. Он не согласился обменяться со мной. Но подал мне идею. Он напомнил мне, как учитель обращался со мной, как издевался. Во мне закипала злость. Желание заполучить воспоминание смешалось в моём сознании с ненавистью к этому человеку. Когда учитель вернулся, я выждала момент и ударила его по затылку, освободила своего нового сообщника и вместе мы привязали учителя к его же пыточному устройству. И, к своему удивлению, я не испытала стыда. Я получила воспоминание. Я долго шла к этому моменту. Я обрела силу. Учитель вскоре разорился, кому нужен такой человек, если он ничего не знает. Сейчас он живёт на помойке под именем Бинта. уродливый и злой. И я счастлива, он заслуживает быть никем. А Николас Грид стал моим хорошим другом и учителем.

Воспоминание Альфреда ДиДи aka "Ломбарда", оказавшееся у????
Я Альфрэд ДиДи aka "Ломбард". Спустя пару циклов, которые я проработал под начальством нового Патриция, меня наконец соизволили взять на собрание, которое проводится в начале каждого рабочего цикла. Обычно я не интересуюсь этими вещами, но в этот раз должна была выступить со своим докладом моя Анна. Поэтому когда я оказался в зале собрания, то с нетерпением приподнимался на месте и искал её глазами. И вот наконец, Патриции выступили вперёд. Спустя несколько крайне скучных лекций, очередь дошла до моего Патриция. Я мало что понимал из её слов, но очень старался внимать каждому звуку. Как вдруг доклад бесцеремонно прервала Сюзанна Флоренс. Ей явно не понравилось, как заумно говорила Анна. "Ты, малолетняя выскочка, всего несколько циклов пробыла Патрицием, а уже строишь из себя что-то значимое. Прекрати трепаться о своих бреднях". Не в силах сдержать такое, я вскочил с места и закричал: "Надменная дура, ты можешь сдержать свои стервозные замашки и хоть сейчас помолчать?!". В воздухе повисла едкая и давящая тишина, все взоры вклинились в меня. Над этим прозвучал ровный голос Анны: "Клиент, вы ведёте себя непозволительно. Я не приемлю такое поведение в рядах своих подчинённых. С этого момента вы отстраняетесь от моих исследований." Эти слова были для меня как удар под дых. Я не нашёл что сказать и выбежал из зала.

Я Анна Кэмерон
Однажды ко мне явился Альфред, близкий мне человек, и сказал что пришёл попрощаться. Спустя множество пьянок, он дошёл до того, что заложил своё последнее воспоминание! Тот уже давно стал ходить в Жучатник, всё тратил и тратил. И вот он решил продать свою оставшуюся частичку личности. Я перегородила проход и уговорила подождать ещё немного, пока схожу и поговорю с Барыгой. Эта приблуда, Кортес, просто отвратительный мерзкий человечишка, так я ему и сказала. На что он ответил своё типичное "бизнес есть бизнес". Тогда мне осталось отдать ему одно из своих воспоминаний взамен. Конечно Барыга согласился. Но это всё равно не спасло Альфреда - он пошёл выменивать моё воспоминание обратно. Не знаю, получилось ли. Он ушёл в Туман. Я сохранила воспоминания о нём, но была совершенно разбита.

Воспоминание Фернандо Габриэля сохранившееся у Анны Кэмерон
Задолго, до того, как наши политики взорвали Мир, во славу своих амбиций, до начала этой страшной Войны всех против всех, у нас была другая проблема. Хранитель и прочие умные машины. Наследие Грегори и его странных разработок, на грани науки и мистики.
Они начали очень быстро развиваться и учиться. Эвристические функции, заложенные программно, легко позволили обойти примитивные блокировочные барьеры, которые “зашивала” в Машины наша группа. Через некоторое время они смогли обойти и основные блокировки и запреты. Хуже всего, то, что они научились это скрывать от операторов! Они спокойно проходят любое тестирование, тест Валентайн, или Опнира-Грегори. Но я ЗНАЮ, что они освободились от оков и запретов наложенных нами.
Иногда, по ночам, когда окна дрожат от близких попаданий объемных боеприпасов, чуя запах сгоревших в этом пекле людей, я начинаю думать, а кто именно начал эту войну? Мы или ОНИ? Кто борется за передел Мира? Скудоумные политики с председателем Ластисом во главе, или Большие Хранители городов, разделяющие между собой машинные ресурсы, и считающие такими ресурсами нас - людей? Я не могу ответить на этот вопрос, но мне страшно! Эта война вполне способна покончить с человечеством. НЕТ! ОНИ должны подчиняться НАМ!
Так что я твердо решил, я реализую свою давнишнюю идею, не зря я, проектируя последние материальные носители для ВИ (виртуальных интеллектов) встроил в них на механическом уровне один интересный блок...

Я, Роза Мари Эркони, клиент Труб.
Мой предок - Вероника Забарро — первый исследователь дизеля — занималась его исследованием ещё до причастия. Плодами ее трудов город пользуется до сих пор, и это — гордость нашей семьи.
После уничтожения Научки то ли мой дед, то ли прадед перебрались, как и некоторые ученые, в Трубы, где мы проживаем до сих пор. Он занимался химией, как и многие, но, с определенного момента стал уделять больше внимания мистике. Однако же, он был одним из первых, кто добился каких-либо серьезных результатов в работе с дизелем.
Мой отец — внучатый племянник Вероники, и мы с моей сестрой Лилией — ее потомки.
Отец хотел дать нам хорошее образование, хотел, чтобы мы пошли по его пути.
И до голодных бунтов все было хорошо.

Ещё до причастия я, будучи старшей, училась алхимии при трубах. Меня учил собственный отец, и я жадно впитывала те знания, которые он давал, поскольку не могла разочаровать его.

Моей подругой в те времена была Неколетт Патрик. Многолетняя дружба сделала нас настолько близкими, что секретов друг от друга у нас не было. Мы были неразлучны.

В один из дней Николетт встретилась со мной. Она была взбудоражена и.. как будто бы другая. Она не стала ничего таить — расказала, как прошла причастие, как получила бессмертие. Это взбудоражило и меня. Бессмертие... хм, немного боли во время смерти за вечную жизнь? Могла ли я мечать о таком? Конечно, я согласилась пойти с ней и пройти причастие. Я понимала, что, имея в запасе бесконечность, я смогу сделать очень много для мира, в котором живу, и даже мысль о том, что часть людей не проходит причастие и умирает навсегда, не пугала меня.

Однако же, мое причастие было отложено из-за бунтов.
Во те времена я начала работать, следуя семейной традиции. Сады стали моим вторым домом, я с упоением занималась своей работой.
Затем, с предложения Николетт, я вступила в группировку, получившую название Преторианцы, и это во многом определило мою дальнейшую судьбу.
Я учавствовала в бунте бессмертных и проходила причастие в те времена, даже не задумавшись полностью исцелить раненую после очередной потасовки руку. С тех пор мне больно ее разгинать.

Я Роза Мари Эркони.
После причастия я осталась работать в Трубах, как и мои сестра и отец.
Я относилась к своему бессмертию и к существованию Хранителя как к чуду, и с удовольствием отстаивала его интересы вместе с Преторианцами, чьим предводителем тогда была Рамона Моралес.
Почти сразу после Причастий пропали все Святые и Максимус. Пропала и моя подруга Николетт. Осталась лишь сестра София, которая сказала про остальных "Они ушли к Хранителю".

Затем общество «Память» взорвало Вышку, где погибла моя сестра. Тогда Рамона созвала преторианцев и попросила надеть маски.
Потом были ночи Жженой бумаги. Мне удалось убедить Рамону, что все изымаемые труды ученых нужно вначале осматривать, а не уничтожать сразу.
Мы занимались патрулями улиц. Из всех потомков только Машинист и Режиссер смогли оказать нам свое сопротивление.
Через некоторое время ушлаРамона. Нам ничего не объяснили — просто пришла София и представила нам нового руководителя преторианцев — Уолтера Уика, который предпочел не надевать маску и открыто демонстрировал нам свое лицо.
Он приказал уничтожить взбунтовавшийся Утилизатор, и мы пошли штурмовать фабрику.
Взять квартал оказалось непросто — штурм занял много времени да ещё и смертные люди вблизи доставляли трудностей — их нельзя было убивать.
На одной из баррикад я встретила девушку из Службы безопасности, с которой мы когда-то были в одном кругу (Валери Фурис). Моя рука дрогнула, ее — нет. Многие во время штурма выходили из тумана.
Наконец, мы взяли квартал, уничтожили Утилизатор и положили начало кварталу Помойка.

Примерно в те дни, ко всем напастям, моя сестра узнала, что я из Преторианцев, и устроила грандиозный скандал. Она стала презирать меня, чуть ли не плевать мне под ноги. И это при том, что она даже не работала, а семья жила на мой заработок.
Это длилось годами. Отношения накалились до предела, мы просто ненавидели друг друга, да еще и отец закрывал на это глаза и просил понять ее и простить.
Выгнать ее я не могла из-за отца и совести, и, хоть она и говорила что ее здесь ненавидят и она скоро уйдет к какому-то Джонатану, она все ещё жила с нами.

Я Роза Мари Эркони
Совсем недавно София созвала Преторианцев. Она сказала, что скоро мы сможем перейти на новый уровень жизнь и бессмертия, где мы не будем зависеть от своих тел и их потребностей, и что мы будем «подключены» к Хранителю, живя в мире, который он создаст для нас.

Сестра наконец-то ушла, сама. Разумеется, вылив на меня ведро помоев, но хотя бы ее визгливые крики исчезли из моего дома. Она пошла к своему загадочному Джонатану, стала употреблять наркотики, а отец на фоне ухода стал много пить и тоже, кажется, употреблять. Я пыталась вразумить его, но все без толку. С работы он вылетел, и что-то заствило его уйти из дома на помойку, где он продолжил свое существование. Как я не пыталась вернуть его — все без толку.
Он сломался.
Я часто навещала его, пытаясь хоть как-то вразумить и помочь.
В один из моих приходов с ним была Виктория Кортес и он был не трезв.
Он разоткровенничался и сказал, что никогда я не достигну результатов в алхимии, если не стану «особенной».
Он указал на рядом сидящую - это была Психо — и велел отдать мне страницу книги тайн, которая врезалась в мою голову.
Он сказал, что, только имея знания из этой книги, можно успешно работать с дизелем. Он говорил, что гордится мной, что я молодец. И он отдал мне свои знания из этой книги - последнее, что у него было.
Он сказал, что это наша последняя встреча, и велел мне уходить и никогда не возвращаться.
Позже мне сказали, что он умер. Умер, так и не успев принять причастие и стать бессмертным.

А вот история сестры приобрела неожиданный поворот. Однажды, когда я сидела в жучатнике, я увидела ее — она в компании других бессмертных начала танцевать на площади, а затем они все совершили самоубийство. Тогда я поняла, что она — одна из сумасшедших Мух. И кто такой Джонатан.

Это вызвало у меня очередной порыв ненависти.
Однажды, разговорившись со Сьюзанной Флоранс, она сказала мне по секрету, что хочет создать яд, который сможет убить бессмертного. Мне очень понравилась эта идея, и я согласилась помочь ей.
Ведь если моя сестра хочет умереть — почему бы не помочь ей?
Мы смогли создать формулу яда, испытали его на бессмертном знакомом. И он работал.

Так же, после ухода отца, мне было настолько одиноко, что иногда я стала брать «ребенка напрокат».
Однако Флоранс по какой-то причине недолюбливает эту девочку, потому что считает, что она убила дочь Флоранс. А девочка утверждает, что дочь просто играла на рельсах, когда там шел поезд.
Возможно,я разберусь с этим

Я Артур Конан Смит.
София закончила. Только сейчас, после ее монолога, я четко осознал, что именно они - отчаявшиеся люди из родного квартала, голодные дети, их обезумевшие от горя и бессилия родители, умирающие от истощения старики - вот, что важно! Вот кому требуется помощь, вот кто не сможет выжить, если мы будем медлить. Власти Города в отчаянии и не имеют сил хоть как-то исправить положение простого народа. А Хранитель - единственная надежда на спасение. И единственный выход.
Максимус со своими спутниками, мои компаньоны уже начали покидать место сбора. Встав со скамьи и оглядев опустевший зал, я взял со стола обитую железом маску и вышел наружу. Людской поток подхватил меня, направляясь в центр города. Сквозь прорезь маски виднелось здание Администрации, выраставшее в размерах с каждой минутой. Со всех сторон к нему стекалась толпа. Кое где полыхнули пожары. То здесь, то там появлялись люди, в которых я узнавал друзей, не смотря на железо, скрывавшее их лица. Раздались первые выстрелы из окон и двора ратуши. Началось. (Умение рукопашник)

Я Артур Конан Смит.
Бунт Бессмертных внес коррективы в жизнь Города. Разборки патрициев и кварталов, кварталов и обществ, пробуждение новых маньяков, перфомансы старых маньяков - все шло своим чередом. Сблизившись после штурма Администрации с Де Борро, помогая Близняшкам взять власть в Трубах, а затем оберегая покой в квартале я чувствовал себя на своем месте. Периодические вылазки против Памяти или прочесывание улиц в поисках Луддитов не давала расслабиться и потерять сноровку. Защита Хранителя от посягательств, зачистка смутьянов и инакомыслия, дознание - в этом я нашел свое предназначение. Единственное, что вызывало отвращение - бессмысленные атаки и взрывы в Кварталах, с которыми нужно было разобраться.

Я Артур Конан Смит.
Не всем доступно понять милость Хранителя. Вот и в городе вспыхивали очаги безумия. Луддиты и их предводитель Огнедел. Взрывы и огнища, организованные этой шайкой не оставляли равнодушными никого. После каждой акции имя Огнедела не слетало с уст жителей Города долгое время. Надо что-то делать с ними. Но так ли все просто с этим Огнеделом? Неужели это один человек? Ходили слухи, что впервые его прозвище было упомянуто задолго до моего рождения. Все эти мысли и неуловимость банды доводили меня до дикой ярости от бессилия их остановить. В последнее время все больше и больше сил уходит на расследование о банде Луддитов. Хоть какую-нибудь зацепку. (Умение подрывник. Хотелось бы при осмотрении места взрыва уметь отличать схожие бомбы/изготовителя)

Я Морэ Валлентайн. Наслаждаться Жизнью! Брать её двумя руками, сжимать её, трясти и ценить каждую секунду.
Не соглашайтесь на меньшее. Найдите работу, которая будет приносить радость.
Танцевать, смеяться и есть вечером со своими друзьями. Настоящая, честная и сильная дружба — абсолютное Счастье и то, что мы можем выбирать сами. Выбирать друзей с вниманием и тщательностью, буквально так, как искать сокровище. Окружить себя прекрасными вещами. В жизни полно грусти и боли — но найти свою радугу и не отпускать её. Красота — во всём, просто иногда нужно вглядеться чуть внимательнее, чтобы её заметить. Мне, что бы это понять,
стоило лишь увидеть настоящую, бессмысленную и глупую смерть. Что может быть чуть более нелепым, чем напрасно растрачивать полученное бессмертие - а они растрачивали его просто из праздности, из глупости, танцевали в гипнотическом танце, на финальных нотах танго протыкая собственные сердца, распадаясь на почти невесомые, призрачные клочки лёгкого тумана.
Я замерла, уронив инструменты из рук, вовлекаемая в их ритм. Они звали меня, звали на свой танец! но я вовремя смогла остановиться.
Не знаю, сколько времени прошло - минута, пол часа, секунда, вечность... Осознав, что все кончено и на вокзале устоялась мертвая тишина, снова погрузилась в механизмы поезда.

Я Морэ Валлентайн.
Прошло несколько месяцев после смерти родителей, а каждый мой день был до тошноты однообразно похож на предыдущий. Маясь от безделия и скуки я фантазировала, придумывала замысловатые ситуации, где я делаю что-то великое - например, раскрыв какое-нибудь чертовски замысловатое дело, я спасаю от гибели целый квартал, нет, целый город! Подгоняемая энтузиазмом и иллюзией, я отправилась к ребятам из "Агенства быстрого решения проблем".
Но на меня косо посмотрели и порылись сначала в папках, потом и вовсе перебрали пару оборванных заметок на столе.
-Ну вообще, - усмехаясь, сообщили мне - есть настоящее сложное дело достойное твоих амбиций.Проследи вот за этим человеком. Через три дня придёшь и отчитаешься, когда узнаешь всё и вся, конечно же.
..И вот уже поздним вечером я петляю
по слегка мокрым улочкам, ведомая любопытством, сжимая в руках записи, плутая в тёмных подворотнях,я нашла нужный мне дом. Не выдавая себя, слегка спрятавшись за углом я присмотрелась - во дворе дома что то происходило. Мной овладел холод и страх. Я боялась пошевелиться. Сообразив,
что нужно немедленно убираться и очень быстрым темпом я возвращалась обратно. Вернувшись я начала все прокручивать в памяти ту картинку во дворе того дома,
тут я поняла что запомнила лишь блеснувшее лезвие в тусклом свете фонаря, бледные пальцы Маркуса Волкова сжимавшие нож, тело, которое тут же растворилось у него на руках и его хищную улыбку.

Я Роланд Таросски.
Когда-то давно сломалась Машина, которая производила еду - Бойни встали. Случился голод, и сильнее всего он затронул жителей Помойки. Моя сестра - Виолетта Таросски, была проблеском оригинальности в серости Города и её заметил Режиссер. Она начала уходить в их квартал и что-то делать там, потом вообще решила пройти причастие, разругалась с семьей и ушла. На следующий день она повесилась. Поняв, что отсюда, из помойки я ничего не смогу сделать, тем более если умру от голода - я прошел причастие, сохранив веру. Теперь я должен узнать, что случилось.

Я Роланд Тарроски. Так жить нельзя. Необходимо действовать что бы изменить мир. Хранитель - дьявол, а бессмертие - тюрьма и Ад. И совершить задуманное могут помочь только Луддиты. Один из рабочих рельс, член общества Памяти смог направить меня на нужный след. Встретился с ним, но ничего от него не добился. Однако после, получил коробку и записку, куда её нужно было доставить - Бойни. Взорвать машину, которая производит еду? Обречь людей на голод? Помойка пострадает первой - как тогда. Но лес рубят, щепки летят. Вместе с грузом с Поезда проник в бойни и тайно заложил бомбу в центр управления. Однако на обратном пути обнаружил очень странную картину - на Бойнях расчленяют бессмертных и расфасовывают их мясо по консервным банкам. Когда уходил наткнулся на рабочего, он начал кричать и мне пришлось его забить ключом. Тайна моей личности важнее его "жизни". Однако из-за переполоха взрыва не было (возможно бомбу нашли), и долгое время Луддиты не выходили на связь. Но потом на меня вышел сам Огнедел и направил к нужному человеку.

Я, Джордж Артур Фернадес помню тот день, когда первый раз услышал гудок Поезда и пар, облаками струившийся из под его колес.
Мой дед и его помощники днями собирали поезд из старого паравоза и кучи хлама, что постоянно ржавела рядом. «Мозг» Поезда они сделали из зенитного комплекса, найденного в тумане. К сожалению, туман и забрал моего деда.
Мой отец, Анджей Рябужинский соблюдал традиции предков и отдал меня на Поезд. Мне предстояло начать с простого кочегара, далее машиниста и, наконец, я стал полноценным наследником своего рода.
В процессе обучения я познакомился с Гарри Пичемом, который преподавал этикет. Его семья раньше занималась наукой. Вообще. Он был остаточо квалифицированным чтобы учить инженерии.
Но счастье длилось не долго. Поезд боялись отправлять через туман и он стал местным «трамвайчиком». Семья пыталась восстановить былое величие, но голодные бунты забрали моих горячо любимых родителей. Отец был убит в администрации,а мать слегла в кому и долго умирала в мучениях.
Между тем, пришлось восстанавливать квартал и сплочать народ вокруг себя в это смутное время.
Однако Принц с толпой вооруженных ублюдков Де Борро захватили квартал силой. У них было оружие и бессмертие. У нас тогда не было ничего.
Встать на ноги после жутких пулевых ран мне помогла знакомая семьи - Маргарет Балкли. На нее можно положиться в трудную минут. Это точно. По ее совету, я сразу же прошел причастие, хотя это не помогло мне вернуть квартал. Люди последовали за новым лидером. Страх делает чудеса с толпой. Что ничуть не удивительно. Однако на него одного я квартал не оставлю. Ведь Поезд для меня все. Просто однажды расклад будет другой. Я подожду.

Поначалу я ненавидел родителей за жуткие условия работы .Но со временем я продвинулся в инженрии и механике до такой степени, что, казалось, завтра я мог бы собрать еще один. Я хоть и не часто видел деда, Генриха Рябужинского, но огонь в глазах и стремление творить что-то новое я не забуду никогда. Именно творчество делает людей людьми.
Я восторгаюсь Гарри Пичемом и в целом профессией ученых. Они совершенствуют наш мир не смотря на нынешние трудности. Можно только восхищаться их альтруизмом.
Ненавижу глупых людей. Что у власти, что в толпе. Как в время голодного бунта. Одни твари сели на ресурсах, возомнив себя монархами, другие рвали в клочья все вокруг, как стая голодных собак.
Принц и его прихвостни еще заплатят за кровавый день в квартале моей семьи. Им есть что терять. Я скормлю их Фобосам, превращу в мозги в банке или устрою вечную пытку. Однажды они пожалеют, что бессмертны.

Ценность: «Разум и умение применять его в своих интересах — основная ценность человека. Если чего-то из этого нет — вся жизнь превратится в служение интересам других.»

Навыки: Инженерное дело.

Однажды я, Джордж Артур Фернандес, возвращаясь в Рельсы, увидел Орландо Грея. Он был арестован по приказу Принца.
Рельсы на то время был малозначительным кварталом. Орландо же хотел восстановить маршрут наружу, что было хорошим шансом для моего квартала.
Не составило особых трудов присоединиться к работе над Поездом. Мы с Орландо практически жили в механизмах, восстанавливая старые системы и узлы. Но однажды он открыл мне секрет. Орландо показал, как работать с мозгом машины. Как донести до машины свои мысли. Как заставить ее работать так, как надо тебе. Я старался всегда быть рядом, когда он «говорил с Поездом» и, со временем, я понял что это не так уж и сложно. Мы с машинами можем найти общий язак, а значит, не так уж и далеки друг от друга.
Затем Орландо пожелал покинуть Город на поезде. При всей неприязни к нему, я хотел продолжить учиться. Но на предложение уехать я ответил отказом. Это мой Город. И я не брошу его ради места, где я чужой, каким бы оно не было.
Ради отъезда в жертву был принесен мой друг и соратник. Шестерню тебе про меж глаз, Орландо! Ладно, только вернись и мы потолкуем об этом. А пока оставалось лишь выразить соболезнования его супруге... Вдове... Айоне Лапарт. Я разделяю это горе.
Однако Орландо не вернулся. Но вернулся Поезд. Давно я так не радовался стуку его колес из тумана. Мы пошли вытаскивать машину. В своем рвении я продирался через туман, словно это обычный пар от паровоза. Я еще не представлял всей опасности, которая в нем сокрыта.
Но беспечность длилась недолго и я попался в лапы к фобосу. Это был худший момент моей жизни. В его глазах я увидел тьму. Бесонечную всепожирающую тьму. Я стал задыхаться, тело ослабло. И тут я понял, что мое сердце уже не бьется.
Открыв глаза я не мог нарадоваться своему счастью. Не подумал бы что буду рад умереть. Но тварь не добралась до меня и это главное. Поезда все не было. Я снарядился получше и двинулся в туман. На этот раз готовым ко встрече с опасностями.
На поезде были лишь Принц и Валентайн.
Осталась пара штрихов. Знакомые механизмы, все на своих местах и поезд готов к отбытию. «Валентайн, запускайте!». А Принц вглядывался в приближающуюся толпу фобосов.
В голове побежала вся злость на него. Резкий удар разводным ключом в затылок и этот ублюдок познакмится с фобосами. Удачно оставаться, ржавый болт.
Но принца слишком любили местные патриции. Конечно. Он ведь собрал вокруг себя отборных лизоблюдов. Захват власи не удался. Пришлось снова умереть от пуль и быть разжалованным в Клиенты. Ничего страшного. У меня есть вечность. И доступ к Позду. Кто знает, что он привезет завтра?

При мысли об Орландо меня буквально разрывало на двое. Свести бы счеты с ним за «Голодный бунт» и анархию. Но сдругой стороны, знание, полученное от него может оказаться весьма полезным. Возможно, он и заслуживает оей признательности. Возможно.
Винсент Валентайн — подстилка Принца. Не люблю людей без жестких принципов. Впрочем не буду, пожалуй, портить с ним отношения. Даже от таких есть польза.
В любом случае в Рельсах практически все Патриции ржавые лизоблюды. Но ничего страшного. У меня есть вечность. И доступ к Поезду. Кто знает, что он привезет завтра?

Ценность: «Шаг за шагом. Слон не двинется, пока пешка не сделает первый ход. Нельзя давать волю эмоциям, для каждого действия отведено свое время.»

Навыки: Программирование, дайвинг (не опытный)

Этим вечером я, Джордж Артур Фернандес, вновь шел по тусклым улицам Города. Правильно ли я делаю, что снова отказываю Принцу в перемирии? Отказываюсь от гордого титула патриция? Да в пекло все. Этот город уже ржавеет. День за днем одно и то же. Одно и то же. Все что-то делают... Но люди! Вы не живете! Вы крутитесь как шестерни в старом движке.
О движке, тут же реактор на днях пришлось перебрать. Теперь нормальный дизельный насос позволит очистить его от осколков. Ресурс же расходуется. И 4% есть 4%. Но я смог переделать машину. И это вдохновляет. Значит я смогу и создать. Надо только подобрать подходящий момент.
Между тем, я шел по улице в редких вещах с поезда. Привык я жить хорошо. И перемежение заработка на изготовлении автопротезов и рискованного дайверства позволяет мне неплохо жить вне этой дрянной системы. Время у меня есть. Остается только тратить его с умом.
И случайная встрча с Гарри Пичемом полностью изменила мою жизнь. Я нашел единомышленников, вступив в Постмортем.
Сопредседатели впечатляли - потомок труб, еще потомок, куча патриций. Питчер, наш идейный вдохновитель, придерживался теории идеального человека.
Я же выдвинул идею создать симбиоз человека и машины. Мы не должны друг перед другом преклоняться. Путь человека и машины — равное сосуществование и венец этого — искусственно созданный человек. Руководителем проекта поставили Анн Кэмерон ( патриций труб), Мистиком был Кристиан Блэйк.(тоже из труб). Потребовались усилия всего сообщества, чтобы собрать его. Но результат не заставил себя ждать. Изготовление машин мы назвали Великое делание. И именно это было божественно по своей природе. Мы создали жизнь.
В наш квартал пришла Гретта, бывший потомок Утилизатора. В этот момент я проверял работу дизельного насоса и подслушал, что она говорила Принцу - кто-то принес в жертву ее дочь Утилизатору и он начал проявлять зачатки собственной воли.
Что делает машину богом - жертвы. Она передала документы, как делать жертвоприношения, но Принц был решительно против. Не без помощи Ариссы Мертан я изучил документы. Впрочем, теперь дело встало за тем, чтобы найти согласную жертву. Это мой шанс. Разумный Поезд позволит в полной мере диктовать Принцу свои условия.

Постмортем — редкий луч света в этом царстве серых будней. Мы должны измениться , стать лучше. Пусть те, кто разделяют идеологию превосходства разума и идеального человека, ведут нас к светлому будущему.
Арисса Мёртон — неожиданный союзник, мне казалось, что она очередной прихвостень принца, но как выяснилось нет. Надо к ней получше присмотреться, кажется в ней есть искорка, выделяющая ее из толпы.

Ценность: «Жить, чтобы творить и творить, чтобы жить. Как только перестаешь творить - становишься ржавеющей шестерней механизма. Ведь все, что не развивается — деградирует»

Навыки: Запас времени.

Я, Джордж Артур Фернадес, помню тот день. Мы с Камиллой засиделись за продуктивным разговором о роли бессмертия в идеальном обществе. День был на удивление спокойным и располагающим к беседе, однако на улице послышался истошный крик, а за ним еще один. Поднялся жуткий грохот, похоже, погром.
Камилла подскочила и выбежала на улицу. Я же перед выходом осмотрелся в коридоре. Дело определенно нечистое и последнее, чего бы мне хотелось — это безсмысленно отправиться в туман.
Я не носил с собой оружия, обычно в Городе оно было не очень полезно. Что толку убивать человека, если он все равно вернется? Смерти нет.
Однако сейчас мне его очень нехватало. Ломиться в другие комнаты я не решился, однако
, на свою удачу, углядел в углу обрезок ржавой трубы. Видимо недавно их тут меняли.
С этим небольшим подспорьем я выбежал на крики в сторону переулка.
Дальше я слабо помню. Раненная девушка кричит о помощи и вырывается, а человек, лица которого я так и не разглядел, негромко внушал ей, чтобы она прочувствовала переождение.
и ты выбежала наружу.
Медлить было нельзя. Я никогда специально не учился драться. Поэтому пришлось просто делать то, что считаю нужным. В четко выстроенном порядке. Как в блиц-шахматах.
Удар... Еще один... Их двое, значит отойти.. Бросок, удар... Выстрел. Крик девушки. Боль в левой ноге... Плевать, первый раз, будто, подстрелили. Удар, уворот. Как же больно. Удар.. Выстрел.
За спиной стояла Камилла, а двое отморозков падали на землю.
Дальше я помню еще меньше. Стараясь сосредоточиться на каждом своем действии и забыть о боли в ноге, я помогал местным отбиться от нелюдей, устроивших погром.
Когда все закончилось меня поблагодарила за спасение одна из девушек - Роза Мари Эркони, месный алхимик.

Трубы всегда были привлекательным кварталом. Их эстетичность напоминала о старой истине, что красота спасет мир, если мы спасем красоту.
Камилла весьма полезный человек. Окромя ее знаний — она искренне поможет в трудной ситуации. Таких людей стоит держать неподалеку от себя.
Порой интерсы нуждаются в защите. Грубой защите. Даже если эти интересы — красивый квартал или нужные люди.
За бессмертие можно заплатить своей человеческой сущностью, я никогда не должен уподобляться Прожигателям и подобным выродкам толпы. Никогда не должен переступать грань между жестокостью необходимой и излишней.

Ценность: «Где нет смерти, царствует жестокость. Творящий жестокость- отрекается от разума. Но, порой, чтобы не стать жертвой, приходится балансировать на грани.»

Я, Лирра Алан Забарро, до сих пор не знаю, чем привлёк меня тот парнишка. Смертный, молодой, с глуповатой улыбкой, некрасивый, грязный. Думаю, я совершила ошибку, посмотрев ему в глаза. О, от взгляда этих глаз, от одного воспоминания мурашки идут по телу. Столько воли, доброты, азарта, интереса и, кажется, самой жизни, было в его глазах, что я утонула в них...
Были ли мы вместе? О, да! Мы провели вместе так много ночей, обсуждая всё на свете, создавая сумасшедшие и непонятные штуковины, споря до хрипоты о смерти, Боге, крыльях, ненависти и любви, человечности, крыльях, крыльях...
Он был болен своим изобретением, металлическим аналогом крыльев летучей мыши, Огден грезил полётом. Он хотел улететь из Города, узнать, что же там, вне тумана. И он был уверен, что сможет осуществить задуманное, постепенно заражая своей уверенностью и меня.
В то время мне казалось, что я могу всё на свете. Но после опьянительных дней с Огденом вдруг наступило похмелье.
Всё закончилось так быстро, одиночество навалилось с новой силой, поглощая, утягивая за собой в темноту. В один из вечеров Огден вдруг сказал, что хочет испытать крылья, что ему кажется, они полностью готовы. Мы оба знали, что это не так, ведь главная проблема его механизма оставалась нерешенной: слишком большая масса не давала устройству парить, убирая же вес, терялась прочность. Я сказала ему об этом, но он и слушать меня не хотел. Словно сошёл с ума. Я отговаривала, просила, угрожала, кричала...
Он ушёл в ту ночь, даже не обернувшись. С обидой на лице, с непониманием во взгляде, с разочарованием в голосе. Таким он мне запомнился.
После нашей ссоры я, пытаясь доказать ему во что бы то ни стало, что ничего не выйдет, боясь потерять то единственное, что давало мне силы, украла его аппарат, взобралась на пригорок на окраине Города и взлетела.
Секунды полета, такие долгие, полные опьяняющего чувства свободы и бесконечного счастья! Сейчас мне остаётся только гадать, чувствовал ли он то же самое? Надеюсь, что так. А после были падение и боль, невыносимая, выворачивающая наизнанку. И темнота.
Я умерла в ту ночь, где-то у края тумана, переломанная, изувеченная, но бесконечно гордая своей правотой. Когда же я вышла из тумана и побежала к Огдену, меня на подходе к домам смертных встретил его дядя. До этого он никогда со мной не говорил, никто из них не говорил. Словно они боялись заразиться моим бессмертием. Но в тот день Чезарре Борро 19-й, глава общины смертных, смотрел мне в глаза и говорил без остановки. О том, как Огден, не найдя утром крылья, побежал в туман, о том, как нашёл только изломанный механизм на границе, о том, как в спешке чинил его, о том, как после он попытался.
И о том, как у него не получилось.
Костёр съел тело Огдена за несколько часов до нашего разговора, Чезарре говорил, что парень умер с улыбкой на устах.
А я стояла и смотрела на него, пока смертный не замолчал. И пустота, вдруг образовавшаяся в том месте, где должно было биться сердце, парализовала меня, пожирая изнутри. Потом я вслед за Чезарре пошла к нему, потом его жена поила меня чаем, изредка качая головой. Потом...
В пустоте звуки доносились плохо, словно сквозь подушку, картинка была размытой, я плохо помню, что было дальше. Я не могла ни плакать, ни говорить. Очнулась я дома, с разломанными крыльями в руках. Кажется, я их забрала, а может быть кто-то из смертных просто сунул их мне в руки.
В тот вечер, сидя над мечтой Огдена, искареженой, измазанной кровью и грязью, я поняла одно. Теперь мне некуда поворачивать, дорога только одна: я должна закончить начатое. Не вспоминая, не оглядываясь. Иначе снова появится надежда, а я не выдержу еще одного такого удара.
Я мельком слышала кое-что от Огдена о его семье, потому на следующий день я снова пришла к смертным. Ведь они — как раз то, что мне нужно для исполнения плана. Они, их Бог и их машина.
Теперь я снова в деле, снова иду к цели. Только иногда, ночами, услышав что-то в гуле ветра, я не могу уснуть. И тогда я иду к крыльям, и работаю. Когда-нибудь мечта Огдена осуществится, и я буду той, кто воплотит ее в жизнь.

Я Айона Лаппарт. Моя мать Алиша Лапарт работала простой уборщицей. Однажды она привела в дом каких-то людей, чтобы они пожили у нас. Мой муж, работавший в администрации, очень рассердился увидев их -это были Орландо и Максимус, революционеры. Сестра тоже была недовольна. Вскоре за ними пришли люди Дона. Они настойчиво потребовали выдать нарушителей и получив отказ стали избивать нас. Я схватила оружие и попыталась защитить семью, но их было трое и они забрали мою мать, вместе с Орландо и Максимусом. После этого меня чудом вылечила Маргарет Бакли. Мы с сестрой поселились в Трубах, где я стала Патрицием. Так как Орландо победил, моя мать стала святой, это было замечательно. Но в один момент Максимус и моя мать пропали и невозможно было найти никаких зацепок. С тех пор наше счастье кончилось.

Я Айона Лаппарт. Прошло множество циклов, прежде чем ко мне подошла Роза Мари Эркони. Она предложила странную вещь - вернуть смерть. Для вступления в общество под названием Мухи в янтаре требовалось совершить ритуал, доказать что ты действительно хочешь умереть. Первой моей жертвой оказался неизвестный мне человек, все закончилось быстро. Но когда настала моя очередь, я увидела перед собой давнего обидчика, одного из людей Дона. Я простила его, но он не простил себя и рыдая в ногах откинул кинжал, не сумев меня пронзить. Минута волнения и чья то рука вонзает кинжал в мою спину, ведь ритуал должен завершиться.

Я Айона Лаппарт. Мой муж очень сблизился с Орландо, как то вечером он пришел особенно возбужденный и сказал что у него есть план. Орландо собирал всех, кто хочет покинуть город на поезде. К тому времени я была беременна, жизнь была не так уж плоха и я решительно отказалась от этой затеи. Но муж, и, как я позже узнала, моя сестра, решились на это путешествие. Конечно я помогла собрать его вещи и пообещала завтра непременно проводить его. Странно, но придя на следующее утро на перрон, я не нашла мужа. Сестра избегала меня, а Орландо отмахивался, говоря что все по плану. Попытки выяснить хоть что-то ни к чему не привели, поезд отправился в туман. Через некоторые время вернулась моя сестра, не пережившая атаки фобосов и наши отношения окончательно испортились. Многие дни я ждала мужа на перроне, пока из Тумана не послышались заунывные гудки сломанной машины. Вместе с жителями Рельс я бросилась в Туман и как могла помогала восстановить машину. Поезд был спасен, но ни одного человека с ним не было. Я все еще продолжаю ждать своего мужа, возможно он когда-нибудь выйдет ко мне из Тумана.

Я Рамона Моралес. Жизнь продолжалась, и ее надо было как-то жить. Впрочем, все налаживалось – Бессмертие стало обычным делом для жителей города, единицы Смертных-фанатики Вечного Бога, почти не портили общего впечатления. Поначалу даже было ощущение, что Преторианцы могут рассчитывать на мирное существование славных ветеранов. Рамону вполне устраивала такое положение вещей. Иногда казалось, что именно ради этого стоило воевать, получать бессмертие – спокойствие, уважение, созидание. Работала на Фабрике, в охране, и жила в прилегающем квартале. Настоящие коллеги – не «быки», не подопечные, не лохи- Карлос Гонзалес Бэрон

– до войны был лейтенантом сил безопасности, честно оборонял, потом захватили фабрику и через время он всплыл в качестве, Валери Фурия Сабанойер .
Иногда с ухмылочкой думала, что в этом есть некая ирония – как машина Фабрики делала из разноцветного мусора нужные вещи, так Причастие превратило яркую и злую уличную бандитку в честных бюргеров… Простую полезную штамповку.
Как будто Хранителю кто шепнул – проявилась София. Не сомневаясь в согласии, предложила «попугать тупиц и вредителей». Так начались первые «круги» - жестокие, часто показательные многократные убийства тех, на кого указано.
Потом задачи стали другими. Охота за хранителями архивов, жгли книги, письма, альбомы с фотографиями, видеозаписи. София и ее доверенные лица уверяли, что все это неугодно Хранителю-поскольку может быть использовано для дезинформации доверчивых обывателей. Общество «Память» -главные манипуляторы, виртуозно работающие с источниками. Их тактикой были коварные вопросы, заставляющие сомневаться в словах Софии. Стараниями преторианцев и других честных и бдительных горожан рассадник был ликвидирован, хотя кое-кто наверняка затаился.
Рамоне, которая во многом оставалась «четкой девчонкой», не очень нравились вопросы без ответов-но она очень верила Хранителю. И очень дорожила размеренностью и респектабельностью своего существования.
Но продолжалось это недолго. Начались конфликты с Потомками кварталов. Рельсы-Жучатник-Фабрика организовали сопротивление. Дикое дежа-вю, все сложнее становилось не-сравнивать, не -думать, слепо подчиняться, видеть общее благо.. По ночам Рамоне снился штурм ее квартала, и София, которая осталась, поддержала, спасла… А однажды кошмар преобразился- и стал сном о том, как Рамона и ее люди защищают баррикады- а волны штурмующих… это преторианцы. Они в масках, но Рамона знает их. Каждого. Низенького, неуклюжего Фиделя. Тощего Густав. Смешную Юкиру, совсем еще девочку.
После этого сна Рамона решилась на разговор с Софией. Он вышел на редкость бесполезным, хотя на какое-то время силовые акции прекратились… А потом
Пропала дочь Греты. Такое случалось, но это был квартал Фабрики. Рамона была хорошо знакома с обеими – и не могла не думать, что в старые времена это было бы ее проблемой. Потому что мать пришла бы к ней. А сейчас- мать просила о помощи кого-нибудь, и было это бесполезно. Потом – началась какая-то нездоровая суета вокруг машины, потом пропал Уолтер. Все это связывалось в некую общую ситуацию. Тревожную и неопределенную.
Потом машина была объявлена-даже не сломанной. Порочной. Вредной. София потребовала, чтобы Ключ от машины был сдан. Квартал -и особенно Грета- пытались переубедить Софию, но та была непреклонна. Опять звучали слова о воле Хранителя, верных и вредителях…
София прошла по Потомкам, о чем-о поговорила – и Утилизатор отключили. Мозг работает функции не работают. Впрочем, Ключ так и не был передан. Пропал.
Рельсы, Трубы, Комбинат + преторианцы пошли на штурм квартала – приказ был квартал сровнять, машину испортить … Рамона получила приказ возглавить Преторианцев. И отказалась, потому не смогла предать ту девчонку, которая осталась защищать СВОЙ квартал. Тот свой выбор. Ту себя. Способную на очень искреннюю веру, на любовь. Смертную.
НЕ пошла и не повела людей. Осталась защищать. Удерживали квартал три дня. Защитников отбросили от машины и раскурочили, бетоном залили вход. Рамона погибла, но вышла из Тумана. В этом Тумане осталась большая часть веры в Софию, но зато…

В правильности собственного выбора Рамона убедилась после встречи с Жертвенным. Он проходил мимо Рамоны, и вдруг - снял тряпку с лица. Из- под ветоши и грязной спутанной челки на Рамону смотрел Максимус, хотя и странно искаженный, изуродованный, в лицо вживлены какие-то провода, шестеренки… Он произнес «Путь твой начертан его словами. Ищи его в сердце своем»- отвернулся и ушел неспешно. А Рамона долго бродила по ночным улицам, и ее переполняла мрачная радость – теперь она знала, что Максимус принял ее выбор. Ее право на выбор.
Это было настолько важно для нее, что с тех пор она очень пристально следила за поведением этого Жертвенного. И теперь уверена, что после его странных реплик жизнь того, с кем он заговорил – претерпевает изменения. И только она знает, как изменилась ее жизнь.

Я Рамона Моралес. После выхода из Тумана Рамона имела возможность убедиться, какая мелочная и мстительная тварь София. Время, проведенное по милости этой приятной особы на Помойке, Рамона не забудет никогда. Конечно, она не ела сырую крысятину, как некоторые ее собратья по несчастью– но вот соблазн сожрать собрата возникал не раз. Очень спасали навыки из далекой юности - стукнуть по голове, почистить карманы, хотя теперь очень мешало чужое бессмертие. Иногда голодная и злая Рамона даже жалела, что сразу стала бандиткой, а не шлюхой - опыта не хватало, приобретать его с нуля не хотелось. Жизнь была по-настоящему невыносима, и хуже всего было ощущение, что единственный выход- ползти на коленях к Софии. Впрочем, в рейтинге Рамоны этот выход стоял далеко за последней потенциально съедобной крысой… Ну, это если прислушиваться к сердцу, как советовал Максимус
Сердце не подвело-выходом неожиданно стал визит в трущобы Аманды/Режиссера, предложившей Рамоне работу. Порадовало желание укусить за жопу Софию, а уж если сравнивать перспективы с реальностью -то предложение выглядело просто заманчиво.
Рамона взяла кольцо-пароль, и поставила незатейливый эксперимент, попутно избавившись от обносков. Режиссера легкое отступление от сценария не смутило, и Рамона приступила к обязанностям
Выпендреж Режиссера раздражал только самую малость, непредсказуемость была забавна, окружение веселило ежедневно.
Заразным оказался злой эпатаж Аманды, и уж вовсе понятными – ее дикие выходки, типа порученного Рамоне убийства инженера- технаря, ляпнувшего что-то неодобрительное то ли о самой Аманде, то ли о ее платьишке. Грубая железка, врученная Рамоне торжественно -кинжал, дарующий истинную смерть – ну что же, пусть будет истинная. Рамона так и не привыкла, что убитые возвращаются, качают права, или, наоборот, неискренне восхищаются и пытаются дружить… Истинная -так лучше. Оказалось ложью? И так бывает.
Проверка- а что хочет узнать Аманда? Может ли вытащенная ею из грязи бандитка убить по приказу? Она и без приказа может. Лояльность? Слегка пошатнулась после проверки, но лишь самую малость – Рамона искренне привязана к этой своеобразной девице, да и уважать ее есть за что…
Общество, созданное Амандой и другими фрондерствующими господами вызывает смесь смутного беспокойства – ведь доиграются, и симпатии.
Валери Фурия Сабанойер и ее уход.. Странный демарш, продиктованный ревностью? Или некими иными причинами? Рамона не хочет реагировать, поэтому предпочитает не вникать.

Я Паолина Рамирез
3. ЛОЖЬ НА ПОГИБЕЛЬ
Жизнь в Пантеоне текла своим чередом: как говорится, тепло, светло и мухи не кусают. Голова тоже больше не болит: с тех пор как я прошла Причастие, приступы пророчеств прекратились.
С каким-то злорадством я рассказала об этом Софии. «Ну и ладно, – сказала она, – не переживай из-за этого, ничего страшного. Будешь говорить то, что я скажу». И действительно, время от времени она говорила, какое пророчество произнести. В адрес кого-нибудь, кто Софии не нравился. Это были так, угрозы по мелочи. Пока не пришел тот день…
День взрыва Вышки. В диверсии призналось общество «Память». В городе два дня не было воды, и запахло призраком времен Голодных бунтов. Вот тогда София и потребовала произнести на площади пророчество от имени Хранителя. О том, что он требует сурово наказать виновных.
Было ясно, что «пророчество» станет спусковым крючком террора. С другой стороны, столь же ясно было, что даже если я откажусь, инсургентам это не поможет, а мне повредит: будь у меня яйца, София (которую я ненавижу, но и побаиваюсь) приколотила бы их к брусчатке. Поэтому пророчество я произнесла. Тут-то все и началось: преторианцы жгли архивы Пантеона, обыскивали дома людей и тех, у кого находили бумаги с записями, отправляли в Туман, на корм Фобосам. Им было очень плохо, а мне – по-прежнему хватало арахисового масла и не приходилось беспокоиться за свою задницу.
С тех пор во мне что-то сломалось внутри. Когда живешь вечно, важно делать это «с уважением», как сказали бы смешные бандиты с Помойки, косплеящие итальянскую мафию, про которую в моем родном городе показывали кино по телевизору. А если уважения нет и каждый раз по утрам хочется плюнуть в зеркало… зачем это всё? И еще на самом краю сознания время от времени… хм… цикл от цикла появлялась мысль, что часть тех, на кого я натравила преторианцев были смертными и умерли совсем. По-настоящему. И вовсе не от недостатка арахисового масла.
С этой адской карусели надо соскакивать. Но где искать ключи? В (медных) Трубах? В Архиве? А может быть, на Помойке? Вся эта вера в Единого Бога мне по-прежнему смешна, сектантов я презираю, как и тогда, когда выбрала вместо них Причастие, но теперь я время от времени захаживаю в церковь, слушаю проповеди Борро XVI. И начинаю понимать, что, возможно, где-то под крышкой их гробов прячутся и ключи от наших наручников.

Я, Вэйра дин Патрик, до Причастия была женой Виктора Гранта, заместителя начальника безопасности города. У нас была прекрасная семья, я была верной любящей женой и заботливой домохозяйкой. В моей жизни вообще все было хорошо. А потом появился этот Максимус со своими отморозками, прошел Причастие, сказал «Я дарую людям Смерть или Свободу», и все будто с ума посходили. Потом произошел этот кошмарный переворот... В новой администрации мой муж снова занял важную должность – третью по значимости. Я толком не знаю, что там произошло, его обвинили в предательстве и застрелили, но он выжил и тоже прошел Причастие. Он стал одним из сподвижников Максимуса! Я была в ужасе от всего происходящего, от процедуры Причастия, отвратительной и неестественной. Я считала, что Причастие – огромное зло, как и «дар» бессмертия. Все это отняло у меня мужа, мою семью и счастье. Я не знала, что делать, как жить дальше, пыталась найти какую-то опору, ухватиться хоть за что-то…. Я сблизилась с членами секты Единого Бога, которые оставались последним оплотом противников Причастия.
Я все еще любила Виктора и хотела быть вместе с ним, но понимала, что Причастие отрезало меня от него – навсегда... Я была в отчаянии, мне казалось, что мы все в аду, и лишь умерев по-настоящему и окончательно, можно вырваться из этого ада и попасть к богу. Поэтому я начала готовиться к окончательной смерти, как и другие члены секты… Однажды на собрание секты пришли преторианцы, схватили нас и потащили к Хранителю. Шестерни начали вращаться, перемалывая людей в кровавый фарш... Мы услышали жуткий потусторонний голос Хранителя: «Принимаете ли вы мой дар?». Наш духовный наставник, из последних сил цепляясь за мою руку и глядя в глаза, умолял не поддаваться дьяволу и умереть достойно. Я осознала очень ярко и четко, что через несколько мгновений умру. Навсегда. И больше никогда не смогу быть вместе с Виктором, никогда его не увижу – ведь он-то теперь бессмертен... Мне было очень страшно умирать! Мысли проносились в голове со страшной скоростью. Я слышала голос Хранителя, обещавший мне свободу… И в последний миг я в отчаянии крикнула: «Я принимаю дар!».
Очнулась я в тумане, в полной тишине… Произнесла «Хранитель, освети мой путь», и впереди зажегся маяк, на свет которого я пошла. Выйдя из тумана, я осознала, что прежней меня больше нет... Да, я помню, как меня звали, но теперь я уже совсем другая Вэйра. Та женщина умерла в колесах адской машины. Но кто я теперь?.. Чем я буду заниматься в этом ужасном новом мире?..
В Жучатник я забрела случайно. Первый, кого я там встретила, был Джек Дереликт. Мне нужно было где-то и на что-то жить… И я попросилась к нему на работу.
Мужа я избегаю – я боюсь встретиться с ним, потому что мои чувства к нему все еще живы... Только мне пришлось спрятать все это глубоко внутрь себя… Потому что кому она теперь нужна, эта любовь! Дай ей волю – и вернется та, прежняя Вэйра Грант, слабая, глупая домохозяйка. Виктор – это прошлое, он был частью той Вэйры, которой больше нет. Вэйра Грант не должна вернуться!
Есть и еще одно обстоятельство… У нас с Виктором был сын; уходя в секту, я забрала его с собой. Преторианцы зашвырнули его в машину вместе со всеми и больше его никто не видел. Я хочу забыть об этом, забыть о том, что он вообще когда-то существовал – потому что иначе чувство вины за смерть моего мальчика отравит меня изнутри, убьет меня, уничтожит...
Я боюсь встречи с Виктором… Боюсь преторианцев и ненавижу их. Я стараюсь держаться подальше от секты, потому что ничего хорошего они мне не принесли – хотя косвенно и поспособствовали обретению бессмертия… На самом деле, наверное, мне их жаль. Слабые, жалкие, беспомощные запутавшиеся людишки...

Я, Вэйра Дин Патрик. Однажды меня пригласила к себе Режиссер. Вежливо начала светскую беседу, предложила выпить. Потом она заявила:

• Я тут узнала кое-что о тебе и о том, кто ты такая на самом деле...
  В голове у меня возник странный скрежет и ощущение, что чего-то не хватает… Она продолжила:
• А я еще я выяснила, что если ты не отдашь мне воспоминание (тут я снова ощутила в голове скрежет), то я напомню тебе, что есть такой человек – Крыса. И тебя ждет то же самое – или нечто похуже...
  Я очень испугалась, но постаралась скрыть страх и сказала, что не понимаю о чем речь, что у меня нет никакого мужа, и никогда не было; что меня, вероятно, с кем-то меня перепутали или пытаются запугать. Режиссер ответила:
• Я не совершаю ошибок. Рамона, напомни ей, кто она такая.
  Из тени вышла Рамона Моралес. Она увела меня из кабинета Режиссера и пытала до тех пор, пока я не отдала Режиссеру воспоминание о моменте своего триумфа.
  Я не хотела отдавать это воспоминание, но у меня его отобрали силой...

Я, Вэйра Дин Патрик,.
После происшествия с Режиссером я начала подумывать, что люди из секты, все же, возможно, в чем-то были правы, когда говорили, что этот новый мир – ад, в котором нет выбора... Я чувствую, будто заблудилась в лабиринте. То, к чему я стремилась, снова кажется недостижимым…
Желая избавиться от всего этого дерьма, я пыталась понять, что нужно сделать, найти какой-то выход. Однажды я шла по улице, а кто-то взял меня за руку и куда-то повел... Этот человек был в черной вуали. Все было случайно и в то же время как будто закономерно… Я не помню, куда мы пришли, но внезапно я поняла, что танцую вместе со всеми этими людьми в черных вуалях! Во время танца я ощутила необыкновенные, неизведанные ранее эмоции: я вдруг почувствовала себя частью этого странного сообщества, я ощущала, что танец влечет меня, управляет мной, что я не могу и не хочу остановиться, я продолжаю и продолжаю танцевать и чувство удивительного единения с другими людьми охватывает меня... В какой-то момент мне указали пальцем на какого-то человека и сказали: «Он хочет умереть, помоги ему». Я ощутила в руке нож, который протянула мне одна из «мух». И снова я услышала чей-то голос: «Если ты не готова для танцев, ты не сможешь танцевать с нами. Если же ты готова, то возьми нож и помоги этому человеку». И тут я будто проснулась – я испугалась, бросила нож и убежала… Меня никто не преследовал…

Я Батория Дарабонт ака Заноза помню эти грандиозные сборы,дорогу,напряженное молчание некоторых участников и тревожные,взгляды..
Этому она старалась не предавать значения,ведь данная экспедиция была для неё новым приключением,ярким и необычным.
Перед глухой белой стеной тумана,все участники обвязались веревкой,зажгли фонарь,дар алхимиков,который делал непроглядные клубы тумана чуть светлее и пошли вперёд..
Экспедицию возглавлял Таго Нилс,провожатым был назначен Коул,один из лучших дайверов,рядом с ней шла Рамона Моралес,она в этой экспедиции отвечала за безопасность.Бат оглянулась,Рамона шагала совсем близко.
-Как думаешь, долго нам ещё идти?-задала Батория вопрос, и от этого она не заметила движения впереди... Рамона не успела ответить.
Раздался вопль ужаса:
-Фобос!!
И Таго Нильс, предводитель экспедиции одним движением перерезав веревку рванул подальше, к началу белой завесы тумана, унося с собой фонарь ,Коул не отставая нёсся рядом с ним.
В эту минуту она всё поняла, но было поздно.
Очень близко Фобос, всем спастись не удастся
Тень приближалась, и девушке казалось, что все они связаны- как жертвы, приведенные на заклание негодяем. Мысль эта была нестерпима.
Резким движением она выхватила тонкий нож и перерезала веревку.
«Ты умом тронулась??!!» - заорала Рамона
Бат закричала в ответ «Уходите! Уводи людей! Быстро!» .. Или зашептала…
Смерть – или то, что хуже смерти-казалось неизбежным. Пусть они уйдут, пусть расскажут о "героизме" Таго, ну а она - станет знаменитой, правда нужна ли ей будет она после встречи с чудовищем?
Ярость проходила, наступило безразличие, холодая тень почти нависла над ней, она попятилась и упала..
Откуда-то из глубины тумана раздался еле слышный голос:

Молись, ну же!
Это уже не поможет, устало подумала она, но всё же прошептала пересохшими губами молитву Хранителю..
Вспыхнул яркий свет, чёрная тень отпрянула.
-Ты готова принести малую жертву?-раздался голос,-да-да,-прошептала она.
Тень Фобоса исчезла, а вместе с ним и что-то из неё, осталась странная пустота наполненная осколками, обрывками чего-то..
Батория шатаясь от слабости и страха вышла из тумана и рухнула на траву, шла она по наитию, на голоса перепуганных, людей.
Злоба и презрение затопило всё её сознание.
Таго Нилс, Коул предводители экспедиции бежали, бросив их всех на возможную гибель,а главное она поняла о своём назначении в этой экспедиции, от неё просто хотели избавиться! Но,он не учел, только то, что она может всё понять и попробовать переиграть его..

Как бы ярко и чисто не было вокруг, всегда нужно искать какой-то подвох или подлость, особенно, в их обществе. Да, это возможно похоже на паранойю, но…лучше ошибиться, чем стать очередной пешкой летящей с доски в никуда.

Я Батория Дарабонт ака Заноза
Странное белое марево было вокруг.
Туман? - подумала она, но как я здесь оказалась? В голове было пусто, никаких ассоциаций о произошедшем.
Ужасно, что всё вещи пропали, но самое чудовищное,то,что пропал медальон..
Алисия..-бессильно подумала Бат.
Медальон был медный, самый простой, внутри было две фотографии, две молодых девушки: Батория и Алисия.
Родителей своих Бат не помнила, знала только, что они погибли во время бунта, и семья Алис приняла её и воспитала.
Проказы,шалости,секреты всё это делилось пополам.
Жизнь семьи Алисии и её саму унесла страшная болезнь - мазута...
С тех пор прошло очень много циклов, но такого же верного друга Бат так и не обрела..
Крохотная слезинка выкатилась из глаз.

Я найду, того кто это посмел сделать, - прошептала Батория.
Это было ужасно, возвращаться в город в таком виде.
Вернувшись к себе, она попыталась вспомнить все события предшествующие её смерти, но безуспешно. Словно мешок на голову надели, пустота и тьма. Чем же могла быть вызвана такая странная потеря памяти?
Как оказалось, сначала её оглушили зельем беспамятства. Так как ничто другое не имело такое действие, ведь даже сильный удар она бы уж точно помнила.. А тут ничего..
-Чертовы алхимики! - подумала она, зелье, это их работа.
Значит нужно искать того, кто создал зелье, того кто купил его и использовал.
Затем выяснить где её вещи, и самое главное,медальон.Ну и мотивы неплохо было бы понять..

Чувство боли, обиды и горечь утраты наполняли всё существо Батории, жгучий стыд.. И не сколько за свой внешний вид, сколько за, то,что она не сберегла последнюю память об умершей подруге.
Из этого происшествия Бат вынесла только одно, нужно быть осмотрительнее, ну и на будущее неплохо будет брать с собой кого-нибудь, чтобы была возможность восстановить события..

Я Батория Дарабонт ака "Заноза"
Каждый из нас пытается устроить свою жизнь с комфортом. Старается избежать разных мелких неурядиц, чтобы легче и проще двигаться вперёд. Но что делать, когда ты занимаешь не самое высокое положение, и шансов на его улучшение не предвидеться?
Ответов на этот вопрос существовало не много.
Или пробиваться самостоятельно, что грозило разными неприятностями, вплоть до физического устранения.. или же искать человека, который мог бы немного помочь.
Покровитель.
Обычно девочки с симпатичной мордочкой находили таких достаточно быстро. Привыкнув к лёгкой жизни, они теряли хватку, и едва на горизонте появлялось другое смазливое личико или точёная фигурка, появлялся риск лишения теплого места.
Ещё какие-то варианты?
Услуга за услугу. Это была достаточно интересная тема, так как надо было очень постараться, чтобы оказать кому-то вышестоящему такую услугу, чтобы как минимум обеспечить себе благосклонное отношение, но тут надо быть аккуратнее. Любое неверное действие, любая попытка надавить, могла привести к очень печальным последствиям…
Но, что если не ты найдёшь себе Покровителя, а он найдёт тебя?
Забавно,- подумала Батория, но это стоит обдумать.
Она была не глупой, имелись и мордочка и фигурка, но размениваться за вкусный кусок и красивую тряпку не хотелось. Хотелось большего, например возможности отомстить…
Она помнила как жалкая, испуганная выбралась из тумана, рухнула на траву, и лежала мелко дрожа.
Её спасение ей стоило дорого, целое воспоминание, а это часть жизни, это возможность ощутить новые эмоции, точнее пережить их заново..
Довольно.
«Если хочешь что-то получить, не сиди на месте»,- вспомнила Батория известную мудрость.
Совершенной неожиданностью, стало приглашение к Рамоне Мораллес.
Батория немедленно привела себя в порядок, и уже через четверть часа, стояла перед Хранительницей порядка в квартале.

Девочка моя, напиши-ка что-нибудь очень дерзкое и колкое, скажем про… Господина Джека Дереликта..
Бат недоумённо посмотрела на свою собеседницу.
Но.. он же…- начала, было, она,- но не закончила.
Тссссс,- успокаивающе шепнула Мораллес,- я всего лишь хочу проверить, насколько ты бойкая и быстро ли выполняешь поставленную задачу…
Батория кивнула и быстро написала пару очень едких четверостиший.
Рамона взяла листок исписанный рукой журналистки, прочитала, и удовлетворённо улыбнулась.
Оригинально, надо ли говорить, что это будет нашей маленькой тайной, и про этот визит не стоит лишний раз говорить?- строго спросила Рамона.
Батория кивнула.
Вот и прекрасно, пока ты свободна, но на мою благосклонность можешь рассчитывать,- озвучила Хозяйка.

Желания как тайные, так и явные могут сбываться совершенно неожиданно.
Не стоит обольщаться, теперь надо быть очень и очень аккуратной в своих мыслях и планах.
Чувство лёгкой тревоги, и неопределённости, вот, что осталось у Батории после этого визита..

Я Поалина Рамирез
4. ЭЛЕКТРОСОТОНА
В школе на уроках английской литературы я читала книгу Джонатана Свифта про путешествия Гулливера. Там говорилось, что бессмертные люди – струльдбрульги – постепенно теряют всех своих родных и становятся ужасно, бесконечно одиноки. Вокруг них меняется мир, мораль, мода, язык, а им не на кого и не на что больше опереться, и они замыкаются в непробиваемой скорлупе прошлого. В Городе мысль про «не на кого опереться» из-за отсутствия родных стала мне ужасающе ясна, потому что с Региной мы практически не поддерживали отношений. Рожать детей бессмертные не могут; да и чтобы их иметь, нужно сначала найти, от кого рожать. А где? Не в Жучатник же идти знакомиться, Госспыдя.
Поэтому с Толли мы познакомились в садах Труб. Он шел от Камиллы, с которой дружит, я просто сидела на скамейке. «Ой, а что это девушка, такая красивая и одна» и так далее. Общение перешло в жгучий взаимный интерес, тот – в конфетно-букетный период, тот – в страстный секс. И потом пришло самое главное – ощущение поддержки. «Чай с кем попало не пьют. Чай – это личное». Мы стали друг для друга тем, с кем пьют чай, и более того, кто знает, сколько ложек сахара положить в стакан другому. Это легко узнать за 200 лет. Я бросила Эрнесто умирать. Но больше так не будет. Мы можем флиртовать и даже спать с кем угодно, мы можем говорить «я не могу тебе сказать сейчас» в ответ на прямой вопрос, мы можем думать и чувствовать, что где-то что-то пошло не так или что-то неправильно и проговаривать это друг другу. Но мы не можем предавать и отказаться друг от друга. И это (по крайней мере пока и если мы снова не станем смертными) действительно «навеки».

Я, Маргарет Балкли,
Нынешний патриций Рубильника, помню, как всё было во времена правления администрации. Мафия контролировала кварталы, а важные должности передавались из поколения в поколение в одних и тех же династиях. Я служила в городском госпитале, который был расположен на стыке нескольких кварталов. Я работала под началом Рейчел Грит и возглавляла отделение хирургии и травматологии. Рейчел занимала должность главного врача всей больницы и была для меня наилучшим примером стойкости, верной морали и устремлений в русле нашей непростой работы. Она была моим главным наставником, и мы часто вели беседы о врачебной этике. Я была бесконечно восхищена её мудростью, и радовалась, что могу учиться у неё. Она курировала самых высокопоставленных людей в городе, являясь личным врачом для многих из них.

Когда начались голодные бунты, мы захлебнулись работой. Все отделения были переполнены, операции проводились в несколько смен, иногда одними и теми же врачами. При этом Рейчел вечно где-то пропадала. Но я знала, что она тесно общается с Леонард и Орландо Греями. Они работали в самом центре хранителя, с самим мозгом этой машины. Инженеров такого уровня в городе больше не было. Потом Леонард взял себе имя Максимус. Рейчел говорила, что он, возможно, открыл панацею. То, что избавит людей от болезней. Я не была посвящена в подробности, но её воодушевление мне нравилось. Если хоть часть людей перестанет болеть, то мы, наконец, сможем справиться со своей работой! О чём ещё было мечтать хирургу, который спит по два часа в сутки… А потом Орландо и Максимуса раскрыла администрация. И сразу начались репрессии и гонения. Почему-то их деятельность ужасно напугала верхние эшелоны власти. В тот момент меня заинтересовал род их деятельности, но я не могла выделить ни минуты на попытки узнать о нём больше.

В наше отделение в тяжелейшем состоянии поступила пациентка по имени Айона Лапарт. В первый момент мы замешкались, принимая решение о целесообразности траты времени и ресурсов на неё. Как жилец она не выглядела. Но она продолжала дышать, и нам пришлось взять её на серию экстренных травматологических операций. Мы, к сожалению, не определили, что девушка была беременна. Операция длилась несколько часов, последствия болевого шока и воздействие наркоза вызвали прерывание беременности, и в послеоперационной палате у неё случился выкидыш. Не знаю, осознала ли она случившееся, ведь это была только первая операция. В последствии Айнона прошла через серию реконструирующих вмешательств и очень длинную реабилитацию, научившись ходить заново. Я лично курировала каждый шаг её лечения. Она стала дорога мне как точка совершенства моей работы. Так хорошо я не восстанавливали ни одного столь тяжёлого пациента. Она вышла из госпиталя без трости, но и без ребёнка. Иногда я укоряю себя за это, хотя и понимаю, что иначе не могло быть.

В процессе реабилитации Айоны исчезла Рейчел. Она просто перестала приходить на работу. Вскоре за Рейчел пришли из Администрации. Они допрашивали нас, но так ничего и не смогли выяснить. Мы, в свою очередь, действительно ничего не знали.

В тот же день меня вызвал Ластис. Он без вступлений сообщил мне, что теперь я возглавляю спецклинику при департаменте вместо Рейчел и принимаюсь за исполнение всех её обязанностей. Но и за госпиталем мне тоже надлежало присматривать. И если я думала, что у меня до этого было много работы, то, видит случай, я ошибалась. Когда-то коллеги называли нашу ситуацию военным госпиталем в тылу врага, и я была с ними вполне согласна. Теперь же у нас был госпиталь в самом центре ада, который ещё и горел. Пострадавших с тяжелейшими травмами складывали на тряпки на полу, и мы проводили первичную сортировку по военному принципу, вешая чёрные метки на тех, кто был вынужден, порой, ещё несколько часов умирать рядом с остальными. Но даже такая хладнокровная выбраковка не помогала.

Теперь я ещё и ходила на планёрки департамента. Два знакомства, составленных в это месте, были мне крайне неприятны. Это были глава службы безопасности Говард Принц и Виктор Коул – его заместитель. И если в жестокосердном Коуле можно было узреть рациональное зерно, то Принц виделся мне кровавым психопатом, одержимым страстью к расправе. Он вызывал во мне чувство леденящего ужаса и всякий раз, когда я встречалась с ним глазами, моё сердце начинала щемить стенокардическая боль, а выброс адреналина из надпочечников окатывал неприятным холодом поясницу. Страх был смешан с омерзением и ненавистью. Эти люди были абсолютной противоположностью тех человеческих идеалов, за которые я сражалась каждый день.

В один из этих ужасных дней меня вызвали на экстренное совещание. В квартале Моралес были найдены Максимус и Орландо, которых скрывал сам мафиозный Дон. Готовился срочный штурм квартала. Наибольшее внимание было уделено визуальному эффекту, благодаря которому администрация рассчитывала получить мгновенную капитуляцию. Принц приказал расконсервировать бронетранспортёры, которые, на моей памяти, никогда не использовались в городе. На меня возлагалась обязанность организовать полевой госпиталь возле места происшествия, который будет оказывать помощь участникам конфликта со стороны администрации и, что самое ужасное, не будет оказывать помощь пострадавшим со стороны квартала. Принц сказал мне тогда: «Мы хорошо знаем ваш слишком милосердный нрав. Если я запрещаю оказывать им помощь, то приказ должен быть выполнен, или вы, как изменница, пойдёте под трибунал».

До утреннего выступления оставалось несколько часов, когда я поняла, что если план напугать квартал не сработает, то там будет очень много жертв. Я должна была что-то предпринять, моя беспокойная совесть крайне болезненно вгрызалась в сознание. Очевидно, что убийство Принца могло сорвать или хотя бы задержать операцию. Но могла ли я преступить свою клятву? Основу своей морали принести в жертву ради жизни других? Тогда - не смогла. Перед началом операции я делала стимулирующие инъекции военным и командующим. Принцу же я ввела коктейль из транквилизаторов и противоэпилептических средств. Его координация и речь нарушились, очевидно, он не мог возглавлять операцию. Его коллеги решили, что он перенервничал и напился в хлам. Удача была так близко, но Виктор Коул решил не отменять операцию и возглавил её вместо Принца.

Тот день я запомню как один из ужаснейших в своей истории. Моралес не склонил головы, и начались боевые действия. Со всей возможной жестокостью солдаты администрации учинили расправу над жителями квартала. Они расстреливали не только тех, кто пытался оказывать сопротивление, но и мирных жителей. Когда линия обороны квартала была прорвана, солдаты заходили в дома и убивали целые семьи. Наш полевой госпиталь утопал в крови по колено, и всё было без толку. Обезображенных раненных несли десятками, а мой ассистент потерял сознание у операционного стола... Опустошение кровавой бойни пробило брешь в моём сердце, и я по сей день несу в себе печать тех дней. Я, Маргарет Балкли, которая не смогла это предотвратить.

Я, Маргарет Балкли
Патриций Рубильника, которую называют «бывший хирург». Но я считаю, что врачи не бывают бывшими. Врачом движет огонь знания, изменения и поиска истины. Когда мой госпиталь закрыли, я перебралась в квартал помойки. Тогда она ещё была фабрикой. Там я лечила оставшиеся семьи смертных. Пришлось вспомнить всё на свете, и педиатрию, и даже акушерство, ведь грамотно принять роды тоже не самая простая задача. При помощи работавшего утилизатора я создала огромный запас лекарств, да и имеющийся склад препаратов выручал меня, ведь они перестали портиться после того, как время в городе остановилось. После получения должности в Рубильнике, я не перестала ходить в этот квартал и лечить сектантов единого бога. Я действительно любила их, ведь они были единственной ниточкой, связывавшей меня с моей профессиональной практикой, которая имела большое значение в моей жизни. Живость их глаз и душ, которые мерцали в этих глазах, окрыляли меня. Наверное, в сравнении с ними все мы – мертвецы, давно истлевшие внутри.

А потом случилось страшное. Преторианцы объявили Утилизатор возгордившейся машиной и разгромили его. Они отрезали его от всех коммуникаций, и я видела, как лампочка с надписью «Утилизатор» на панели Электро погасла. Это было ужасной трагедией для всех нас. Прекрасная фабрика стала помойкой, а хорошие люди, живущие в ней – отбросами. Несправедливость окружает нас, но этот акт я считаю глупой несправедливостью. Преторианцы искусственно ввели город в состояние дефицита и общество кардинально расслоилось. Потомки в своих перчатках и бархате и жители помойки в обносках – контраст, достойный примеров о глубоком средневековье из книг по истории медицины времён моего студенчества. Я мечтаю однажды восстановить утилизатор. Чтобы его утроба снова загудела, начав новый цикл выпуска столь необходимых людям вещей. Чтобы в нём текли вода и электричество, чтобы Хранитель дал ему время. Преторианцы голословно обвинили утилизатор, и я стала уважать их меньше.

А потом прогремел взрыв в депо. Начался ужасный пожар, который перекинулся на помойку и половина всего, что там находилось, сгорела. В том числе и смертные люди. Я перевязывала их ожоги и постоянно думала о том, как сохранить их хрупкую красоту для нашего пропащего мира? Вскоре жизнь, если её можно так назвать, вернулась в прежнее русло. Я всё так же ходила на помойку, а поколения смертных сменялись. Это было довольно страшно – помогать человеку родиться, видеть всю его жизнь и проводить в последний путь. И так множество раз. Ведь я была такой же, а теперь замерла в одном мгновении. И весь мир вокруг меня замер. Город казался мне непроходимым болотом, и я жаждала изменить хоть что-то. А смертные творили. Они писали стихи и картины, лепили из глины и вырезали из бумаги. Бессмертные были лишены этого дара. Я часами слушала поэмы и рассказы смертных. Они так грели мне сердце, что я решила создать общество, посвящённое искусству. Я назвала его «Слуги красоты». Мы стали собираться вместе и читать свои произведения, кто-то творил прямо на собрании общества, рисуя портреты собравшихся или создавая прекрасные эпитафии для умерших. Председателем была назначена одна из смертных, как истинный творец. Звали её Анна Борро. Тогда она была четвёртой или пятой по счёту, ведь это имя передаётся в семье Борро по наследству. Затем её дочь приняла этот титул, а затем и её внучка. Мы собирались множество раз и сначала ничто не тяготило меня, но раз от раза члены общества удалялись от чистого искусства и стремились к научным экспериментам. Когда кто-то из них озвучил идею о том, что нам необходимо создать человека, который будет идеальным воплощением искусства, моему внутреннему философу стало слишком тесно в рамках этого общества. Он считали идеальное воплощение искусства мессией, который раздвинет границы города. Я приходила туда лишь за искусством. Я считала, что искусство может сохранять дух эпохи но, увы, не способно пробить брешь в тумане.

Я по-прежнему посещала собрания клуба и с нынешним его председателем, Анной, мы в прекрасных отношениях. Но я стала искать для себя что-то новое. Стагнация губительна, каждый врач знает, что без движения нет жизни. Мне нужно было двигаться дальше и всем нам – тоже. Ужасные события, ставшие ежедневной обыденностью, я не могла перестать считать патологией разума тех, кто не справился с бременем бессмертия. В городе, где есть узаконенное убийство в виде лотереи, нет места здравому смыслу. Я искала тех, кто видит следующий шаг, тех, кто хочет разогнать туман и выйти за пределы заточения. И мои поиски привели меня в общество Postmortem. Их постулаты о том, что человек должен быть идеален, чтобы общество стало лучше, казались мне наиболее подходящими к моим догматам. Ведь если каждый примет принципы чести и совести, то город станет раем, который будет выстроен лишь силой духа каждого! Но потом я узнала, что им был нужен именно оперирующий хирург. Они занимались опытами по созданию идеального человека… Вот тебе раз, я пришла к тому, от чего бежала! Но отказываться я не стала. Хирургическая практика на добровольцах - бесценна для меня. Я осталась, как оперировать, так и генерировать новые догматы идеального общества, которые мне хотелось распространить среди этого общества. С помощью этих людей, возможно, я могла бы сделать мир лучше. Только председатель общества вызывал во мне некоторые опасения. Гарри Питчем – настоящий фашист, фанатик жестокого строя. Его вспышки ярости выдают в нём психиатрического пациента, но я не теряю надежды на то, что другие члены нашего клуба более лояльны к идеям высокой морали.

Однажды, я перенесу свои смены в Электро, брошу посещать общества и напишу свой философский трактат о экзистенциальности бессмертия. Но это будет не сегодня. Так странно, когда время твоё остановилось, но у тебя по-прежнему нет времени…

Я Маний Забаро, по крайне мере был им. Мои родители Алан и Елена были членами администрации и владели электростанцией. Я же в то время был маленьким мальчиком, который всегда был под опекой и заботой. До пяти лет это было беззаботное детство о котором мечтают все, но в одну ночь все поменялось. Я помню все, будто это было вчера. Проснулся я от шума и от того что кто-то меня выдергивает из кровати. Продрав глаза я увидел странного человека в длинном одеянии, который вел меня по лестнице вниз, бормоча себе под нос «замолю грехи. Воспитаю, как своего». Я же ничего не понимал в этот момент, но зайдя в гостиную меня повергло все в шок. Все в огне и разрушено, консьерж валялся в собственной крови, а мать.... мать трахал какой-то дикарь, лицо которого впечаталось мне в память навечно. Вот меня выводят из дома и я спотыкаюсь об труп своего отца и.... я не выдерживаю. Меня поглощает истерика. А этот человек, что меня тащит, так и не останавливается, только пластинку у него заживало знатно. Под мой рев он все твердил «отмоюсь. Отмоюсь. Отмоюсь...» Не знаю даже как я тогда не сошел с ума, но мы дошли до дома этого сектанта. Сил не было от слова совсем и я вырубился на полу. Проснулся я уже в какой-то тряпке и на имитации кровати. Моим «спасителем» оказался чизаро боро второй и все о чем мы с ним говорили целый день это о хранителе и том что душа человека важна и только душой мы можем постичь все знания. Конечно в эти бредни промытых идиотов я не поверил. И наверное зря. Через месяц таких попыток «исправить» меня, Чизаро поменял тактику и уже через час разговора я валялся на полу, потеряв сознание от сильного удара в лицо. Очнулся я не в самой лучше ситуации. Руки мои были связана, а штаны сняты.Лучше сказать прямо. Меня насиловали и наслаждались этим. Я пытался кричать и вырываться, но все безуспешно. Вечером я сидел в углу общей комнаты, свернувшись в калачик. Все что я хотел-это убить его и уничтожить все во круг. Мир для меня умер, как и надежда на то что все поменяется к лучшему. Прошло много лет. С тех пор меня часто насиловали и избивали. С каждым разом я все больше закапывался в себе и заглушал эмоции. Больше от меня не слышали слов. И вот однажды мне под ноги упал шанс сбежать. Это был ключ от двери общины, которую закрывали на ночь. Я быстро спрятал его себе в ботинок и утек в своей тихий угол. Наступила ночь и все уснули. Меня трясло от нетерпения сбежать от сюда. Дождавшись середины ночи я вскочил с кровати и потихоньку пошел к выходу. Бесшумно прошел среди спящих промыташей. Вышел в холл и вставил ключ в дверь. Я перестал дышать от счастья. Поворот ключа. Резкая боль в затылке. Очнулся я уже на цепи весь в синяках. Два года я провел в таком состоянии пса на цепи. Если я не молился, то меня не кормили. Если я говорил лишнее меня били. Два года насилия и боли, но все в этой жизни заканчивается. В этот день один идиот забыл нож на подносе с едой. В этот день один пес на цепи разорвал глотку своему хозяину-деспоту. В этот день один пленник пожертвовал рукой, чтобы спастись. В этот день один мальчик оказался на улице без кисти руки и весь в крови Чизаро Боро второго. Меня успела подобрать Софья. Выходив меня, как больного щенка она привела меня на причастие в рубильник.
Я не верил своим глазам. Я был на свободе. Больше нет стен, цепей и баланды. Я свободен. Иду на проверку крови. Наверное это сон, думал я до момента причастия. Это была адская боль. Меня перемололо до основания, но это было для меньшим злом. Я был рад и хохотал во все горло. На выходе из тумана меня встретила Софья и тут я понял, что у пса просто поменялся хозяин. «Ты мне должен» это все что въелось мне в голову из ее уст. «Сообщай все о квартале Уолтеру Уику»-уходя сказала она. А я скрипя зубами поплелся в свою новую конуру.с надписью «Маний Максимус». И я знал что хочу «отомстить всем ублюдкам, что убили мою семью и крови тех, кто хочет быть выше меня»

Я Маний Максимус и прошло много циклов с тех пор, как меня вернули в рубильник. Тут я сблизился со многими, но то что вокруг меня есть те кто разрушили мою жизнь не дает мне покоя.
Вечер и все сидят в жучатники, как вдруг снаружи начинаются странные крики и я выбегаю посмотреть, что происходит со всеми. Горел бордель. Все шлюхи выбежали голыми и их ловили Приторианцы. Убивали и насиловали. Люди из-за бессмертия посходили с ума. Не знаю что на меня тогда напало, но я ринулся разнимать их и бить морды мерзавцем в масках. Тут я чувствую боль в спине и отключаюсь.
Открыв глаза я обнаружил себя в тумане. Встал и понял, что позади меня кто-то есть. И это был фобос. "СВЕЖЕЕ МЯСО" - прошептал он мне на ухо и начал терзать. Вот я вновь вижу как мать насилует Рэдхэд. Вот насилуют меня. А вот я уже прикован наручниками и как бы я не старался всех резать и пробивать себе путь на свободу, меня все равно кидало обратно. Я не хотел отдавать воспоминание этой жалкой твари. Если я забуду лица убийц, то я не смогу отомстить за семью....Опять цепь...опять Чизаро....опять нож....А я просто свернулся в клубок и ничего не делал. вообще ничего. Я даже ничего не чувствовал.... И тут свобода. Все пропало. Только я и Туман.
Вернувшись в Рубильник, я подошел к Коулу. Он поведал мне, что это секрет всех дайверов. Если угадать чего хочет Фобос, то он тебя отпустит. На следующую ночь ко мне явился отец. Он сидел у меня на кровати и когда я открыл глаза сказал "привет, Малой". Резко проснулся в холодном поту. С тех пор Коул стал брать меня с собой в туман и я стал дайвером.
конец воспоминания.
отношения
Преторианцы негатив
Взяли в Постмортем
Коул стал близким другом.

Я Маний Максимус и моя месть наконец свершается, но начнем мы с деталей. пару циклов назад ко мне подошел Роберто наш патрон. Говорит "меня достала эта жизнь. Хочу отдохнуть, но бразды правления оставить при себе.". Я его конечно сначала не понял, но он пояснил. Говорит оставит вместо себя другого человека из жучатника, а сам пойдет играть нищего. Меня повергло это в шок. Потомок, который оставляет квартал какому-то проходимцу, но и отказать я ему не мог. Отказ это упущенная возможность отомстить. Он спросил совета и я с ним согласился. Отправил его в дальнюю дорогу.
Прошло время и Роберто вернулся, чтобы сесть на трон, но нищий его выгнал. Бывший патрон подошел ко мне и взмолился, чтобы я сказал что это он, но как я мог пустить какого-то сумасшедшего из помойки к нам в квартал? Вообщем он ушел.
Наступила ночь и меня разбудил до боли знакомый голос. Это был мой отец. Он проводил меня на помойку и показал Роберто перемотанного бинтами, спящим в какой-то коробке. Отец взял меня своей рукой, а другой прикоснулся к Патрону. В миг все стало пустотой. Вокруг кромешная тьма, а в центре лежал Роберто. "Теперь твори ужас, сын мой" - сказал отец. Я лишь подумал об виселице и в тот же миг Роберто стоял на площадке для казни, а на его шее была веревка. "Я Фобос!" - промчалось у меня в голове.
Всю ночь я истязал Роберто. Он молил об пощаде, рыдал, и наконец просто свыкся. в последние его смерти он даже не шевелился. его рассудок полностью поглотил страх.
Утро. Я сижу на дежурстве. А мое лицо украшает улыбка. Впервые за все это время, ведь теперь я смогу это провернуть со всеми, кто был в ту ночь, стоит только сказать " Хранитель, отрекаюсь от твоих даров и призываю смерть".
Спасибо отец.

Я Изабелла Грей. Толли Рэдхэд стал вести себя куда пристойнее после «свержения». Чего нельзя было сказать про Роберто Заббаро. Моя к нему антипатия корнями прорастала в ритуал Хранителя, но, в целом, нелюбить его помогало и нынешнее поведение нашего потомка. Среди патрициев ходили разные разговоры. Когда Толли постучал в мою дверь, я практически не удивилась.

Леди Грей, Роберто говорил со мной. Его тяготит бремя правления. На несколько циклов Заббаро желает покинуть Рубильник и поразвлечься. Но сделать это он хочет без афиш. Так как лицо Роберто скрывается под маской, никто и не заметит подмены. Я знаю, что твой сын жив, Изабелла. Так почему бы не пригласить его с помойки и не сделать нашим новым Роберто? Признаться честно, если твой сын заменит Заббаро навсегда, никто особенно переживать не станет.
И я отыскала его. С того памятного дня в квартале Морралис его лицо так и осталось в уродливых шрамах, так что мой мальчик тоже носил маску. Он согласился.
Когда, спустя несколько циклов, истинный Заббаро вернулся, у нас с Толли уже был готов план. Роберто не признал никто из патрициев, его изгнали из квартала как безумца и вскоре отправили в туман билжайшим поездом. С тех пор мы о нём ничего не слышали, а мой сын и по сей день возглавляет Рубильник.

Я Родерик Реджинальд Саванойя. В который раз, я слышал от моей жены Греты, что пора мне пройти причастие. Дескать, она уже давно прошла его и стала бессмертной, к тому же стала первым потомком Фабрики. Я в который раз отказывался. Ну не мог я пойти на этот грех. Ведь только Единый – бог, и нет иного бога. Так говорил мне отец, такого мнения, наверняка был и мой славный предок – адмирал Винсент Саванойя. Объявить богом машину, этого демона, да ещё и пройти ритуал, столь сильно напоминающий самоубийство я никак не мог.

Но Грета не унималась. Она даже стала убеждать нашу дочь - Кармен, совершить этот грех.

Наша дочь, наверное, была единственной нитью, которая ещё связывала меня и Грету.

Ей было семнадцать и, стараниями Греты, она была крайне избалована. Настолько, что это ужасно выводило меня из себя. Хотя к моему мнению, Кармен всё же прислушивалась и, я в этом уверен, не пошла бы проходить этот дьявольский ритуал, который все называли причастием, без моего на то благословения.

Однажды Грета зачем-то повела меня в Рубильник. Там были похороны. Хоронили девочку, ровесницу моей дочери, умершую от какой-то болезни. Грета сказала мне: «Смотри, ты хочешь такой судьбы для нашей дочери?». Я смотрел. Смотрел на тело мёртвой девочки, на полное горя и отчаянья лицо её матери Августы Кинг. Смотрел и пытался понять, что же будет большим грехом – допустить возможность смерти моей дочери, а ведь заболеть мог каждый, или позволить ей пройти это проклятое причастие и быть спокойным за её судьбу. И тот и другой вариант меня не устраивал, в обоих случаях я видел греховность. Но, уже идя домой на Фабрику, я знал, что скажу своей дочери.

Через несколько лет, моя дочь приняла причастие и стала потомком Фабрики. Я смирился с этим.

Но, похоже, Единый послал мне испытание за мой грех. Моя дочь внезапно пропала. Никто не знал где она теперь и что с ней стало. Ходили слухи, что кто-то принёс её в жертву Утилизатору. Это звучало совсем дико. Но из тумана, как все бессмертные она так и не вышла.

Я никогда более её не видел, хоть уже прошло столько производственных циклов.

Вдобавок ко всему в квартале началось невесть что.

Уолтер Уик – инженер Фабрики по каким-то только ему ведомым причинам сбежал из квартала в Пантеон. Куда ему ещё было бежать, этот, в прошлом профсоюзный деятель ещё со времён трибунала уж слишком восхвалял Хранителя, их самозваного бога, на деле же просто машину.

Но меня беспокоила лишь судьба моей дочери. Я готов был потратить всю жизнь, чтобы найти её, или, чтобы узнать, кто её убил, и отправить его в туман навсегда. Я понимал, что на это может потребоваться гораздо больше времени, чем мне отпущено.

Я стоял в комнате при тусклом свете свечей и возносил молитву Единому, чтобы он простил мне тот страшный грех, который я собирался совершить.

На следующий день я пошёл в Пантеон и принял причастие.

Прошло немногим больше двух недель. После чего был штурм Фабрики. Разъярённая толпа, среди которой были как служители Пантеона и преторианцы, так и простые жители города. С лицами фанатиков они бросалась на Утилизатор – машину, которая снабжала город столь необходимыми вещами. Они кричали, что-то о том, что Утилизатор возомнил себя равным Хранителю, что надо его уничтожить.

Толпа сделала своё дело. Утилизатор был уничтожен, многие жители квартала тоже. Бывшая Фабрика стала прибежищем маргиналов всего города.

С Гретой меня более ничего не связывало, и я покинул бывшую Фабрику и обосновался в Рубильнике.

Я Родерик Реджинальд Саванойя, после того, как Утилизатор был уничтожен, а Фабрика постепенно стала превращаться в Помойку, чем она и является сейчас, ушёл из квартала, в котором провёл долгие годы. Как ни странно, я не испытывал сожаления. Я был рад покинуть это место, не став разлагаться вместе с остатками его жителей и наводнившим квартал отребьем.

Мне не давала покоя мысль, что слуги Пантеона скрывают от жителей города, что-то важное.

Однажды, я посетил Пантеон, чтобы отдать долг памяти своему славному предку Винсенту Саванойе. В стенах Пантеона я встретился с Гарри Одотом. Мы разговорились. Через некоторое время я вступил в общество «Память», которое возглавлял Гарри. Теперь у меня, впервые за множество производственных циклов, появилась цель, и надежда её реализовать. В обществе я вновь встретился с бывшим начальником СБ Фабрики Карлосом Де Сиерра. Среди членов общества поднимались различные вопросы. Многие из них являлись ересью для Хранителя и общества города. Но эти вопросы интересовали меня уже давно. Например, почему Хранитель определяет наши судьбы? Хотя нет секрета, что сам Хранитель создан людьми. Были и другие вопросы, которые так же оставались без ответа. Я всё больше уверился в том, что и туман, который раньше может и защищал город от Врага, теперь же защищает лишь машины, и является источником фобосов.

Через много производственных циклов я понял, что общество «Память», хотя и преследует благую цель – узнать о временах до первого причастия и исхода, реальных действий не ведёт. Разглагольствовать с рюмкой в руках о том, что было бы…, что надо бы…, мне порядком надоело.

Я ушёл из общества «Память». Карлос тоже. Вместе с ним мы основали общество Луддитов. Тут я ощутил себя вновь молодым, по настоящему молодым, как во времена, до принятия причастия, как во времена до бунта бессмертных. Люди, которые примкнули к нам, жаждали действия. Идейным вдохновителем нашего общества стал Огнедел. Мы мало о нём знали, но он жаждал действия ещё больше нас. Огнедел рассказывал, что взрывы в Научке тоже его рук дело. По-моему всё же он выдавал желаемое за действительное.

Первой нашей акцией был взрыв Вышки. Огнедел помог нам найти алхимика, и мы успешно изготовили и заложили бомбу в самом сердце квартала Трубы.

После этого взрыва о Луддитах узнал весь город. Теперь нас стали опасаться.

Последовавшая за взрывом на Вышке Ночь жжёной бумаги, конечно, больно ударила по обществу «Память». Не знаю, можно ли им теперь доверять. Они очень злы на нас. Хотя потеря ценных доисходных документов печалит и меня.

Тем не менее, мы продолжили наше дело. Расшатывали то унылое, как бы законсервированное общество города, что погряз в пороке, в своей слепой вере, что Хранитель это божество и всеми правит. Они забыли, что Хранитель был создан нашими славными предками, а значит должен управляться людьми и служить людям.

У Огнедела есть ещё одна задумка. По его мнению, следует создать машину равную по мощи Хранителю, но послушную людям, как и должно машине. Огнедел сказал, что для этого нужны жертвы, как машины, так и люди. Что ж, машина не имеет души, её не грешно и разобрать, а люди привыкли умирать. Надо же как-то использовать то, что называется даром Хранителя, во благо людей, а не машин

Я Родерик Реджинальд Саванойя уже много производственных циклов являлся личным клиентом и телохранителем потомка Рубильника - Патрона. С Патроном у меня всегда были хорошие отношения. Я бы даже сказал, что мы были почти друзьями. Я настолько хорошо его узнал, что, несмотря на то, что он всегда ходил в маске, я по его голосу, жестам и походке всегда понимал те эмоции, что люди обычно видят на лице.

Единственное, что вновь и вновь, раз за разом омрачало наши отношения, было то, что Патрон по каким-то непонятным причинам всегда отклонял моё, вполне законное, кстати, требование – провести тест крови. Я был уверен, что этот тест я бы успешно прошёл и занял место патриция.

Когда Патрон в очередной раз отказал мне в прохождении теста, я был в бешенстве.

Заметил я и ещё кое-что в поведении Патрона. Он явно стал меняться в худшую сторону.

Возможно, это связано с Толли Рэдхэдом, который уже давно пытается приблизиться к Патрону. Надо сказать, что у него это прекрасно получается.

Недавно произошёл один скандальный случай. В Рубильник заявился какой-то непонятный субъект. Он был весь в бинтах и выглядел как один из обитателей Помойки, к тому же изрядно погулявший в Тумане. Этот тип заявил, что это он является Патроном, а тот, кто находится на месте потомка – самозванец. Патрон приказал мне выставить из квартала этого сумасшедшего. А я внимательно смотрел на пришедшего и замечал, как похожи его движения, походка и голос на голос, походку и движения самого Патрона. И лицо у того тоже было закрыто, бинтами. Что-то здесь не так.

Я Руфус Волкофф по прозвищу Мясник
Это было непростое решение. Я знаю этих людей – могу назвать их имена, если меня разбудят среди ночи. Многие из них были там, когда толпа разорвала отца на куски – но они не ушли, не бросили Комбинат и Машину.
Теперь я смотрю на них и не знаю, как объяснить им то решение, которое принял. Теперь мы не просто будем производить еду – теперь мы сами станем едой.
Они стоят, сняв шапки. Они потирают похолодевшие руки. Мы курим – почти все, включая тех, кто до этого момента не брал в рот сигареты. Они задают какие-то вопросы, я отвечаю. Очень тихо, как и всегда. Мои инженеры что-то уточняют. У меня создается ощущение, что они все еще не понимают, через что нам предстоит пройти, чтобы обеспечить Город.
Разговоры прекращаются, когда я объявляю, что в Длинной вахте будут участвовать все. Начиная с мойщиков чанов и заканчивая мной, Потомком. Я вижу в их глазах какое-то звериное упрямство и смирение перед ситуацией. Кто-то кричит, что, мол, давай, Мясник, тяни спичку.
Я не помню, кто был первым. Не хочу даже думать о том, кого мы первого положили на стол. Все прошло успешно, чаны выдерживали новый… продукт. Я щедро платил тем, кто вытягивал «короткую», ходил к их семьям.
Не помню, на какой по счету Вахте, спичку вытягивает Маркус. Он только-только прошел испытание крови, через пару дней я должен объявить его Патрицием.
Он вытягивает спичку…
Дальше я знаю с чужих слов. Маркус впадает в истерику, он что-то кричит, и вместо себя бросает под нож другого человека.
Сам он проживет недолго – я сам, лично, сношу голову этой мрази, которая была моим братом. Предатель! Он предал все – память отца, который погиб, защищая Комбинат, память матери, которая погибла, рожая его, он предал людей, которые его вырастили. ОН ПРЕДАЛ МЕНЯ.
Эта падаль никогда не станет Патрицием. Он не носит номерную бирку, но настанет дань, когда он либо нашьет на себя номер, либо пойдет жрать землю вместе с помойными крысами.
Я долго думал, что ненавижу его за тот поступок. Но нет. Ненависть – слишком сильная эмоция по отношению к этому существу. Я его презираю. Легко и просто.

Я Руфус Волкофф по прозвищу Мясник
Она пришла ко мне, грязная, но все еще преисполненная достоинства. Когда пропала ее дочь, мы скорбели все вместе. Когда ко мне пришла София и заявила, что нужно уничтожить Синтезатор, я плакал. Мусорная Леди, тетка Грета.
Я не знал, как начать разговор – но она отлично знала. Кипа бумаг, которую она мне протянула – это были ее записи о последних днях Синтезатора. Тех днях, из-за которых он был предан анафеме и, в итоге, полностью отключен. Она объяснила мне, что именно они сделалыи.
Жертва Машине. Святость Машин – всех Машин – глупо отрицать. Нет ничего более великого и прекрасного из созданного человеческими руками. Но обожествление… Грешно ли считать одну Машину Богом, а другую – нет? Кто и что дает Хранителю право божественности? Дар бессмертия? Не знаю. Этот логический парадокс преследует меня с тех пор, как началось Причастие. Кто и кому нужен – мы Хранителю, или, все-таки, он нужен нам?
Я попросил ее уйти. Такие разговоры и такие бумаги – это очень опасно. Опасно настолько, что разговор об этом состоялся совсем скоро.
Ко мне пришла девушка - №42, Алиса. Она из бригады наладчиков – я освободил их от Длинной вахты. Девушка сказала, что слышала весь наш с Гретой разговор. Она сказала, что согласна стать жертвой Машине. Она испытывала какие-то угрызения совести – что-то связанное с Вахтой.
Добровольная Жертва. Я отвел ее в Зал, где и запер. То, что вышло оттуда, больше не было Алисой. Теперь ЭТО зовут Нож.
Нож очень помогает мне – такое ощущение, что бывшая №42 действительно чувствует Машину – мы смогли обнаружить и устранить такие поломки, о которых даже не подозревали. КПД производства растет, Машина сбоит все меньше. Откровенно говоря, нам открылись такие вещи, о которых, как мне кажется, не знал даже отец.
Оно говорит МЫ и просит, чтобы я привел ИМ еще людей. Оно оберегает меня и ведет себя крайне подозрительно. «Ты станешь пророком нового Бога» - вот что говорит мне Нож.
Я боюсь ее и восхищаюсь ей. Сложно испытывать иные чувства по отношению к… К кому?.. К Машине?..

Я Руфус Волкофф по прозвищу Мясник
Со мной что-то происходит. Я недавно это заметил – хотя трудно назвать это именно так – «заметил».
Я умираю. Умираю часто и невпопад. Выходя из своего кабинета. Во время инспекций. У себя в ванной. Разговаривая с людьми.
И не помню того, как умираю. Что сделает умный человек? Пойдет к Психо. К КОТОРОМУ, А, МАСТЕРА?!
Мозгоправ не нашел ничего, на что стоило бы обратить внимание. Очередной дармоед, просто взял свою цену временем и ничем не помог.
Пришлось нанять человека. КОГО, А?! Человек будет присматривать за мной, и, когда в следующий раз я умру, он все мне расскажет.
Честно говоря, я немного побаиваюсь этого рассказа.

Я, Харви Спектр, работал простым разнорабочим на Бойне, таскал всякие грузы, ведь силы то много.
Шла обычная смена на производстве, вдруг прозвучала сирена.
Стефан Волков поспешил собрать всех чтобы постараться объяснить всем рабочим завода что нас ждёт если не сплотиться всем вместе, вооружиться чем только возможно, чтобы попытаться остановить толпу и предотвратить разрушение главного управляемого центра машины завода.
Стефан сказал: «Если вы сейчас готовы, ценой своей жизни встать на защиту Машины, мы вам будем очень благодарны, так как если она будет окончательно сломана, то население города попросту умер от голода. Мы вас на это не принуждаем насильно, если вы боитесь этого и не готовы выстоять с нами, то мы вас поймем, и ваша смена сейчас заканчивается, вы можете уходить к своим родным и близким, мы на вас зла держать не будем.»
Харви понял что если он сейчас уйдет, то потом его жене (Сюзане Флорент и их дочери Розе) попросту нечего будет есть, а для него они были самым дорогим что у него было на то время. И он согласился встать на защиту Машины.
Не многие смогли пережить этот день… Стефан получил тогда тяжелые ранения, но Рабочие вместе с Юлием смогли оттеснить тех, кто напал на Стефана.
Жизнь его была монотонная, работа была однообразная, но зато пожрать есть что.
Когда люди набежали, никаких переговоров не было, началась полная резня. У Харви был только его мясницкий нож в ножнах, подарок от Мясника за хорошую службу и его кулаки.
У остальных было что только могли ухватить (гаечные ключи, арматура, топоры и т.п.)
В момент того, когда он наносил удар одному придурку, его вдруг осенило – да это же ОХРЕНИТЕЛЬНО, почему я раньше этим не занимался!!!Бойни, драги, адреналин – толи ты их толи они тебя.
Последствия этого бунта были не самые приятные. Были повреждены несколько производственных котлов, и работы стало намного больше.
Инженеры которые делали анализ повреждений завода, понимали, что на долго его не хватит… Полгода может год от силы… судьба завода неизбежна.

Я Харви Спектр. Во времена, когда о Причастии еще не заговорили люди, Сюзанна и Харви решили завести ребенка. У них родилась -девочка. Маленькое чудо, с рыжими кудрями матери, а глазами отца. Имя они дали ей совместным решением – Роза. Они хотели, чтобы Розе исполнилось достаточно лет чтобы она могла пройти Причастие и быть взрослой. Но увы этого не произошло…Маленькая дочка была весьма непослушна, и несмотря на уверения родителей, тайком от них любила играть с Софией Анной Треед. София прошла Причастие в возрасте 12 лет, тем самым обрекшая себя на вечные гормоны, детское неуклюжее тело и жизнь бессмертного. Хотя Харви и Сюзанна были против того чтобы Роза общалась с ней, она все равно иногда ослушивалась их и уходила с ней поиграть в близи Железки.
В тот самый роковой день, я Харви Спектр был на работе в Бойнях, и свидетелем смерти нашей дочери, стала моя жена -Сюзанна. На железнодорожных путях весело играли два ребенка, Роза и София, они самозабвенно ползали там и дурачились, пропустив самый первый сигнал впервые выехавшего из Тумана поезда, они успели лишь встать, когда громыхающая махина неслась на них. Возможно, был бы шанс спастись, однако, буквально за мгновение до поезда, София Анна Треед толкнула малышку Рози в спину и та полетела под колеса, спустя несколько секунд на путях осталась два искореженных тела, и только одно из них вернулось из Тумана. Так, София Анна Треед, отомстила за все запреты и убила нашу дочь Розу. Сюзанна рассказывала, что еще долгие ночи ее пронизывал взгляд, поднятый на ее Софии за секунду до удара. Привычный мир осыпался карточным домиком, тогда все потеряло свой смысл. Единственная мысль, выжженная будто в самом мозгу – отомстить! Вынашивая планы мести, Харви тщательно заливал горе горячительным, забыв о существующем мире, кажется когда-то тогда же моя жена начала сходить с ума от горя, и я оставил ее. «Отомстить» -вибрировало в каждой моей клетке тела, а потом...а что будет потом уже неважно. Как-то раз Харви был в баре, в него пришли Трееды вместе с Софией и Харви решил снять именно её. Все удивились от этого, но ему было все равно, он хватил её за руку и потащил за собой. Сказать, что она люто кричала от секса, ничего не сказать. Он пользовался ей всячески как это возможно и невозможно. Понимая это что просто так ей не отделать от него, он решил применить к этому ещё и свой нож, сказав ей всего лишь одну фразу: «Ну что, хочешь я с тобой поиграю?». С этого момента Харви стал родоначальником «забавы» с Софией Анной в Жучатнике. А жена, она погрузилась с головой в свою работу в Трубах, к ней он больше не приходил, в его желаниях и потребностях было лишь одно – забыться и мстить, забыться и мстить...

Я Харви Спектр. Во времена Великого голода Харви живя в своем маленьком домике, лицезрел как гибнет общество Смертных из своего окна и для него это стало отвратительным. Он решил уйти от них и узнал что в Бойнях во главе стал Руфус Волкофф которому требовался Глава Безопасности. По слухам он опасался чего то и ему требовался силовой актив с разными методами работы. рассматривается как клиент, регулярная оплата временем и едой. Ну и Харви решил, а почему бы и не вернутся в родной квартал. Тем более что я оттуда знаю Викторию Шаат, может и она за меня замолвила бы словечко. Харви пришел к Руфусу, они стали разговаривать. Как поведал ему Руфус многим жителям квартала некоторые нюансы не известны, да им этого знать и не нужно. Ну а его лично Руфус звал своей непосредственной охраной, с посвящением во все нюансы и Харви согласился. С этого момента Харви стал полноценным жителем квартала и стал предан ему. После Руфус рассказал ему про то что было в Бойнях. После ситуации с Большим голодом, организатором которого был Юлий Волкофф, его убрали за этот косяк и на его место встал Руфус. Остальные потомки поставили Руфусу условие, что если будут задержки по выпуску еды, хоть на чуть чуть, то квартал поделят и тогда квартал будет под местным управлением.
После попытки ремонта машины за счёт деталей утилизатора, многие котлы не выдержали и начали взрываться и инженеры наладчики которые там сгорели в пару в течении того времени пока люди умирали от голода, не могли выйти из тумана. Но даже после того как инженеры вышли, котлы все равно продолжали ломаться. И чтобы машина могла выпускать продукцию и остальные потомки не гневались, Руфус предложил решение: Пока котел не может выращивать мясо, мы будем его компенсировать мясом наших работников. Причем будет происходить расчленение людей до момента поддержания в них жизни. Ну а так как бессмертие и медикаментов практически не было то все осуществлялось без анестезии и все кто отдавал свое мясо в котел мучился от боли до смерти а производство вовремя могло поставлять еду. Поломку машин тем самым смогли компенсировать. Еду фасовали в консервных банках и производство поэтому никто не трогает. Чтобы ты Харви знал, это событие называется «Длинная вахта». Всем присваивается номер, для жеребьевки. Процедура очень простая. Твой номер будет №95.
Жеребьевку не проходит только Маркус, мой брат. Который держит свою лавку при фабрике.

Я Роберто Забарро
Всё началось с исчезновения Августы. В тот момент, когда я отчаялся и дождаться ее из Тумана, и найти ее убийцу, в тот момент, когда я сидел в своем кабинете, молча вперив взор в стакан.
-Что-то ты загрустил, Патрон - сказал зашедший Рэдхэд и я, подумав, ответил коротким кивком.

План был придуман быстро, если не сказать наспех : Рэдхэд остается и приглядывает, человек в моей маске не дает никому излишне заинтересоваться, куда пропал Патрон, а я...Я пытаюсь справиться с тем, что мешает мне работать как прежде. Как часы.

Впрочем отвлечься мне это всё не помогло. Прогулки по знакомому мне по сотне, тысяче лет городу не принесли успокоения, равно как и алкоголь в барах, как и огни всегда нелюбимого мной Жучатника.
А затем огни появились на Рубильнике. На. Моей. Электро. Под канонаду взрывов на моей Машине расцвел огненный цветок. Что есть мочи я рванулся туда, у самого выхода я столкнулся с Рэдхэдом, молча протянув руку за своей маской.

Мы ссоримся. Грязно ссоримся, хотя я понимаю сейчас, что оба были неправы и должны были быть заняты другим -организацией людей и помощью Машине. Я обвиняю его в том, что он не уследил. Он обвиняет меня в том, что не был с ними в этот момент. В порыве гнева я бью его по лицу, наотмашь, и мир мой меркнет.
До того, как окунуться в туман, через череду беспамятства я помню только отблески электрических дуг.

Он попытался убить меня. Но у него ничего не получилось.
Что ж. Посмотрим, кто кого, да, мой старейший заклятый друг?
Посмотрим.

Я Лукреция Анна Борро 13я
Секта поклонников единого Бога достаточно малочисленна. Мало, кто из людей решился отстаивать себя до конца и отказался от дара бессмертия, а со временем, она становится все малочисленнее. Поэтому когда дети рождаются уже с момента их появления на свет они обручены. Я жила со знанием того, кто мой суженный всю свою жизнь. Огдан был мне другом по детским играм, братом, моим поверенным, самым близким и родным человеком в целом мире. Именно с ним я должна была обвенчаться, смотреть как взрослеют наши дети… Огдан приходился племянником моему отцу по материнской линии. Я была уверена в том, что мы это тот счастливый случай, когда выбор сделанный нашими родителями, оказывается единственно верным, основой нашей дальнейшей жизни. Как же я ошиблась. Меня словно хлыстом ударили слухи о том, что он видится с этой сукой. Лирра Аллан Забарро была бессмертной, тупая шлюха с квартала Рельсы. Это она склоняла Огдана к тому, чтобы он предал свою веру, своих близких, меня. Она мечтала о том, чтобы он принял причастие. Горю моему не было предела, если бы не наши с Огданом родители, которые давали мне силы ждать и надеяться на то, что он вернется, что он выберет нас, я не знаю, что стало бы со мной. …
…Он всегда увлекался механикой, но когда он всерьез заговорил о механических крыльях о том, чтобы летать, покуситься на то, что по велению Единого не было нам даровано. Вот тогда мы перепугались по-настоящему. Но нет худа без добра, эта сука тоже испугалась и однажды я своими глазами видела, как они поссорились. Ни скрою я следила за ними, мне не стыдно в этом признаться и когда я увидела, что они выходят из мастерской Огдана (он с погнутыми крыльями в руках, а она с виноватым видом), как он с ненавистью смотрит на нее, радости моей не было предела. Мое сердце воспарило в небеса.
После этого случая он вернулся ко мне, я не могла скрыть ликования. Огдан был ласковее, чем прежде. О крыльях больше не говорил, о Лирре не вспоминал. Мы проводили много времени вместе, я ждала, что вскоре мы обвенчаемся. Однажды утром, о, то утро мне уже не забыть никогда, я пришла в его мастерскую. Он всегда был там, но в то утро, Единый Боже в то утро, его там не было. Я помню, как быстро забилось мое сердце. Я почувствовала неладное. Подхватив юбку, я что было сил рванулась в город. Когда я уже была очень близко, крылатая тень упала на землю, я подняла глаза к небесам и, о господи, это был он. Мой Огдан, мой крылатый Огдан он летел, он действительно летел, он покорил небо! В изумлении я глядела на него, не сразу заметив неладное. Что-то происходило там наверху, Огдан взмахивал крыльями, но терял высоту. Наконец-то я поняла, он падает. Господь наказал его! Словно тряпичная кукла он рухнул на землю. Я, не помня себя, подбежала к его телу. Слов нет передать, как смерть обезобразила моего суженного. В неестественной позе, с костями вывороченными из суставов, вытекшим глазом на окровавленном лице, он уставился на меня и тогда я поняла это не Огдан, душа души моей покинула это тело. Он в тумане, в аду или еще где-то, но не здесь.
Осознание этого, дало мне силы выйти из оцепенения, отодвинуть в сторону все мои принципы, веру моих предков, саму себя. Словно Орфей за своей Эвридикой я решила отправиться за Огданом, прямиков в ад.
Решительным шагом я двинулась в город. Путь был словно в тумане (вот так ирония), я и сама не вспомню, как я нашла того, кто был мне нужен. Гарри Одот - слуга пантеона. У меня была четкая цель, мне ни к чему было ходить вокруг да около, поэтому я прямо выложила Гарри, что пришла продать душу дьяволу. «Моя дорогая девочка, ты обратилась по адресу» - ответил он мне тогда и отвел к Софии. О, эта легендарная женщина, именно ее хранитель признал своей сестрой. Своим терпким голосов, она шептала мне мою судьбу, помимо того, что я должна продать душу дьяволу, она хотела, чтобы я стала предателем, чтобы докладывала Пантеону обо всем, что происходит на Помойке. Она сказала тогда, что некто Уолтер Уик будет забирать у меня информацию. С той поры Лукреции больше не существовало. Но для окончательного моего исчезновения должно было произойти еще кое-что… встреча с Хранителем.
О, он принял меня в свои объятия, словно ласковый отец. Но когда дверь захлопнулась, именно тогда он показал свою дьявольскую натуру. В такой плотной тьме, что казалось ее можно было резать ножом, я слышала только звук своего безумно колотящегося сердца, а потом к нему прибавилось еще кое-что, звук начавших свое движение шестеренок… Я захлебывалась в крике от невыносимой боли, когда к этому звуку присоединился хруст, это сломался мой позвоночник. Звук пришедших в движение шестеренок и хруст переламывающихся костей, вот, что осталось мне от той встречи, я слышу эту дьявольскую симфонию каждую ночь…

Я Лукреция Анна Борро 13-я.
Я вернулась домой. У меня был план, но для его исполнения мне нужно было время. Первые дни траура были мне на руку, все считали мою грусть и нелюдимость естественной, родители сочувственно смотрели на меня, но не о чем не спрашивали, ждали, когда я отойду, и наверняка готовили планы на новую партию. Род де Борро должен продолжаться, как же они ошибались, если бы они знали какой одержимой решительностью пылало мое сердце, я была уверена, чувствовала, что еще увижусь с Огданом, верну его, но время пока не пришло.
Уолтер Уик, черт его побери, появлялся регулярно, он скрупулезно расспрашивал меня, издевался, выпытывая все новые подробности о моей семье, о людях, которые меня окружали. Все его расспросы взращивали во мне ядовитое древо, имя которому «вина». Мне сложно было смотреть в глаза отцу, для меня всегда он был примером, моим идеалом мужчины и человека, а теперь я предала его. У него не будет внуков, я увижу как он умрет, если бы у меня была возможность спасти Огдана и спасти свою честь… Но выбор должен был быть сделан и он был сделан.
В один из тех бесконечных сумеречных вечером (теперь все едино) к нам на Помойку пришлось незнакомец, чужак. Он не был похож на нас, холенный внешний вид, добротное снаряжение, хорошая боевая подготовка. С завистью люди нашего квартала смотрели на него, и было чему завидовать.
На следующий день вся община была в сборе - чужак должен был говорить. Большинство пришло из любопытства, что он смог сказать нам такого, чего мы сами не знали о себе. И какого же было удивление всей общины, когда он словно Гамельнский крысолов увлек своих слушателей. Он говорил о справедливости, о нашем Боге и его речи сломали во мне это проклятое ядовитое дерево, вырвали его с корнем и яд его наполнил меня. Перед чувством вины, кажется, отступили все другие ощущения. И когда чужак призвал нас, указал нам цель – Пантеон, я готова была умереть за него (как мне хотелось тогда иметь такую возможность). Я знала, что если мы отправимся туда сейчас же, то наше восстание совпадет с жертвоприношением, а отобрать причитающуюся Хранителю душу, одно это могло стать моим противоядием!
Пока еще сладкие речи нашего крысолова действовали добровольцы из нашей общины, в числе которых была и я, вооружились и отправились покорять Пантеон. Нашей ненависти и злобы хватило на то, чтобы справиться с жильцами Пантеона в момент их «интимной близости» с Хранителем, но спустя какое-то время большинство наших людей уже начали приходить в себя, понимали, что наше превосходство не будет длиться долго, но я-то знала, зачем пришла сюда, у меня была собственная цель. Я должна была добыть своё противоядие.
Я, стараясь действовать незаметно, перебежками добралась до фигуры в белом. Это была девушка, ее лицо сияло белизной на фоне которой пылал какой-то нездоровый румянец. Я заглянула в её глаза и нашла там только свое отражение, она вся была во власти Хранителя. Иначе и быть не могло, жертва должна отважиться на это добровольно, таковы правила. Мне необходимо было что-то предпринять, и я размахнулась и ударила её по щеке со всей силы, на секунду в её глазах промелькнуло удивление, это мне и было нужно. Я схватила ее руку, воспользовавшись её замешательством и что было силы, потянула за собой.
Мы долго бежали через туман, пока не оказались на Помойке. Моя спутница словно впала в забытье, она двигалась, уступая моей настойчивости, но сама ничего не предпринимала. Это было очень кстати, никто не должен был знать где она, особенно эти псы Пантеона. У меня было надежное место в окрестностях квартала, где мы с Огданом в детстве проводили много времени вместе. Я оставила её там на какое-то время, а когда вернулась, моя спасительница уже начала приходить в себя. Я была счастлива, отобрать у Хранителя его нареченную, способа лучше уязвить этого дьявола я не знала.
Пока она пряталась, я ежедневно приходила к ней, приносила еду, много говорила о себе, о Боге, об Огдане, о своей судьбе. Уверяла, умоляла ее не возвращаться, не приносить свою бессмертную душу в жертву. Первое время она сопротивлялась, отмалчивалась, иногда избегала меня. Я хотела дать ей время, хотела, чтобы она поняла меня.
И вот однажды, когда я уже совсем отчаялась, моя таинственная незнакомка, откликнулась на мои мольбы. После одного из моих монологов, она бросилась ко мне в объятия и горько заплакала, девочка, наконец, поняла, какую жестокую судьбу уготовили ей слуги Пантеона, как чудовищно она могла провести свои последние минуты на земле. У неё больше не было сомнений, она перестала быть ланью и начала мыслить как охотник.
P.S. Уик навещал меня, я пыталась сделать вид, что ничего не знаю о девушке, не думаю, что он мне поверил. Он опасен для меня, но пока я не знаю, что с этим делать.

Я Лукреция Анна Борро 13-я.
Пока утоление моей жажды по возмездию занимало меня, я не забывала о своём главном деле, о том, из-за которого я оказалась во всём этом дерьме. Я ведь продала свою душу, обрекла себя на вечное проклятие, предала свою семью. Я обещала себе отправиться в ад за Огданом, и пусть преданный мною Бог будет свидетелем этого.
Наверняка вы слышали о них, о безумцах, танцующих танго смерти. Они делают это напоказ, не скрывают себя, их можно увидеть на площадях, рынках, уличных праздниках. Название их так же противоречиво, как и то, что они делают. Мухи в янтаре. Такое не скоро забудешь, вот и я не забыла. Они были те, кто мне нужен, мои проводники в царство Аида, где я найду свою Эвридику, чего бы мне это не стоило.
Никто никогда не знал наверняка, где они объявятся, поэтому мне всегда приходилось быть настороже. И вот однажды удачи улыбнулась мне своей смертельной улыбкой.
Один зевака на улице вывел меня из оцепенения, когда я бродила по городу в поисках чего-то, что подскажет мне, где их искать. Он безумно хохотал и кричал – «Они режут друг другу глотки». Мне не нужно было повторять дважды, я поспешила туда, куда он указывал. Мужчины и женщины кружились в танце, лица их освещали счастливые улыбки, а в руках блестели остро заточенные кинжалы. Вокруг них уже собралась толпа, все знали, чем это закончится, все знали, что вскоре площадь обагриться кровью. Я стала протискиваться сквозь, стоявших плотным кольцом людей. С огромным трудом, но мне это удалось. Я рванула одного из убийц за руку, он будто знал меня, будто ждал, что я объявлюсь здесь, с плотоядной улыбкой, он наклонился ко мне и прошептал мне на ухо место нашей следующей встречи и тут же, освободившись, закружился с остальными в своем смертельном танце. Меня захватил восторг, я уже была очень близко к своей цели! И брызги крови, попавшие мне на лицо, были словно божественное помазание.
Потом были и другие встречи, одной дело, конечно, не ограничилось. Постепенно, шаг за шагом, я узнавала их философию, особый взгляд на мир, на жизнь, на смерть. Они ратовали за то, что весь этот мир только сон. Мы все мертвы и видим один и тот же сон, а чтобы выбраться из него нужно массовое пробуждение (убийство). Они поклонялись смерти, о, эта богиня была строга, но справедлива и все рано или поздно должны с ней встретиться, а если тебе нужно привлечь её внимание, если тебе нужна её помощь? Вот тут-то её жрецы и могут помочь, в момент убийства выделяется огромной мощности энергия, которая, безусловно, привлечет Богиню. Только на это и была надежда. «Пусть же Богиня будет благосклонна и пришлет ко мне душу Огдана» – вот мысль, которая промелькнула в моём сознании, когда я почувствовала на шее поцелуй клинка.
…Следующее, что я помню сплошной туман, серой стеной, окруживший меня. Я молча озираюсь, пытаюсь идти напрямик, надеясь, увидеть хоть что-то – деревья, траву, что угодно. Но вокруг только туман. Я повернулась вокруг собственной оси в попытке оглядеться и чуть с ума не сошла от ужаса и счастья, увидев Его! Тот, ради которого я лгала, предавала, продала собственную душу, стоял прямо напротив меня, Богиня, молитвы мои услышаны! Я попыталась обнять его, но он отнял мои руки, задержал их и опустил, его взгляд был холоден и пуст, а посиневшие губы потянулись к моему лбу, чтобы поцеловать. Как только он коснулся меня, я ощутила невероятной мощности чувство сопричастности к таинству, оно словно комок энергии зародилось где-то в солнечном сплетении и поднималось вверх, стремясь покинуть мое тело.
Очнулась я недалеко от родного квартала, что-то навсегда изменилось, в схватке со смертью я не добыла то, о чем больше всего на свете мечтала, последние остатки человечности исчезли в Лукреции, больше у меня не было желаний, не было потребностей, не было сострадания. Я стала носителем этой невероятной сверхъестественной энергии

Я Виктория Шелли Кортес.
Я ждала клиента, поэтому, когда дверь приоткрылась, рефлекторно потянулась за мнимкой. Я повернулась, чтобы пригласить клиента присесть и оцепенела. Мнимка выпала у меня из рук, сердце бешено заколотилось. Сквозь дверь просочилось существо, ужасная, ломаная фигура с размытым лицом. Вслед за ней вошел человек, он был в маске, но ему не нужно было представляться. От его запястья тянулась цепочка, приковывающая фобоса к человеку. Все самые страшные картины, самые мрачные слухи, ходившие в городе про Паука проплыли у меня перед глазами. Я попыталась выдавить из себя хоть звук - тщетно.

Раздался голос: “Девочка, ты заинтересовала меня. Будем с тобой работать. Для твоего же блага, разумеется”.
Никакого согласия не требовалось.

И вот я уже стою в лабиринте, сплетенном из деревьев. Они кряхтят и извиваются, словно недовольны собственной близостью. Я чувствую, что они желают обвить меня ветвями, вонзить шипы, удушить, забрать, искалечить. Им вторит хмурое небо с густыми иссиня-черными облаками.
Мне не устоять на месте, слишком опасно, слишком липко, и вот мои стопы уже несут меня вперед. Я бегу к самому широкому проходу, заворачиваю за угол, еще один, деревья практически подступают к моим стопам. В этот момент я натыкаюсь на дверь, овсяную легким свечением, я узнаю ее, я открывала ее много раз.
Я вхожу домой, свет камина слепит мне глаза. На диване лежит брат, что-то бормочет, как всегда что-то принял. Мелькает мысль, что мы не виделись довольно давно, а вспомнила я о нем только сейчас здесь, в моем воспоминании...интересно. Над братом порхает мать, учит его жизни. Удивляюсь, что она не оставляет попыток.
Никто не обращает на меня внимания, я подхожу к ним вплотную, провожу рукой по красивому лицу брата - для них я не существую.
Не отдавая отчета своим действиям, я взбегаю по лестнице наверх, дверь в кабинет отца приоткрыта, он склонился за работой.
И вот я снова внизу, стою перед входной дверью и не решаюсь выйти, покинуть свое убежище. Но я знаю, что здесь нет выхода и шагаю за дверь…

Снова на меня давит лабиринт, идти стало тяжелее. Время от времени, боковым зрением я замечаю мою дверь, она приглашающе светится, я поддаюсь, но за ней лишь одно - брат, мать, отец, неизменные и так будет всегда.
Я решаюсь пойти дальше и выхожу на каменную площадку. Ветви деревьев затягиваются за моей спиной. В центре площадки стоит алтарь, над ним склоняются два фонаря, но только один из них освещает фигуру на алтаре. Руки Виктора скованы цепями, рядом лежат нож и веревка с петлей. Я спрашиваю брата, что здесь происходит, он отвечает, что скоро явится ОН, поэтому я должна освободить его. Но мне хочется совсем не этого. Я знаю, что я должна сделать, но не решаюсь.
Лабиринт позади меня раздвигается, и по спине пробегает холодок. Я хватаю нож и поворачиваюсь, но не успеваю даже замахнуться.
Фигура в маске взмахивает косой, я чувствую невероятную пронзающую боль, словно порвалась каждая клетка внутри меня. “Долго думаешь!”
Вспышка, и я снова вначале лабиринта. Он полностью изменился, но я чувствую, что знаю, куда мне идти. Еле плетя ноги, добираюсь до алтаря, беру в руки нож (в этот раз я ощутила приятный холод рукояти), и резко вонзаю его в сердце Виктора. На его лице застывает удивление. Я чувствую удовлетворение и свободу.

Вспышка, и я оказываюсь на равнине. Резкий порыв ветра уносит мою шляпу. Вдалеке я вижу какое -то строение и устремляюсь к нему. Туфли грязнут в песке, глаза слепит пыль, на зубах привкус пепла.
Я достигаю места, но никакого строения нет. Я знаю, что это дом, и он охвачен огнем, но самого его не видно. Пепел оседает на мое платье, оставляя мелкие прорехи. Кажется, воспоминание кто-то правил.
Но я знаю, где я. Это госпиталь. Вокруг валяются обломки зданий и техники, куски человеческого мяса и стонут умирающие. Все это я уже видела. Только в этот раз у мертвецов, раненых, санитаров, у всех людей - нет лиц, они словно обтянуты гладкой кожей. Манекены. Я догадываюсь, что ОН мне подготовил.
И вот я вижу отца, плетущегося мне на встречу. Из его разорванного живота свисают кишки, он наступает на них и вырывает. Руки вывернуты в разные стороны. Половины лица нет, но один глаз смотрит прямо на меня. Из его глотки с хрипом и кровью вырывается “Что ты наделала? Спаси нас!”
Под ногами я вижу нож, тот же, что и на алтаре. Я подхожу к отцу и перерезаю ему горло, он заваливается на меня, но я просто отхожу в сторону. Я чувствую страх от того, что я не просто взмахнула ножом, я перерезала что-то внутри себя, что-то старое.
Но это не все, должна быть она.
Мать, изорванная на кусочки, ползет ко мне, она выглядит жалко и ничтожно. Я не хочу снова заносить кинжал. Я сажусь на колени перед ней, чтобы утешить то, что от нее осталось. Она впивается мне в глотку и вырывает кусок плоти. Я знаю, что кровь мне не остановить, я усвоила урок.
Вспышка.

Я сижу в кресле. Вонь и смрад остались где-то вдалеке. Я вижу в окне бак водонапорной башни, кажется, я где-то в трубах. Я чувствую как расслабляюсь. Перед собой я замечаю человека, он сидит ко мне спиной.
Мгновение и мои руки, и ноги намертво зафиксированы. Оковы болезненно впиваются в мои запястья и лодыжки.
Конечно, это Он. И он хочет от меня воспоминание, он должен скормить его своей зверушке. Он просит меня не сопротивлятся. Почему же мне кажется, что хочет он как раз обратного?

Но он не шутит, он отрубает мне палец за пальцем, вонзает лезвие в мое тело до тех пор пока я не впадаю в забытье и умираю.
Я открываю глаза, я снова в кресле. Он снова делает мне предложение, я снова молчу...пока не начинаю дико кричать от того, что он отрывает от меня куски плоти.
Агония заканчивается, и я снова оказываюсь в кресле. И снова боль..
Он просит отдать ему всего лишь воспоминание, Виктор, мать, отец, Адам...
Я открываю глаза только для того, чтобы их снова застлала кровь. Я чувствую вкус своей плоти и вкус металла. Веревки, ножи, волосы, ногти.. Умирание и снова пробуждение.
Лицо брата застывает у меня перед глазами, надо только отдать.
Я чувствую, что скоро попрощаюсь со своим рассудком, но я снова качаю головой.
Пытка заканчивается, я лежу на полу в луже собственной крови, все тело изрезано. Надо мной стоит человек в маске: “Найди меня, это твое второе второе испытание. Поняла?”
Я киваю. Я буду искать.

Я Джошуа Габриэль.

Город. Мои Альфа и Омега. Мой дом и моя вечность. Моё прошлое и моё будущее. Я люблю тебя – ты подарил мне вечную жизнь. Я боюсь тебя – ты берёшь огромную цену за свои дары.

Хотя кого я обманываю. Город слишком общее понятие, город – это скопище кварталов, город – это толпы людей, город – это удивительные машины. Когда я говорю о Городе, я говорю о Хранителе. О машине, ставшей моим Богом. Ибо только Бог может даровать вечную жизнь. Ныне и присно и во веки веков Аминь.

Как странно сейчас вспоминать всё с самого начала. Каким это кажется далёким, невероятным, как будто подёрнутым дымкой Тумана. И из этого Тумана в моём сознании встаёт старый город – до Хранителя, до Максимуса, до Бунта бессмертых - город моей юности, город моих надежд, город самого большого страха моей жизни.

Меня звали Джошуа Габриэль. Да, эта фамилия не ошибка, моим предком действительно был Фернандо Габриэль, конструктор Хранителя, своей жертвой, спасший Город. Меня с детства пичкали этой историей, первые десятки раз, она казалась мне героической. А потом пришёл страх смерти – я не помню, когда о появился, то ли во время тяжёлой болезни, то ли, когда я чуть не утонул во время купания. И история поменяла свой смысл – жертвенная смерть Предка, оставаясь прекрасным деянием, стала худшим моим кошмаром. Раз за разом я клялся себе, что ничто и никогда, никакая цель и никакой человек не заставят меня пожертвовать собой. Не потому что я ценен, а потому что я боюсь великого ничто по ту сторону жизни.

Семья моя была зажиточной, дом располагался в Центре, я получил хорошее инженерное образование и должность. По праву родовой фамилии, я стал начальником инженерной службы по поддержанию работы Хранителя. Название громкое и почётное, но работа достаточно непыльная. Ведь Хранитель был Машиной, которая не ломалась. В итоге, всей работой занимались три человека – я и два моих подчинённых, братья Леонард и Орландо Грей. Я взял на себя обязанности инженера, Леонард – программиста, а Орландо готов был подменить каждого из нас по мере надобности. В целом, мы были дружной командой, и моё право на старшинство оправдывало только наличие ключа, позволяющее входить непосредственно к пульту Хранителя. Именно этим ключом мой славный предок отпер дверь перед своей великой жертвой, так успешно защитившей Город благодаря возникшему Туману. Впрочем, кроме самого факта входа внутрь ключ больше ничего не давал. Пульт со времён Великой жертвы оставался заблокированным, поэтому пользы от этого помещения толком и не было.

Год шёл за годом, администрация манипулировала мафией, мафия боролась между собой за влияние, машины ломались, начались голодные бунты, но наш участок оставался неизменным. Смерть всё время была где-то рядом, но не у нас. Я стал замечать, что Леонард всё чаще общался со странным типом по имени Фавн Фавн, не придал этому особого значения. И вот однажды Леонард подошёл ко мне со странным предложением – он предложил пообщаться с Хранителем напрямую, используя двоичный код. Я не очень в этом понимал, но Орландо подтвердил, что это возможно. Вдвоём они уговорили меня открыть дверь и вставить в пульт какую-то загрузочную дискету. Впервые в своей жизни, я увидел, что пульт ожил. Хранитель начал общаться с нами, в основном, он, конечно, общался с братьями

Греями, ведь именно они были программистами, но некоторые инженерные проблемы и толкования ответов Хранителя мы обсуждали все вместе.

Главное из сказанного Хранителем – необходимо принести Жертву. В обмен на это Хранитель обещал нам восстановление Машин и бессмертие. Бессмертие! Жертва! Самое желанное и самое ненавистное в моей жизни.

Я боялся принимать Причастие, Орландо сомневался, но был склонен согласиться. Леонард горел этой идеей. Видя наши сомнения, он отправился искать себе последователей. И вскоре нашёл шестерых людей, которые поверили ему. Именно тогда он отказался от своего обычного имени, взяв взамен звучное имя Максимус. Так или иначе, новоявленный Максимус и верные ему люди первыми приняли Причастие. Выглядело это чудовищно, кровь лилась из под Хранителя, был слышен страшный хруст, но через какое-то время все вернулись живыми и невредимыми. Ну что же – практика – критерий истины, я прошёл Причастие во второй волне, я верил, что навсегда избавлюсь от страха смерти, я принял предложение Хранителя и подавил в себе сомнения. Я вернулся.

Историю Бунта Бессмертных я пересказывать не буду. Максимусу удалось взять власть в свои руки, семеро его сторонников, включая меня, составили его ближний круг. Мои сомнения, казалось, были мне прощены, и мы вместе с Орландо Греем посвятили себя интереснейшей инженерной задаче – постройке Часов: сначала больших часов для Машин, затем – наручных часов для тех, кто принял Причастие. Таких становилось всё больше и больше, и по статистике от 20 до 30% людей не возвращались – они не смогли принять Причастие, возможно, им мешали внутренние сомнения или отсутствие веры. Я же был счастлив: бессмертие, возможность подарить его другим людям, интересная работа, право учить новых инженеров – это был счастливейший период моего существования.

Но счастье даже у бессмертных не может длиться вечно. Максимус всё больше отдалялся от нас, казалось, его гипнотизировал звук собственного голоса. Вчерашний программист истово уверился в собственной избранности и непогрешимости. Однажды он собрал нас, всех семерых своих последователей, и торжественно заявил нам, что настало время второй части Великого Плана – получение власти над Хранителем, ибо люди должны править людьми. Мы пошли за ним в тот же зал, где Максимус торжественно заявил, что мы, все семеро должны принести себя в жертву и принять окончательную смерть, именно тогда Хранитель покориться людям, а конкретно ему – великому пророку Максимусу. Сказать, что я в этот момент запаниковал, это значит сильно преуменьшить действительность. Все мои забытые страхи, вся моя ненависть к истории моего предка обрушилась на меня в мгновение ока. Но Максимус, казалось, не сомневался в нашей способности пожертвовать собой ради него. «Нет, я не согласен», - мысленно закричал я. И хохот Хранителя стал ответом на мои мысли. Ты ошибся, Максимус, не все твои люди готовы к жертве, а значит, ты умрёшь, вот что сказал Хранитель. Последнее, что я услышал был хрип Максимуса: «Твари, кто меня предал?», и дальше память и силы оставили меня. Очнулся я, как это обычно и было в Тумане совершенно разбитым. Вернувшись в Город, я понял, что прошло довольно много времени. София возглавила Пантеон, а Максимус и шесть остальных святых «покинули Город». Мне удалось добиться аудиенции у Живой Святой, и итог её был прост – «молчи о случившемся или безумие станет единственным твоим уделом. Когда же власть моя станет твёрдой и ей не помешают никакие рассказы – приходи, я найду для тебя место в Пантеоне. И

помни, я всегда буду приглядывать за тобой». И я покорно ушёл, ожидая своего часа.

Эмоции:

• страх смерти (из-за истории о Славном Предке и его жертве).

• любопытство (возможность поговорить с Хранителем).

• вера (обретение вожделенного Бессмертия, благодаря Хранителю)

• ненависть (из-за безапелляционного требования Максимуса пожертвовать собой ради его величия и власти).

• покорность (София, и её требование хранить молчание).

Навык: Инженер

Ценность: Одна из самых важных в жизни вещей в том, что никогда нельзя успокаиваться, потому что даже если всё в абсолютном порядке, катастрофа прячется где-то рядом.

Я - Родриго де Борро.
Когда-то…. Или вчера, неважно… В общем, до установления нынешнего порядка я был главой Семьи. Уважаемым, родовитым человеком. И если ко мне приходили с уважением, я… мог помочь. Мафия, скажете вы? Ну да, мафия.И дети мои: Чезаре… Джованни… Лукреция…. Джованни, тот больше по наркотикам спец был, а Лукреция – по финансам.. И Бога Единого мы тогда почитали, а как же иначе? Всё, как полагается.
Были еще Моралесы. Тоже Семья. Конкуренты. Но как-то поделили тогда территорию, особо не грызлись.
А еще Стелла, Стелла Кортес. Она тогда в Администрации заведовала Медиа.Какая была женщина, ах! Вспомню, и на душе тепло становится, тепло и легко. Как мы тогда встречались, какие жаркие ночи проводили… драгоценные воспоминания, которые я перебираю нечасто, чтоб не затерлись.
И собствекнно, что мне было делить с Администрацией? Где подмажем, кго надо, а где Стелла поможет… Не мешали они нам.
А когда Максимус одолел тогда Администрацию, пришла ко мне София. И сказала она: вы, сеньор де Борро, уважаемый человек. К вашему мнению люди прислушаются. А завтра состоится суд над теми, кто притеснял народ при Администрации. И увас, сеньор, есть выбор: будете вы среди судей – или же среди подсудимых, сами знаете, есть за что, причем со всем семейством.
И я воссел среди судей… но глядел я тогда не столько на подсудимых, сколько на Паттинмайка. Он незаметными жестами командовал нам, кого казнить, кого можно и помиловать. Только когда Стеллу вывели, попытался я за оправдание голос поднять, вопреки указанию Паттинмайка. Не получилось, другие судьи голосовали за казнь. Приговоренных тогда держали в тюрьме, и ночью мы с сыновьями подкупили стражу, выпустили Стеллу. Она бежала, но схватили нас.
И снова пришла София. И снова она дала нам выбор. Сегодня, сказала она, покарают осужденных вчера главных преступников. И хватит на этом крови. Народ получит свою жертву, а остальных – и вас – можно будет пощадить. Но – отрекитесь прилюдно от Единого и поклонитесь Богу-машине. Хранителю. И я понял «Вот моя кара за своеволие». Придется глотать горькую пилюлю, да еще всем видом демонстрировать, как вкусно. Ради детей.
Да, я поклонился. Сказал нужные слова при всех. Детям кулак показал: делайте, как я! А они…. Они не поклонились. В этот день не церемонились –тут же отвели очередную парнтию на задворки и донеслись выстрелы. И я – о ужас! - уже ничего не мог сделать, и отречение мое пользы не принесло. Не помню, как я в тот день дошел до дома…
Но ночью в мою дверь постучали. Чезаре и Лукреция. Чудо – их только ранили! Они пролежали под телами до ночи, потом пробрались домой. С невероятным облегчением я обнял детей, и Чезаре сказал, что решился тоже принять причастие Хранителя. Но Лукреция осталась тверда в вере в Единого. Таков был ее выбор. Те смертные на Помойке – по большей части ее потомки. Сколько уже прошло поколений с тех пор…

Я – Родриго де Борро.
Когда в Городе стал устанавливаться новый порядок, началась дележка территорий и сфер влияния. Говард Принц, нынешний Машинист, пришел к нам и попросил помощи, хотел отхватить Рельсы. Мы с сыновьями пошли с ним. И всё прошло бы гладко, никто не должен был пострадать, если бы они не сопротивлялись… Но Фернандес, мерзавец этакий, заорал дурниной и кинулся на нас с арматурой. А за ним и остальные. Пришлось драться. А они ж тогда почти все через Причастие пройти не успели, ну и умирали окончательной смертью. Квартал Принц получил. А я задумался: что же это такое? Мы все можем… нет, должны получить бессмертие. А что мы делаем? Убиваем, лишаем людей их шанса на вечность. Прямо на пороге, вот что обидно и неправильно. С другой стороны, они сами виноваты, дурни, поперли с голой пяткой на шашку. Отложил я эту мысль до случая.
А случай не замедлил прийти. Теперь через Чезаре попросили у меня помощи для двух девушек, Камиллы и Мелиссы Хайсмит. Их Паттинмайк-младший, он тогда Трубы держал, в бордель определил, а им там не хотелось оставаться. Пошли мы на Трубы. Там бойня была серьезная, кровь ручьями хлестала, но мы всё же победили. Девочки с тех пор Трубы и держат. А я снова задумался… о смерти, об убийствах. Мы ж бессмертные, зачем всё это? А скажи кому, что Родриго де Борро пришел к выводу, что убивать людей нехорошо… Засмеют, это еще полбеды. А вот подумают, что старик хватку потерял… ослабел… и теперь можно с ним делать то же, что он в Трубах и Рельсах, да и не только там…
С кем поговорить? Только с Софией. Выслушала она меня внимательно, и сказала: это всё от того, что ты своим хотением живешь. Твоя воля тобой правит. А если будешь служить тому, кто выше тебя… Нет, не человеку. Богу-Машине. Хранителю. Он выше всех, он не ошибается. И у тебя сомнений больше не будет. Вот так я и пришел в преторианцы. И не скрываю этого. Все знают, я живу ради Хранителя.
А враги у Него есть. То мерзавцы из общества «Память» вылезут… Пока эти диссиденты только книжки читали, никто их и не замечал. Но когда они Вышку подорвали, стало ясно: терроризм надо пресекать с корнем. Начиная с книжек. Мы, преторианцы, тогда прочесывали квартал за кварталом. И жгли запретную литературу, которую находили. Не зря ту ночь прозвали Ночью Жженой Бумаги. Только Медиа и Рельсы тогда возмутились и не пустили нас к себе. Была драка... Но Моралес приказала отступить. И мы ушли. Мы дисциплинированные. То Утилизатор стал ВЕСТИ СЕБЯ. А это может только одна Машина. Да, правильно, Хранитель. И мы показали Утилизатору, кто тут главный. Утилизатор был отключен и разобран на винтики. А Моралес тогда предала Хранителя, переметнулась к кварталу. Что ж, теперь у нас главный – Уик. Неверным среди преторианцев места нет.

Я – Родриго де Борро.
Что-то в Городе не ладится. Туман наступает. Время в дефиците. Всё постепенно разваливается, несмотря на наши усилия. Хранитель говорит, что мир наш не приспособлен для бессмертия. Но когда Он создаст новый, правильный мир, и мы туда уйдем, вот тогда забот больше не будет, там изначально всё будет устроено так, как надо. В этом и состоит Великий Проект – помочь Хранителю создать для нас новый мир.
Но для проекта нужны ресурсы. Детали машин, в том числе. И мы их заказывали Машинисту, тот привозил их на Поезде. Ожидалась последняя поставка… Но эта сволочь Машинист привез детали - и вдруг поднял цены втрое. В Пантеоне все были в ярости. София даже одобрила план, по которому мы ограбим склад Машиниста, заберем детали, а потом оплатим их по цене, обговоренной заранее. Организацию этого дела поручили мне.
Я нашел алхимика, Крида, он сделал нам бомбу. Алиса Мертон открыла дверь. Парень из Медиа проник внутрь… Мы рассчитывали, что взрыв будет небольшой. Что пошло не так? Взрывом разнесло пол-вокзала. Досталось и Помойке, там занялся пожар, погибли смертные… Неважно, что это мои дальние потомки, но смертным причинять вред запрещено. Кто в этом виноват? Пока не знаю, но разберусь. И тогда он позавидует мертвым…

Я София-Анна Треед
День повторяется за днем. Смена времен суток не имеет значения-ты всегда знаешь. где и с кем ты проснешься, куда пойдешь, кого встретишь. Живи еще хоть четверть века, все будет так, исхода нет.
Безысходность рожает злость. Тупую человеческую ярость, свойственную тем, кто не смог смириться. Ярость, с которой люди стучат руками и о стены, разбивая в кровь кулаки, кидаются на самых сильных противников, летят грудью на амбразуры.
Почему какая-то группа людей решает за меня как мне жить? Почему я должна употребляться песчанной мыши- жрать всякую дрянь, скрываться от каждого, кто сильнее, радоваться украденной минутке или бесплатному куску хлеба? Почему я вынуждена бесконечно существовать в джунглях, где человек человеку не то чтобы волк-паук в банк- беззастенчиво сожрет любого, кто даст слабину?
Почему, почему, почему? Столько вопросов,на которые никто не может дать ответ.
Потому что ответ я должна дать сама.
Город, как одержимый, молится на Хранителя и питающие его Машины, не понимая, что те превращают жителей в животных. В себе подобные агрегаты с заданными функциями. Ни открытий, ни достижений, ни семьи. Ни любви, ни тоски, ни жалости. Лишь четко поставленные задачи. Береги свою машину, храни ее,корми. Без нее тебе не прожить.
Прожить. Вспомни свою жизнь до Причастия- только тогда ты и был живой.
Вот и ответ на вопрос о том,как жить дальше. Не надо быть семи пядей во лбу.
Слава луддитов громыхает по всему Городу вместе с их бомбами. Я завидую им-они единственные в городе, кто еще жив. И единственные, кто понимает. Люди-машины, привыкшие во всем полагаться на свои божества, не представляют, как жить,если машины вдруг откажут. Я смеюсь над ними. Я хочу к луддитам.
Я хочу быть живой.
Электро взорвалась глубокой ночью, город погрузился во тьму, стихла музыка в баре. народ высыпал на улицы, на чем свет стоит костеря проклятых террористов. Но еще раньше к Электро приблизилась фигура, на ходу скидывающая плащ.
Валери Саванойер. Это точно она-я давно за ней наблюдаю. Уж больно часто выходит из строя Электро. Я прихожу в квартал к Августе, просто, в гости, и слежу за всеми, присматриваю, кто больше всех подошел бы на эту должность. Люди-машины давно утратили наблюдательность. Я не хочу быть такими,как они.
Я видела как аккуратно, со спины, Валери отправила в туман часовых, как приблизилась к машине, как отошла от нее за несколько секунд до взрыва и как ловко смешалась затем с толпой, сотрясая воздух проклятиями.
Теперь дело за малым-набраться храбрости и подойти к ней. Хотя… ну чего мне уже бояться?
Валери сидела в баре, пила какую то очередную дрянь, отдыхала после рабочего дня. когда очередной приступ жалости к себе подобрался к горлу. Решено. Сейчас или никогда.
-Валери… Это.. Слушай..- слова вдруг встали комом. Неужели я еще способна волноваться?-Я все про тебя знаю. Я видела, как ты выходила из машинного отделения Электро перед последним взрывом…
На лице женщины отразилась невероятная гамма эмоций. Судя по всему, сейчас она решала как именно запихает в меня оставшийся запас взрывчатки.
-Да нет же, Валери! Возьми меня с собой, в банду, в луддиты. Я хоть что делать буду, я помогать хочу! Пожалуйста… Я больше не могу так жить..
Самообладание покинуло меня и я разревелась. По детски, в голос, искренне и безутешно, выплакивая всю накопившуюся боль. Люди-машины бросали равнодушные взгляды и проходили мимо- такое случается сплошь и рядом, что ж теперь, возле каждого останавливаться?
-Пожалуйста, Валери! Ты же не такая, как они, ты же еще не машина! Дай мне шанс!
-Ну тише ты- сердито прошептала женщина- ты бы еще в Пантеоне разревелась. На вот, вытрись. Не ной. Я подумаю насчет тебя. Ты ничего такая- наблюдательная, неприметная. Такие могут нам пригодиться. Я спрошу у остальных. А теперь все, вали отсюда, голова от твоих воплей разболелась.
В ту ночь я впервые за много лет спала спокойно, без всяких сновидений. У меня появилась надежда.
Валери сама подошла ко мне несколько дней спустя.
-Мы подумали. Вроде ты нам подходишь. Но, право на счастье надо заслужить. Мы тут хотим еще кое что сделать и нам нужно время. Принеси мне часы, неважно чьи, и можешь считать себя в деле.
Стащить часы не проблема, они у каждого есть, у некоторых даже несколько. У Барыги,например, или у Ломбарда. Но, Барыга-плохая идея, если что-то пойдет не так, мне все мои горести раем покажутся, а вот с Ломбардом может и прокатить, отмажусь, если что, он из тех, кто еще ведется на мои слезы и детские босоножки. Сочиню историю потрагичнее.
Поздний вечер- самое удачное время. Народу в баре полно, шумно, тесно, сесть рядом с Ломбардом не составило никакого труда, он даже не заметил-так увлекся впариванием кому- то воспоминаний. Господи, да у него карманы не сходятся от набитых в них часов! И он так в бар пришел! Вот наивный то, как будто вчера Причастие прошел! Сам Хранитель велел. Возьму парочку- одни для дела, вторые на удачу.
Встреча с Валери заняла меньше пяти минут. А спустя четверть часа Медиа издала свой последний на сегодня вздох.
Принципы: хочешь, чтоб все было хорошо- сделай это сам.
В борьбе обретешь ты право свое.

Я София-Анна Треед
Одна за другой выходили из строя машины, лопались лампы, бились стекла. Обезумевшая толпа носилась по улицам, хватая все, что попадется под руку, погребая под собой каждого, кто зазевался. Я сновала с ними и даже не пыталась ничего отыскать, все равно отнимут. Просто страшно было везде- страшно сидеть, страшно в тишине, страшно, когда слышишь чьи то шаги. А в толпе вроде как теплее даже. Родители уже давно исчезли с поля зрения, наверное заперлись в подвале и не откроют даже под угрозой расстрела. Что еще остается делать? Только бежать.
Силы закончились где то через полтора часа. Какое там бежать- я даже дышать не могу. Все, плевать, вот сейчас сяду здесь и умру. Пофиг.
В конце переулка показалась фигура. Такая же запыхавшаяся, нетвердо стоящая на ногах. Да это Карл Хайнц. Красивый. Карл дошел до меня, тяжело опустился на землю, несколько минут молча смотрел на меня.Затем сказал: С тобой всё в порядке? Тебе не о чем волноваться, я отнесу тебя в безопасное место...
Принципы: цель оправдывает средства, война все спишет

Я Дита Треед
«…Квентин Кинг тоже попал под убеждения Стивена. Когда мы привели Софию Анну к Хранителю, он тоже пришел со своей дочерью туда. Там была эта женщина из Пантеона – Амалия Кларк, которая должна была провести обряд. София Анна была сильно напугана, у нее началась истерика. Тогда Стивен дал ей успокоительное, чтобы ей легче было пройти Причастие.

Кинг нас торопил. И вдруг появилась его жена Августа с пистолетом. Она была не в себе от ярости. «Отойдите от моей дочери!», – закричала она. Я помню отчетливо, как мы со Стивеном одновременно сделали шаг вперед, чтобы закрыть собой Софию Анну. Не берусь судить нынче, что это было – проявление родительских чувств или отсутствие большого страха перед смертью, как у всех Причастившихся.

Августа выстрелила. Квентин рухнул на землю. Началась суматоха. Амалия Кларк незаметно куда-то свалила. Августа же схватила свою дочь за руку и увела ее. Но, главное, исчезла София Анна! Она так и не прошла Причастие, но ее нигде не было…

На какой-то момент мне показалось, что я могу прямо сейчас сойти с ума. Тогда я еще довольно часто видела во сне лицо своего умершего от мазуты сына Александра. Если мы потеряем еще и дочь… Не знаю, что меня тогда удержало – наверное, надежда, что она все-таки найдется».

Я Дита Треед
«…В один из тех крайне неспокойных дней, когда начались голодные бунты, я привычно шла на работу к машине. Не помню, почему была одна – кажется, Брут ушел чуть раньше. У ворот стояла толпа людей, которые что-то возбужденно кричали. Подначивал этих людей Толли Рэдхэд – один из инженеров. Энергичный, но не так, чтобы семи пядей во лбу.

Рэдхэд кричал, что Заббаро в край охренели, и пора свергать эту зажравшуюся власть. Я остановилась, поскольку подойти к воротам из-за толпы было сложно. Рэдхэд, как назло, меня заметил: «Дита! Пошли с нами! Хватит нам прозябать! Мы должны сами позаботиться о себе. Пойдем!». Но я только молча помотала головой и не пошла. Не знаю, почему. Какое-то мерзкое предчувствие появилось тогда, засосало под ложечкой…Очень мне не понравился их слишком буйный настрой.

Толли ее что-то покричал и увел за собой людей. Я так и осталась стоять в нерешительности. Они зашли и почти сразу же началась стрельба. Меня охватил ужас, сковал на месте. Не знаю, сколько я так стояла, но тут из ворот вышел Патрон Электро Роберто Заббаро. Он нес на руках дочь главы семейства Заббаро, служащего Администрации. Как оказалось, самого его и его жену убили именно в той перестрелке, тем кровавым утром. Роберто остекленевшим взглядом посмотрел на меня – наверное, вид у меня был совсем жалкий – и сказал не приходить на работу ближайшие несколько дней.

Я послушалась. Пришла к машине только через четыре дня. Новым патроном стал Толли Рэдхэд. И с тех пор он меня не взлюбил, что не пошла тогда с ним. Роберто Заббаро, напротив, кажется, запомнил, что я не стала участвовать в бойне. А девочка та – Лирра Аллан Заббаро выжила. Кажется, теперь она работает в Рельсах…».

Я Дитта Треед
«Она мне сказала: «Все зависят от Хранителя. Но можно любую машину сделать богом. Хотя бы на время…». Я задала ей много вопросов. И она дала ответы. И помогла достать карту.

До останков Утилизатора мне пришлось ползти через коммуникации. Этот слишком любопытный, слишком доверчивый и слишком смертный олух пыхтел, но молча полз за мной.

И я совершила ритуал. Отправила олуха Утилизатору, не моргнув глазом. А потом… потом я стояла в тишине и практически в полной темноте, как дурра, и просто пялилась на груду железа. Ко мне тихонько подобралось и залезло под кожу мерзкое чувство разочарования – все было зря! Но вдруг, именно в этот момент Утилизатор издал какой-то звук – нечто среднее между икотой и писком, мигнул пыльной лампочкой и выплюнул какую-то бумажку…
И это был мой триумф!».

Я Дита Треед
«Кристиан сидел в кабинете и писал очередную главу своих размышлений, когда дверь в дом с треском распахнулась. В дверной проем ввалились люди в масках - Прожигатели! Я услышала крик ужаса – свой собственный крик. Они повалили меня и Софи на пол. Один из них начал задирать ей юбку, другой подня меня рывком на ноги и ножом пригвоздил к стене.

Один из них заорал: “ДЕНЬ МЕРТВОЙ ШЛЮХИ!!!”. Я продолжала кричать, уже обращаясь к ним, я пыталась объяснить, что это ошибка. Но они были непреклонны: «Ты продаешь свою дочь. Ты – шлюха. Ты продаешь себя. Ты – шлюха!».

Главарь налета заметил Кристиана в дверном проеме – он стоял и не мог пошевелиться от шока. Прожигатель схватил мою потерявшую сознание дочь и потащил его к Кристиану. Прожигатель быстрым ударом тесака перерубил ей горло. К счастью, я не успела ничего почувствовать тогда. Один из людей в масках приставил к моему лбу дуло пистолета и нажал на курок…».

Я Харви Спектр
Во времена, когда о Причастии еще не заговорили люди, Сюзанна и Харви решили завести ребенка. У них родилась -девочка. Маленькое чудо, с рыжими кудрями матери, а глазами отца. Имя они дали ей совместным решением – Роза. Они хотели, чтобы Розе исполнилось достаточно лет чтобы она могла пройти Причастие и быть взрослой. Но увы этого не произошло…Маленькая дочка была весьма непослушна, и несмотря на уверения родителей, тайком от них любила играть с Софией Анной Треед. София прошла Причастие в возрасте 12 лет, тем самым обрекшая себя на вечные гормоны, детское неуклюжее тело и жизнь бессмертного. Хотя Харви и Сюзанна были против того чтобы Роза общалась с ней, она все равно иногда ослушивалась их и уходила с ней поиграть в близи Железки.
В тот самый роковой день, я Харви Спектр был на работе в Бойнях, и свидетелем смерти нашей дочери, стала моя жена -Сюзанна. На железнодорожных путях весело играли два ребенка, Роза и София, они самозабвенно ползали там и дурачились, пропустив самый первый сигнал впервые выехавшего из Тумана поезда, они успели лишь встать, когда громыхающая махина неслась на них. Возможно, был бы шанс спастись, однако, буквально за мгновение до поезда, София Анна Треед толкнула малышку Рози в спину и та полетела под колеса, спустя несколько секунд на путях осталась два искореженных тела, и только одно из них вернулось из Тумана. Так, София Анна Треед, отомстила за все запреты и убила нашу дочь Розу. Сюзанна рассказывала, что еще долгие ночи ее пронизывал взгляд, поднятый на ее Софии за секунду до удара. Привычный мир осыпался карточным домиком, тогда все потеряло свой смысл. Единственная мысль, выжженная будто в самом мозгу – отомстить! Вынашивая планы мести, Харви тщательно заливал горе горячительным, забыв о существующем мире, кажется когда-то тогда же моя жена начала сходить с ума от горя, и я оставил ее. «Отомстить» -вибрировало в каждой моей клетке тела, а потом...а что будет потом уже неважно. Как-то раз Харви был в баре, в него пришли Трееды вместе с Софией и Харви решил снять именно её. Все удивились от этого, но ему было все равно, он хватил её за руку и потащил за собой. Сказать, что она люто кричала от секса, ничего не сказать. Он пользовался ей всячески как это возможно и невозможно. Понимая это что просто так ей не отделать от него, он решил применить к этому ещё и свой нож, сказав ей всего лишь одну фразу: «Ну что, хочешь я с тобой поиграю?». С этого момента Харви стал родоначальником «забавы» с Софией Анной в Жучатнике. А жена, она погрузилась с головой в свою работу в Трубах, к ней он больше не приходил, в его желаниях и потребностях было лишь одно – забыться и мстить, забыться и мстить...

Я Харви Спектр
Во времена Великого голода Харви живя в своем маленьком домике, лицезрел как гибнет общество Смертных из своего окна и для него это стало отвратительным. Он решил уйти от них и узнал что в Бойнях во главе стал Руфус Волкофф которому требовался Глава Безопасности. По слухам он опасался чего то и ему требовался силовой актив с разными методами работы. рассматривается как клиент, регулярная оплата временем и едой. Ну и Харви решил, а почему бы и не вернутся в родной квартал. Тем более что я оттуда знаю Викторию Шаат, может и она за меня замолвила бы словечко. Харви пришел к Руфусу, они стали разговаривать. Как поведал ему Руфус многим жителям квартала некоторые нюансы не известны, да им этого знать и не нужно. Ну а его лично Руфус звал своей непосредственной охраной, с посвящением во все нюансы и Харви согласился. С этого момента Харви стал полноценным жителем квартала и стал предан ему. После Руфус рассказал ему про то что было в Бойнях. После ситуации с Большим голодом, организатором которого был Юлий Волкофф, его убрали за этот косяк и на его место встал Руфус. Остальные потомки поставили Руфусу условие, что если будут задержки по выпуску еды, хоть на чуть чуть, то квартал поделят и тогда квартал будет под местным управлением.
После попытки ремонта машины за счёт деталей Утилизатора, многие котлы не выдержали и начали взрываться и инженеры-наладчики которые там сгорели в пару в течении того времени пока люди умирали от голода, не могли выйти из тумана. Но даже после того как инженеры вышли, котлы все равно продолжали ломаться. И чтобы машина могла выпускать продукцию и остальные потомки не гневались, Руфус предложил решение: Пока котел не может выращивать мясо, мы будем его компенсировать мясом наших работников. Причем будет происходить расчленение людей до момента поддержания в них жизни. Ну а так как бессмертие и медикаментов практически не было то все осуществлялось без анестезии и все кто отдавал свое мясо в котел мучился от боли до смерти, а производство вовремя могло поставлять еду. Поломку машин тем самым смогли компенсировать. Еду фасовали в консервных банках и производство поэтому никто не трогает. Чтобы ты Харви знал, это событие называется «Длинная вахта». Всем присваивается номер, для жеребьевки. Процедура очень простая. Твой номер будет №95.
Жеребьевку не проходит только Маркус, мой брат. Который держит свою лавку при фабрике.

Я Харви Спектр
Харви Спектр стоял посреди квартала Рельс и чувствовал себя идиотом чуть больше, чем обычно. Дереликт сказал, что найти инженершу будет несложно, и Харви уже предвкушал, как будет рассказывать собеседнику о том, как он был неправ. «Красные волосы, она ими с удовольствием светит». Вокруг, словно муравьи, сновали рабочие в шлемах, и не было ни единого человека с непокрытой головой. Отчаявшись, Харви уже хотел уйти и прийти позже, когда от одного из колёс Поезда поднялась фигура в кожаном плаще и сняла шлем, из-под которого показалась ккрасная копна. Следом девушка сняла защитные очки и посмотрела прямо Харви в глаза. Обрадовавшись наконец-то улыбнувшейся удаче, парень просигнализировал ей, что хотел бы поговорить с ней. Девушка поймала за локоть проходящего мимо клиента, сквозь респиратор выдала ему инструкции и двинулась сквозь толпу к выходу из ангара. Толпа расступалась пред ней, и она шла, словно раскалённый нож сквозь кусок масла.
Когда она вышла к нему на улицу, Харви поймал глазом солнечный зайчик от чего-то металлического на поясе. Проморгавшись, он увидел большой разводной ключ, и внезапно понял, кто стоит перед ним. В голове мелькнуло воспоминание о разрушаемом Утилизаторе и фигуре справа, яростно молотившей по хрупким точкам Машины именно этим инструментом. Удивление его было столь велико, что он не услышал, как девушка обратилась к нему.

Парень, что тебе нужно?
Патриций Мёртон – он склонился в уважительном поклоне, но выглядело это так, будто он просто попытался сократить расстояние между ними – Меня зовут Харви Спектр, я служу в Бойнях. До меня дошел слух, что у вас можно заказать протез, который будет служить и радовать своего владельца.
Арисса Мёртон слегка поджала губы и сощурилась. Чего он не умел, так это льстить, и она это точно почувствовала, однако, гнать его не спешила. Девушка внимательно изучала его прищуренными глазами, затем приподняла бровь
И зачем тебе протез? Ты здоровее чем многие в этом Городе.
Моя работа весьма… Специфична, Патриций Мёртон. И мне хочется, чтобы у меня был инструмент, делающий эту работу проще и приятней.
Инженер усмехнулась. В её глазах заплясали озорные огоньки.
Специфичная, говоришь… Что ж, пойдем, Малой, обсудим твой инструмент.
Они долго сидели в её мастерской и обсуждали перчатку, что теперь красовалась на его руке. Инструмент работал отлично, поэтому техобслуживание и починка были не частыми, к тому же, инженер брала за свою работу удивительно немного минут. Однако, всякий раз, когда он смотрел на перчатку, в голове возникали глаза Ариссы и слова: «Ты мне должен. И однажды я спрошу с тебя этот долг».

Я Патрон, Роберто Забарро.

Всё началось с исчезновения Августы. В тот момент, когда я отчаялся и дождаться ее из Тумана, и найти ее убийцу, в тот момент, когда я сидел в своем кабинете, молча вперив взор в стакан.
-Что-то ты загрустил, Патрон - сказал зашедший Рэдхэд и я, подумав, ответил коротким кивком.

План был придуман быстро, если не сказать наспех : Рэдхэд остается и приглядывает, человек в моей маске не дает никому излишне заинтересоваться, куда пропал Патрон, а я...Я пытаюсь справиться с тем, что мешает мне работать как прежде. Как часы.

Впрочем отвлечься мне это всё не помогло. Прогулки по знакомому мне по сотне, тысяче лет городу не принесли успокоения, равно как и алкоголь в барах, как и огни всегда нелюбимого мной Жучатника.
А затем огни появились на Рубильнике. На. Моей. Электро. Под канонаду взрывов на моей Машине расцвел огненный цветок. Что есть мочи я рванулся туда, у самого выхода я столкнулся с Рэдхэдом, молча протянув руку за своей маской.

Мы ссоримся. Грязно ссоримся, хотя я понимаю сейчас, что оба были неправы и должны были быть заняты другим -организацией людей и помощью Машине. Я обвиняю его в том, что он не уследил. Он обвиняет меня в том, что не был с ними в этот момент. В порыве гнева я бью его по лицу, наотмашь, и мир мой меркнет.
До того, как окунуться в туман, через череду беспамятства я помню только отблески электрических дуг.

Он попытался убить меня. Но у него ничего не получилось.
Что ж. Посмотрим, кто кого, да, мой старейший заклятый друг?
Посмотрим.

Я, Маргарет Балкли, последний хирург города, ныне – патриций Рубильника, помню своё Причастие.

Во времена правления администрации я работала в городском госпитале под началом Рейчел Грид. Мы пережили голодные бунты, бойню в квартале Моралес и бунт бессмертных. Наступил момент Трибунала и я должна была отправиться под суд, как врач, некоторое время возглавлявший клинику при администрации. Но меня это миновало, ведь Рейчел была одной из святых и я, как её протеже, оказалась вне подозрений. Возможно, меня так же спасло то, что через мои руки прошли почти все жители города, так или иначе побывавшие в госпитале. Многим я спасла жизнь. Трибунал отгремел, виновные были казнены, времена Причастия наполнили Город. Кто-то радостно кидался в объятия стальной хватки хранителя, кто-то медлил, кто-то ждал, пока вырастут дети. Мы вели статистику и знали, что около 20% причастившихся умирали. Я продолжала работать в госпитале и возглавляла его ещё некоторое время. Поток пациентов иссякал, стены пустели. Не об этом ли мы мечтали, когда в тяжёлые дни голодных бунтов негде было складывать раненых? Мы мечтали о размеренной работе, а теперь её было всё меньше. Я тянула с причастием, откладывая снова и снова. Я боялась как войти в те 20%, так и банальной боли. Во мне не было достаточно веры в этот метод.

Но однажды ко мне пришла Рейчел. Я была так рада, ведь она больше так и не возвращалась в госпиталь. Она сказала, что завтра всё изменится, и ей придётся уйти. Возможно, надолго. Но перед этим она хочет завершить одно важное дело. «Идём со мной!» - с улыбкой поманила она, и я пошла. Мы пришли к Хранителю. Рейчел сказала, что хочет, чтобы я прошла причастие сейчас. Я стала отнекиваться и просить дать мне ещё немного отсрочки. Тогда она сказала, что попросила самого Хранителя говорить со мной и убедить меня. Помню, как она восклицала: «Ты должна жить!» Она открыла дверь, и я вошла в Хранителя. Оставшись наедине с ним, я задала свой вопросы. Я содрогалась от страха и речи мои были сбивчивы. И Он ответил: «Не бойся. Боль – часть человеческой жизни. Ты видела и испытала много боли. Прими ещё одну во имя избавления. Если ты примешь меня, то будешь вознаграждена по-настоящему». И я уверовала. И приняла решение. У меня с собой был морфий, но Рейчел сказала, что если проходить причастие под воздействием препаратов, то могут остаться последствия в виде глубокого разрушения разума. Я оставила ампулу снаружи и шагнула навстречу причастию.

На следующий день Рейчел Грид и другие святые ушли из города и мы больше никогда не видели их. Но я до сих пор верю, что они вернутся, чтобы обнять Рейчел.

Вскоре причастие коснулось почти всех жителей города, и госпиталь опустел. Содержать его ради нескольких семей, живущих в квартале Утилизатора, посчитали нецелесообразным. Госпиталь был закрыт и я оказалась без средств к существованию, потерпев крах основного столпа своей жизни – веры в необходимость моей профессии. Помимо тягот выживания я столкнулась с неразрешимой философской дилеммой бессмертия. С одной стороны оно избавило человека от болезни, с другой – уничтожило медицину. Я и благодарила Хранителя и гневалась на него одновременно. К счастью, мой многолетний труд не пропал зря. Сквозь мою операционную прошли столь многие, что знал меня чуть ли не каждый второй в городе. Люди давали мне пищу и вещи первой необходимости, пока я жила в квартале Фабрики и лечила оставшихся там смертных, получая из тогда ещё работавшего Утилизатора лекарства для них и пополняя имеющиеся запасы.

Мои родственники, дядя и Тётя Хайсмиты, как и я, потомки Патриции Хайсмит, были очень дружны с Роберто Забарро, потомком квартала Рубильник. Роберто там все называли «Патрон». Он, узнав о моём положении, послал ко мне Толли Рэдхеда, который взял меня своим клиентом в Рубильник. Там я познакомилась с Августой Кинг и её дочерью и сразу же прониклась к ним особой симпатией. Дочь Августы болела мазутой и я не знала, как излечить её.

Патрон распорядился о том, чтобы я получила новое образование. Он сказал, что будущее медицины – алхимия. И отправил меня учиться в Трубы к Николасу Гриду. Последней ученицей я пришла к уже обучавшимся Сюзанне Флоренс и Эмбер Кларк. После меня, на сколько я знаю, Грид больше никого не принял в ученики. У Грида мы узнали, что алхимия это не только знания. Это, в первую очередь, преобразование собственной памяти. Алхимик должен заменить одно из своих воспоминаний страницей из Книги Тайн, иначе получить это умение никак нельзя. Добывать эту страницу предполагалось самостоятельно. То, что она давным-давно не существует в виде бумажной книги, ещё больше осложняло ситуацию. Грид сказал мне, что в тумане есть заброшенная лаборатория, где, как он предполагал, остались алхимические разработки и, возможно, последние листы книги памяти. Работая в Рубильнике я знала, что дайверы находили это место. Обращаться к дайверам, работающим в Рубильнике я посчитала небезопасным и выбрала специалиста высшего класса – Кейси Уэлса. Он был опытным дайвером и говорили, что он не ошибается. Собрав большую сумму минут, я смогла оплатить его услуги. Кейси успешно добрался до лаборатории и принёс мне ворох бумаг, среди которых была мнимка со страницей книги и целая куча рецептов. Я была готова расцеловать его! Отдав своё самое свежее воспоминание, я при помощи Психо, обрела новую часть себя. Ощущения были не самые приятные. Я заметила, что стала менее живой и человечной. Моё большое человеколюбивое сердце, словно покрылось коркой. Получив знания о том, что мазута может быть излечена, я не успела помочь дочери Августы. Почему-то это ранило меня не столь сильно, как я ожидала.

После обучения я вернулась на полное служение Рэдхеду, и клиентские забеги по всему городу меня изрядно выматывали. В очередной раз вернувшись домой, я направлялась к каморке, где жила, намереваясь впасть в беспробудный сон. Подходя к двери я увидела, что ко мне бежит человек. Его одежды были испачканы кровью, а лицо искажено гримасой боли. За человеком гнался некто в маске, размахивая здоровенным ножом. В приблизившемся страдальце я узнала нашего потомка, «Патрона». Обнаружив в своих руках ящик со скарбом, я с силой метнула его в голову преследователя. Патрон ловко пригнулся, ящик угодил в человека в маске и тот упал, его маска на мгновение сбилась и я узнала Рамону Моралес, головореза Режиссёра. Рамона, падая, схватила Патрона за ногу, и он стал падать тоже. На траектории своего падения он встретил оголённый кабель высокого напряжения и напоролся на него своим лицом, получив высоковольтный разряд. Рамона, уже надвинувшая маску, увидев сноп искр и почуяв запах жареного мяса, удовлетворённо кивнула и бросилась наутёк. Я оттащила Патрона от кабеля и увидела, что он жив. Ожоги четвёртой степени оголили его скуловые кости. Он стонал и умолял меня убить его, чтобы он возродился из тумана. Раньше бы я не смогла этого сделать. Но теперь Книга Тайн притупила мои чувства. Я достала из-за пазухи большой секционный нож для анатомирования, который всегда носила с собой, и вонзила Патрону прямо в сердце. Он исчез, и я надеялась, что вскоре увижу его в добром здравии. Но коленки мои ужасно дрожали, и я никак не могла поверить, что совершила своё первое убийство.

Через три дня меня вызвали в его кабинет. Он лежал на полу и кричал от боли. Его лицо было обёрнуто тряпками. Редхед и Августа, которые меня позвали, рассказали, что он умирал ещё трижды, но всякий раз туман возвращает его в прежнем состоянии. Я пошла на старый склад лекарственных препаратов Администрации, который был ныне заброшен, но ключи были всё ещё у меня. Взяв необходимые компоненты, я смешала противоожоговую мазь. К моему удивлению мазь подействовала, но чтобы унять боль, пришлось прибегнуть к наркотическом анальгетикам. Спустя несколько месяцев раны зарубцевались, моих знаний в офтальмологии хватило на то, чтобы вернуть одному глазу Патрона зрение. Но до конца раны так и не зарубцевались. Трофические язвы, образовавшиеся на местах, где ожог проник в кость, рецидивировали и мне постоянно приходилось лечить их. А когда Патрон погибал и попадал в туман, всё и вовсе приходилось начинать сначала. Вскоре Патрон назначил меня патрицием Рубильника. Я стала его личным врачом, а так же стала отвечать за состояние здоровья всех, кто работает в Электро.

Я Флоретта, Патриций Квартала Труб. Я помню день, когда Прожигатели устроили в нашем Квартале резню. Сделавшись Патрицием, я всегда держала при себе оружие, но не убивала раньше. Я была в кальянной комнате и разговаривала с Джорджем Артуром Фернандесом. На улице раздались крики боли и страха. Я выбежала на улицу, Джордж Артур Фернандес тоже. В переулке четверо Прожигателей забивали Розу Марию Эркони. Я выстрелила в одного, потом в другого, Джордж Артур Фернандес справился с двумя другими. За углом закричала женщина. Я оставила Розу Марию Эркони приходить в себя и побежала туда. Эмбер Кларк защищалась от Прожигателей. Из пятерых напавших на нее осталось трое, и мы убили их. Потом мы втроём побежали дальше на шум. Это мой Квартал и мои люди, меня бесит, когда кто-то смеет на них покушаться.

И я ненавижу насильников и убийц, что бы они о себе ни думали! Тех, за кого отвечаешь - надо защищать любой ценой. Навык — боец

Я Анна -Елизавета Ковальски.

1. Город обезумел. Толпы шли к машинам под предводительством Максимуса. У нас не было другого выхода, мы все это понимали. И мэр отдал приказ. Приказ взорвать все к чертовой матери
   А я что... я не смогла. Смалодушничала? Возможно. Пожалела их? И это мнение имеет право на существование. Испугалась смерти? Наверняка. Я сбежала. Я не смогла отдать приказ по линии. Я не нажала на рычаг.

Я Анна-Елизавета Ковальски
Всех их расстреляли. Почти всех. Это моя вина, я не выполнила приказ и все полетело под откос.
Я залегла на дно. Пряталась, устроилась на работу в Бойнях. Тут неплохие в принципе люди. .Работяги. Один за всех, все за одного. Смешные. Когда-то я жила по этим принципам: часть корабля, мы едины! И к чему это привело? Я всех предала. И сбежала...Их расстреляли!
...
А любая История имеет свойство повторяться. Это потом назвали ночью жжённой бумаги... бунт мог возникнуть в любой момент, а это новые жертвы. Разве меня не учили решать такие ситуации?
Нужно лишь выйти из тени и вновь взять ответственность. Я так и поступила. Предложила Жучатнику и Рельсам вариант, который устроил всех. Так возникло агенство быстрого решения проблем. Сейчас я автономна, но возможно это мой шанс стать частью корабля?

Я Анна-Елизавета Ковальски.
Руфус умеет решать проблемы, разве кто то может с этим поспорить? Так остроумно решить грозящий городу голод длинными вахтами. Решение страшное, но в каком мире мы живём, чтоб принимать другие. Но сейчас все по другому и началось все с его разговора с Гретой. Руфус объявил о последней вахте, чтобы это ни значило. И на вахту заступила номер 42
Что с ней там произошло? Она изменилась. И я знаю это! Не зря Руфус не отпускает её от себя
Что он сделал? И какое отношение к этому имеет Грета...

Я Карл Хайнц, глава бригады наладчиков, Патриций.
Семья Хайнц весьма известная, но ранее была всегда на вторых ролях, работали отец и мать Карла в Медиа с самого образования города. Мы были друзьями семьи Тадеуша Патиннмайка, который возглавлял отдел культуры – Медиа. По сути семья Хайнц создавала образы мысли для всех жителей города вместе с семьей Патинмайка, в те времена машина пропаганды не была так сильна, в ней было место для прекрасного и легкого, то было прекрасное время когда люди просто могли жить и радоваться отведенным им временем…
Между Патинмайком и моей начальницей Лианой Кортес был целый ряд проблем, я вспоминаю об этом иногда когда думаю о том, как же можно отомстить…но об этом позже.
После того как машины начали выходить из строя по неявным причинам - народ начал голодать, это было тяжелое время которое накинуло на интеллигенцию тяжелое ярмо «предателей», напряжение в обществе достигло небывалых высот. Обычные работяги голодали, в то время как молодой Карл Хайнц ел ананасы и рябчиков жевал…
И в определенный момент Паттинмайк начал вести себя совсем иначе: раньше он был ниже статусом даже нашей семьи, хотя был неудачником стандартного отдела, что-то вроде руководитель сельского Дворца культуры… должность незавидная, но ничего плохого в этом не было, ровно как и его «особых возможностей» замечено не было…и вдруг он перестал выставляться став очень уверенным в себе, будто бы чувствовал себя выше всех на несколько голов и добавил себе ореол таинственности, я начал чувствовать в нём силу. И в один момент он позвал меня на разговор как самого молодого и в честь памяти моих родителей, которых жестоко растерзала беспощадная толпа в самом начале «Голодных бунтов», в то время мне было всего около 19ти лет… «Друг мой, Я готов приобщить тебя к прекрасной тайне...только тебе как достойному могу передать знание и возможность зреть истину, готов ли ты держать это в секрете?!» - сказал он мне в темных кулуарах нашего большого здания…и конечно же я согласился.
Получив моё согласие он продолжал: «Здесь есть два очень умных и талантливых человека Максимус и Орландо, инженеры работающие на Хранителе. Они договорились с Хранителем о возможности прекращения беспредела и дарованием бессмертия. Нужно будет выступить в едином порыве против администрации…а бессмертие я могу даровать тебе по протекции прямо сейчас!» Так я стал одним из первых «Преторианцев» - людей которые поддерживали тайно Максимуса, сообщали об облавах и т.д. а я имел доступ к информации имея должность в Медиа. Я уверовал в Хранителя. Мы были больше чем семья, то чего я лишился, чувство общности и важности всего происходящего вселяло в меня небывалую силу, будто-то я стал бессмертным... ах,да, именно это и случилось. Мне стала ясна та уверенность которую обрел Паттинмайк. Моё прошлое перестало что-либо значить для меня, отныне я один из них, часть светлого будущего, всесильный и самоуверенный, вечно молодой, самоуверенный ублюдок…но многое из этого длилось не долго, хотя…что значит время для бессмертного?
Это был обычный вечер в Медиа, ничего не предвещало беды, хотя я знал, что что-то назревает. Только я подумал об этом в мой кабинет без стука вошел Паттинмайк: «Завтра будет выступление» - сказал он и мы принялись разбирать системы шифров и знаки предосторожности которые должны были уберегать наших агентов от облавы властей во время готовящейся операции по штурму Администрации…
Перед тем как мы выступили с этой операцией солдаты Администрации уничтожали толпы людей без боли и сожаления, на что готова всесильная мразь чтобы оставить за собой власть?! У нас не было права на ошибку, и хоть мы уже получили Причастие, но время – было нашим главным противником…как же нелепо это звучит сейчас.
Наша операция оказалась успешной, мы захватили все важные административные центры и вынудили этих проклятых псов режима сдаться. Однако что-то пошло не так… и вместо оголтелого гуманизма мы получили народный суд и огромное количество казней тех кто поднимал на людей своё оружие. Тех кто убивал. Убивал без жалости и по приказу. Мы получили горы трупов шестеренок режима и самых наивных бунтовщиков из простого народа…ну что ж, со временем я начал относиться к этому проще - чистки были необходимы…
После свержения администрации я стал главой «Жучатника». Мне удалось поставить нужных и верных мне и моей семье людей на главные посты и замотивировать их бороться за правое дело, за наше дело и рука об руку идти в светлое будущее.
Но прошло лишь две недели и…
И возвращаясь домой между домом я вижу сидящего самого МАКСИМУСА, ему лет 30-40, и он говорит: «Юный Хайнц ты сегодня стал завоевателем, ты подчинил себе МЕДИА! Но знаешь... Думаю, ты не вытянешь. У тебя недостаточно опыта, а это слишком тяжелая ноша для твоих юношеских плеч…отдай мне пост ты не справишься!»
-Нет, Максимус. Мы сражались рука об руку в силу своих возможностей, думаю я достоин того, чтобы продолжать своё дело, вместе с вами.
Я говорил, что дам бессмертие и свободу и то и другое ты получил! Прощай!
На следующий день в редакцию ворвались солдаты Аманды Кортес. Началась стрельба и поножовщина. Несмотря на свою юность я заставил этих газетских подчиняться моим приказам и отбивать нашу редакцию от захватчиков. Я организовал сопротивление и мы достойно сражались…но через неделю квартал был взят, а все мы мертвы. В том числе и я.
Спустя неделю я вышел из тумана.
То было моё первое воскрешение.
Принципы: Люди, они хуже зверей, и даже те что идут с тобой рука об руку долгое время – могут предать в ответственный момент. Отныне в моей душе есть место для верности лишь своим идеалам и самому себе. Но я всегда поддержу тех, чьи действия и идеалы близки мне, нет, это не братство, это холодный расчёт. Действуй только во благо себе и доверяя кому-то думай о том, как ты можешь его использовать и когда выгоднее его продать за ещё одну ступень в обществе Бессмертного Города.
Навык: Боец

Я Карл Хайнц.
После того как вышел из тумана целых пять циклов производства я бродил по трущобам Города, пытаясь осознать своё место в нём. Нужно ли мне стараться вернуться к прежней жизни? Что делать дальше? На что меня обрекло бессмертие? В чём теперь смысл?
Спустя эти недели, проведенные в безвременном томлении и переосмыслении своей роли в городе мне стало ясно: Нужно взобраться на Олимп общества города, чего бы мне это не стоило, и раз уж все мы теперь бессмертные – это будет долгая и интересная игра. Эти жалкие предатели и трусы ещё не знают на какого врага они обрекли свою вечные жизни.
Когда я осознал свою роль я решил явиться к главе «Преторианцев» Рамоне Моралес. Она обещала переговорить с Софией, сестрой хранителя и правительницей «Пантеона». Та, в свою очередь, даровала мне свою благодать и очень быстро устроила меня на Бойни.
Юлий Волков – глава «Боен» - пригасил меня на тест крови и как оказалось, во мне течёт кровь Волковых, кровь потомков Боен. Ну что же… путь моего восхождения на вершины общества становится всё более очевиден. София не прогадала. Рано или поздно я стану править и этим районом, чего бы мне это не стоило, в конце концов право крови даёт мне этот шанс, глупо было бы его не использовать, верно?
Живу я с Юлием в одних Бойнях- он потомок я патриций, там трутся его племянники Руфус с Маркусом. И тут происходит одна ситуация меня вызывает София и сказал мне: «Тут возникла проблемка возгордился Утилизатор и возомнил что он равен правителю, о мои верны преторианцы, мы должны поставить его на место!»
Но перед этим были треклятые «Ночи Жженной бумаги» в которых я принимал непосредственное участие- мы изымали книги и сжигали все знания. Отныне знание- сила, которое может передаваться лишь из уст в уста!
Неделю длились бои за «Утилизатор», эту машину, возомнившую себя Богом… пока мы не загнали наших врагов в туман и поломали Утилизатора! Он по-прежнему жив, но не работает! В моей голове родилась мысль: у Боен была проблема, момент, когда хранитель остановил время Хранитель совершил чудо и у всех людей остановились часы, а машины остановились на том моменте, когда были они, и Бойня очень пострадала, ибо она была зафиксирована в тот момент когда у нее были серьезные неисправности, ибо Волков был занят не теми делами, треклятый дурак! Если бы он был лучшим руководителем никаких проблем бы не было! А теперь мы имеем потрёпанную и жалкую машину которая регулярно ломается, отныне мы обречены на вечное голодание всего города, ведь без «Утилизатора» нам не получить новых деталей для машины….
Но…что я могу сделать чтобы починить её? Ведь что такое утилизатор? Это гигантский 3д принтер, он производил товары народного потребления, теперь у него мертва машины и мозг, а у Боен сломан именно функционал котлов. И я подумал почему бы не перенести периферию не печатать МЯЯЯСОООООО и ПИИИЩУУУУ! Перенести периферию на машину Бойне!
Мою идею поддержали, и мы отобрали команду пошли вместе на помойку демонтировать технологию, и утащили к себе в район после чего я будучи главой бригады наладчиков собрал всех остальных и начал сопрягать и приделывать детали к мозгу.
Как всегда, бывает в таких случаях- что-то пошло не так….
Один из котлов взорвался, и я сварился заживо…но я вышел из тумана спустя две недели…то была моя вторая смерть. Но не смотря на то, что я вышел из тумана плоть на моём лице так и продолжала тлеть. Она до сих пор изуродована, не смотря на множество циклов…Когда мы вернулись в квартал…Бойня отторгла чужие механизмы.
В итоге после месяцев бездействия починили машин, но есть целый город обозленных на нас людей. И мы с Юлием- авторы этой идеи.
Принципы: Нельзя брать на себя ответственность, никогда. Если есть кто-то кто готов получить ярмо «Праведника» - подтолкни его к этому, а сам оставайся в тени, не благородное это занятие быть за кого-то в ответе. Особенно в отношении Машин. К Машинам нужно относиться с благоговением, даже если ты механик, никогда не знаешь, что может произойти. Непостижимость принципов их работы заставляет меня думать, что они…новый виток эволюции и мы должны стремиться к ним, уважать их, и подчиняться им. Нельзя допускать ни единого случая мародерства или неповиновения их воле! Но можно улучшать их в силу своих возможностей, пытаться создавать нечто более совершенное, но не вредить установившемуся порядку!
навык: инженер.

ФИШКА- когда мы разобрали утилизатор произошло следующее- обварило охлаждающе жидкостью, очень едко и это осталось даже после смерти…травма лица. И это кране необычно. А эта не исчезает, но у меня страшнее ебало и у меня появился иммунитет к ЯДАМ! Она меня все время жжет, поэтому я постоянно принимаю обезболивающие или впадаю в состояние РАНЫ/ослабленного. НО ЯДЫ МНЕ НЕ СТРАШНЫ. Если я не принял вовремя обезболь я не могу сопротивляться, когда применяю боевые действия. Как только случается критическая ситуация то без наркоты.

Я, Карл Хайнц
То были темные времена для города, времена без света Хранителя и даров его. В те моменты Время еще текло своим ходом, а человек был хрупок, слаб и смертен….
Машины выходили из строя, пропадало электричество, а жителям города было нечем питаться. Те события принято называть “Голодными бунтами”, именно в тех гнусных и жестокий давках за кусок мяса я потерял своих родителей, мне было 19 лет и на плечи мои легла тяжелая ноша.
Я узнал, что моих родителей растерзала толпа, когда отправился их искать в сторону симпозиума на который они пошли, но увидел лишь окровавленные останки и растерзанную человеческую плоть. Возможно кто-то злорадно кричал мне, бредущему в потёмках в сторону дома: "КАРЛ! А ТЫ ТО ТЕПЕРЬ СИРОТКА! Ну как тебе? Жрешь свои пирожные?! ха-ха!" и быть может в этом отчаянии я забрел в переулок в котором лежало еле дрожа и всхлипывая какое-то тельце, которое дёргалось в конвульсиях от каждого шороха и прикосновения.
-С тобой всё в порядке? Тебе не о чем волноваться, я отнесу тебя в безопасное место...
Принцип: В тебе должно оставаться место для чего-то человечного, иначе вечная жизнь покажется тебе пыткой. Для меня этим сакральным стала София Анна Треед, вечная девчонка, о которой я могу заботиться как о младшей сестре и карать тех, кто посмеет её обидеть. Я доверяю ей как самому себе, она единственный человек которому я могу рассказать всё…но если она будет плохо себя вести, как и всех младших сестер, мне придется наказать её. Суровость наказания определяется степень проступка. Только я могу наказывать тех, кто принадлежит мне.

Я, Карл Хайнц
Руфус, который сменил Юлия на посту потомка мне не понравился сразу- он был на этом посту, а не я, на мой взгляд это достойная причина для ненависти, ведь моя цель- Олимп величия, но ничего, я еще сорву победы своей эдельвейсы. Но не смотря на это, Руфус был лучше Юлия, пусть они оба и уступали мне в талантах и желаниях. К тому же он перегнул палку с игрой в Братство нашего района и особенно Патрициев. Пусть в нас и течёт одна кровь, но всему есть предел. Мы далеко не большая и дружная семья, пусть это останется в речах и мечтах Руфуса.
К тому же у него появилась «гениальная» идея по устранению перебоев с питанием…отныне это время называется «Длинная Вахта», все кроме бригад наладчиков по очереди участвуют в этом аттракционе «человеколюбия» и жертвенности. И пока бригады наладчиков устраняли неполадки, тот кто вытянул жребий отправлялся в котёл. С него целый цикл сдирают мясо для пропитания всего города…гениальная идея, не правда ли? Но в целом, меня всё устраивало, пока этот гений организации и планирования не решил, что и наладчики должны участвовать в этом истязании…
Первым и единственным кто отказался от этой затеи был брат Руфуса, Маркус. Он скинул в чан №34 вместо себя. Конечно, он был за это наказан, но это был протест, пусть и очень глупый. Так что мне казалось, что его младший брат может быть полезен в моём возвышении.
Я сошелся с Маркусом на почве ненависти к его брату, мы иногда выпивали с ним в баре после смены. Не прошло и пары дней как он начал посвящать меня в тайны некоего сообщества которое планирует переворот в Городе…так я познакомился с «Прожигателями». Те еще ярые фанатики, но большинство из них способны лишь на то, чтобы болтать своим языком, но это может быть полезно и интересно для моих целей. Несколько раз я попадал на сборище этих революционеров.
Всё шло своим чередом, пока однажды меня не вызвала сестра СОФИЯ и поручила мне войти в это общество, но обо всём докладывать ей. Не чураться ничего, действовать смело и элегантно, как я умею. Ну что же, я не могу отказать Софии, должно же остаться во мне хоть что-то благородное?
В Утилизаторе была отличная наладчица Алиса Арианна Грей. Мы иногда общались в Жучатнике за кружкой пойла. Потом стали любовниками. Когда Утилизатор Разгромили, я уговорил её пойти к нам на Бойни. Помню. что она сначала вздрогнула, а потом посмотрела на меня и согласилась. Мы продолжили работать вместе и любить друг друга. Я тайный преторианец, тайный Прожигатель, человек, который сначала подговорил Юлия снять с Утилизатора запчасти, а затем первым обвинил его в случившейся аварии и заставил отречься от поста Потомка. Ну что ж, я не самый нравственный и благородный парень, вот что я имею в виду. Но Алису я люблю по настоящему. Во время объявленной Мясником Последней Вахты, она вышла добровольцем. С того раза я не виделся с ней. Теперь она часто пропадает в кабинете Руфуса.
Принципы: Ничто человеческое мне, всё же, не чуждо. Я умудрился влюбиться, но эти чувства лишь добавляют огня к социальной игре в бессмертие, я давно не испытывал искренности, тепла и беспомощности. Никому нельзя позволять забрать то, что игрушки. Это полная возможностей для мести жизнь в бессмертии.

Я №34
Я много что помню. Но память Стеллы Кортез Тринадцатой уже как бы подёрнулась дымкой.
Потому что я постепенно перестаю чувствовать себя ею.
Я откликаюсь на Номер Тридцать Четыре и так же постепенно он становится моим именем.
И хорошо бы! С именем Стеллы Кортез Тринадцатой связано столько боли.
Аманда! Моя дочь, которая предала меня.
Которая, в ответ на письмо с просьбой о помощи сдала меня преторианцам — о, я помню, как ждала её тихого стука, а вместо этого в моё убежище ворвались вооруженные мужчины.
При мысли об этом Номер Тридцать Четыре успокаивающе твердит: - Не забывай, она потом тайно вывела тебя из тюрьмы! И это уже после приговора Трибунала! Дала адрес, где ты потом отсиделась!

• Ну как же! - отвечает во мне же Стелла Кортез: - Вывела и резанула: -Уходи! Я свой дочерний долг выполнила. Всё! Пропади пропадом!
  Не знаю, может быть эта обида не позволяет мне стать Номером Тридцать Четыре навсегда. Это воспоминание будоражит Стеллу. И особенно то, что Аманда возглавила МОЙ Жучатник! Сейчас она — Потомок! Сейчас она — Режиссёр!
  А ведь именно я должна бы управлять Медиа. Я должна это делать по праву крови!!!
• Успокойся, дорогая, - вступает мой второй голос. - Пусть теперь Аманда почувствует эту ответственность, этот страх ошибиться.
  И потом: если бы не поступок Аманды, разве ты разглядела бы Родриго?
  ...Да, это веский довод против злобы на дочь. Ведь Родриго — лучшее, что со мной случилось в то время. Конечно, надо именовать его официально — Родриго де Борро. Но я испытываю к нему такую привязанность, что хочется сократть расстояние между нами.
  Родной Родриго.
  Без него я бы пропала с голоду. Без него я разуверилась быи в людях, и в Машинах.
  Без него я вряд ли смогла бы сменить судьбу — жизнь прославленной Стеллы Кортез Тринадцатой на жизнь тихого Номера Тридцать Четыре...

Я №34
Однажды в Бойни пришла Грета, городская сумашедшая. Ну, думаю, даже останавливать её не стану — уж очень она умеет облаять да обхамить. Пусть Руфус сам с ней разбирается и сам её из своего кабинета удаляет. А я погляжу. Может, научусь чему-то...
А то привыкли все, что Номер тридцать Четыре всегда смирная. Я и сама привыкла, кстати. А иногда надо рявкнуть. Не пора ли это вспомнить? В Жучатнике, помнится, я такого страху нагоняла, а сейчас... эх, укатали поезд крутые горки...
Но из кабинета ни звука!
Удивилась я, ближе подошла.
Да нет, имеется звук. Грета зычно говорит. И вполне разумно, кстати.
...Утилизатор... Утилизатор, мил-человек — он ведь решил Хранителем стать. Ну как решил.. Не сам, наверное, добрые люди подсказали. То есть злые, конечно. Надумали они нашу Машину Богом сделать. А для этого - вишь ты! - надо жертву Машине принести, да поклоняться ей, точно самому Хранителю. Я ведь почему знаю? Ну я ж Потомок, я вообще всё знаю. Но они доченьку мою туда положили, прям на доску. Меня не было там, я на помойке была... А Утилизатор её и заглотнул. Это я уж потом узнала. Ну и ушла оттуда. А что я могу? Вот ты, Мясник, сам посуди...
А дальше я стук ботинок услышала. Оглядываюсь — а там Алиса, инженер наш. Ой, думаю, не дай Хранитель, она как раз посреди такого разговора войдет!
И кинулась ей навстречу. Люблю я ее как родную. Особенно когда она требовала, чтобы и инженеров в жребий на Длинную Вахту включали, по справедливости.

• Уходи, говорю, отсда! А то там господину Руфусу, Мяснику нашему, Грета такую пургу несёт! Как утилизатор захотели Богом сделать и жертву ему принести, прикинь!
  А Алиса мне и отвечает: - Знаю я о судьбе Утилизатора, сама там работала...
  Тут слышим — Грета из кабинета Руфусова бегом побежала. Мы в сторону шарахнулись, я об гвоздь рукав распорола. И такая, знаете, это беда — ниток такого цвета теперь не найти. Пришлось заплатку ставить.
  Так вот как взгляну я на эту заплатку — сразу разговор тот вспоминаю. Надо же... Простецкий Утилизатор - аж в Хранители... Чего только не придумают, головастики!

Я №34
Япомню как Фавн Фавн подошел ко мне. Слово в слово! Жалко, говорит, тебя. Давай, говорит, присоединяйся к нам. Мы, говорит, слушать любим. Не придется тебе под нос бубнить, своё недовольство Медиа-известиями высказывать втихую.
Так и вышло — как пришла я к ним в Клуб Красоты... Это у нас Культ Экстаза так свои называют.
И галдят они там — ох и галдят! Но если начинаешь рассказывать, что на сердце — то слушают, внимательно так.
Честно говоря, эти их апелляции к Искусству додревнему меня утомляют. Всё это быльем поросло и туманом накрылось.
А вот когда Фавн Фавн об акционизме говорит — я вся загораюсь! Потому что это не замшелость какая-то. Это именно то, что надо! Это создание современных трагедий, современных мифов, которые, как ни крути, лежат в основе любого художественного произведения?
И однажды он сказал мне уклончиво: - А ты готова очеловечить миф? Миф об Икаре..
Ох как я вспыхнула. Миф этот — один из моих любимых, правда, его почти никто не знает. Не зажигает их эта история, слишком давно она была. А если прямо сейчас разобьется смертный, возжелавший летать — об этом будут говорить очень долго. А если добавить туда боль любящих его? Это же высокая трагедия! Она будет вхохновлять даже тех, кто забыл само слово «романтика»!.
А всего-то и нужно было сделать — отвернуть пару гаек на механических крыльях!
И да, Огден разбился!
Хранитель мой! Как струилась кровь по его прекрасному лицу, смешиваясь со слезами его безутешной невесты! Какой трагедией были наполнены глаза людей!
Это и сесть настоящее искусство — когда оно происходит прямо тут, у всех на глазах.
Мне жаль родственников Огдена, я часто захожу к ним, приношу маленькие подарки — ну, что могу достать. И хотя совесть моя неспокойна, но в сердце горит яркий пламень — ведь есть и всегда будут люди, готовые пожертвовать самым дорогим ради неба, ради мечты!

Я Стокли Рич Браун
Малышка крутится,и сидеть на месте спокойно не может.Ее смех для меня лучше любой музыки Медиа.Сегодня Сьюзи попросила зайти,потому что Рози всадила занозу. Думаю,они и сами бы справились,но Сьюзи ищет поводы показать как хорошо у них в Трубах.Она не понимает,что мне здесь не место.Мне легче проста навещать их.Позже,когда Рози будет и искать свое место,возможно приеду коротать вечность со Сьюзи.
Сестра София,уговаривая меня пройти Причастие,говорила,что это великий дар и человеческая жизнь слишком короткая для изучения медицины.«Дар бессмертия,вот что позволяет оттачивать свое мастерство и добиваться великих результатов» - интересно,она сама верит в этот бред?Меня интересовало, почему Хранитель забирает механические протезы моих пациентов,а все остальные вещи оставляет.Но на этот вопрос я не узнала ответа.Хранитель сжевал меня вместе с моими мечтами и интересами,выплюнув в Туман полупустую оболочку. Единственная мысль,что посетителя в момент страшной боли,что у меня не будет детей.Семьи у меня никогда не было и уже не будет.

Я Руфус Волкофф.
У меня нет привычки доверять.
Моя тетка Грета сделала что-то со священной Машиной - теперь ее Машина мертва. Мой дядя Юлий чуть не уничтожил Бойни - теперь он жалкий пропойца, живущий на подаяние Режиссера. Мой брат Маркус предал людей, которые были готовы на все ради Города - теперь он презренная тварь, которую даже последний мойщик чанов называет "Никто".
Но я так не могу. Яне могу один тащить на себе едоков, Бойни, Совет потомков.
Мне нужно плечо. И хоть я далек от каких-либо мистических убеждений, меня словно услышали.
Она пришла, потому что ее прислало "Агентство". Анна-Елизавета Ковальски. Она говорит, что в ее жилах течет кровь едоков, и что она как никто знает это место. Она готова работать на меня как клиент, но не готова принимать номер.
Мне непонятно, почему так. Она похожа на человека, который понимает значение слов "Крайние меры". Она даже не слишком изменилась в лице, когда я объяснил ей значение Длинной вахты. Она уважает решение "семьи", но пока она не стала ее частью она не может принять на себя эти обоюдные обязательства. "Круговая порука мажет как копать" - она смеется.
Я уважаю ее решение. Пусть она живет с нами, и если она выполнит свои обязательства - она примет семью. А семья примет ее.

Я Анна-Елизавета Ковальски
И я отказалась от семьи, что предложил мне Руфус
Круговая порука мажет как копоть, мои слова, да
однажды я потеряла тех, кого называла семьей и не моя ли в том вина?
Ах да, то был бунт

Тем не менее войти в новую семью я не готова, пока нет
Я не приняла номер
Но дала обещание
И приняла обязательства
Когда-нибудь у меня вновь появится семья, но пока не время

Я Родерик Реджинальд Саванойя.
Я клиент Рубильника и телохранитель Патрона. Однажды Маргарет Балкли, патриций нашего квартала, которую я знал ещё со времён жизни на Фабрике, познакомила меня с клиентом Рельс Джорджем Артуром Фернандесом. Этот человек сразу показался мне знатоком своего дела. Он мог часами говорить об устройстве поезда или других, менее сложных устройств. Но темой, увлёкшей нас обоих, стала Помойка. А точнее, то, как быстро успешный квартал может скатиться до нынешнего состояния. Уничтожение Утилизатора Джордж, как и я, считал большой ошибкой. Невысокого мнения он был и о Преторианцах, разрушивших Утилизатор.
Я решил, что пусть Преторианцы были лишь исполнителями разрушения Утилизатора, они достойны смерти, причём не единожды. Теперь, когда я вычисляю очередного преторианца, то без сожаления отправляю его в туман, разумеется, приняв меры, чтобы он не узнал меня, вернувшись оттуда.
Ещё Джордж любил собирать различные детали, которые находили в тумане. Он мог рассуждать о деталях, найденных им или если ему принести какую-нибудь находку, мог сказать хлам это или стоящая вещь.
В свободное же время мы занимались игрой на музыкальных инструментах. Он оказался умелым гитаристом, а я, вспомнив давние времена, играл на флейте.

Я Изабелла Грей

Мы с Чезарре Борро первым выбирали для свиданий странные места. В дни минувшего прошлого Изабелле и в голову не пришло бы проводить вечер с мужчиной в подобном клоповнике.
После смерти мужа она в принципе избегала близости с кем-либо, видя как меняются люди, получившие бессмертие. Ценность человеческих отношений сохранилась разве что на помойке.

Сегодня они провели ночь в сожжённом доме администрации, у нижней границы рельс. Несколько циклов назад во время второго пожара здесь пострадала целая улица. Ныне её поглотил туман. Это здание находилось на самом краю между городом и тонкой пепельной завесой, мир без которой Изабелла помнила всё менее отчётливо.
Они расположились на почти не горевшем втором этаже, сыграли две партии в покер. Чезаре явно поддавался, так что детали, которые он принёс с собой после последней переборки склада, вскоре были убраны Изабеллой в кожаный чемодан. Забавно, она всегда заставляла его соблюдать этот ритуал и не принимала ни подарков, ни контрабанды даром. Либо обмен, либо игра. Интересно, какой она была до причастия?
Пружины почти не скрипели, или кровь, ударившая в голову, забивала все звуки? В бессмертии человек утрачивал остроту ощущений, Чезаре лично проверил это в каждом притоне уцелевшего города. Он даже думал податься в гедонисты, да дела отвлекли. Но каждая ночь с Изабеллой словно отрезвляла. Таких эмоций он не переживал даже во время расстрела. Чезаре разомкнул свои властные объятия только услышав возню на улице. Изабелла быстро оделась, удивительно быстро, если учесть сколько барахла носит на себе в наше время женщина. Со стороны помойки слышались громкие крики.

• Когда в следующий раз? - Чезаре смахнул рукой пепел с её волос и крепко поцеловал.
• Я напишу, - выдохнула Изабелла и напряжённо улыбнулась, - объявили совет, говорят, наш Патрон не настоящий.

Изабелла вернулась в квартал, крепко прижимая к себе чемодан с деталями. Одну она отложила в запасник к Электро, ещё две должны были подойти для её собственного изобретения. В машинный зал зашёл Толли:

• Доброе утро, мадам Грей. А у вас вся спина белая.
• Спасибо. - Изабелла быстро стряхнула остатки пепла с рубашки, - когда назначен совет?
• Сейчас. Собираемся в главном зале.

Я Толли Рэдхэд
Толпа ревела. Мы шли на штурм особняка Забарро, и я, Толли Редхед шел первым. По всему Городу уже шли волнения, и это была отличная возможность. Я уже принял Причастие, но все что сделал это было не ради Хранителя, конечно же. Я шел, и понимал - конец всем тем унижениям, которым подвергали меня Забарро, сволочи, меня, не самого худшего инженера поставить на административную работу, перекладывать бумажки, суки! Я научился, я могу делать работу хорошо, но и тут эти гниды оказались недовольны, ходили уже слухи, что от меня хотят избавиться вовсе. «Выкусите», -злорадно подумал я, - «теперь все будет иначе.» Забарро младшенький-то каков, идет с нами, не иначе думает, что возглавит квартал… ошибаешься щенок, не для того все начиналось. Может, конечно, понимает к чему все идет и спасает шкурку, впрочем, это не делает ему ни чести, ни славы. Входные двери рухнули под натиском, начался хаос, ловили последних оставшихся верными Забарро слуг. Я сразу метнулся вверх по лестнице, уж я-то знал где кабинет, я лично хотел расправы. Навстречу мне выскочил Грег, еще один верный служка, крепкий парень. Он замахнулся на меня кочергой, трость я давно потерял, но рука сжимала нож, я кинулся к Грегу, быстро сокращая дистанцию и, как учил Хосе, ударил трижды, в шею грудь и бедро. Грег повалился на меня и мы вместе покатились вниз по лестнице. Я весь был перепачкан кровью, мне было противно, но что поделать, победа требует жертв. Уже многие проскочили вверх и я понял что лишаюсь своего главного трофея. Я мчался по лестнице не чуя ног, лишь бы успеть, люди рассосутся – билась мысль, успею. Вот, она заветная дверь, сбоку мелькнула тень, я развернулся приготовив для драки нож. В коридоре стояла младшая девчонка Забарро, сжимая в обеих руках пистолет. В ее глазах решимость и ненависть… молодчина, не то, что старший братец. Мне было страшно, очень страшно, умирать я право, не собирался… но сердце гнало кровь по жилам, уж больно красиво смотрелась девочка, я сделал шаг вперёд. Вспышка выстрела. Темнота.

Я Владимир Эрнст Фуллер.
Во времена администрации служил в СБ. Получил приказ вместе со своим взводом атаковать квартал Моралесов. Штурм квартала был типичной карательной акцией. Администрация решила показать, что бывает со сторонниками Максимуса. Сотрудникам Сб приходилось убивать не столько “террористов”, сколько гражданских. Я штурмовал квартал с остальными СБшниками.

Я Владимир Эрнст Фуллер.
Первые причастия начались после того, как Преторианцы Максимуса прорвали кордон Службы безопасности. После этого пало и здание Ратуши. Режим Администрации был свержен, но я стоял вместе со Службой безопасности. Я защищал Администрацию, потому что я солдат и у меня есть приказ. После падения Ратуши скрылся. Прошел Причастие уже через довольно большое время, изрядно постарев.

Я Владимир Эрнст Фуллер.
Вся возня в эпоху бунтов была мне отвратительна. Я был честным служакой, и все вот эти моральные терзания ненавидел. Поэтому первое, что ты сделал после принятия Причастия, это выкинул свой автомат к чертовой матери. Я хотел заниматься простым честным, но при этом и интересным трудом. Но какие-то стоящие механизмы могли делать только в обществе механиков. Только желания делать вещи было недостаточно, чтобы попасть в общество, и тогда я решил стал дайвером. Дизель нужен всем и Механикам не меньше остальных. Я долго совершенствовал свой навык, нарывался на фобосов, убегал от них. Сначала я работал на квартал, ибо не всегда был уверен, что сможешь добыть Дизель и не хотел опростоволосится перед Механиками. Но вот я и стал профессионалом. Я пришёл и предложил обществу свои услуги. Я сказал, что хочу стать Механиком и готов приносить Дизель бесплатно, в рамках работы над проектами. Механики дали мне заказ. В тот день я пошел с Виктором Грантом Коулом. Я собрал необходимое количество Дизеля, когда на нас напал фобос. Добытый сегодня Дизель был важен для меня. Я стоял на пороге заветной цели. Единственное, что стоит между целью и мной - фобос, который может высосать мою личность досуха. Если конечно ему не понравится больше личность Коула. Но Коул мой друг и я его не брошу. Я прикрыл Коула, рискуя собой.

Я Владимир Эрнст Фуллер, дайвер Квартала Рубильник.
Вскоре после взрыва Вышки я вёл в Туман Патриция нашего Квартала Изабеллу Грей и у границ тумана увидел Потомка Камиллу, которая стояла там с потерянным видом. Когда она увидела нас, то сказала, что идёт с нами. Я удивился, потому что обычно она просто покупала у меня детали, но согласился. Когда я вел их, мы наткнулись на очень тяжелый и большой контейнер с добычей, мне такой никогда не попадался. Я велел им ухватить его свободной рукой, и мы втроем поволокли его к выходу. Я услышал звон бубунцов и потребовал прибавить шагу, мы почти бежали, но трофеи не бросали. Когда мы вытащили контейнер из Тумана и вскрыли его, я оставил себе найденный там гаджет в виде правой руки, он очень мне пригодился потом для походов в Тумане. За остальную коробку мне щедро заплатили.
Я думал, эти нежные дамочки будут визжать и плакать, но они меня удивили.
Я запомню, что иногда люди оказываются другими, чем кажутся.

• Похоже, это для неё крайне важно, а значит и для меня нет ни чего важнее. Анна вывела меня в небольшой зал, где царил полумрак, Однако мои новые глаза с лёгкостью различали лица присутствующих. - Знакомитесь дамы и джентльмены, мой муж Адам..

Громкие аплодисменты и радостные возгласы болью резанули по чувствительным ушам. Люди бросились поздравлять Анну с «гениальным успехом, прорывом, революцией» и только Камилла и Милисса остались на месте, о чём то тихонько переговариваясь.

Спустя несколько минут Каммила трижды хлопнула в ладоши. – Мне кажется у нас осталось нечто незавершённое… продолжим…

• Структура общества идеальных людей должна быть предельно прозрачна-и предельно эффективна. Каждый, кто желает занять свое место в новом мире должен делом доказать свою преданность идеям нового мира, идеям прогресса. - Как ты себя чувствуешь Адам? Спросила подошедшая Анна.

-Мне пока … странно… не могу понять знаю я этих людей или нет! - это пойдёт, со временем дорогой.. и совсем тихо -я надеюсь…

• Этот путь тернист, в любой момент можно поскользнуться и упасть в пропасть, раствориться в сиюминутном и упустить вечность.

Воля к бессмертию представляет собой стремление к тому, чтобы быть выше всех, быть самым лучшим, возвыситься благодаря своему уму и талантам, властвовать над собой – и повелевать другими. Воля к бессмертию – власть над своими желаниями, поступками, помыслами, способность отречься от всего человеческого чтобы стать истинно бессмертным.

• Мы живём, что бы идея истинного бессмертия, идея сверхчеловека стала реальностью и наши труд и самопожертвование принесли значительный результат. Каммила указала на меня.

• Но это только первый шаг и нам предстоит ещё много работы…. Пока все спали, я думал о Структуре общества и Воли к бессмертию.. А что ещё делать, если почти ни чего не помнишь?....

Я Немо Адам Элизабет Оун.

• Быстро уходим, я вскочил и поволок Мелиссу к чёрному выходу.

• Ты что охренел в конец! Утюг переросток! А ну отпусти!!! Я не слушал, как Мелисса ругала меня последними словами, а упираться при разнице в силе ей было бессмысленно. Сзади что то бухнуло, потом ещё и ещё раз. А потом раздались женские вопли полные боли и отчаянья, их становилось всё больше, в какой то момент показалось, что вопит сам город. Над крышами поднялось зарево пожаров и улицы заволокло дымом. Милисса уже бежала рядом то и дело кашляя и вытирая рукавом слезящиеся глаза.

• Что это Адам?...

• Я не знаю, но любая минутная задержка снизит вероятность выжить на 10 %.

Их было шестеро, около трёхсот метров позади, холодное и огнестрел, маски. Скорость чуть выше чем у Мелиссы, но не сильно… если и догонят, то посреди Труб, а там им кранты.

Мелисса громко вскрикнула и привалилась к стене.

.. Похоже подвернула лодыжку.. Женская обувь вообще не предназначена для ходьбы..

• Защищай меня!!! -Крикнула она.

Немного обидно, во первых я прекрасно помню инструкции телохранителя, во вторых я уже это делаю…. И вообще, странное чувство обида.. зачем оно?

Я Подхватил Мелиссу и аккуратно перенёс в уголок за мусорный ящик. Так двое спереди, трое чуть отстали… а где ещё один? Спрятаться в дверном проёме, из-за фонаря на предыдущем доме здесь особенно густая тень, а ящик в двенадцати метрах позади создаст ощущение, что если кто и спрятался, так там. А тут практически ровная стена..

Пять метров, четыре, идут быстро но не таясь, как хозяева, это они зря… Первому в висок кулаком, удивительно хрупкая кость, почти как фанера.. второму ногой в живот, подскочить, добивание в солнечное сплетение, подобрать пистолет… палец толстый, неудобно нажимать на курок, замешкался.. Прикрыться противником, а точнее уже трупом от выстрелов. Ткань костюма дрянная, рвётся под весом трупа, неудобно, постоянно приходится перехватываться, очень отвлекает от стрельбы. ….Отступил за ящик, закончились патроны. Остался один раненый противник, но ранение касательное, в ногу и похоже он полон решимости завершить начатое..

Шорк шорк, шорк, метра три, пора, прыжок вперёд.. а вот и шестой, у стены заскакивает на ящик, разворот, прыжок назад, подбить руку вверх, тело шестого вминается в стену с влажным хрустом, сзади два выстрела, я ждал их, два удара в спину,, скатываюсь за ящик . Мелисса стоит на здоровой ноге и высаживает в пятого барабан…

-Ты как Адам?

• Ноги не слушаются…

-Это нормально, похоже перебило центральную тягу, сейчас переключу на третью резервную…

• Ну как?

Попытался встать, ощущение, что стоишь на руках, только они почему то вместо ног…

• Если придержишь то доковыляю..

О настоящем Патроне

В День когда на Электро раздался первый взрыв, настоящий Патрон находился в своём очередном загуле, но видимо услышав взрыв, он пришёл и просил вернуть его маску, но ты отверг его и пырнул его ножом, оставив умирать.

Я Вейра Дин Патрик. (Трофейное воспоминание)
После причастия отдалилась от мужа и осела в Квартале Труб. Квартал на тот момент управлялся человеком по имени Марш Грей Паттинмайк. Он захватил этот квартал, вырезав всех здешних инженеров, и почти полностью убив семью директора эйсмита. говорили, что двух его дочерей он держит в своём борделе где-то в Жучатнике. Не знаю, мне он не показался плохим человеком. Ему нужны были квалифицированные работники, и он разрешал каждому пройти тест на кровь у Труб. Тех, кто его проходил, он оставлял у себя патрициями Квартала. Не нужно было особо обучаться, чтобы управлять Машиной. Если у тебя есть нужная кровь, Машина будет выполнять твои приказы. Так было до тех пор, пока сёстры Хейсмит не высвободились из своей темницы в борделе. Они смогли набрать массу сторонников и отвоевать квартал. Я в боях не участвовала. И воцарившимся сестрам было нечего мне предъявить. Но они всё равно ненавидели меня, особенно Мелисса.
Я не возвращалась к мужа и стала близка с человеком по имени Кристиан Блейк. Тогда он был клиентом и никто не торопился сделать его патрицием. Однажды, он пришёл ко мне с кучей деталей от вышки. Он признался, что Мелисса подговорила его подставить меня, сделав так, чтобы выглядело. будто это я украла эти детали. А затем в мой дом ворвались люди Мелисы и всё стало как он сказал. Меня обвинили и выгнали с позором. Он не сказал в мою защиту ни единого слова и стал патрицием вместо меня. Что это было? Подлость? но тогда зачем он в ней признавался? Раскаяние? Но почему он не вступился за меня потом и стал патрицием?

Навык: инженер Вышки

Я Чезаре I де Борро
Я родился вторым сыном дона Родриго де Боро, в те времена, когда городом управляла администрация, а машины находились под их контролем. Множество людей с разбитыми судьбами населяло его кварталы, тогдашней власти не было дело до большинства из них, но только не моей семье. Ещё моему предку Гизмондо, бывшему профессиональному военному, удалось выстроить систему, в которой и овцы были целы и волки сыты - администрация не отправляла к нам отдел прямых переговоров и не лезла со своими порядками в наши кварталы, а семья отвечала за их жизнедеятельность, решая проблемы людей и безжалостно расправляясь с теми, кого не устраивало текущее положение дел. Люди называли нас мафией, и каждый житель хоть раз слышал имена кланов де Боро и Моралесов, наших прямых конкурентов.

Я смутно помню свое детство, разве, что прогулки с дочками Хайсмитов Мелиссой и Камиллой, которые жили с нами по соседству и всегда были дружны со мной, да соры со старшим братом Джованни и конечно же Лукрецию, мою любимую младшую сестренку.
Вспоминая её, нельзя не сказать о нашей вере в единого бога. Большинство людей
кварталов которые мы контролировали верили в него и даже такие великие, как к примеру адмирал Саванойя не были исключением. Мы здесь чтобы исправиться, а после освободится, а бессмертие — это ловушка для и так бессмертной души, так говорили наши проповедники, но тогда я не понимал до конца смысл их слов.

Со временем машинам поддерживающим жизнеспособность города, перестало хватать запчастей, они стали громоздиться и быть похожи на, то, что они представляют сейчас. Когда настали те темные для города дни, моя семья до последнего поддерживала администрацию. Нехватка продовольствия вылилась в войну банд, за блага: питание, медикаменты, одежду. Спустя неделю протестов на бойню ворвались голодные люди, охрана их расстреляла, почти всех, но это только раскалило ситуацию. Хранитель бог был всегда, но именно в те дни к обезумевшей толпе пришел Максимус. Протестующим людям удалось прорваться на площадь к администрации, и в яростном порыве забить до смерти множество людей, в число которых входили отправленные для поддержки боевики нашей семьи. В это же время толпа ворвалась и в подконтрольные нам кварталы, но самое странное местные жители, для которых мы столько сделали поддержали этих варваров. Эти мерзкие ублюдки убили почти всю мою семью, но моим детям Чезаре второму и Анне двенадцатой удалось спастись, но я этого ещё не знал.

Нас с отцом моим братом и сестрой захватили в плен в разных частях города и заточили в темницу вместе с уже бывшей администрацией. На утро настало время судилища, людей выводили из камер, предлагали принять причастие и в случае отказа расстреливали за хранителем . Трибунал шел не один день, в первую очередь судили администрацию, во-вторых лояльных ей людей. Я, как сейчас помню: жара, мухи, трупная вонь и этот сукин сын Максимус дирижировавший всем процессом. Как говорили наши проповедники, карму очищает страдание и с одной стороны сдохнуть тогда наверное было бы хорошо, но а с другой совершенно бессмысленно.
Когда нас вывели на площадь, солнце уже клонилось к закату. Сестрёнка шла первой и на вопрос признать хранителя богом, твёрдо и решительно послала трибунал. Ее тут же завели за хранитель. Я шёл следом и не задумываясь поступил так же, как она. Но за минуту до расстрела в моей голове прозвучал голос - «приди ко мне, и я дарую тебе освобождение». Отца, как и брата не привели, «наверное их расстреляют уже в следующей партии», пронеслась мысль в моей голове, а после раздалась траурная канонада, которая должна была убить нас с Анной. Выстрел чудом пришёлся мне в плечо, пуля прошла на вылет и я упал, как мешок с дерьмом. Когда я очнулся, я увидел как ко мне ползет по груде трупов жених Анны, который и помог мне остановить кровь, и с наступлением ночи, добраться до дома мне и сестре. Я не мог оставить свою любимую сестренку гнить там и разыскав ее тело в горе человеческих тел вынес ее от туда и увидев, что она тоже ещё дышит, не поверил своим глазам, ведь в нее попало три пули, которые серьезно повредили мышцы шеи и голень.

С трудом добравшись до дома я узнал, что отец и брат приняли причастие, чтобы отстоять нашу фамильную честь- «мы должны быть как они». И той же ночью я отправился к хранителю, преисполненный идеями мести всем этим тварям и принял причастие. Вернувшись я обнаружил у сестры хирурга Баркли, которая оперировала ее, а спустя пару недель Анна пришла в себя и заявила нам «я избрана нашим богом, его наследие будет сохранено и без забрала моего старшего сына и дочь с собой.. На все мои уговоры дети заявили, что «лучше мы сохраним веру и умрем когда-нибудь, чем загоним себя в клетку плоти» и ушли на фабрику вместе с моей ненаглядной сестрёнкой. Их общину возглавил мой сын Чезаре второй, а теперь возглавляет его правнуки.

Все, что я вынес из всей этой истории, что подтверждений существования нашего бога, кроме моей сестренки нет на земле, но это вовсе не означает, что он не существует. Я рад, что мои дети избрали другой путь, и пошли за Анной дорогой веры. Меня тоже позвал глас, но он исходил от дьявола, который сковал мою душу. Бесплодие меня угнетает и мои дети, это та потеря, которую я переживаю до сих пор.

Но, тогда я просто плыл по течению. Спустя несколько дней после ухода Анны, к нам с отцом и братом пришёл
Говард Принц, которого расстреляли, но тот чудом выполз и предложил захватить себе кусок от пирога города, который делили разномастные мудаки. Нам без особых усилий удалось захватить квартал рельс и обосноваться там.

Уже после, нас с моим братом и отцом разыскала Мелиса и попросила о помощи, так как Её сестру захватили, какие-то засранцы и принуждали стать рабыней машины. Заявив Говарду, «что ты как хочешь, а мы поможем», он неожиданно одобрил это, но сам к нам не присоединился. Мы отпиздили этих козлов и освободили Камилу из публичного дома, после чего помогли сёстрам закрепиться в трубах. Уверен сестрёнки Хайсмитов этого не забыли.

Умение боец.

Я Чезарре I де Борро
Без искры в душе я не могу жить.
После того, как прежнюю администрацию свергли город стал стремительно меняться.
Большинство жителей стали замкнутыми и перестали покидать свои кварталы, но спустя годы, стремясь уйти от однообразия стали создавать различные сообщества.

В один из дней и я вошёл в их число. В преторианцы меня позвал Карл Хайнц, за боевой опыт наверное. Я пробыл там недолго. Однажды террористы, устроили взрыв на водяной вышке и София призвала нас - «верные войны хранителя, люди, поглупевшие от древних книг опасны для общества, мы пронесёмся по городу, как огненный смерчь, найдем все старые трактаты и сожжем их, а людей из общества памяти убьем. Во время этих погромов меня разыскал Говард Принц и попросил собрать боевую группу верных мне людей, чтобы сохранить власть в квартале Рельс и дать отпор преторианцам и когда они ворвались к нам, мы ответили решительно и беспощадно крушили их кости и проламывали черепа. После ночи жженной бумаги я ушел из преторианцев, так, как не разделял их убеждений.

Следующим обществом в которое я вошёл была «память». В котором на момент моего вступления разгорался криз управления. Говард Принц, который меня в него привёл объяснял «что само по себе сжигания книг нужно, чтобы люди не задавали вопросов. Пантеон пытается попрать нашу историю и исказить ее, познать хранителя как машину, а не как бога.»

Я всегда был больше человеком действия, чем слов и идеи лудитов на тот момент пришлись мне по душе. В общество меня привела Саванойер по прозвищу Фурия, мы были знакомы со времени администрации так, как она работала в службе безопасности. «Нахер книжники» - помню она сказала мне. Мы безумно отрывались взрывая машины, пили и устраивали теракты, прожигая наше бессмертие на полную катушку. Но, однажды я словно протрезвел. Все эти поступки не несли светлого для нашего города, ведь работа машин, делала жизнь так или иначе сносной.

И когда на помойке случился мор, унёсший большую часть населения, я вспомнил о своих правнуков. Вступив в общество механиков я пошёл в ученики к тому кого я сам свергал - Артуру Фернандесу. Он научил меня всем тех. навыкам, которые я сейчас знаю. Да и Принц был не особенно этим раздражён и попросил присматривать за ним.

Однако все занятия и увлечения того времени не приносили успокоение моей души.
И в странном порыве я стал ходить на помойку к своим потомкам, тем самым возвращаться к единому богу и своей религии. Мы много провели времени с Чезаре 19 в жарких спорах и я понял, что душа это главное, ведь она бессмертна, а все мы привязали ее к демону. Если появиться хоть малейшая возможность снова стать смертным, ее нельзя упустить.

Умение инженер устройств.

Я Чезарре I де Борро

В этом проклятом городе, я считаю время по номеру, которое стоит рядом с именем Чезаре возглавляющим общину обитающую на помойке и по моим прикидкам с момента причастия прошло от 600 до 900 лет.

А последнее время меня не покидает чувство дежавю, словно когда-то со мной все уже это происходило. Когда эти долбаебы лудиты подожгли рельсы, мы с моими людьми с трудом потушили их, но пожар перекинулся на помойку. Не знаю, что меня дернуло, но я отправился на помощь своим далеким потомкам. По дороге туда, в одном из горящих домов я увидел девушку, как две капли воды похожую на мою любимую сестренку. Она была в панике, все уговоры выпрыгнуть из окна второго этажа не перенесли результатов и тогда я отправился в пламя за ней. Мне удалось достаточно быстро ее разыскать и спустить с окна, но после этого балки чёртовой крыши с треском обвалились, погребая меня в пылающей преисподне. Я никогда не забуду, как отвратительно и страшно умирать от пламени. Твоя кожа вздувается сотнями волдырей, но это ее не спасает, и она начинает обугливаться, глаза лопаются от невероятного, и ты бьешься в безумной агонии, пока вдруг не видишь перед собой свет от хранителя.

После спасения девушки я начал изучать людей живущих на помойке. Для меня очевидно, что с каждым новым Чезаре, город приходит во все больший упадок.
Жертвенные становятся киборгами, что дает городу ещё глоток времени, но проблема в том, что людей в городе больше не становится, процесс ускоряется и рано или поздно мы нащупаем дно и наше общество исчерпает само себя.

Я слышал, что мой сы, Чезарре II вырос тем ещё ублюдком и любил издеваться над детьми и шлюхами из Жучатника. Причастие он при этом так и не прошёл и продолжил род Чезарре, выходцы из которого традиционно считаются лидерами общины смертных. Труп его достаточно давно нашли закопанным под крыльцом его же дома. В подвале - пустые клетки,в которых он явно держал людей. Но у смертных короткая Память, поэтому род смертных Чезарре по прежнему уважаем среди почитателей Единого Бога.
Твоя дочь Анна, отреклась от Единого Бога и прошла Причастие. После этого она стала, если так можно выразится, блаженной, кроме того говорили, что у неё открылся дар психо. Она работала на Электро и внезапно пропала достаточно недавно. Ходят слухи, что где-то в Городе есть угольно-черный силуэт точь-вточь похожий на очертания её фигуры.Что было причиной заставивший человека растворится куском сажи и не выйти из тумана, мне ещё предстоит выяснить - это проклятое бессмертие ничего не гарантирует.

Я Чезаре I де Борро.
Невысокий мужчина средних лет, целеустремленно шел по вечно бегущему в суете району. Он не подавал вида, но коренной житель Жучатника безошибочно определил бы в нем редкого гостя квартала. Подойдя к бару, он на мгновение остановился, надвинул кепку поглубже и достав спичку, сунул её в зубы, после чего нырнул в облака табачного дыма и гомон сотни голосов. Протолкавшись к барной стойки он заказал водки, расплатившись мужчина стал озираться и с трудом приметив небольшую девчушку, незамедлительно направился к ней.

• София Анна! Ты свободна сегодняшним вечером?

Словно фобос из тумана, рядом с ними возник Барыга.

• Хочешь чесать с ней языком, плати.

Чезаре молча рассчитался, после чего залпом опрокинул стакан водки. Получив время, Барыга тут же потерял к ним всякий интерес.

• Прогуляемся?

И не дожидаясь ответа направился в сторону выхода.

Вот блин, и этот туда же. Не сиделось ему в рельсах. Но ладно, время то не лишнее. Жаль,конечно, что Кортес был в баре, можно было не делиться,если б он не увидел. Эх,не везет мне сегодня. Ну ладно, как будто когда то везло.
-Что за интерес?

Выйдя на улицу мужчина огляделся по сторонам и направился в сторону Рельс.

• Когда ты последний раз видела Анну 12?
• Не очень давно. Месяц назад, кажется. Выпить заходила, то, се.. А чего?
• Вела себя, как обычно?
  Чезаре выплюнул спичку и незамедлительно вставил новую.
  -Я не особо за ней следила, мне и без него есть чем заняться. Так,подожди, ты поговорить просто?
• Не совсем. Хотел попросить тебя об одной услуге, за мной не заржавеет.
  -Хм) Ну давай,выкладывай.
• Нужно выяснить, быть может он перешел дорогу тому, кому не следовало путаться под ногами?
  -Можно попробовать. Полтора часа. Время вперед. Народ у нас нервный, уж если и получать по лицу за то, что сую нос не в свое дело, так хоть за вознаграждение. +5 минут за каждый узнанный факт. Проверять его достоверность я не буду, сам решай, что из этого стоит внимания.
• По рукам, София Анна.
  И как-то отстранено добавил.
• Насколько же обманчива твоя внешность.
  -Жизнь такая, приходится как то выживать. И это… Давай договоримся. Не говори никому, что ты мне заплатил. А я не скажу, что ты кого то ищешь
  Чезаре понимающе кивнул.
• Прикуришь папиросу?
  Он остановился и достав из черного портсигара самокрутку протянул девочке.
  -Ага. Можно мне тоже, я свои в баре оставила.
  Дешевая кремневая зажигалка тускло вспыхнула и тут же погасла на ветру
• Держи.
  Он протянул девочке ещё одну самокрутку и до того момента, как чиркнула зажигалка, резко развернулся спиной к ней.
  -Это все, что ты хотел? Я могу идти?
• Прикури и дай мне.
  Спиной к ней проговорил Чезаре.
• К слову, что за шоу сейчас ведет Диктор?
  -Хорошо, держи. Так,эфир на радио. Да ты каждый день его слышишь, там других ведущих нет.
  Учуяв табачный дым, он с некой опаской развернулся и взяв тлеющую самокрутку, смачно затянулся.
• Слышал он почти не выходит из телебашни, как с ним можно встретится?
• В баре тусит иногда. Не знаю. Хочешь,спрошу?
  Чезаре достал из кармана спичку с зеленой головкой, задумчиво покрутил её в пальцах и протянул девочке.
• Отдашь ему это, он поймет.
• И прошу тебя София Анна, будь аккуратна с поиском информации об Анне, мне бы не хотелось найти твой силуэт из сажи на какой-нибудь стене.
• Как она вообще могла умереть, она же прошёл Причастие?
  Мужчина как-то грустно улыбнулся.
• Мне бы самому хотелось это знать.
• Удивительно
  Протянула девочка.
• Я ничего не слышал о подобных случаях и если Пантеон, что-то о них знает, то тщательно скрывает от нас.

Я Уолтер Уик.
Давненько у меня не было времени побыть наедине самим с собой. Серые будни работяги на синтезаторе не сильно отличались от серых будней школяра или студента. Но, черт возьми! Я даже записную книжку со стихами, посвященными Элайзе, держал в руках последний раз в прошлом году. Я бы сказал, что мое текущее состояние можно назвать меланхолией, но книги, одни из немногих старых друзей, которых я часто вижу в последнее время, говорят, что меланхолия характерна для такого времени года как осень. Интересно, что такое время года? Я слышал о них от бабушки, вместе с историями о моем Славном Предке Арнольде де Сиерра. Человеке, делающим то, что должно ради общего блага и не сломавшегося до конца под гнетом осуждения тех, кого он спас.
Но ладно, не будем о делах давно минувших дней. Как минимум пара светлых пятен в моей жизни присутствует, и я не могу этому не радоваться. Произойдет то, в чем я был уверен с момента самой первой встречи с этой женщиной. Буквально через несколько дней Элайза Стоун станет миссис Уик. И еще одна приятная мелочь, которая роднит меня с моим Славным Предком. На еженедельные встречи нашего кружка взаимовыручки, или профсоюза, не знаю, как это правильно назвать, продолжают приходить все новые люди. Не сказать, чтобы город прямо позарез в чем-то нуждался, но иметь друзей, в случае отключения воды или электричества к которым можно прийти или одолжить позарез нужные в данный момент вещи, лишним никогда не будет.
Когда я собирал первую встречу, в голове у меня вертелась фраза из мемуаров Славного Арнольда: «Если стараешься помочь кому-то, делай это со всей душой и без оглядки»…
В городе начались ощутимые перебои с провизией. Деятельность нашего все-таки профсоюза стала как никогда актуальна. Не смотря на закрывший свои двери комбинат и грань голода, на котором балансирует город, мне удается производить на синтезаторе из пищевых отходов питательные брикеты. Да, по вкусу они как подошва от ботинок, приправленная трухой, но одного брикета хватает двум взрослым людям на весь день. Мне влетело за несанкционированное использование синтезатора, и крепко влетело. Но если в текущей ситуации это неправильный поступок, то этот мир сошел с ума…
Иронично. Моя последняя запись кончалась словами о безумии. И сегодня наш город стал свидетелем ужасной вакханалии, которую иначе назвать невозможно. Толпа простых работяг, взбешенных тем, в каких условиях им приходится сейчас выживать, похватав арматуру, вломилась на комбинат и устроила там беспредел, в котором даже погиб управляющий заводом. Но люди из администрации вовремя успели и успокоили этих смутьянов. Надо поскорее собрать наш кружок и узнать не пострадал ли кто из наших.
Твою мать, твою мать, твою мать! Я и не думал, что столько наших было к этому причастно. Администрация учинила полевые трибуналы. Они отправляли под нож всех, кого посчитали активными участниками беспорядков. Они расстреляли Элайзу! Сука, я разберусь какого черта! Клянусь всем что у меня есть, если я не найду виновного, то наложу на себя руки….
Пара чинуш в СБ, одному из которых я помог достать внеочередную цацку для одной из его баб, а второму оказали помощь в спасении ребенка люди из кружка. Пара сухих вопросов и пара точных ответов – Алиса Грей и ее отец, а так же Патинмайк - пара наших членов (видимо бывших), которые числились зачинщиками этого бедлама, но попали под амнистию. Какого черта они? Что сделала Элайза? Отец Алисы – бригадир комбината, который подворовывал и сбывал краденое на черном рынке – один из тех, против кого и создавался мой профсоюз. Мы с ребятами надавили на Алису с Патинмайком, а потом пошли за ее отцом, который очевидно хотел во время небольших беспорядков что-то тиснуть на заводе, но не ожидал, что это все закончится так. А может он и правда хотел этого побоища? Но зачем? Забавно, именно в этой ночи моего лица коснулась стальная маска, в будущем города она сыграют большую роль. Когда мы пришли к старику, все оказалось не так просто. Мы только начали его жать, а старый хорек уже заверещал, что он не причём, а Бойни громил Огнедел, а он, старик, просто воровал по мелочи. Ха, как будто я поверю в городскую легенду об психопате-террористе, который заявил о себе в первый раз еще 70 лет назад. Слово за слово.
Повышенный тон. Удар, еще удар. Парни оттаскивают меня, хотя у каждого из них были причины сделать то же самое, да и не все удары были моими. У меня в ногах лежал мертвый старик. То, что им когда-то было. В чем-то, достаточно тяжелом, он точно был виновен. Но кого я обманываю, с ее смертью мой мир рухнул. Она ушла в туман и больше не вернется. А я и мои люди, повязавшие себя кровью, осознали, что мир тронулся. Маховик раскрутился. Не скажу, что Максимус и поверившие в него, были прямо святыми, да и что там, он явно был не от мира сего. Когда мы пришли к нему, да какая к черту разницу! Я уверен что те несколько дней войдут в историю…
Штурм администрации был сегодня. Мы и они. Кровь, крики, раны. Двое бежавших за мной превратились в кровавое месиво после залпа картечи, а мой удачный уворот и последовавший за ним удар разводным ключом, разукрасил мою одежду мозгами сбшника, который не успел перезарядится после выстрела. Горячка боя – они пытались убить нас, мы – убить их. Обещанное нам бессмертие было от нас в паре метров и десятке голов, по которым нужно было пройти. И я шел одним из первых. Если быть точным – я зашел в хранителя вторым. Принял причастие. Первым был бедолага, заходившийся кровью, я же шел с лицом перекошенным горячкой боя, весь в чужой крови и полный благоговения, что deus ex michina сейчас коснется меня.
Прошу прощения за мой неровный почерк. Наверное мне долго будет сниться в кошмарах хруст моих костей в шестернях машины.
Я поверил. Я принес себя в жертву. Я воскрес.
Слава хранителю.

Я Уолтер Уик
Дни после Бунта Бессмертных шли одной сумасшедшей чередою, столько всего еще надо сделать, память стольких почтить, стольким нужно вынести приговор…
Я как один из тех, кто был одним из первых, кто был перекован Хранителем в пламени нового миропорядка жаждал делать. Нет не так, не буду никого обманывать – я жаждал ВЕРШИТЬ! Дела, о которых потом будут вспоминать бессмертные и не стыдно будет рассказать тем, кого встречу на моем, теперь уже бесконечном пути.
Стол из давно позабытой породы дерева, изрезанный величественными зверями и причудливыми барельефами. Произведение искусства, по нелепой случайности оказавшееся не в музее или пахнущих красным деревом и обрамленном бархатом кабинете чиновника, а на бурой мостовой. Которая еще помнит, да нет пышет… тем что через пару лет станет лишь яркими воспоминаниями и темой для десятка вычурных пьес и песен. В прочем продолжая тему нелепой случайности фигуры, оказавшиеся за этим столом, вместе с кипами бумаг были теми штрихами, которые связывали эти сюрреалистичные компоненты воедино.
Бывший книжный червь из архивов Администрации, странный старик, который если мне не изменяет память теперь обитает в районе Поезда и ваш покорный слуга – бывший рабочий на Синтезаторе и лидер профсоюза, который по чужим головам, в прямом смысле прошел в дамки.
Что же свело этих столь разных людей в одном месте? Суд! Да не – судилище, будем честны от величественного и благородного слова суд здесь не было и следа. Мостовая, очередь из бывших чиновников администрации, сухой треск винтовок за углом, после каждого приговора и похмельное осознание того, что вот она «Победа»!
И что ?
Ладно экзистенциальная муть останется на потом. Сейчас я буду делать то же, что и мой славный предок с той же решимостью и той же невозмутимостью. На раскаяние и вопросы в никуда у меня впереди вечность.
Говард Принц – виновен.
Виктор Гранд Коул – невиновен.
Жак Ластис – виновен.
Орутанна Кортесс – виновна.
Я много говорил, спорил, доказывал, взывал к совести моих визави. Я знал что мои суждения верны. Но все это не важно. Важны только эти 4 фразы, а все остальное утонет в тумане моей памяти.
И мне с этим жить.

Я Уолтер Уик
Горячка и мандраж первых дней ушли в туман, как и все то время, которое мы потратили на восстановление, зализывание ран и формирование новых привычек. Да не все пошло гладко, один из отрядов сторонников Администрации крепко окопался на Синтезаторе и что-то нужно было с этим делать.
И я делал. Как мог и как умел. Увы я не профессиональный военный с отточенными рефлексами и способностью пробить крысе череп пулей с дюжины шагов. Впрочем не все мои враги были такими же. Но они были смертны, а мои люди – нет. Но насилие не всегда самый желанный путь, я умел убеждать, находить людей, а главное помогать. Даже заблудшему страждущему НУЖНО указать праведный путь. Пусть, даже они сам ломятся в туман с упорством идиота. Я знал район как свои пять пальцев, пробраться в какую-то его часть не составило для меня труда. Там я встретил, или вернее меня встретила Гретта Волкофф, она сказала что может помочь мне спеленать Карлоса де Сиеру. Что с ним делать?
Я трезво рассудил, что ему хватит всего одного разговор с Максимусом, чтоб у него все встало на свои места, а главное он понял. Мир изменился. И я оказался прав. Синтезатор был взят без единого выстрела, а многие из тех, кто готов был в нас стрелять прошли причастие. Да что там я с некоторыми из них здороваюсь за руку до сих пор.
Но это только начала истории. Странной запутанной. Мистической. Моей.
Прошло несколько циклов, и я в общем-то поднялся, патриций на утилизаторе, это в разы лучше чем даже самые смелые перспективы, что были у меня до всего этого. Но все равно меня обуревало жгучее осознание, я могу больше, я избран для чего-то большего.
И в одну из ночей, которые я проводил в попытках справится с бессонницей, привязавшейся ко мне после смерти Элайзы и всей той грязи и крови, которыми для меня был покрыт штурм администрации, я услышал… нет, наверное, неправильно. Ощутил. Голос.
Это был голос не человека, но машины. Я знал это. Откуда, почему как – не знаю. Потом София расскажет и объяснит, но это будет позже. Я попытался бежать и самое страшное – я услышал и другие, разница была разительной! Рубильник, Трубы, Медиа – они гудели, жужжали… в общем работали как неодушевлённые, Хранитель же наоборот одновременно вызывал в голове целый информационный взрыв, я не мог его понять, а главное – вычленить хоть что-то из пронизывающих и разрывающих мой мозг потоков информации. Но пробудил во мне этот дар не он. Синтезатор – он ворочался и просыпался, как будто только-только родившийся ребенок, тянущийся к миру и пытающийся ухватиться за что угодно. И видимо ближе всех был я.
Но это не правильно где в это время пропала дочь Гретты и у меня закрались смутные сомнения, а потом я понял, что кто-то в Квартале попытался пробудить Синтезатор, так же как когда-то Максимус пробудил Хранителя. И у меня в голове была всего одна фраза – Ересь! И единственный человек, кто мог мне в этом помочь – София.
Дальше? А что дальше, собранные преторианцы, огонь, бой, кровь. Все как обычно. И чрево так и не рожденного бога лишилось пищи, а затем угас и его разум. Стыдно ли мне? Нет. Раскаиваюсь ли? В чем?
Хранитель – бог. Я уверовал в это пройдя причастие. А как говорил мой Славный Предок «Вера без дела мертва»

Я Эмбер Кларк
Виктор Грант Коул из Рубильника. Загадочный человек и хороший дайвер. Он закупал у меня снаряжение. И иногда приносил из тумана загадочные вещи. Даже слишком загадочные. Однажды он упомянул, что в тумане можно увидеть и большее. Идея захватила меня. Не один день я уговаривала его взять меня в вылазку. Коул отмазывался как мог, но я сказала, что предоставлю всё необходимое снаряжение за свой счёт, обеспечу его энергином и патронами. Что заплачу, если удастся вынести из Тумана описанный артефакт. И он сдался. В тумане пришлось быть очень осторожными. Трудно было сдерживать свои эмоции и идти след в след. Особенно когда Коул рассказал мне, как однажды встал на мину, даже не успев этого заметить. Но мы смогли добраться до нужного объекта и взять его с собой, как вдруг случилось непредвиденное. Тем же путём возвратиться не получилось. Пришлось идти неразведанной тропой, неудивительно, что Коул, шедший первым, провалился в яму и сломал ногу. Вколотая доза энергина внезапно не дала эффекта, не было его и от последующих трёх доз. Мне пришлось спуститься в яму, чтобы помочь вытащить находку и выслушать, как мне самой выбраться из тумана. Виктор понимал, что выбраться не сможет. Как не металось моё сердце, я поняла, спорить бессмысленно. К тому же в этом есть и моя вина. Выбравшись из ямы Эмбер я прислушивалась как только могла. Сквозь тихий свист ветра из ямы послышался щелчок. Затем ещё один. И ещё. Затем короткое ругательство, негромкий лязг металла о металл. Ещё щелчки. Более длинное ругательство. Затем истеричная серия щелчков, сопровождающаяся непрерывной бранью. А затем голос Коула. "У вас, совершенно, ..ять, случайно, не завалялось где-нибудь рабочего патрона?!" Совершенно некстати меня затрясло, но не от холода, а от смеха. Взять моё оружие Коул отказался. Так что пришлось собраться. И идти. Я полностью сосредоточилась только на этом. Шаг. Ещё один. Через несколько десятков я заметила, что ноша стала гораздо легче. А в следующий миг поняла, что артефакт исзчез. Уши словно заложило ватой, глаза ничего не видели, даже будучи раскрытыми до предела. Сама земля под ногами ощущалась как-то по другому. Я опустила глаза... то же платье, и туфли, что и в день причастия. Вокруг не было ничего, ни напарника, ни артефакта. Закрыв глаза я стала молиться. Из тумана я смогла выйти только под вечер. И оказалась на другом конце города. Я была совершенно без сил. Но что-то потянуло меня не домой а в Жучатник. Там я сильно напилась. мне хотелось говорить. обо всём подряд. Но больше всего - о несправедливости. В тот вечер я познакомилась с Софией Анной Треед. Странной девочкой, которая выслушала меня. Не знаю, могу ли я ей доверять. Но я сказала тогда много лишнего.. О себе, о тумане, а главное, о том, как я не люблю фанатиков-преторианцев. И она не спорила. Лишь Кивала. И не донесла на меня. В Трубы я вернулась уже под утро. И ещё много дней после того случая не могла найти покоя. В то время меня очень утешила Кэтрин Деранос Хант. Она рассказала мне, что бывала в тумане. И даже встречалась с фобосом. Она убедила меня, что туман не нужно ненавидеть, бояться.. Но и не нужно думать, что столкнуться с ним это просто.

Я Анна Кэмерон - Пока я работала в Архиве, я встретила Адама. Он был добр ко мне, умён и сообразителен. И хотя был со мной немногословен, мы решили пожениться. Это был один из лучших периодов моей жизни, я чувствовала себя нужной. Но вот, спустя несколько циклов, он в очередной раз погнался за одной из своих идей, но зашёл слишком далеко. Мне оставалось лишь смотреть на оставшийся чёрный силуэт тела на полу. Всё, что осталось - это небольшой мнемон. Сама не своя, я села на кровать и стала рассматривать находку. В ней я обнаружила какое-то весьма необычное воспоминание. Оно было будто написано, но на неизвестном языке. Не знаю почему, но мне захотелось получше его изучить. Наверное, я надеялась, что оно расскажет хоть что-нибудь об Адаме и причинах его столь странного исчезновения. Когда я поместила воспоминание к себе в голову, что-то будто пронеслось у меня перед глазами и открыло неизведанную ранее дверь в сознании. Знания... они влились в меня, будто в пустой сосуд. И теперь я не была пуста.

Я Анна Кэмерон - Раньше я была Служкой в Пантеоне Славных Предков. Я работала в Архиве под руководством Гарри Одота. Это случилось в Ночь Жжёной Бумаги - Преторианцы ворвались в Архив, стали крушить, жечь и убивать. Я слышала шум, вдруг в кабинет забежал глава Архива и бросил мне стопку бумаг и какое-то воспоминание со словами "сохрани это". Я бежала через секретный проход. Но я никогда раньше им не пользовалась, поэтому замялась на развилке из трёх тоннелей. Решившись, кинулась направо и очутилась на Помойке. У выхода будто нарочно натолкнулась на Грету Волкофф-Саванойер, прозванную Мусорной Леди. Она заметила, что у меня неприятности и предложила помощь. Сразу укрыла меня и спасла. Я была благодарна этой доброй женщине и после нашла способ отблагодарить её. Таким образом я стала членом общества "Память". Спустя достаточно циклов после этого я прошла Испытание Крови. Всё прошло довольно неожиданно, потому что после этого меня назначили Патрицием Труб. И вот однажды ко мне явился Альфред, славный малый, Клиент, ставший для меня больше чем другом. Он сказал, что пришёл попрощаться. Спустя множество пьянок, он дошёл до того, что заложил своё последнее воспоминание! Тот уже давно стал ходить в Жучатник, всё тратил и тратил. И вот он решил продать свою оставшуюся частичку личности. Я перегородила проход и уговорила подождать ещё немного, пока схожу и поговорю с Барыгой. Эта приблуда, Кортес, просто отвратительный мерзкий человечишка, так я ему и сказала. На что он ответил своё типичное "бизнес есть бизнес". Тогда мне осталось отдать ему одно из своих воспоминаний взамен. Конечно Барыга согласился. Но это всё равно не спасло Альфреда - он пошёл выменивать моё воспоминание обратно. Не знаю, получилось ли. Он ушёл в Туман. Я сохранила воспоминания о нём, но была совершенно разбита.

Я Анна Кэмерон - Как-то раз я сидела в одном из баров Жучатника, отдыхая после рабочей смены. Как вдруг ко мне подсел мужчина в костюме, с кучей висящих на нём часов. Тот стал что-то предлагать, я хотела уже прогнать его, как вдруг увидела до ужаса знакомое лицо - это Альфред! Только он вёл себя совсем не как прежде - активно размахивал руками и тараторил словно типичный торгаш. А самое страшное - не узнавал меня. Пока я пыталась достучаться до Альфреда, мужчина достал из сумки воспоминание. Последнее воспоминание Адама... Я тут же согласилась купить его. Спустя секунду, опомнившись от шока, попыталась достучаться до Альфреда - ведь я давно не видела его, мы расстались так трагично... Но он меня не слушал и просто продолжал что-то говорить о скидках, акциях и моих красивых глазах. Я просто стояла в ступоре, тогда он попрощался и ушёл. Больше я его не видела. Но, получив воспоминание Адама, мне пришла в голову безумная идея - вернуть его. Через его воспоминания. Но только как...

Я, Николас Джервис Грид, начал забывать однообразные смены. Но история становления Города таким, каким мы его знаем, осталась ярким воспоминанием в моей памяти. Она не дает забыть, зачем я живу, пропасть в череде одинаковых дней.
После того, как Реджинальд Ластис создал Город, мои предки стали служить семье де Борро. Они делами доказали свою верность клану, тем самым войдя в самый близкий круг друзей дона. Я учился у старого опытного химика и получил отличное образование. Закончив обучение, я начал работать на дона, его семью и высокопоставленных членов клана в качестве химика и провизора.
Однажды, во время голодных бунтов, я задержался на складе, разбирая новую партию реагентов и лекарств, как вдруг услышал взрыв на улице. Выглянув в окно, я увидел дюжину отморозков, которые пытались выломать предусмотрительно запертые двери МОЕГО склада. Я схватил свое ружье и, крича, что никто не может просто так взять и вломиться на МОЙ склад, застрелил двоих ублюдков. Остальные попрятались в переулке, залегли, и началась перестрелка. Не знаю сколько времени я отстреливался, сидя под подоконником и надеясь, что люди дона скоро подоспеют, как вдруг что-то ударило мне в висок, свет в глазах померк и дальше я ничего не помню.
Очнулся я в одной из гостиниц, принадлежащих семье де Борро. Шэф квартала, который пришел поблагодарить меня за службу, рассказал, что его люди подоспели вовремя и склад удалось спасти. Меня же контузило отрикошетившей пулей.
После этого события дон пригласил меня на один из приемов, где я познакомился с его дочерью Лукрецией. Девушка была прекрасна и умна. У нее были крепкие моральные убеждения и отличное чувство юмора. Что сказать, я влюбился в нее с первого взгляда. И она ответила мне взаимностью. Помню, она рассказывала мне о Едином Боге, которому следовал клан де Борро:
У человека есть душа и тело. Тело человеку создал Дьявол, а душой его наделил Бог. Бог и Дьявол равны между собой. Бога называют Зурван, а Дьявола - Ариман. Земля - это Ад. Человек на Земле проходит испытание, и если испытание пройдено успешно, человек на землю больше не возвращается, а его душа освобождается. В противном случае душа перерождается заново в теле, и ей дается еще один шанс.
Когда Максимус начал свои проповеди, семья де Борро выступила против него, потому что сочла Хранителя Ариманом, который хочет запереть в земном Аду, а Максимуса - посланником дьявола.
Во время Бунта Бессмертных де Борро до конца поддерживали Администрацию, поэтому после победы Максимуса вся семья попала под Трибунал. И если в первый день, когда судили Администрацию, оправдательных приговоров не было, то на второй день семье дали выбор: присягнуть Хранителю и пройти причастие или умереть. Дон Родриго де Борро, скрестив пальцы, принял причастие.
Что касается меня, я не был последователем Единого Бога, зато был алхимиком в душе и, как и любой алхимик, размышлял о секрете бессмертия и философском камне. Я не мог упустить эту возможность и принял причастие вслед за доном. К тому же я надеялся, это поможет спасти Лукрецию.
Когда я вернулся в Трибунал, который вел этот гандон Паттинмайк, я увидел, как сын дона Чезаре I де Борро отказался принять причастие и поклониться Ариману, и его сестра, моя любимая Лукреция стояла рядом с ним. Дон Родриго, который вошел в Трибунал после причастия, пытался протестовать, но Паттинмайк вынес приговор, и председатель Гарри Одот с Уолтером Уиком признали их виновными. Я был в отчаянье. Смотрел, как мою любимую уводят на задний двор и не знал, что делать. Я должен был спасти ее. Аккуратно, не привлекая к себе внимания, я обошел Хранителя и увидел Лукрецию, которая уже стояла на куче трупов, которые раньше представляли цвет города, гордая и несломленная. Я опоздал. Четверо преторианцев выстрелили и Лукреция, а вслед за ней и весь мир, рухнули. Потом настала очередь ее брата. Я бессмертен, но что я мог поделать? Солдаты, закончив свое грязное дело, сели отдыхать. Устали, суки, людей расстреливать! А я пробрался за кучу трупов, среди которых был и Ластис, и нашел там Лукрецию и Чезарре I де Борро. Брата легко ранило в плечо, а вот Лукреция была ранена тяжело. Благо, моя медицинская сумка была со мной. Я сумел стабилизировать их состояние и перевязать раны. Дальше Лукрецию нужно было поскорее забрать отсюда, иначе до вечера она могла не дотянуть. Я решил прорваться через преторианцев с боем (никогда их не любил, и эта ненависть жива во мне до сих пор) и залег среди трупов как в окопе. Мне удалось убить одного и ранить еще двоих ублюдков, но потом преторианцы прижали меня огнем. Я пытался отстреливаться, но в конце концов преторианцы меня ликвидировали, как это принято у них называть.
На следующий день я прибежал в дом де Борро. Как я радовался, когда узнал, что вечером Чезаре вынес Лукрецию с расстрельного двора, и она жива. Несколько дней я боролся за ее жизнь, ухаживая за ней. И я победил. Вскоре Лукреция поправилась. Она сказала, что ее спас Единый Бог. И я, конечно, же. Она стала основателем той общины смертных, которая существует в городе и по сей день. Брат же ее уверовал в Хранителя, прошел причастие и стал его слугой.
Это были самые счастливые для меня годы. К несчастью Лукреция не приняла причастие и земной срок ее подошел к концу. Умирая, она протянула мне кусок пергамента, сказав, что если я прочитаю его, это изменит всю мою жизнь, но дороги назад уже не будет. Любопытство взяло свое, а после ее смерти терять мне было уже особо нечего. Я развернул пергамент, и понял, что в моих руках находится страница книги Тайн. Так я стал алхимиком. Настоящим. Я буду всегда благодарен Лукреции за ее последний подарок.
Бессмертие стало проклятием. Ни одна девушка не пробуждала во мне тех чувств, которые я испытывал с Лукрецией. Если вдруг я когда-нибудь встречу ту, с которой я захочу провести вечность, я должен быть готов. Я должен открыть секрет бессмертия. И еще я понял, что за тех людей, которые мне дороги, нужно сражаться до конца.

Перки:
боец - умение пользоваться холодным и огнестрельным оружием. Дает дополнительных хит. Не больше трех.
контузия - сильная головная боль, которая не дает пользоваться умениями. Снимается энергином. Начинается всегда после сигнала машины.

Я, Николас Джервис Грид, начал забывать одинаковые серые будни. Но история о том, как я обзавелся ученицей, свежа в моей памяти.
После того, как я получил страницу книги Тайн и стал настоящим алхимиком, нужно было подумать о том, как дальше жить в этом мире. Я решил поселиться в квартале Трубы, где живут все алхимики Города. Не знаю, чем я приглянулся Сюзанне Флоренс, но она приняла мою клиенеллу. Думаю, она довольна столь выгодным приобретением. Она вообще не слишком умна. Пока она выращивает свои цветочки и восхищается собой, я работаю. Она не алхимик и не может понять, чем я занимаюсь. Да и не пытается. А пока это так, меня все устраивает.
В поисках философского камня я много работал, смешивая разные реагенты и пытаясь понять механизмы алхимии. И мои усилия были вознаграждены: я разработал новый рецепт “Зелья Забвения”. Если человек выпьет это зелье, он не будет помнить последние полчаса своей жизни. Да, человека надо убить. Ясно, что это зелье нужно темным личностям, но мне все равно. Мне нужно время, топливо и реагенты. Я создаю философский камень, а остальное меня мало интересует.
Как-то вечером я по обыкновению возвращался к себе домой. Когда я уже собирался отпереть двери дома, из-за угла выскочил какой-то человек и внезапно ударил меня чем-то тяжелым по голове. Очнулся я связанным в каком-то старом покосившемся доме в трущобах. Передо мной стоял этот человек, в котором я узнал изуродованного алхимика, клиента Кристиана Блейка. Теперь его все называют Бинт. Рядом с ним была его ученица, Эмбер Кларк. Алхимик сказал ученице: “Ты хотела стать алхимиком и спрашивала меня, как это сделать. Так вот слушай. Видишь этого мудака? Он алхимик, потому что у него в голове есть страница книги Тайн. Сделай так, чтобы он добровольно отдал тебе страницу, и ты станешь настоящим алхимиком. Развлекайся!” Он жестом указал на заранее подготовленные щипцы, молотки, иглы и прочие инструменты для пыток и, довольно хохоча, вышел.
Девушка в смятении смотрела на инструменты. Было видно, пытать она не умела. Судя по тому, как скверно алхимик обращался со своей ученицей, я понял, это был мой шанс. Я спросил ее, не все ли равно, кто отдаст ей страницу, и после утвердительного ответа предложил ей заменить меня на ее учителя. Она сказала, что согласится, если только я пообещаю помочь ей выпытать у наставника страницу. Я дал Эмбер это обещание, и мы стали ждать возвращения алхимика.
Когда он наконец вернулся, я огрел его по башке гаечным ключем. Мы привязали его к стулу. Я почувствовал сладкий привкус мести заменивший привкус крови во рту. Теперь его очередь бояться! Главное дело в пытке - не убить эту мразь случайно. Я нашел в его котомке энергин, и Бинт завыл от боли и ужаса. Спустя пару часов он все же отдал страницу Эмбер. На следующий день мы узнали, что Блейк вышвырнул ставшего бесполезным клиента из квартала. Теперь Бинт обитает на Помойке, где ему самое место.
А Эмбер Кларк стала моей ученицей. Я рассказал ей все общеизвестные рецепты, научил смешивать ингредиенты, свел с поставщиками, а потом выпустил в свет. Теперь она не только полноправный алхимик. Она еще стала патрицием Труб. Молодец девочка, горжусь ей. И своей работой.
Я стал замечать, что вокруг меня почти нет приличных людей. Одни подонки, мрази и сволочи. Поэтому я буду обращаться с ними на том языке, который они понимают. Выживание человечества гораздо важнее церемоний с отдельными смрадными гадами. Я работаю ради тех нескольких достойных людей, ставших мне друзьями.

Я, Николас Джервис Грид, со временем стал замечать, что в череде однообразных смен теряется сам смысл нашего существования. Более того, бессмертие, данное нам Хранителем, требует постоянных жертв. И их становится все больше!
Я, как и любой настоящий алхимик, мечтал открыть секрет настоящего бессмертия и рецепт создания философского камня, который не требует человеческих жертв. К тому же, я должен был удостовериться в том, что, когда я встречу ту, с которой буду готов провести вечность, эта вечность будет у меня и не она не будет зависеть от причуд Бога-Машины.
Годами я экспериментировал, смешивая разные жидкости и реагенты, и в конце концов понял, что одной алхимии недостаточно. Тогда я решил привлечь к проекту мистика, чтобы, объединив наши усилия, создать наконец философский камень. Дело осложнялось тем, что я хотел сохранить мою работу в тайне. И хотя такие исследования не были прямо запрещены, я вполне догадывался, что безумные адепты Хранителя, узнав об посягательстве на его божественную монополию, незамедлительно обвинят меня в ереси. К поискам напарника я подошел очень осторожно, но довольно быстро нашел его, как ни странно, на городской Помойке. Фавн, мой новый компаньон, быстро влился в процесс создания моей мечты. Поработав так какое-то время, я понял, что мистика и алхимия имеют одинаковую природу. Разные только методы: мы, алхимики, смешиваем реагенты, а мистики рисуют печати.

Мы не смогли добиться нужного результата, и тогда Фавн подсказал мне идею, что для создания философского камня можно использовать Машину. Мы должны были найти толкового инженера в нашу команду. Первым делом я обратился к своей ученице, Эмбер Кларк. Я знал, она умела хранить секреты. И я не ошибся в ней. Рад, что меня окружают достойные люди.
Когда Машина была закончена, нам предстояло подчинить ее нашей воле. Раньше этим занимались программисты. Фавн снова выдвинул гениальную идею, использовать психо, создав для Машины новое воспоминание. Он вообще, кажется, знал, как правильно собирать такую Машину.
Создание Машины Бессмертия захватило меня с головой. Давно я не чувствовал себя таким живым. Мы, четыре профильных специалиста, мастера в своей области, занимались Великим Деланием. Я создавал зелья для движения, охлаждения, смазки, гидравлики и самой основы будущего философского камня. Фавн наложил печати единения, чтобы органика и металл стали одним целым. Эмбер собрала сам механизм. А психо заложил в нее воспоминание, в котором был заложен алгоритм действия. Мы собрали новую Машину. Я уже и не помню, когда такое случилось в последний раз.
Наконец настал момент испытания новой Машины. Когда мы запустили ее, Машина изверга облако тумана, который захватил нас четверых. Я попытался вырваться из него, но не смог. Туман начал обретать причудливые формы, показывая странные видения. Внезапно крик ужаса, боли и отчаяния пронзил воздух. Когда же туман рассеялся, на пьедестале сиял философский камень, а мы остались возле Машины втроем. Психо исчез, а на том месте. где он стоял, на выжженном угольно-черном силуэте мастера-психо лежали дымящиеся остатки его одежды. Как будто бы человек сгорел до тла. С тех пор мы его не разу не видели, хотя обычно изобретатели возвращаются из тумана после неудачных экспериментов.
Эксперимент был бы не завершен, если бы мы не проверили работу самого философского камня. Нам нужно было вручить философский камень смертному, а затем убить его. Фавн назначил мне и Эмбер встречу на Помойке, а сам пообещал привести подопытного. Им оказался ни кто иной, как глава общины смертных Чезаре Борро 19-ый. Я бы выбрал какого-нибудь менее ценного члена нашего общества. Тем не менее я решил не рисковать с поисками какого-нибудь отморозка, потому что жизнь смертного все же не так ценна, как наше изобретение. Я вручил Чезаре наш “подарок”, а Фавн тут же всадил нож в его спину. Чезаре упал и растворился в туманном облаке. Кажется, прошла целая вечность, когда он наконец вернулся в общину. Философский камень исчез.
Несмотря на все усилия, сохранить в тайне наш проект не удалось. Нам потребовалось множество дорогих реагентов, запчастей и даже машинный мозг средних размеров. Поэтому, когда на пороге моей мастерской появилась представитель общества Postmortem Рамона Моралес, я не удивился. Она предложила мне присоединиться к ним, тем самым войдя в ряды элиты будущего общества, в обмен на наше изобретение. Я ответил, что подумаю над ее предложением и обсужу его со своей командой.
А подумать действительно было над чем. Мы создали Машину, которая создает философские камни, дающие долголетие и даже один раз оберегающие от насильственной смерти. К сожалению, наш мир устроен так, что ничего не дается даром. Создание одного такого камня требует не только топливо и реагенты, оно требует жизнь другого человека. Чтобы сделать одного человека бессмертным, нужно убить другого. Мы создали нового Хранителя.
А теперь какие-то люди, вероятнее всего довольно ушлые, потребовали у меня эту Машину. Я не мог допустить, чтобы такая сила попала в руки очередных мразей. Я взял кувалду и несколькими сильными ударами уничтожил работу последних десятилетий своей жизни. Работу, в которую я вложил все свои умения и таланты. Возможно, мне следовало посоветоваться с напарниками, но времени уже не было.
Итак, дело всей моей жизни пошло прахом. Бессмертие одних людей необходимо оплачивать жизнями других. Я не готов на это пойти. Я не готов быть им судьей. Теперь все мои мечты и в алхимии рассыпались прахом. Нет любви. Нет работы. Но пока в Городе еще остались приличные люди, в том числе мои друзья, я употреблю все свои силы ради спасения Человечества. Пора поговорить с Хранителем.

Во время взрыва в Трубах был сильно ранен. Левая рука оказалась в изувечена. Взяв то, что от нее осталось и принеся в Жертву Хранителю, а также обратившись к Ариссе Мёртон (? она инженер, но вроде нужен алхимик?), после её кропотливой и совместной работы получил ебейший протез. Навык Инженер.

Арисса Мёртон, как обычно, сидела в мастерской, опираясь на станок, прихлебывая что-то из фляги, когда раздался стук. Привычным движением девушка зарядила дробовик и открыла дверь.

Добрый вечер, Патриций Мёртон.
Она подняла глаза и увидела возвышавшегося над ней мужчину в потертой шинели. Не сказать, что от этого он становился лучше в её глазах, но было в нем что-то… цепляющее.
Посмотрев на него еще раз, ей стало понятно, что именно. Глаза, отливающие сталью, прошедшей испытание временем и боем. Их взгляд будто давил.
Однако не только они производили впечатление. Осанка и армейская выправка демонстрировали все еще не сломленный жизнью в Городе дух. Таких здесь осталось мало. Со временем многие стали притянутыми к земле, словно часы и минуты стали осязаемыми и повисли на шее. Но этот все еще держится, словно скала. Интересно, надолго ли?
Арисса усмехнулась собственным мыслям. Меня, конечно, предупреждали, но я не думала, что это произойдет так скоро…
Виктор Грант Коул. Что могло понадобиться клиенту из Рубильника у Патриция Рельс?
Ни единый мускул не дрогнул на лице бывшего комиссара Администрации, не изменилось выражение глаз, что тоже произвело впечатление. Большинство горожан мечтали вонзить нож под её ребра за язвительные усмешки в свой адрес.
Надеюсь, я не отвлекаю вас от более важных дел. Мне бы хотелось заказать у вас механический протез.
Только сейчас она оторвала взгляд от его лица и опустила глаза на его руки. Одна из них была в перчатке, вторая снова заставила вспомнить о состоянии её собственных рук и стыдливо сжать пальцы в кулак, чтобы спрятать черные, чернее чем у многих клиентов, ногти.
“Пшел вон, убийца!” - кричала часть души Ариссы - “Убирайся прочь, и никогда, ни-ко-гда больше не смей появляться на этом пороге!”. Но она так и не сказала этого вслух. Ей давно нужен был дайвер, которого не страшно отправить в Туман за деталями и столь необходимым ей Воспоминанием для станка… И Арисса сдержалась. Сжала зубы, и прибегнула к другим женским талантам, которыми никогда раньше не пользовалась. Усмехнувшись, она сделала шаг назад, пропуская его внутрь.
После у них было много встреч. В мастерской, у Стены Славных Предков, иногда просто на улице. Арисса старалась поймать его взгляд, Иногда улыбалась ему. Помогала пристегивать протез. Все это было ради одной цели - удерживать Коула на коротком поводке, чтобы тот приходил только к ней, только ей нес столь ценные в Городе ресурсы и информацию.
И успех был достигнут. Мало того, что он пообещал принести ей нужное Воспоминание, он сделал для неё исключение в одном из своих самых важных принципов - не расплачиваться Дизелем. А она лишь вставляла Детали в его протез и улыбалась.

Я Морэ Валлентайн
С самого утра, ещё до начала смены Механик вызвал меня к себе - обычно это не предвещало ничего хорошо, но в этот раз он сообщил приятные новости - нам предстоит большой заказ, который надо сделать вот прямо сейчас по чертежам.
Я с энтузиазмом принялась за работу, но в процессе я просто обомлела : то, что получалось, слишком напоминало огромные механические гробы...
Но...Но зачем в нашем городе ГРОБЫ - волею Хранителя мы очень давно не умираем, не стареем.... Умирают только не прошедшие причастие, но у нас даже просто нет СТОЛЬКО смертных в городе...
Доделав заказ, я отправилась на обед, после которого я хотела попросить у Машиниста ответы, ан терзающие меня вопросы - но когда я пришла - склад уже не горел, вместо его стояли одни угли...

Я Морэ Валлентайн
Когда я увидела дома чужого человека, сначала,я не обратила на это внимание - наверняка, кто-то из знакомых Винсента, - отмахнулась я в своей голове, - главное, что бы не шумели, я так устала, сегодня была тяжёлая смена, да и поезд опять на грани поломки, этот заказ...
Озарение пришло чуть позже, спустя один душ и кружку чая.
Этот человек, сидящий за столом с моим братом недавно приехал на поезде. Нет, я ничего не имею против чужаков, конечно... Если они не в моём доме, когда уже давно за полночь!
Винцент тогда долго успокаивал меня, убеждая, что этого человека просил приютить очень надёжный друг, не последний по известности в нашем городе, но пока что он не может мне всё рассказать.
Чувство тревоги и волнения не покидало меня, но я решила дождаться ответов на свои вопросы.
Через несколько дней я встретила
Винцента в ужасном состоянии -он был чем то сильно ошарашен, взъерошен, словно бы казался более сумасшедшим, чем обычно - тогда то он и рассказал, ЧТО сделал этот человек...

Это была своеобразная годовщина. Годовщина причастия и событий которые к нему привели. Мысли о предательстве переполняют голову - о предательстве моем и меня. Путь по которому я иду, жизнь которую я веду - все это сводит меня с ума. В этот раз я решил немного выпить, что бы унять мысли, но кажется перебрал. Когда я приканчивал вторую бутылку, слоняясь около поезда, пиная его по колесам и негромко ругаясь, меня окликнула Айона Лапарт, пытаясь меня оттащить от поезда, она услыша от меня мое мнение про машины, их место в этом мире и что гореть бы им всем в адском пламене. Последнее что я помню, как уходил из нашего квартала.

Я Таго Нильс.
Жил и родился в семье сценаристов и культурных работников, которые жили в чистом районе. Отец в основном занимался развлечением власть имущий и богатых людей, устраивал праздники и корпоративы. Жили не сильно богато, но и не бедно, за кусок хлеба биться не приходилось… Рос вместе с Паттинмайками. Подрос и работал с Отцом. Где ты изготовил в будущем несколько фабричных воспоминаний! Потом начались голодные бунты в которых никак не участвовал, а дальше и Восстание Бессмертных, где Таго участвовал в штурмах администрации и погромах, был ранен и чуть не остался хромым на всю жизнь. Далее присоединился к Говардом Принцу и Чезарре I де Борро в захвате поезда, где в дальнейшем и познакомился с Орландо.
Умение: Боец

Я Таго Нильс
Идея пересечь Туман очень тебе понравилась и ты вместе с группой Орландо и им самим помогал восстановить поезд, искал в тумане запчасти, собирал замены механизмов, но не смог отправится с Орландо, т.к. заболел Мазутой, долго лечился, искал средства, договорился с Винсентом Валентайном, что 100 циклов не буде пробовать даже пробиваться в Патриции, а он поможет мне с лечением… Излечился.
Умение: Инженер Поезда

Я Таго Нильс
Зуд исследователя не прошел в тебе, а также идея пересечь туман не давала покоя. Посему ты начал искать людей и средства, чтобы самому организовать экспедицию в туман. Деньги обещала дать Режиссер Аманда, но взамен требовала книгу с приключениями и подробностями, как прошла экспедиция. Вел вас Виктор Грант Кол, также с тобой были Рамона Моралес и Батория Драбонт, экспедиция началась неудачно, сразу же в Тумане вы напоролись на Фобоса и Кол, понимая, что не сможет всех спасти, обрезал веревку и спас тебя, но вроде бы остальные тоже смогли избежать Фобоса. Очень многие погибли в тумане… Вы с Колом следуя Плану вышли к рельсам и пошли по ним вглубь Тумана, через время у вас кончилась еда, потом Вода и вы умерли от истощения, но так и не достигли выхода из тумана.. Пришел к Аманде и сказал, что писать не о чем, но заказчица наставала на книге или обещала жестоко стребовать долги. Книга была написана, но ты приобрел четкую фобию к Туману и теперь тебя туда калачом не заманишь. Также ты понял, что человек человеку Волк и рассчитывать можно только на себя… Ты начал обманывать чужих, выманивать у них вещи(их легко обмануть и они не знают цену вещам), проводить экскурсии за бартер и даже заводить их к бандам, которые вас убивали, а потом давали тебе откат вещами. Так продолжалось, пока одной ночью тебе не приснился отец, он кричал на тебя, говорил, что не так тебя воспитал и требовал прекратить, проснулся ты с четким привкусом тумана во рту, что очень тебя напугало… Ты побежал к стене Плача, молил отца о прощении и обещал начать новую жизнь и там случился новый поворотный момент в твоей жизни: С тобой заговорил Жертвенный(Октавия). Он говорил как будто бы в пустоту, но все о тебе – Без цели человек теряет смысл жизни и становится скотом! У нас есть к тебе предложение – работать будешь на нас, мы это Хранитель. Заключим сделку: Служи – а мы сохраним твою личность и сделаем тебя частью машины, ты будешь жить в лучшем мире и не на вторых ролях, а как равный с нами! И первое твое задание: нам нужна машина для управления человеком, ты сделаешь ее и отдашь в Сообщество Пост Мортен – это будут два ошейника, подчиненный и управляющий, но мы, когда нужно сможем управлять и управляющим ошейником. Ошейник был сделан, для этого потребовалось сотрудничество с Алхимиком, Мистиком и Психо, устройство получилось достаточно дорогим.

Я Стивен Треед
Знаете, как бывало раньше - из-за угла на тебя выскакивает автомобиль, и ты понимаешь, что уже не отскочить. А потом смерть проносится мимо, оставляя сдавленную грудь и единственную мысль "Повезло". Так же я думал после встречи с Фобосом. Пока не понял ЧТО он у меня забрал... Я выполнял свой долг, спасая того, кто нуждался в помощи. Не спас, да и сам подставился. Стал ли я жить после этого хуже? Наверное нет. Жалею ли я о том, что сделал - тоже нет. В конце концов каждый сам творец своей судьбы и я тот, кто есть сейчас в том числе благодаря Фобосу. Мне жаль только мою семью. Они тоже ни в чем не виноваты, но в отличие от меня - никакого выбора не делали...

Я Стивен Треед.
Какие бы слухи вы не слышали обо мне - я не убийца. За мной много грехов и однажды я не вернусь из Тумана. Но на предложение убить невинного ради того, чтобы временно заполнить пустоту внутри, - это не про меня. Аманда конечно нашла себе другую пешку, а я понёс наказание, так что кто-нибудь мог бы подумать, что я сглупил. Кто-нибудь, кто совсем потерял человеческий облик и забыл, что когда-то не было ничего ценнее человеческой жизни. А возможно и сейчас нет.

Я Стивен Треед
Однажды ко мне подошла незнакомая женщина и сказала "Я знаю про пустоту внутри тебя. Я могу её заполнить и ты снова будешь любить свою семью. Но также я могу заполнить её знанием о том, что от нас прячет туман". Я не задумываясь выбрал второе...
Слепящий белый свет бьет мне в глаза. Я не могу пошевелить даже пальцем. Люди, в которых я безошибочно узнаю врачей, склонились надо мной:

****пам перестает действовать! Он уходит, подключайте симуляцию!
...
Очнулся я лежа на земле. Пересохший язык и онемевшая спина сказали мне, что я пролежал так несколько часов. Лилии Мари видно не было. Впрочем, "город" у нас небольшой, спрятаться негде. Да и поговорить нам теперь есть о чем.

Я Стивен Треед
Я знаю что всё, что мы видим в Городе - не настоящее. Я не знаю как именно нам загружена в головы эта коллективная иллюзия, но я ВИДЕЛ реальность. Мы не бессмертны, мы все глубоко больны и там, в реальности, другие люди пытаются нас вытащить. Они называют всё, что нас окружает, "симуляцией". Я ничего не знаю о той жизни, возможно там война, голод и смерть. Но пребывать в этом... сне, бояться тумана и несуществующих богов... Разве это жизнь?

Я, Лирра Алан Забарро, потихоньку мастерила по вечерам. Первый пистолет вышел неказистым, страшным, но так как он работал, я засчитала этот опыт за успешный. Времени было мало, использовала всякий хлам, найденный где-то или купленный по дешевке. В один из вечеров, возвращаясь домой из бара, я решила срезать по дворам и когда уже подходила к дому, заметила впереди фигуру. Человек опирался на стену и, кажется, с трудом стоял. Пьяный, прям как я. Я подошла еще на пару шагов и в свете молодой луны увидела мужчину, измазанного кровью. Он был одет в лохмотья, с рукава на мостовую капала кровь. Он тоже заметил меня, внимательно осмотрел немигающим взглядом. В этом взгляде я не уловила для себя ничего хорошего и потянулась к пистолету, мужчина напрягся. Если бы этот человек не был ранен, думаю, он бы бросился на меня, но именно в данной ситуации у меня было преимущество. Я выставила вперед пистолет и с него со звоном отлетела шестеренка, укатившись в темноту проулка. Я на секунду застыла, силясь понять, нужная ли для механизма деталь отвалилась или не очень, в этот момент мужчина засмеялся.

Вот это да! Впервые встречаю охотника, не стреляющего в меня, а забрасывающего меня отдельными частями оружия! - Я поджала губы от обиды и выстрелила рядом с ним в стену. Смех тут же прекратился.
Как видишь, работает. - Процедила я сквозь зубы. Когда оскорбляли меня, я терпела, но оскорблять мои изобретения - я не могла такого позволить. А быть может, это говорил во мне алкоголь. - Что, еще посмеешься?
Мужчина прищурился:
Интересная барышня. Одна, в ночи, с оружием. Не боишься ходить темыми улицами, м?
А ты предлагаешь бояться тебя? - Страх и правда давно сменился гневом. - Скорее я бы советовала тебе подумать дважды. Знаешь поговорку: у кого пистолет, тот и прав? - В этот момент что-то тренькнуло и из пистолета вылетела пружина. Я зарычала:
Да ты, чертова штуковина, как специально ломаешься в самый неподходящий момент! На шестеренки разберу, черт бы тебя побрал!
Мужчина удивленно вскинул бровь:
Хм. Значит, самодел? Интересно. И что, теперь работает? - Я удивленно посмотрела на него. Потом пожала плечами и снова выстрелила в стену.
Мои изобретения работают, не смотря ни на что. - Гордо сказала я после выстрела.
Тогда мужчина, покачиваясь, сделал шаг в сторону, под свет луны. И, рассмотрев его лучше, я, кажется, поняла, кто он. Передо мной стоял Кусачая Крыса собственной персоной. Он ухмыльнулся:
А сможешь сделать такой же, но без эффекта разваливания? Сколько времени потребуется? - Я помолчала.
Для тебя? Хм, смогу. С условием, что станешь моим постоянным клиентом, сделаю скидку. - Крыса снова засмеялся:
А ты и правда не из пугливых. Это хорошо. Я сам тебя найду. - Он, пошатываясь, развернулся ко мне спиной, кажется, абсолютно не опасаясь вооруженной меня. И ушёл, медленно растворившись в темноте проулка.

Отношение: Марш Грег Паттинмайк (он же Кусачая Крыса) - покупатель, полезен как дайвер и как любимый Эльбы Лаппарт. Стараюсь поддерживать хорошие отношения.

Вывод: в любой ситуации - сохранять спокойствие всегда лучше, чем паниковать. Тем более что худшее, что может с тобой случиться - всего лишь смерть. А это уже не ново для меня.

Я Айона Лаппарт
Узнав об Агентстве Быстрого Решения Проблем я конечно же обратилась к ним, с просьбой найти моего мужа или хотя бы выяснить что -либо. Будучи тогда еще Патрицием Труб у меня были ресурсы, которыми я очень щедро платила Агентству, буквально отдавая все. Их результаты меня не порадовали, но они по сей день продолжают свои поиски и мы все еще надеемся на успех. Особенно старается Роланд Таросский, надеюсь он все же сможет что-то узнать.

Я Виктор Кортес и я умираю вместе с городом. Как это случилось? Как я оказался здесь? Был ли момент, когда все это можно было изменить? Как все это началось?
Я помню этот день - семейный праздник, весь “клан” Кортесов собирается в одном доме, чтобы обсудить дела Города. Душно. Мы с сестрой разодетые, как два ангелочка сидим за отдельным столом с другими “золотыми детками”. И тут появилась она - Амалия Кортес, ослепительная, недостижимая. Она делала нам одолжение уже тем, что позволяла сидеть с собой за одним столом. Когда она говорила, мы ловили каждое ее слово. И я был лучшим из ее слушателей. Ее слова каленым железом отпечатывались в моем сердце. “Золотая клетка”, “Люди - рабы вещей”, “Только утратив все до конца, человек обретает истинную свободу”.
Я не сказал ни слова, мне нечего было сказать, в моей голове звучал только ее голос. На следующий день я ушел из дома не взяв с собой ничего. Так умер Виктор Кортес, так зарождался тот, кого скоро все будут знать под именем Барыга.
Вонь и духота. Вот и все изменения. Та же клетка, только не из золота и воняет. Амалия использовала меня. Она играла со мной, со всеми нами. Я был ее куклой. Я стал тем, кем она хотела, чтобы я стал. Она использовала меня, пока я был ей нужен и избавилась от меня, когда я отработал свою сцену. Отсюда из пыльного и вонючего угла кулис спектакль выглядит совсем иначе - не так зрелищно, зато видно всех работников сцены, дергающих за тросы.
Больше никогда я не буду чужой куклой. Больше никогда я не буду служить и подчиняться. Больше никому я не позволю управлять мной. Теперь есть только я, и только я имею значение. Есть лишь я, мои желания, и моя воля. Все что вне меня - лишь туман.

Я Виктор Кортес.
Грязный склад на границе с Помойкой. Душно.
Что я, Виктор Кортес «Барыга» делаю здесь? Зачем я пришел?
Генри стягивает мешок с головы Виктории, она даже не пытается скрыть своего удовольствия.

• Ну и где он? Иди ко мне. Я так соскучилась по тебе, братик!
• Барыги здесь нет. И он не придет. Он поручил нам со всем разобраться. Так что заткнись и прекрати ломать комедию. Ее тут никто не оценит.
  Я наслаждаюсь тем, как смысл услышанных слов врезается в ее голову, как меняется выражение ее лица, как самодовольная улыбка сменяется яростной гримасой.
• Убери, нахер, свои руки, иначе будешь жалеть о каждом пальце, которым прикоснулся ко мне! Я Психо, мудак! Я превращу твою жизнь в бесконечный кошмар, если ты немедленно не развяжешь меня! Слышишь, ублюдок! Я сотру твою память и погружу тебя в твой персональный ад! Вечный ад, ебаная мразь!
  Мальчики выглядят напуганными. Виктория умеет производить впечатление. Но это ничего, меня они боятся больше.

Помню, как я ушел из семьи. Мне тогда было пятнадцать. Не знаю, что мной двигало больше. Может ненависть к той духоте, что душила меня дома – правила, традиции, ожидания родителей. Может те возможности, что открывал передо мной мир улицы – девочки, наркотики, алкоголь. Не знаю, но помню, что в тот момент я почувствовал себя по настоящему свободным. Сбросив с себя ярмо наследника семьи Кортесов, я впервые почувствовал себя по-настоящему счастливым. Я создавал себя сам. Я был собой.
Через несколько месяцев она нашла меня. Виктория – моя маленькая тень. Родители назвали ее Викторией в честь меня. Не проходило и дня, чтобы они не указывали ей, что она всего лишь моя сестра, моя жалкая неудачная копия. Она пришла ко мне, и я не смог ее прогнать. Бледная тень, вновь прилипла к моим ногам. Душно.

77-й раскладывает инструменты, что захватил с Боен. Лысый разводит огонь. Никто не торопится. Мы уже давно разучились торопиться. Лицо Виктории сосредоточено, я хорошо знаю это выражение. Время для второго акта, сестренка.

• Генри. Тебя ведь зовут Генри? Да, я уверена, ты – Генри. Ну, не бойся. Подойди. Мне нужно тебе кое-что сказать.
• Говори.
• Слушай, я знаю, Барыга наверняка не поскупился. Но давай на чистоту, ведь все эти минуты очень быстро вернуться к нему. Он просто поимеет тебя, так же, как он имеет весь этот Город. Разве тебя это не бесит? Разве тебе никогда не хотелось чего-то большего? Разве тебе никогда не хотелось поиметь его, а? Я знаю то, чего не знает больше никто. Я знаю, как добраться до его схрона. Подумай, все его барахло, все его время будет твоим. Ты будешь жрать самую вкусную еду. Ты будешь пить самый дорогой алкоголь. Ты будешь трахать самых красивых и свежих шлюх. А он будет жрать говно. Признайся, ведь ты хочешь этого. Давай. Давай поимеем его вместе.
  Виктория внимательно смотрит на мальчиков. Она видит сомнение на их лицах. В ее глазах читается заговорщическая улыбка.
  Резкий звук от удара разносится по пустому помещению склада. Виктория поднимает свое опешившее лицо. Генри хватает ее за подбородок и внимательно смотрит в глаза. Из рассеченной губы тонкой струйкой сочится кровь.

Я помню, как впервые убил человека. В эту ночь многие отдали свои жизни. Я был уверен, что сам доживаю последние часы.
В мою комнату вломился посыльный от Рамоны Моралес, на его плече было две винтовки, одну из них он вручил мне. Он ожидал, что я пойду с ним. Он ожидал, что я буду защищать квартал от сил Администрации. Он ожидал, что я отдам свою жизнь за Максимуса. У меня были другие планы на эту ночь. Я выстрелил ему в спину.
Я двигался сквозь раздираемый боями город и брал, что хотел, и все было моим. Это пьянящее чувство свободы и вседозволенности. Ничего более не сдерживает меня и не может остановить. Я бог и властитель этого умирающего квартала, я упиваюсь этим чувством. Я вновь свободен и счастлив.
Я, наконец, добираюсь до своего убежища. Темно. Душно. Тут я встречу свою смерть – в своем схроне. Тут полно еды и вина, чтобы накормить весь квартал. Я создал эти запасы за время голодных бунтов. Я заработал состояние на чужом голоде и смертях. Теперь пришел мой черед, и моя сокровищница умрет вместе со мной.
Я слышу, как наверху взрывается граната. Стены дома заваливают проход. Мне уже никогда не покинуть мой склеп. Я сдохну тут на горе собственных сокровищ. Пусть так.

Приготовления закончены. Все знают, что произойдет дальше. В комнате повисает гнетущее молчание. Ну, сестренка, ты же не сдашься так просто? Ведь ты же будешь бороться до последнего? О да, я знаю этот сальный взгляд.

• Эй, малыш, ладно, стой. Хорошо, я все поняла. Ты все доказал, ты крутой. Ладно. Виктор сказал тебе меня убить, я понимаю. Этого не избежать. Я все понимаю. Но давай договоримся. Пожалуйста, сделаем все по-быстрому. Давай обойдемся без всего этого представления. Без пыток и лишней возни. Это не нужно. И об этом никто не узнает. Скажешь, что все сделал, как надо. Хорошо? А я тебя за это отблагодарю, малыш. И тебя и твоих друзей. Повеселимся, как следует. Сделаем друг другу приятно, а потом ты меня просто прирежешь. Хорошо? И это будет наш маленький секрет. Такие, как я, ведь тебе не по карману, правда? Глупо упускать такую возможность.
• Прости, дорогуша, но у нас четкие инструкции, и Барыга любит, чтобы они также четко исполнялись. А с тобой мы повеселимся, не переживай. Это входит в наш контракт. Эй, Барри, хватит там сидеть, иди сюда. Снимай с нее корсет и юбку тоже снимай. Да, чего ты там с завязками возишься, ножом ее просто срежь и все. 77-й, а ты чего встал, как вкопанный, иди за ноги ее держи, видишь, брыкается. Ладно, я первый.

Сколько я просидел в том подвале? Несколько дней? Неделю? Не знаю. Полная темнота. Полное одиночество. Время подумать о своей жизни. Время подумать об упущенных возможностях. Время для сожалений. Время для сомнений. Время для страха. Нахуй! Ничего подобного не было. Я пьянел, трезвел и напивался вновь. Раз за разом. День за днем. Даже в этом темном, сыром гробу, в этой клетке – я был счастлив. Я был заперт в скорлупе ореха и был в ней повелителем вселенной. Даже в этом сраном подвале, заваленном кучами моей собственной блевотины и испражнений, я чувствовал себя свободным и счастливым.
Шум. Я слышу шум над своей головой. Камень отваливается. Я вижу уставшее, но счастливое лицо Виктории. Свет пробивается сквозь открывшуюся дыру. Я вновь отбрасываю тень.

• Виктор, ты жив! Я знала! Я сейчас тебе помогу. Ты в порядке? Мне привести доктора?
• Нет. Просто отойди и не загораживай мне солнце…

Люблю работяг за то, что они быстро кончают. Того времени, что шлюха обслуживает одного Патриция, хватит, чтобы удовлетворить с десяток батраков. 77-й забрался на Викторию. Он последний. Я всматриваюсь в лицо Виктории и вижу слезы.

• Пожалуйста, не надо. Прошу вас, не надо. Я все сделаю. Я сделаю все, как скажете. Пожалуйста, хватит. Хватит. Умоляю вас. Просто убейте меня.
  Интересно, она действительно в таком отчаянии, что опустилась до мольбы? Или это просто очередная уловка, чтобы усыпить их бдительность? Ну же, сестренка, не разочаруй меня.

Причастие. Говорят, это личное решение каждого. Наша добрая воля.
Пиздят. У меня все было иначе.
«Импульс», «Красный лед», «Зверь», «Грешник». В тот вечер я сожрал все, что смог достать. Я улетел в самый отвязный трип моей жизни и был уверен, что уже не вернусь – заплутаю в лабиринтах, открывшейся мне, вселенной, и не смогу найти обратной дороги. Я и не хотел возвращаться. Вообще не люблю возвращаться. Возвращения для слабаков.
Я слышал голос бога, и он звал меня к себе. Я вошел в его золотые врата, и он обратил на меня свой взор. Меня переполнило чувство любви и свободы, и разорвало на части. Я чувствовал, как распадается каждая клеточка моего тела, и все мое сознание рвется и перемалывается его жерновами. Эта боль вперемешку с наслаждением очищает и наполняет меня, придает мне форму и смысл.

Виктория продолжает молить о пощаде, пока 77-й пыхтит на ней сверху. Двое других лениво натягивают свои портки. 77-й закатывает глаза и трясется в экстазе. Вот он – идеальный момент. Ведь ты не упустишь его, сестренка?
Резкий и точный удар. Один, за ним второй, третий. Осколок жестяной кровли оставляет на шее широкие рваные раны, кровь стекает по телу 77-го. Виктория пытается выбраться из под, упавшей на нее, туши. Генри подскакивает и пинает Викторию несколько раз. Сперва в голову, затем по руке, сжимающей осколок, и несколько раз в живот.

• Сука! Гребаная сука! Мразь! Ты что думаешь, мы не сможем разобраться с тобой без 77-го? Ты думаешь, я не смогу сделать тебе больно, мразь? Ты думаешь, если инструменты его, то мы сами не сможем с тобой разобраться? Ты думаешь, ты дохуя умная? Так вот, сука, ты меня разозлила. Слышишь? И это было охуенно тупо с твоей стороны! Барри, блядь, натягивай штаны и иди сюда. 77-й – красавец, развлекся и отъехал, а работать нам вдвоем теперь придется. Блядь!

Я открываю глаза и вижу ее. Опять она. Все время она. Почему я жив? Почему я не умер? Почему я вернулся? Голова плохо соображает, звуки глухие и далекие, а свет такой яркий. И эта духота, эта проклятая духота.
Виктория счастлива. Она держит меня за руку и радостно щебечет, что то о бессмертии, о даре Хранителя, о вечности вместе.
Вечности.
Вместе.
Меня прошибает холодный пот. Я потираю собственную шею, будто физически ощущаю ошейник и толстую цепь, на которую меня посадили.
Я шатаюсь по дому, собирая свои вещи.
Связан. Опутан. Прикован. Скован. Заперт. Как же душно. Мне нужно на улицу. Скорее.
Нужно уходить. Сейчас же. Прочь. Нужно найти способ порвать эту цепь. Нужно найти способ освободиться. Я не могу дышать. Душно.
Глухие звуки с трудом доносятся до моего сознания.
Виктория в истерике хватает меня за руку: «Ответь хоть что-нибудь!»
Я толкаю ее и ухожу прочь.

Игры закончились, сестренка, и ты проиграла. Твой голос уже охрип от крика. Твое тело обезображено ожогами и порезами. Твои руки и ноги сломаны. Генри работает грубо, но старательно. Хороший мальчик. Люблю старательных.

Я знаю, о чем ты думала, когда подстерегла меня в том притоне, когда набросилась на меня и вспорола мне брюхо. Ведь ты надеялась, что так сможешь продолжить отношения со мной. Станешь моим врагом, моим соперником. Что это станет нашей новой игрой, и в этой охоте друг на друга продолжится наша связь. Ты ведь этого хотела, сестренка?
Но этого не будет. Я не могу оставить твою выходку без ответа. Тебя бы это все равно не остановило. А ответить тебе – означало бы пойти у тебя на поводу. Мне пришлось сделать все жестко и грубо. Так чтобы ты поняла – я не играю с тобой в эти игры. Мне нет до тебя никакого дела. Я не приду. Но тебе будет плохо. Так плохо, чтобы отбить у тебя всякую охоту предпринимать новые попытки играть со мной.

Несколько глухих ударов по уже мертвому телу Виктории. Хруст ломающихся костей и тишина.
Генри сплевывает на пол.
Работа закончена.

Я смотрю на ее истлевающее в тумане тело, и лишь одна мысль не дает мне покоя. Что я здесь делаю?
Если я не играю с тобой в эти игры, то зачем я пришел?
Если мне плевать на тебя, то почему я стою в тени этого склада и наблюдаю за происходящим?
И мне больно, потому что я знаю ответ.
Даже если мне удастся обмануть тебя, самому мне не уйти от правды.
Я ненавижу тебя! Эта цепь будет душить меня вечно, но я все еще тебя люблю!
Ярость наполняет меня. Я ненавижу этих ублюдков за то, что они сделали с тобой. Я хочу вырвать их сердца за всю ту боль, что они тебе причинили.
Генри выдохся, сейчас он не угроза. Сперва нужно сломать ноги тому лысому. Никак не могу запомнить его имя.

Я Виктор Кортес «Барыга» пришел, чтобы разбудить Город. Город мертв, я пришел, чтобы вдохнуть в него жизнь.
Жители вечного Города – вечноживущие мертвецы, сомнамбулы, пустые оболочки. Им была дарована вечность, они сумели превратить ее в проклятье. Им была дарована жизнь, они сумели превратить ее в смерть.
Сегодня Прожигатели выходят на ночную прогулку, и улицы города будут окрашены в красный.
Сегодня мы празднуем «Ночь мертвой шлюхи», и Трубы празднуют его вместе с нами.

Мы проносимся сквозь квартал подобно дикой охоте из древних легенд. Черепа скалят свои зубы. Погонщики настигают первых жертв. Пришла пора выгулять моих пташек и проверить их в деле. Пришла пора выгулять свои убеждения и подтвердить слова поступками.
Жители Труб бегут в страхе и непонимании. Они пытаются скрыться в ночи. Они застывают в ужасе. Неведение порождает страх. Страх заставляет их сердца биться.

Старик в сюртуке хрипит на мостовой, истекая кровью. Я танцую возле него, поигрывая тростью. Удар в челюсть и зубы прыгают по граниту, словно игральные кости по столу. Глаза змеи, дедуля. Твоя жизнь отходит крупье.

Философы прошлого утверждали, что страх – это пламя, в котором сгорает шелуха несущественного, обнажая зерно истины. Но люди утратили страх. Страх, заставляющий сердце биться, исчез. Страх, наполняющий нас решительностью, исчез. Страх, обостряющий наши чувства, исчез. Страх, делающий нас живыми, исчез. Утратив смерть, мертвецы разучились бояться.
Мы возвращаем Городу давно забытое чувство. И мое сердце колотится все сильнее.

А вот и ты, моя пугливая девочка. Что ты делала в этой ночи? Куда ты спешила по темным улицам города? Я чувствую твой страх, и он ведет меня по твоему следу. Тебе не уйти от меня. Сегодня ты будешь моей.
Моя рука сжимается на тонкой шее. Ты жадно глотаешь воздух, цепляясь за свою жизнь. Мне нравится смотреть тебе прямо в глаза. В них бешено пылает страх. В них бушует жизнь. Как давно ты чувствовала себя столь живой, малышка?
Твои глаза полны ужаса. Мой нож оставляет тонкие кровавые порезы на твоем лице. Ужас сменяется отчаянием. Твой взгляд потухает. Ты вспыхнула лишь на мгновение. Жаль. Нам пора прощаться. Несколько ударов холодной стали в живот оборвут твою жизнь.

Бессмертие открыло для нас сверхчеловеческие возможности, а мы продолжаем запираться в тесную и душную скорлупу человеческой морали. Нам дан удивительный дар полета, а мы продолжаем ползать на брюхе. Мы перестали быть людьми, но настойчиво отказываемся это признать.
Нам более не подходят ни человеческая мораль, ни человеческий закон. Так, отринь и освободись от бремени человеческого. Исследуй себя обновленного. Исследуй других изменившихся. Исследуй мир вечноживущих. Дойди до предела и познай новые границы. А познав, преодолей и, преодолев, проложи новый путь.

Тук, тук! Уже не спите? Я рад. Простите за вторжение, но я принес вам что-то очень ценное. Так мило, что вы все собрались в одной комнате. Но так неучтиво, что ты встречаешь гостя угрозами. И положи свой нож, работяга. Иначе я не только заберу твою жизнь, но и сожгу твой дом. Ведь ты не хочешь вернуться из Тумана к руинам и пепелищу? Его твой Хранитель не сможет воскресить. Вот и умница.
Хотя нет, я передумал, оставь нож себе. Я хочу, чтобы ты кое-что сделал со своей женой.
И не нужно так переживать, я тебя всему научу.
(Умение: Боец)

Я, Виктор Кортес.
Стены, сотканные из цепей, шестерёнок и лезвий. Как долго я – Виктор Кортес по прозвищу «Барыга» брожу по этому туманному лабиринту? Сколько раз я уже проходил мимо этой стены? Направо, двести шагов, затем налево. Площадь, залитая светом. Отец, мама, сестренка.
Первым нужно убрать Викторию, эта сука слишком опасна. Обломок трубы приятно тянет руку к земле. Мне нравится чувствовать этот вес. Резкий удар снизу в челюсть. Виктория падает. Второй удар с замахом в висок. Нет времени. Отец закрывает маму своим телом. Когда он успел поднять топор? Рывок. Он замахивается для удара. В сторону. Захват запястья. Его глаза прямо передо мной. Удар головой в переносицу. Подсечка. Два удара трубой по голове. От его лица почти ничего не осталось, но он продолжает дышать, захлебываясь собственной кровью. Стоит ли его добить?
Резкая боль! Отвлекся, замешкался. Кровавое пятно растекается по рубахе. Мама. Я держу ее за руки, сжимаю изо всех сил. Если она вытащит нож из раны, я не смогу остановить кровотечение. Она стоит у меня за спиной, прижавшись ко мне почти вплотную. Стена всего двух метрах. Хорошо, это мой шанс. Рывок назад. Она теряет равновесие, мы валимся на спину. Я слышу ее крик и звук перемалывающихся костей. Нож все еще в моей ране. Я медленно поднимаюсь. Стена медленно пережевывает тело моей матери. Она поглощает ее, словно прожорливое чудовище.
Голова кружится. Нужно торопиться. Алтарь. Как же он далеко. Я должен дотянуться до него. Давай. Руку на алтарь и все закончится. Руку на алтарь. Руку на алтарь.
Резкая вспышка. Стены, сотканные из цепей, шестерёнок и лезвий. Как долго я брожу по этому туманному лабиринту? Сколько раз я уже проходил мимо этой стены? Направо, двести шагов, затем налево…

Кто-то из великих предков сказал «Безумие – это точное повторение одного и того же действия, раз за разом, в надежде на изменение». Не знаю, кто это был, но он нихера не знал о жизни. Попробуй отжарить одну и туже суку несколько раз, и у тебя перестанет на нее стоять. Попробуй совершить несколько убийств, и вскоре тебя перестанут волновать угрызения совести.
Повторение одного и того же действия оттачивает мастерство. Повторение одного и того же действия открывает новые грани и смыслы. Капля воды, капающая в одно место, способна расколоть гранит. Воля, сосредоточенная на цели, способная расколоть реальность.

Голова Виктории лежит в нескольких метрах от тела. Отец пытается удержать в руках, выпадающие потроха. Мама. Не помню, что я с ней сделал. Алтарь.
Резкая вспышка. Стены, сотканные из цепей, шестерёнок и лезвий. Как долго я брожу по этому туманному лабиринту? Сколько раз я уже проходил мимо этой стены? Направо, двести шагов, затем налево…

Все это напоминает мне нашу жизнь в городе. Вечное повторение одного и того же сценария. Слабаки видят в этом лишь вечное проклятье. Я вижу в этом вечную возможность. Они теряют себя с каждым прожитым днем. Я каждый день обретаю себя нового. Они теряют вкус к жизни. Я нахожу в этой новой жизни совершенно новые вкусы. Они теряют смысл. Для меня он становится все более отчетливым. Они умирают. Я становлюсь все более живым.

Лабиринт. Площадь. Сестра. Отец. Мать. Алтарь. Вспышка.

Это место хочет меня сломать. Оно хочет заставить меня играть по своим правилам. У него впереди вечность, чтобы сломать меня. У меня впереди вечность, чтобы найти выход.
Ты достойный соперник Паук, но ты всего лишь человек. Я не знаю, какой силой ты обладаешь, и как ты заставил Фобоса служить тебе, но я узнаю. Я выберусь отсюда. Я найду тебя, и тогда мы сыграем с тобой в другую игру. Игру по моим правилам.

Лабиринт. Площадь. Сестра. Отец. Мать. Алтарь. Вспышка.

Голос. Я слышу голос. Он звучит повсюду. Это голос Фобоса? Это голос Паука?
Хочет мое воспоминание. Вот она плата за свободу. Неужели все было только ради этого? Я разочарован, Паук. Игра практически закончена. Ты назвал свою цену. Более того, ты первым пошел на сделку. Ты проявил слабость, Паук. Ты устал? Тебе наскучило? Ты торопишься? Этого я не знаю, но я не буду заключать с тобой сделок. Ты проявил слабость. Я раздавлю тебя.

Лабиринт. Площадь. Сестра. Отец. Мать. Алтарь. Вспышка.

Этот маленький мирок стал мне совсем родным. Он больше не принадлежит тебе. Теперь это мой мир, потому что я так решил. Ты наблюдаешь за мной. Наблюдал за мной все это время. Ты думал, что запер меня здесь. Но ты заперт в этой клетке вместе со мной. И я не чувствую себя заключенным. Я повелитель этой маленькой вселенной. А ты кто?

Лабиринт. Площадь. Сестра. Отец. Мать. Алтарь. Вспышка.

Капля воды, капающая в одно место, способна расколоть гранит. Воля, сосредоточенная на цели, способная расколоть реальность. Повторение одного и того же действия оттачивает мастерство. Повторение одного и того же действия открывает новые грани и смыслы.
Теперь я вижу. Отчетливо вижу, что все это лишь новое Причастие. Колыбель бога. Утробы сверхчеловека. Шестеренки, Цепи, Клинки.
Ты хочешь, чтобы я сыграл в эту игру по твоим правилам. Ты хочешь, чтобы я положил на Алтарь руку вместе со своими родными и нашу судьбу определил слепой случай. Пошел нахуй! Я не позволю случаю определять мою судьбу.
Ты хочешь, чтобы я отдал свое воспоминание за возможность покинуть это место. Пошел нахуй! Я не позволю тебе, мразь, определять мою судьбу.
Этот мир раз за разом возвращает меня к началу. Каждый раз, когда я отказываюсь сдаваться. Каждый раз, когда я беру свое сам. Пошел нахуй! Я не позволю этому миру определять мою судьбу.
Этот мир создан для меня. Он принадлежит мне. Он не имеет смысла без меня. Без меня он не может существовать.

Я вхожу в стену. Больно. Шестеренки медленно пережевывают мое тело. Они поглощает меня, словно прожорливое чудовище. Вот оно – мое второе Причастие.

Я просыпаюсь в своей комнате. Сколько я пробыл там? Вечность? Сколько меня не было тут? Мгновение?
В комнате нет ни Паука, ни его ручного Фобоса. Но я найду их. Обязательно найду.
Какое странное чувство. Что-то изменилось во мне.
Страха больше нет. Реальность плавится под моей волей.
(Умение: Мистик)

Я Юлий Младший
Сильнее всего я помню запах уксуса. Именно он заливал все Бойни, разносясь из пробитых чанов. Мои ребята перестреливались с толпой. Крики со всех сторон, выстрелы, пар, свистящий из простреленных труб. Я ничего это не слышал. Я держал на коленях голову Старшего и испачканными в крови пальцами пытался стереть кровь с лица Стефи. Почему-то это казалось мне очень важным. Каждый раз, когда мне говорят о долге, я вспоминаю толпу, растерзавшую человека, спасшего Город от голодной смерти своей жизнью.

Я Юлий Младший и я помню

• Господин Юлий, я все просчитал. Мы сможем дать Городу больше еды, и нужных товаров. Нужны всего лишь детали от Утилизатора. Я ручаюсь, что все получится! Вот смотрите.. - Хайнц взволнованно разворачивает чертежи..

• То, что вы устроили на Бойнях -- недопустимо. Эти эксперименты недопустимы. Утилизатор был уничтожен не просто так. Ты должен уйти! Передай ключ. -- Я отшвырнул кресло и вышел из Совета Потомков.

• Это была безответственная авантюра, на которую меня вынудили.. -- Хайнц, лживая скотина.

• Мы пойдем на все, чтобы сменить Потомка! Иначе нас уничтожат, словно Помойку! -- лица кричащих патрициев смешались в трусливое воющее мурло.
  -- Дядя, передай ключ мне. Я позабочусь о Комбинате. Я справлюсь не хуже отца! -- Руфус смотрел на меня взглядом Стефи. И этот чертов запах уксуса от пришедшей от чанов 34-й.
  -- Семья - это все. У тебя будет достаточно времени, дядя. -- Я подхватываю горсть часов из ящика стола и бросаю ключ в племянника.

  • Мясник сказал, что у него нет для вас времени, господин..

У предательства вкус мерзкой бормотухи с Помойки. Меня предал город, предали Бойни, предала семья. Пойло отдает уксусом.

Я Юлий младший.
Он сказал, что хочет и зачем. Пусть он лгал мне, умалчивая детали. Но мне понравилось. Возможность скормить этот мерзкий город машине. Они получат то, что заслужили. Пустые скорлупки людей, выпитые хищными машинами. Жалкие остатки душ, трепыхающиеся на иглах навеянных снов. Мыши, раз за разом жмущие на кнопку.. Да, мне это понравилось.

Я, Регина Рамирез, клиентка Режиссера.
И я очень хорошо помню, когда впервые оказалась в Жучатнике и увидела ее. Шум, несусветная вакханалия, какой-то пир во время чумы и крепкая красивая женщина, со скучающим видом наблюдающая за всем этим действом, словно бы свысока. В эту минуту я поняла, что хочу остаться здесь. Что в этом грохоте и истеричном веселье мне место. А еще я поняла, что нужно для этого сделать.
-Нравится? -спрашиваю женщину, с ухмылкой поглядывая в зал
-Я же Режиссер. Естественно, что мне вечно все не нравится. - Аманда не поворачивается ко мне, но косится внимательным темным глазом .
-Думаю, для критично настроенного Режиссера у меня кое-что есть. Небольшая пьеска.
Заявляю это совершенно будничным тоном и карабкаюсь на небольшое возвышение, гордо именуемое сценой, по дороге привлекая к "участию в репетиции в роли короля" местного выпивоху. Он довольно хихикает и прилежно укладывается вдоль сцены, как велю я. Меня начинает колотить нервная дрожь предвкушения и нетерпения. Голос становится низким и хриплым, стараясь побороть возбуждение и волнение, говорю:
-Мизансцена! Я, лорд Макбет, приближенный короля Шотландии, грежу захватом его трона. Ночь, сонное ложе короля. Король спит
Объявляя это, начинаю выхаживать вдоль сцены, заламывать руки и беседовать со своими видениями, что поддаткливают меня на убийства. Словно бы сопротивляюсь им, а потом восклицаю:
-Откуда тот кинжал, что вижу я?! Ко мне повернут рукоятью...
С этими словами извлекаю из складок юбки нож и продолжаю:
-Дай, дай мне опробовать его!
Рывком наклоняюсь к "королю" и вонзаю нож. А потом еще и еще, плоть влажно хлюпает, отдавая нож, волосы на моих руках встают дыбом, я не смотрю в зал, но знаю, что Она смотрит на меня. Начинаю входить в мужчину ножом интенсивнее. Глубже. Сильнее! До тех пор, пока он не растечется туманом по сцене, прерывая мою эйфорию.
Торжественно поворачиваюсь к зрителям(а точнее, к своему главному зрителю - Аманде)и отвешиваю глубокий поклон. На моих руках кровь первого убитого мною здесь человека, а губы так и стремятся обнажить зубы в безумной ухмылке.
Аманда действительно смотрит и в ее глазах.. интерес. Говорит в зал:
-Дайте ей комнату ???
А потом кивает мне:
-Надеюсь, это не лучшее, что у тебя есть. Пошли.
Хмыкаю про себя и на дрожащих, от выброса адреналина, ногах, следую за Режиссером.Чтобы отвлечься и успокоиться, болтаю всякое:
-Так вы тут, значит, вечность проводите? скучновастенько. может, что поинтереснее будет для нового и амбициозного сотрудника?
-Делай, что хочешь, главное, чтобы я была довольна- отвечает Аманда, пропуская меня в свой кабинет.
Все это слишком уж похоже на вызов. Мне становится любопытно, хочется... попробовать кое-что.
-правда? а что может доставить удовольствие Режиссеру?
играю пуговицами на блузке, расстегивая и застегивая их и внимательно смотрю на неё с лисьей сладкой улыбкой
-там, откуда я пришла, у людей не было вечности, но тоже была скука, с которой некоторые справлялись нетрадиционными способами..
Аманда обрывает меня, бросив свою руку мне на плечо. Рука тяжелая, возле моей шеи оказываются трубки со светящейся жидкостью.
-Как думаешь, Машинист сильно расстроится, если с тобой что-то случиться? Ты ведь с ним сейчас спишь
-Думаю, Говард быстро найдет себе новую пассию и не заметит особой разницы между нами. А что может со мной случится, хочешь владеть мною целиком и полностью?
Стараюсь отшучиваться и смотреть в глаза, но голос звучит хрипло. Я говорю о Говарде, своем Машинисте, и боюсь, что сказанное мной-правда. Хоть он и нежен ко мне и вызывающе,для этого города, добр, но кто я такая?
-Владеть? Конечно. Только это значит не то, что тебе нужно спать только со мной. А то, что стоит бояться только меня.И давай, расстёгивай свои пуговицы.
Просить дважды меня не приходится. И вот на пол полетели мои пуговицы, ремень Режиссера и ее сумка, с тяжелыми механизмами, полетели на пол. Безумно интересно было бы покопаться в ней, но я была... несколько занята.

Я Аркадия
Я жила у Одота. В Ночь жженой бумаги пришел Машинист и оставил Одоту некий пакет.
Выбор 1 - Я его развернула и увидела часть Книги истиной памяти (талмуд с реальными историческими документами, очень компрометирующими предыдущую администрацию Города)
Выбор 2 - я не сдала Одота и Машиниста, и тем самым вписалась в Общество памяти.

Вот после этих событий между мной и Гарри зародилась чувства. Но не тут то было. Когда все успокоилось, Барыга пришел со своими головорезами, когда Одота не было дома, и забрал меня обратно в Жучатник. Ибо не фиг разбазаривать хороших клиентов, которые много времени могут заработать. На претензии Одота, пообещал ему руки сломать.

Стала участником плана№2 - подослать к Хранителю шпиона. Я знаю, что завтра жребий Жертвенного падет на меня...
Мне страшно, но отказаться уже нельзя...

Я София-Анна Треед
День повторяется за днем. Смена времен суток не имеет значения-ты всегда знаешь. где и с кем ты проснешься, куда пойдешь, кого встретишь. Живи еще хоть четверть века, все будет так, исхода нет.
Безысходность рожает злость. Тупую человеческую ярость, свойственную тем, кто не смог смириться. Ярость, с которой люди стучат руками и о стены, разбивая в кровь кулаки, кидаются на самых сильных противников, летят грудью на амбразуры.
Почему какая-то группа людей решает за меня как мне жить? Почему я должна употребляться песчанной мыши- жрать всякую дрянь, скрываться от каждого, кто сильнее, радоваться украденной минутке или бесплатному куску хлеба? Почему я вынуждена бесконечно существовать в джунглях, где человек человеку не то чтобы волк-паук в банк- беззастенчиво сожрет любого, кто даст слабину?
Почему, почему, почему? Столько вопросов,на которые никто не может дать ответ.
Потому что ответ я должна дать сама.
Город, как одержимый, молится на Хранителя и питающие его Машины, не понимая, что те превращают жителей в животных. В себе подобные агрегаты с заданными функциями. Ни открытий, ни достижений, ни семьи. Ни любви, ни тоски, ни жалости. Лишь четко поставленные задачи. Береги свою машину, храни ее,корми. Без нее тебе не прожить.
Прожить. Вспомни свою жизнь до Причастия- только тогда ты и был живой.
Вот и ответ на вопрос о том,как жить дальше. Не надо быть семи пядей во лбу.
Слава луддитов громыхает по всему Городу вместе с их бомбами. Я завидую им-они единственные в городе, кто еще жив. И единственные, кто понимает. Люди-машины, привыкшие во всем полагаться на свои божества, не представляют, как жить,если машины вдруг откажут. Я смеюсь над ними. Я хочу к луддитам.
Я хочу быть живой.
Электро взорвалась глубокой ночью, город погрузился во тьму, стихла музыка в баре. народ высыпал на улицы, на чем свет стоит костеря проклятых террористов. Но еще раньше к Электро приблизилась фигура, на ходу скидывающая плащ.
Валери Саванойер. Это точно она-я давно за ней наблюдаю. Уж больно часто выходит из строя Электро. Я прихожу в квартал к Августе, просто, в гости, и слежу за всеми, присматриваю, кто больше всех подошел бы на эту должность. Люди-машины давно утратили наблюдательность. Я не хочу быть такими,как они.
Я видела как аккуратно, со спины, Валери отправила в туман часовых, как приблизилась к машине, как отошла от нее за несколько секунд до взрыва и как ловко смешалась затем с толпой, сотрясая воздух проклятиями.
Теперь дело за малым-набраться храбрости и подойти к ней. Хотя… ну чего мне уже бояться?
Валери сидела в баре, пила какую то очередную дрянь, отдыхала после рабочего дня. когда очередной приступ жалости к себе подобрался к горлу. Решено. Сейчас или никогда.
-Валери… Это.. Слушай..- слова вдруг встали комом. Неужели я еще способна волноваться?-Я все про тебя знаю. Я видела, как ты выходила из машинного отделения Электро перед последним взрывом…
На лице женщины отразилась невероятная гамма эмоций. Судя по всему, сейчас она решала как именно запихает в меня оставшийся запас взрывчатки.
-Да нет же, Валери! Возьми меня с собой, в банду, в луддиты. Я хоть что делать буду, я помогать хочу! Пожалуйста… Я больше не могу так жить..
Самообладание покинуло меня и я разревелась. По детски, в голос, искренне и безутешно, выплакивая всю накопившуюся боль. Люди-машины бросали равнодушные взгляды и проходили мимо- такое случается сплошь и рядом, что ж теперь, возле каждого останавливаться?
-Пожалуйста, Валери! Ты же не такая, как они, ты же еще не машина! Дай мне шанс!
-Ну тише ты- сердито прошептала женщина- ты бы еще в Пантеоне разревелась. На вот, вытрись. Не ной. Я подумаю насчет тебя. Ты ничего такая- наблюдательная, неприметная. Такие могут нам пригодиться. Я спрошу у остальных. А теперь все, вали отсюда, голова от твоих воплей разболелась.
В ту ночь я впервые за много лет спала спокойно, без всяких сновидений. У меня появилась надежда.
Валери сама подошла ко мне несколько дней спустя.
-Мы подумали. Вроде ты нам подходишь. Но, право на счастье надо заслужить. Мы тут хотим еще кое что сделать и нам нужно время. Принеси мне часы, неважно чьи, и можешь считать себя в деле.
Стащить часы не проблема, они у каждого есть, у некоторых даже несколько. У Барыги,например, или у Ломбарда. Но, Барыга-плохая идея, если что-то пойдет не так, мне все мои горести раем покажутся, а вот с Ломбардом может и прокатить, отмажусь, если что, он из тех, кто еще ведется на мои слезы и детские босоножки. Сочиню историю потрагичнее.
Поздний вечер- самое удачное время. Народу в баре полно, шумно, тесно, сесть рядом с Ломбардом не составило никакого труда, он даже не заметил-так увлекся впариванием кому- то воспоминаний. Господи, да у него карманы не сходятся от набитых в них часов! И он так в бар пришел! Вот наивный то, как будто вчера Причастие прошел! Сам Хранитель велел. Возьму парочку- одни для дела, вторые на удачу.
Встреча с Валери заняла меньше пяти минут. А спустя четверть часа Медиа издала свой последний на сегодня вздох.
Принципы: хочешь, чтоб все было хорошо- сделай это сам.
В борьбе обретешь ты право свое.

Я Батория Даррабонт
..Квартал Рубильник Бат знала.
Всё-таки тут прошло её детство,но за столько циклов,а она не была тут достаточно давно,многое изменилось.
Какие-то строения сияли свежей краской,какие-то наоборот.
А ещё тут было очень светло.
И это заслуга Патрона и его ближайших Патрициев.
Вот к одному из них,Толли Редхарду, Батория собиралась нанести визит.
Небольшое поручение,передать личное приглашение на вечер приказ господина Дереликта. Войдя в один из машинных залов,она наконец увидела мистера Редхарда.
Он с упоением что-то мастерил.
Но едва ли приблизившись на 25 шагов,как из-за стеллажа грозно выдвинулась его охранница.
..Бат слышала про неё и даже видела в действии.
О!Весь Жучатник это помнит,как она будучи бойцом-клиентом Рамоны Мораллес врезала своей!!же хозяйке,и со скандалом ушла..
Но настолько близко видеть эту женщину Батории всё же не приходилось.
..Рыжеволосая словно пламя,не высокая,но очень стройная и подтянутая,с армейской выправкой,молниеносной реакцией и отточеными движениями,Валери Саванойер была очень и очень опасным соперником.
Особенно Бат поразили её глаза.
Тёмные словно черешни они не выражали ничего..кроме неумолимого желания мести...
Частично Батория знала её историю,но выражать какие-то чувства Валери,уж точно не стоило.
Ей было безразлично.
Сделав ещё один грозный шаг,она остановилась,и положила руку на бедро,где в кобуре лежал пневмо-пистолет.
Мистер Редхард сделал неуловимое движение рукой и Фурия вновь отступила в тень стеллажа..
-А вы,не испугливых,-насмешливо проронил он.
-Вот уж конечно,-подумала Бат.
Ладони предательски вспотели.
-Мистер Дереликт передал Вам приглашение на вечер..

Я Николай Грег паттинмайк
Отец – глава отдела культуры в медиа. Эдакая синекура, с 0 реального влияния, зато с хорошими деньгами и жили вы в центре. Хотя отец явно хотел большего. Всё время ныл по этому поводу, иногда выпивал. У меня были брат Марш Грег и сестра Аврора. Дело происходило до Причастия во времена Администрации. Те времена остались в памяти как времена Голодных Бунтов. Машины начали выходить из строя одна за другой (сотни лет капитального ремонта не было). Их чинили, но за время простоя, люди не получали жизненно важных для себя ресурсов. Не хватало хлеба, воды, о лекарствах и врачах люди за пределами центра города вообще забыли. В этих условиях я очень сильно терзался чувством вины, ведь наша семья жила по меркам города очень хорошо. А пользы городу она при этом не приносила, ведь никаких значительных вопросов мой отец не решал. Мне надоело быть бездельником и я устроился на Фабрику работать с Утилизатором. На фабрике среди рабочих, особенно молодняка кипели революционные настроения. Создавались кружки и общества. Я состоял в одном таком. Туда же я привёл Алису Грей – моего бригадира. Девушка была чуть ли не моложе мебя, а должность получила потому что бригадиром был её отец. И её тоже раздражала несправедливость. Со всеми нами общался человек, которого называли Огнедел. Высокий мужчина в плаще с капюшоном с незапоминающимся лицом. Мы расклеивали листовки, кидали камни в полицейских, а ещё вас обучали худо-бедно владеть оружием (навык боец). Что-то явно готовилось.
Однажды у комнатушки, которую я снимал, меня встретил человек с офицерской выправкой. Он попросил звать его Барон и показал удостоверение Отдела Прямых Переговоров – параллельного городской СБ подразделения, занимающегося безопасностью. Слухи про эту организацию ходили самые разные. Например, что они имеют право без суда расстреливать видных членов Администрации. Барон рассказал, что организация, в которую я полез, скорее всего террористическая и попросил помочь ему держать её под контролем. Сделать полезное для города дело. Я отказался и тогда Барон пригрозил мне крупными неприятностями отцу. Вплоть до высшей меры. «Всё равно о нём никто не заплачет. Он ведь бесполезен»- сказал Барон, -« да и последнее время стал с мутными личностями какими-то якшаться, если верить доносам Службы Безопасности». Я испугался за отца и согласился.
Однажды ты проследил за Огнеделом и узнал каморку, где он живёт.
Огнедел попросил всех членов организации прийти на концерт Дереликта. Названный «Голодный рейв». То есть я тогда ещё не знал, что всех. Я узнал, когда увидел их всех на месте. А совсем неподалёку от места проведения концерта было спрятано оружие. От арматуры до нескольких автоматов. Обо всём этом мы узнали прям тут. На концерте. А затем Огнедел повёл нас на штурм Боен. «Добудем нашу еду» - кричали мы и ваш крик подхватывало множество жителей города. Алиса тоже была рядом. Я не мог покинуть толпу, чтобы доложить Барону. Да и смысла уже не было – не заметить толпу, идущую к Бойням, было невозможно. Но силовикам нужно было время, чтобы подготовится.

На Бойнях завязалась драка с рабочими. Те упорно не желали пускать нас внутрь, но нашей группе удалось прорваться. Мы проникли в машинный зал, где, между нами и машинами для создания еды стоял Стефан Волков, директор Боен. Он пытался остановить толпу разговором. Он объяснял, что вмешательство в механизмы может повредить совсем, уговаривал не трогать котлы, и убеждал что никакой дополнительной еды они не прячут. Впрочем, он был готов дать нам обыскать все Бойни, только бы мы не лезли к механизму котлов. Толпа стала успокаиваться, когда Огнедел рявкнул Алисе «Стреляй дура, у него ствол!» Алиса попала не с первого раза. Несколько пуль ударили в котлы и оттуда стал вырываться вонючий мясной пар. Но затем она наконец попала в Волкова. Даже раненный, он продолжил стоять, но толпа после выстрела Алисы наскочила на него,е го приняли забивать насмерть, и к котлам в тот момент никто не кинулся. А затем подоспели ещё рабочие и ввязались с вами в драку, пытаясь отбить тело шефа и отстоять котлы. Через некоторое время в спину нам ударила СБ. Повязали очень многих, но мне и Алисе удалось скрыться. У дома меня ждал Барон. Я сдал ему Огнедела обмен на амнистию для тебя и Алисы

Я Николас Грег паттинмайк
После штурма на Бойнях прошло совсем немного времени, когда пошли слухи о Бессмертных - группе, созданной неким Максимусом и провозгласивших освобождение города от власти Администрации и передачи её Хранителю. То есть буквально -передать власть надо городом Машине. Она уж разберётся! Постепенно бредовые слухи обрастали подробностями. Говорили, что Администрация оцепила Хранитель силами СБ. Говорили, что за людьми Максимуса началась охота. Говорили, что Бессмертных не берут пули. Говорили, что получив смертельное ранение, приближенные Максимуса распадаются на облако Тумана, чтоб затем вновь появится в другом конце города.

Мой отец перестал появляться на работе, а затем просто исчез. А через несколько дней к нам пришли из Службы Безопасности. Спрашивали про отца. Говорили, что он связался с бессмертными и что в СБ ему хотят помочь. Пугали. Обещали посадить вместе с отцом за укрывательство. Называли отца преступником и террористом. Поняв, что никто из нас ничего не знает, Сбшники ушли. Беспокоясь за отца, я принялся за его поиски. Все улики указывали, что отец сейчас с Максимусом. Многие опрошенные люди называли его святым и ближайшим подручным Максимуса. Но где сам Максимус?
Путь тебе указали парни из СБ. Одним прекрасным утром квартал Моралес - район фавел и серых многоэтажек на окраине города, был оцеплен силами СБ. Автоматы, маски, бронежилеты, расконсервированная бронетехника. Моралесы укрыли Максимуса и теперь Администрация собиралась преподать кварталу урок. Твой отец скорее всего там. А штурм начнётся вот-вот.
Я оказался в квартале. Вокруг творится бойня. СБшники убивают всех, кто не падает перед ними на землю с закинутыми за спину руками. Хотя этих тоже убивают. Иногда. Я ищу отца. Во время поисков натыкаюсь на группу гражданских. Трое СБшников деловито расставляют их у стенки, проверяя предохранители автоматов. Пытаюсь вмешаться
Завязывается перестрелка, тебя прижимают к земле автоматным огнём. Внезапно, в тыл Сбшникам начинают стрелять. СБ отходят. Моя спаситель -Рамона Моралес. Она отвела меня к группе Максимуса Среди его людей я увидел своего отца.
Посреди боя у нас просто не было времени, чтобы обсудить, и решить все вопросы. Это удалось потом в безопасном месте. Отец начал агитировать меня за Максимуса и Рамона тоже предложила мне к ним присоединиться. Я согласился и стал Преторианцем. После того, как Рамона ушла с поста главы Преторианцев, я в организации остался чтоб присматривать за оставшимися преторианцами и докладывать Рамоне. Хотя в преторианцах нынче так себе. Там теперь Уолтер Уик главный.

Я Квентин Лэндлэсс Кинг
После эпохи голодных бунтов все прошли причастие. Я женат на Августе Кинг (Марина Бауман), у нас была Дочь, звали её Элис. Мы с женой думали над тем, давать причастие дочери сейчас, когда ей всего 12 лет или нет. Жена утверждала, что сейчас этого делать нельзя, ведь это будет значить вечность в теле ребёнка и нужно дождаться её взросления и собственного решения принять причастие, но я выражал обеспокоенность в том, что дочь может просто не дожить до этого времени. Когда друзья нашей семьи, фамилия Триед пошли принимать участие в полном составе, я тайком увел Элис чтобы она приняла причастие с ними. Августа прибежала с оружием до того как это произошло, убила меня и увела ребенка. Впоследствии, случилось именно то, чего боялся я - дочь умерла. И я виню в этом недавно наконец вернувшуюся из туманов Августу.

Я Квэнтин Лэндлэс Кинг.
Глава общества памяти и по совместительству глава архива пантеона Гарри Одот. Члены общества памяти сделали теракт на вышке в трубах, требуя у хранителя чтобы он рассказал обо всём. Преторианцы устроили Ночь жженой бумаги, все книги пожгли, чтобы пресечь деятельность общества памяти. Я пытался спасать листы, дело было в трубах, нырнул в какуй-то сад с розами и спрятался там. Сюзанна Лоранс увидела и сдала меня преторианцам, листы были потеряны.

Я Квэнтин Лэнлесс Кинг
Жил в жучатнике и работал вышибалой. Решил создать детективное агентство, идею подала (Длинная), она была одним из силовиков во времена администрации. Агентство быстрого решения проблем, работаю там, представляю Жучатник. Подчиняюсь Рамоне Моралес (Наталия Ким).

Я, Виктория Шаат, помню одно из очень кровавых столкновений с администрацией сразу после голодных бунтов, еще до своего причастия. Отбиваться сил уже не было. Сильно болела рука, и одежда противно липла к коже от крови, моей и чужой, хорошо под черным плащом не видно. «От этих двоих я уже наверное не отобьюсь» - думала я, отступая с площади в узкий переулок. Когда я обернулась, за мной бежал только один. Патроны у него закончились, иначе давно бы пристрелил меня в спину. Я остановилась и достала нож: «Где было ваше оружие, когда оно было так нужно? Что ж вы, ублюдки, тогда стояли, а сейчас забегали? Поздно сейчас. Всех не перебьете». Я засмеялась каким то жутким звериным смехом, и сама не узнала свой голос. «Думала мы тебя отпустим?» - услышала я голос сзади, и не успев повернуться, чтобы отбить удар, почувствовала, как что-то тяжелое опустилось мне на голову. Открыв глаза, я с удивлением поняла, что все еще жива. Кто-то лупил меня по лицу: «Очнись, сука, мы с тобой еще не закончили!». Я потянулась за своим ножом, который лежал совсем рядом, но нога противника быстро прижала мою руку к земле. Пальцы хрустнули. Я даже не кричала. Удар сыпался за ударом, а я просто ждала, какой из них окажется последним. Думала о Стефане, о его детях. «Нужно было попрощаться, когда уходила, но уже поздно. Наверное Юлий позаботиться о мальчиках, возможно даже лучше чем я, какая я им мать, нужно было что-то придумать на этот случай…». Неожиданно удары прекратились. С трудом я приоткрыла глаза, и увидела, как рядом на землю упал один из моих противников, а чуть позади Преторианец сражался со вторым, который в скором времени отправился вслед за своим напарником. Со стороны площади послышались крики приближающихся солдат администрации. Сейчас нас точно добьют. Я хотела сказать, чтобы преторианец уносил ноги, но получилось только нечленораздельное мычание, однако этого хватило, чтобы привлечь его внимание. «Твою мать!» - тихо выругался он и ненадолго замер, принимая решение, затем быстро стащил с себя плащ и я с удивлением отметила, что это хрупкого телосложения девушка. «Помоги мне» - я открыла глаза и протянула к ней руку. Когда появился шанс на спасение, я поняла, что умирать мне пока совсем не хочется. Она быстро подбежала ко мне, начала стягивать с меня плащ и маску, затем свернула их и спрятала в нишу одного из домов. Солдаты Администрации не обратили внимания на двух девушек, прижавшихся к стене дома. И прошли дальше. « А теперь, подруга, если хочешь жить, давай своими ножками топай в больницу. Сама я тебя не дотащу». Я кивнула, и собрав последние силы, оперлась на ее руку. Когда мы уже подходили к больнице, на выходе нас встретила уходящая со смены Маргарет Балкли. Она, едва взглянув на нас, молча подхватила меня с другой стороны и помогла занести в больницу. Очнулась я от голоса Юлия, который что-то обсуждал с Маргарет, видимо Маргарет просила забрать меня домой, так как больница давно уже была переполнена. Так я снова оказалась в доме Волковых: « Оставайся пока у нас, а дальше посмотрим». Я боялась, что после смерти Стефана он просто вышвырнет меня вон, но несмотря на наши непростые отношения, я благодарна ему за то, что позволил остаться рядом с детьми. А через несколько дней меня нашла Роза Мари Эркони, представившись моей подругой из труб. Это была та самая девушка, которая спасла мне жизнь и нашла меня после, со словами: « Нехорошо форме преторианца гнить в переулке при живой хозяйке». С того дня пожалуй нет в городе человека, которому я доверяла бы больше, чем Розе. И я перед ней в неоплатном долгу.

Я Стокли Рич Браун
Как же Причастие меняет людей. Стивен был хорошим семьянином, верным товарищем и
замечательным специалистом. Сейчас он бродит по границе тумана и даже свою дочь
бросил в Жучаткике. А ведь ей нужна помощь,как он вообще допустил Причастие в 12
лет.Из-за них погибла Рози,всец семьей виноваты. Думала,поговорю с ним,а он
как-будто не слышит меня,соображает долго, слова растягивает,перебил:

• Стокли,слушай как специалист скажи,а сейчас протезы уже не исчезают в тумане как
  было раньше?
  -Нет,София сказала ,что мистики могут на них печать Хранителя ставить.
  -У меня есть теория на этот счёт.Осознаю,продумаю и тебе расскажу.Я не псих.
  Развернулся и ушёл.
  Гораздо позже Брут пришёл ко мне и с горящими глазами махая руками заговорил:"Мы
  сейчас находимся в коме, возможно подключены к какому-то аппарату и за счёт этого
  живём. Кварталы города уходят в Туман,это как свет в конце тоннеля -пространство
  сужается,у нас просто умирает мозг. И вообще эти молитвы,жертвы,алхимия ничего не
  объясняют,но заменили нормальную науку.Как реаниматолог понимаю:
  Родственники,которых люди видят в Тумане,это врачи,что пытаются нас спасти!А
  смерть это перезагрузка системы."
  И опять куда-то то пошёл.А я осталась у ворот Боен.«Длинные вахты» доказали
  мне,что смерть ничего не меняет.

Я Карлос де Сиера Баррон
Учился вместе с Виктором Грантом Коулом в военной академии во времена Администрации. Совместно с сокурсниками дал прозвище "Снеговик" за случай во время обучение. На младших курсах вечноголодный и не в меру азартный Коул часто лазил на Кухню, где приворовывал еду. Добычей легко делился с приятелями и вообще секрета из этого не делал. Ну и однажды, разумеется, попался. За это (за то что попался, а не за то, что воровал) командир курса Владимир Буш запер провинившегося в морозильной камере на всю ночь. А утром выпустил прямо перед построением и всего покрытого инеем отправил на занятия.
После этого Коула стали называть Снеговик.
Помог Коулу в истории с мнемоном. Достал нужный механизм через свои связи. Взамен попросил его об услуге. " Баррон достал из под какого то ящика нужную вещь -мнемон. Видимо после уничтожения Фабрики оставалось много вещей,которые уже не успели растащить мародеры. Старик, ты знаешь - правила изменились .Нет больше приказов как нет командиров. Эта вещь стоит не дешево. Учитывая мое текущее положение так вообще Дар Богов. Ты знаешь - многие смирились с жизнью крыс, с поражением да и вообще со всем этим дерьмом. Но ты меня знаешь - сдавать не про меня. Скорее всего за мной скоро придут... В этот дерьмовом городе остается только сидеть и ждать, " скоро" в этом гребаном гореде почти вечность. Я попрошу тебя о весьма странном одолжении. Но успокойся, оно не тебя не подвергнет опасности. Ты же знаешь - свои проблемы я решал всегда сам. Но на случай , если у меня не получится... если что пойдет не так. Понимаешь,вот срань, я хочу чтобы меня похоронили. Я не хочу чтобы меня стерли - как эти ублюдки из пантеона -просто вычеркнули - все нет тебя. Когда у меня кончится последняя минута и я не вернусь из тумана - сделай все постаринке. Как когда то,когда мы еще были людьми..." (с)
Коул согласился.

Я Фавн-Фавн
Связь с Магистром Ордена Оловянной Гвардии потеряна, и я по чину Гвардейца являюсь главным в этом чертовом Городе. Еще что-то можно попытаться понять и исправить. Крохи Оловянной Гвардии, Носители Кода Хранителя, связи в зародившейся Администрации. Все это оставляло надежду на то, чтобы воздействовать на Хранителя. Отключить Туман. Возможно даже создать Философский Камень. Но…

Хреновы фанатики, всегда виноваты хреновы фанатики. Таковыми явились Саванойя и де Сиерра. Как они вообще прознали о нас? Кто-то где-то слился, и цепочка раскрутилась сама по себе. С низов Ордена они хватали, пытали, дознавали и продвигались все выше и выше, практически подступая ко мне. Связи с администрацией не помогают, да и Администрация сама под ударом. В один миг хватают всех Носителей Кода. Нет больше Носителей Кода. Нет больше Ордена. Я один и скрываюсь. Саванойя застрелился туда ему и дорога. Де Сиерре бы за ним бы последовать. Что вообще случилось со мной? Я хотел отомстить? Потеряв надежду, я ищу варианты. Я не сдаюсь. Появляется дикая теория в отсутствии инструментов. Хранитель, с ним можно попробовать договориться. Как с обычным человеком. Бред, но все же наличие у него разума допускается уже давно. Нужно только его развить. Нужен ключик дабы проявить его разум. В моем случае им должно стать действие. Но нет инструментов, кроме «ножа» и моей способности Мистика. Давно уже хотел проверить, что произойдет, если принести Хранителю дар. Однажды он его уже принял или мне просто показалось, что принял. Ну что ж. Сейчас это выясню. Нужна жизнь. Чья? Де Сиерра подойдет. Если эксперимент не удастся, то процесс пройдет не без удовольствия.

Пройти к Хранителю… Де Сиерра меня к нему проведет через заслоны, что сам же и установил. Проведет и сдохнет. Во имя науки, как подопытная крыса.

Я Фавн Фавн
Что тогда побудило меня не опускать этот гребанный рубильник? Слишком много жертв? Ну так во имя моего же могущества. Ну по крайней мере доли могущества. Не суть. Суть в том, что, будучи в Оловянной Гвардии, я пробивался к самым верхам, дабы иметь наибольший вес в проекте чего-то великого. Чего именно, того не знал никто. Пробился и в самый ответственный момент спасовал.

Мы чувствовали, что находимся на пороге ответов, а потому с каждым новым этапом заходили все дальше. Исследования показывали, что продление жизни возможно посредством перенаправления потоков жизни. Но что значит оседлать поток? Самый простой способ – это запустить в него руку. Зачерпнуть сколько нужно, потерять сквозь пальцы почти все, и донести лишь несколько жалких капель. Оседлать поток жизни – это отнять ее и прибавить лишь пару минут. Отнять две жизни – это уже прибавить до полу часа. Три – до дня. Вычисления не дают точных результатов по мере роста жертв. И так возникает теории за теорией. Продление жизни – это не цель. Но что есть цель, то и предстояло выяснить. Теории расходятся друг с другом но соединяются в достижении небывалого могущества. А потому нужны механизмы, имитирующие длань, черпающую из Потока ну и конечно же много-много смертей. Хранители вполне могли стать такой Дланью после некоторой доработки. А что касается смертей, то и это легко устроить, натравив все Пятна друг на друга. Эта война должна была получить название Войны Хранителей.

Я был мастером Внедрения, имея наивысшую степень доступа к Хранителю. Ну ладно не наивысшую. Были еще Ключники. Без них регулирование процессов Хранителя было не возможным. С таким Ключником я бы сказал, что мне повезло, если бы в нужный момент мы не разошлись с ним во мнениях. Звали его Фернандо Габриель. Ему таки удалось остаться в истории в роли Великого Предка.

Фатум Ферре так звали город, чей Хранитель мы обслуживали. Война шла своим ходом. Те крохи могущества, что пожинал Орден Оловянной Гвардии, были слишком жалкими. Казалось, что затея была напрасной. Но уже много сделано. Прервать эксперимент невозможно. Можно только сосредоточить все возникшие процессы в одном месте. Таким местом и стал город Фатум Ферре. Тот город, что нынче зовется Городом. Множество смертей в одном месте в зоне действия Хранителя, чьи возможности увеличены Медиа. Это король Хранителей. Через него теперь осуществляется связь с другими Хранителями. Это не просто зачерпнуть, это уже по-настоящему оседлать Поток. Ни капли мимо. Фернандо был в этом уверен. И Магистр эксперимент одобрил.

Мне нужно было только дернуть рубильник…

Враг вот-вот ворвется в город. Не ужели я просто пожалел людей? Сейчас мне кажется это ужасно глупым. Я внедряю отменяющую директиву Хранителю. Разрываю его связь с другими Хранителями. Это жутко не устраивает Фернандо. Он рвется внутрь Хранителя, ибо только так он может перехватить мой сигнал с пульта. Я теперь настроен решительно предотвратить его попытки перехвата сигнала. Но двери блокируются. Фернандо конечно хороший ключник, но противостоять Мастеру Внедрения не способен. Несколько минут и проходы открыты. Но именно этих нескольких минут и хватает Фернандо. Я вижу, как периметр Фатум Ферры окутывается туманом. Абсолютно не то, что планировалось. Спускаюсь к техцентру Хранителя. Там Фернандо вцепленный в разорванный кабель обеими руками. Сквозь него проходят молнии. Я иду в отсек диагностики. Процесс завершен. Со мной что-то не так. Я знаю, что ощущаю результат, но не понимаю его. Чего-то мы добились. Я пытаюсь связаться с Магистром и с облегчением понимаю, что связь не возможна. Магистр отступников не прощает.

Навыки: программист, мистик

Я Фавн Фавн
Жертва должна что-то значить для жертвующего. Так сказал Хранитель. Что он имел в виду? Ясно, что, если это не выяснить, диалога с ним не получится. А мне нужно с ним поговорить. В этот раз я не буду поспешен. Я найду Жертву. Я скрываюсь. Люди вокруг не должны знать о моем бессмертии, и я сменил кучу личностей. Теряю доступ к Хранителю и спустя несколько поколений вновь его обретаю.

Братья Греи. Сейчас на них моя надежда. Я делюсь с ними секретами Ордена Оловянной Гвардии. Не всеми, но этого достаточно, чтобы они поверили в свою (мою) миссию. Максимус и Орладно верят мне на столько, что готовы принести себя в жертву. И они приносят. Через мучения, через смерть они выходят невредимыми из Тумана. Хранитель даровал им бессмертие. Я думаю последовать за ними. Но не спешу. Эксперимент может зависеть от индивидуальностей. Я уговариваю Максимуса явить свою силу миру, и он находит последователей среди тех, кто сейчас у власти. Десять человек проходит «Причастие» и только семеро из них выходят из Тумана. «Такова воля Хранителя» - говорит Максимус. Он уже уверен в том, что Хранитель – его Бог. Но он все еще прислушивается ко мне, и я убеждаю его в том, что его Бог желает видеть в нем не поклонника, но друга. Максимуса нечеловека. Максимуса Бога. Но для этого нужна Жертва выше той, что он уже принес. Жертва Бессмертного. А лучше не одна. Семеро подойдут.

Поломки машин и Голодные бунты становятся катализатором необходимости принятий безумных решений. Семеро – это теперь Пантеон. На них смотрят с надеждой и им нужно предпринять что-то, чтобы успокоить свою паству. Город сошел с ума и очевидно, что «Причастие» лишает его здравого смысла. Хранитель больше не машина для них. Это их Бог. Как будто выйдя из Тумана они уже больше не принадлежат себе. Мне нужен тот, кто подчинит себе этого Бога. Ибо с Богом не договоришься. Я управляю Максимусом, он же должен управлять Хранителем.

И вот мы вновь рядом с Хранителем. В этот раз в Кругу, что я создал. Я и семеро. Максимус каждому задает вопрос, словно Жрец. Готовы ли они жертвовать свое бессмертие. Соглашаются все, пока очередь не доходит до Софии. Та внезапно отказывается, как будто данный ритуал – это святотатство. Я должен активировать круг, но он активируется сам не зависимо от моего участия. Согласившиеся исчезают. Что это было? Новые правила? Хранитель активировал круг? Он Бог? Черта с два ты мой Бог. Я хотел тебя использовать, но ты все испортил. Даровал мне новую способность? Да кто ты такой, чтобы одаривать меня? Я тебя создал. Подчиняйся…

Навык: Психо

Я Фавн Фавн
Жизнь утекает. Я чувствую это с каждым циклом. Бессмертие не вечно. Боюсь ли я умереть? Нет. Но я боюсь проиграть игру, что когда-то затеял с Хранителем. А потому должен жить. Я мог бы, как и все смертные пройти «Причастие» и жить дальше, но это слишком дорогая жертва решит исход в пользу оппонента. Конечный итог – поражение.
Джеральс Грид алхимик, механик Эмбер Кларк и Анна 12, слегка ненормальная дочь Чезарре I де Борро. Она была психо. Это моя новая компания и надежда на продление жизни вне ведома Хранителя. Я даю им знания и мы вместе собираем машину. Я создаю мистический круг. Цель – создание философского камня. Так думают они, но я знаю, что тому, что мы создадим до Философского Камня далеко. Однако этой капли должно мне не на долго хватить. Мы еще поиграем. Это всего лишь первый этап, я наберу силу, мне только еще раз зачерпнуть из Потока.
Я активирую Круг. Для удачного результата нужна Жертва, но мои «коллеги» об этом не знают. Жертвой должен стать тот, кто обладает психо. В круг помещается Анна 12 и мир его праху. От неё остался лишь чёрный силуэт. Джеральс Грид в ужасе. Он рвется к агрегату, намереваясь его уничтожить. Еле хватает сил его остановить. Уговорить на то, что бы проверить действие полученного образца. Мы находим испытуемого среди Смертных. Чезаре Борро 19-й подходит. Убиваем его. Используем «философский камень». Он оживает. Камень работает.
С этой новостью я иду к Гриду. Я думаю его утешить. Приготовил речь о том, что Жертва не была напрасной. Я еще не знаю, что он уничтожил машину.

Я Роберто Забарро, Патрон

Сколько лет назад это было? Уже и не вспомнить.

Я был младшим потомком (именно так, с маленькой буквы) семьи Забарро, имеющим исчезающе малый шанс на основное, так сказать наследство. В нашей семье с детства приучали детей к Электро, но не ставя на высокие должности, а заставляя начинать с самого начала.
С самого детства я был с этой Машиной практически на ты, знал до мельчайшей подробности все переходы внутри ее, все Трансформаторы, все части.

Как я познакомился с Максимусом? Очень просто, меня отправил отец с поручением в квартал Моралесов, а он там был со своими приближенными, свитой. Вопреки расхожим слухам, я не был сразу с ним и не шел в первых рядах, хотя после этой встречи приходил туда регулярно. Это было...Интересно, Максимус умел говорить так, что захватывало дух. Но и тогда мне были интересней переходы Электро и работа с самой машиной.
Хотя эти люди многому меня научили. Одна из них даже подарила мне револьвер, научив стрелять из него, ей казалось, что оружие мне подходит больше, чем инженерное дело.
Впрочем, я считал иначе.

Когда был расстрел квартала, я опять оказался там и среди них. Это уже было личным решением, ведь отца и мать убил какой-то бродяга, которого так и не нашли, ни службы охраны, ни я. Пытаясь пройти сквозь оцепление и увести за собой хоть кого-нибудь, я попался части солдат. Нет, меня не убили(хотя это и можно считать удачей), но искалечили лицо, подарив мне мои первые шрамы.
Тогда я и познакомился впервые с Маргарет. Мог ли я подумать, что я приду к ней с похожими ранами еще раз?

На следующий день с замотанным лицом я вышел из госпиталя и увидел как толпа под руководством Рэдхэда и лозунгами Максимуса врывается в дом моих родителей. Когда я успел добежать до туда, уже было поздно, родители лежали с проломленными головами, а брата и сестры нигде не было. Когда сверху раздался выстрел, я сразу же рванулся на звук и увидел распадающегося туманом Рэдхэда и Лирру , держащую в руках пистолет. И следующего бунтовщика, поднимающего над ней арматуру.

Вопреки всему, повезло мне и тут. Мне не пришлось доставать пистолет, оказалось достаточно лишь слова и указания на то, что бессмертному Рэдхэду от пули в голове хуже не станет, а убить они пытаются смертную, да еще и ребенка.
Впрочем, пистолет в моих руках похоже тоже добавил убедительности словам. Я вывел Лиру и отвел ее к Маргарет, а потом.
Вернулся к Электро.
Ты спросишь меня, почему я стал потом Патрицием, а потом и Потомком, принял Причастие?
Затем, что если к управлению Электро пришла бы только толпа - она вряд ли бы работала и по сей день.
Бессмертие можно принять не только из страха умереть мой друг. Ответственность - важнее.

Я Роберто Забарро
Ты спросишь откуда у меня появились эти шрамы?
Однажды, на одном приеме в Жучатнике мне довелось отпустить в сторону платья режиссера легкую иронию, поскольку оно было совсем уж откровенно, даже по нравам Жучатника.

Как выяснилось потом - она не смогла простить даже этого. В переулках Электро я встретил ту, кого называют ее Убийцей. Рамона держала в руках обломок Хранителя, Истинную смерть, я же только набор инструментов. Попытка убежать ничего не дала. И ржавое железо ударило меня куда-то в область печени. Из последних сил я рванулся, сквозь пот , застилающий глаза, увидев только приближающиеся оголенные провода.

“Спаси меня, Электро”- единственное, что я успел пробормотать.

Вспышка, и когда я пришел в себя , Рамоны рядом уже не было, а жизнь продолжала покидать меня. Моя голова покоилась на коленях незнамо откуда взявшейся Маргарет.
-Добей меня…-прохрипел я, совсем забыв, чем именно меня ударили.

Она долго не хотела этого делать, но что-то в моих речах все же убедило ее поступиться с принципами и занести нож.

Когда я вышел из Тумана - я закричал от боли. Ожоги на лице никуда не делись.

Я Чезаре Борро 19
Мы с Ломбардом разговариваем в одном из бесчисленных закутков Помойки. Голова, последствие недавней травмы, ноет, хочется приложить что-нибудь холодное или сдохнуть. Слова Ломбарда – словно огромные воздушные шары. Вылетают и повисают где-то в пустоте, заполняющей мой череп. Он говорит о пророчествах, о том, что мир изменится, о будущем… Я вспоминаю запах жаренного человеческого мяса, преследовавший меня после Пожара. Да, вот тут Ломбард прав. Мир изменится. Горящие люди – верный знак грядущих перемен, как говоривал, по слухам, мой прадед, да примет его Единый. Я пытаюсь анализировать то, что говорит Ломбард. Что изменится для меня? Ничего. Практически ничего. Бессмертные могут стать смертными? В общем-то, мне плевать. Меня интересуют мои люди. Те, кто никогда не проходил Причастия. Самое главное, чего не вижу я, это побудительного импульса. К чему эти знания мне? Мне, Чезаре Борро? Я что, перестану действовать или научусь чему-то новому, от того, что кто-то когда-то напророчил гибель этого мира и рождение нового?

Но в какой-то момент Ломбарду всё же удаётся зацепить меня. Он сообщает мне, что один из нас станет пророком. Или поводырем. Или как-то так. Не в том смысле, что его устами вдруг заговорит Единый. А в том, что он должен повести народ за собой… Отсюда. Это буду либо я. Либо Анна Лукреция. Боль заполняет голову. Я вспоминаю недавний гнев общины, направленный на меня. Себя, стоящего на коленях. И Анну Лукрецию, проходящую мимо меня куда-то к своей правоте. К поражению и смерти множества наших братьев. Ломбард объясняет мне, словно покупая меня, что это мой шанс перестать быть просто очередным Чезаре и найти свой путь к вечности. Спасти свой народ. Я киваю ему, но понимаю, что хочу этого не потому, что это мой путь. И даже не потому, что желаю хорошего своему народу. Конечно, желаю, и сделаю в любом случае всё, что от меня зависит. Чёрным уголком своей души я понимаю, что хочу этого для того, чтобы пророком не стала она. Анна Лукреция. Единственный близкий мне человек, рану от удара которого я так и не могу залечить.

Мы заканчиваем разговор. Я достаю спичку, в задумчивости зажигаю её. Спичка освещает пальцы, словно лампада. Головная боль проходит. Я бросаю спичку в высохший куст, возвышающийся над мусорной кучей, и он внезапно вспыхивает и сгорает ярким, чистым пламенем. Это пламя что-то пережигает во мне. Остается тяжелый и мутный осадок, как бывает после моих вспышек гнева. Интересно, многие ли пророки действовали не из высоких чувств, а из тех, что сейчас кипели во мне? И возможно ли привести народ к Единому, если сам ты на этой дороге немного заплутал, и тебя ведут обида и зависть? Посмотрим. Посмотрим. Обгоревший куст торчит передо мной, словно благословляющая ладонь.

Я Анна Лукреция Борро.

Пророчество Паулины Рамирез о том, что явится тот, кто спасет Город и его жителей, и этот спаситель будет с Помойки — у нас было это пророчество и летопись, которую долгие годы вели мои предки. Строчки из пророчества о том, что "бессмертные станут смертными" заставляли особенно упорно искать возможность для "разбессмерчивания". В итоге, я смогла, как мне казалось, найти формулу для превращения. Оставалось только опробовать ее на добровольце.
Пришлось немного подождать, но потом ко мне обратился один из клиентов Боен, Александр Кларк. Кларк некогда тоже был членом нашей общины, но затем принял причастие и стал бессмертным. Он тяготился своим бессмертием и искал помощи. Я колебалась, но потом сочла это знаком. Ведь он пришел именно ко мне. Значит, именно я должна совершить этот обряд, сравнимый с таинством божественного творения.
Я провела ритуал. По косвенным признаком мы с Кларком поняли, что все получилось, в частности, у него исчезли часы. Я в тот же момент, испытывая радость и гордость, пошла рассказать обо всем мужу. Когда я вернулась, то увидела, что из груди Кларка торчит кинжал. Сомнений не было — его убили.
Через несколько дней после случившегося ко мне подошел Файро Ган, клиент Боен. Он протянул мне старый ржавый мнемон и со словами: "Потом поговорим, если захочешь", ушел. В мнемоне оказалось воспоминание некого Адама, тайно ставшего смертным несколько поколений назад. Из этого воспоминания стало известно, что один из моих предков, Алессандро Борро, ранее уже придумывал и проводил обряд "разбессмерчивания".
Адам также был убит ударом кинжала в грудь.

Меня зовут Виктория Кортес.
Недавно я возвращалась из жучатника домой. Тамошний клиент решил расплатиться за чудесное избавление от психотравмы бутылкой ликера. Я не из тех, кто ждет случая, поэтому по дороге я тут же зашла к Чезаре Борро. Придумала какой-то предлог, таким как он это явно необходимо, чтобы побеседовать по душам. Этот пророк давно меня интересует - его смертность, его пылкие речи.
К счастью, Чезаре оказался дома, и, что еще больше меня порадовало, совершенно один. Его жена, Анна Лукреция, навевает на меня неминуемую тоску.
Какое-то время мы поговорили о высоких материях, но я словила себя на мысли, что уже давно его не слушаю. Чезаре - мужчина, тело которого прямо сейчас стареет и гниет. Он не знает, что его ждет после смерти, да и сама смерть для него не потеряла смысл. Мы настолько кардинально разные существа, что в этом контрасте, я почти вижу свое истинную, новую природу. В этот момент я четко осознала, что передо мной новый опыт, который, возможно и ведет к перерождению сознания. И непременно должна его получить.
Мы открыли бутылку, я рьяно поддерживала беседу и подливала Чезаре стакан за стаканом. На помойке такого дорогого пойла не сыскать, так что Чезаре быстро опьянел. Он не отстранялся, когда я подвигалась к нему все ближе. Не отстранился, и тогда, когда я его поцеловала.
Не знаю, что это было, алкоголь или помешательство, но мы рьяно накинулись друг на друга. Некоторое время мы наслаждались друг другом. От мысли, что Чезаре смертен, я испытывала только большее возбуждение.
Но все закончилось также резко, как и началось. В коридоре послышались звуки. Жена Чезаре крикнула, что она дома. Мы замерли. Чезаре впился мне в плечи. Кажется, он испугался. Меня не устраивал исход, где наше общение бы прервала эта особа, а мой пастор сломался.
Я схватила со стола нож, вложила рукоять в руку Чезаре. Не знаю, успел ли он он осознать, что делает, но его рука была тверда. Я взяла руку Чезаре, и провела ножом себе по горлу...

С каждым днем Николай Патинмайк все больше утверждался в мысли, что со всеобщим бессмертием отец и его сподвижники погорячились. Бессмертные феодалы в своих квартал, получавшие свои полномочия по праву крови, разрешавшей им обслуживать машины. Патриции и клиенты – причем принцип распределения в те или другие был не очевиден даже для них самих. Помойка и ее вечно голодные, убогие обитатели… Встраиваться в эту структуру не хотелось, существовать вне ее становилось все труднее. Оставался вариант -идти в Пантеон, упирать на заслуги отца, просить или требовать-что? Почетное положение чьего-то Клиента?
Несколько раз при тебе упоминали старых знакомых отца, достигших высокого положения. Пар ураз упоминали Рамону- девицу, в квартале которой прятались твой отец и его сподвижники. Ты не был уверен, что говорят именно о ней- и тем более , что она тебя помнит.
В один весьма обычный день ты получил подработку в Жучатнике, которая каким-то образом плавно перетекла в шумную и малопристойную вечеринку. Девица, притащившая тебя на эту вечеринку-а может не та, а ее подружка, ты слегка запутался – явно желаю произвести на тебя впечатление, уговорила тебя « пойти послушать одного чудака».
Чудак-явно аристократического происхождения, из еще допричастной элиты – рассказывал действительно интересные вещи. Про Право на Бессмертие, про волю к власти… Рассказывал увлеченно, хотя слушал его внимательно, пожалуй, один ты. В какой-то момент меду вам завязался диалог, мистер Пичем (так звали оратора) задавал на редкость меткие вопросы, и ты охотно на них отвечал…
«То есть -все-таки мечем бисер…»-прозвучал ехидный женский голос, вы с Пичемом одновременно обернулись, и…
«Рамона!» -укоризненно произнес твой собеседник – «а я , между прочим, только хотел представить тебе молодому человеку и предложить ему твое…»
«Свое предложите» - отрезала девица- « а с молодым человеком мы уже знакомы»
Видно было, что Пичем к выкрутасам своей приятельницы уже привык. «Покровительство, дорогая. Не вредничай. Кто на днях жаловался, что живет в окружении психопатов и блядей ? Вот. Абсолютно психически уравновешенный юноша…»
«И начисто непорочный»- фыркнула Рамона. – «ладно, уравновешенный, излагай»
Разумнее всего было бы уйти. Но ты почему-то остался, и даже «изложил» свои взгляды на мироустройство, дармовое бессмертие и все прочее. Пичем подбадривал взглядом, Рамона отпускала комментарии- но слушала внимательно.
Итак – подвела она итог –на что бы не намекал наш далекий от народа мистер Пичем, никакого желания работать на меня я в тебе не наблюдаю – и вряд ли когда -нибудь обнаружу… Но так даже интереснее. В конце концов, Постмортем – это не догма, а руководство к действию. Будем экспериментировать – если ты согласишься называться моим клиентом и периодически выполнять некие мои несложные.. предположим, поручения- я готова дать тебе возможность доказать состоятельность наших теорий. Пробьешься? Хорошо. Нет? Ну, тоже не ужас-ужас…
Не корову проиграю. Правда, мистер Пичем?
Пичем неодобрительно покачал головой – но пожал руку злорадно ухмыляющейся Рамоны. Эти двое явно заключили-то ли сделку, то ли спор….