Бывший работник фонда Американской Культуры, бывший владелец галереи Артмарс, сейчас работает в одной из бригад на раскопках. О причинах потери работы и галереи говорит неохотно, отделывается общими словами. Любит комфорт. Делает вид, что разбирается в искусстве. Нуждается в деньгах, равнодушен к законности доходов.
Даты
1973 свадьба Уильяма Стендаля (ему примерно 25-26) и Мэдилейн (Мэд) Ашер http://mamawow.com.ua/wp-content/uploads/2018/07/56.jpg фото со сва
1975 г - родился Стефан Стендаль, родами умерла его мать Мэдилейн Стендаль
1976 г - свадьба Гленды Стендаль (21 год) и Фрэнсиса Картрайта (примерно 28 лет)
1980 г - Картрайты взяли на воспитание Стефана
1991 - Начался Новый Порядок (Рейган проиграл). Был первый Большой Костер - сожжение книг в Конгрессе
1992 - Стендаль и Уайлдер поступают в Академию (Стефану 17 лет, Уайлдеру может быть до 20)
1996 - выпускаются и идут служить. Стефан на базу, Уайлдер на авианосец (Стефану 21, Уайлдер 24)
https://i.imgur.com/ke7KHnR.jpg фото Стефана того времени
1997 - Тайваньский кризис - Смерть Стефана. Генерал Картрайт попадает в плен. Стефан погибает незадолго до своих 22, Уайлдеру 25 лет (несколько дней боев как раз когда наши герои служили на базе. Войну начать обе стороны побоялись)
1997 год - Уильям Стендаль сжигает свою библиотеку
1998 - самое начало года (3 месяца после кризиса) отпускают военнопленных и Картрайта (стефан погиб в 21-22), уайлдеру 25-26
Январь-Февраль 1999. - первая экспедиция на Марс
Август 1999 -вторая экспедиция на Марс
Март-Апрель 2000 - третья экспедиция на Марс
2001 май-июнь - 4я экспедиция на Марс возглавляемая Уайлдером - ему 29
2002 - Картарйты прилетают на марс
сейчас 2005 -
Уайлдеру 32-33
Гленде 50
Френсису Картарйту чуть меньше 60
Уильяму Стендалю около 60
Стефану бы сейчас могло бы быть 30
Киберпес. Изобретение .
Образованный начитанный Стендаль всегда был полон всяческих идей. Имея хорошее образование и склонности к робототехнике, он в свое время изобрел прототип охотничьих собак, которых предполагал использовать на псовой охоте на лис. Поделившись идеей со своим знакомым профессором Мориарти они взялись за воплощение этой идеи. Мориарти, как профессор математики, провел все нужные расчеты, Стендаль же - собирал прототип. Охотничий пес ориентировался на запах добычи. Надо было всего лишь немного крови или шерсти зверюшки и Пес догонял жертву. Закончив и протестировав изобретение в охоте на лис, Стендаль забыл про свою игрушку и переключился на новые проекты. Мориарти же запатентовал изобретение и ... продал корпорации Тайрел, которая Которая лидер производства киборгизированных устройств в САСШ. Где его и стали использовать как Киберпса для охоты на преступников и транслировать это в Шоу.
Стендаль и Мориарти поссорились. Стендалю крайне не нравилось такое использование его изобретения. Мориарти же были неважны этические вопросы. Главное чтоб изобретение приносило ему доход и связи.
Из дневника Гленды Стендаль. В замужестве Картрайт.
Воспоминания о Земле
(Пока еще не дневник.
Однажды, когда я не буду спешить, я выйду вечером на террасу дома, сяду и закурю сигарету, а потом напишу все, что останется в моей памяти о жизни до Марса)
Глава первая: родовое гнездо
Меня зовут Гленда Картрайт, в девичестве Стендаль.
О таких как мы говорят - это люди, родившиеся с серебряной ложкой во рту, получившие все с самого рождения и вступившие в защищенный, чистый, белый мир. И это действительно так. Мы с братом - “белая кость”, выросли в прекрасном старинном особняке в Эшвилле, окруженные портретами предков до седьмого колена. Мы ни в чем не нуждались, но за все это обязаны были заплатить. Требованиями, нормами, правилами, обязанностями. “Ты должен” - всегда и везде. Должен семье и сообществу. Обязан соответствовать, держать планку. Родители были нашей инквизицией, которая готова была приговорить к костру за ересь и поругательство ценностей нашего круга. Я не знаю справлялся ли с этим Уильям - мы не были близки - в нашем мире каждый сам за себя, но меня это бесило с каждым годом все больше. Я мечтала выйти за рамки, сказать им: “Да пошли вы со своими правилами! Когда мне понадобится ваше мнение, я вам его дам!” Но я не могла - духу не хватало.
Однажды летом мы отправились в Уилмингтон кататься на яхтах. Это был тот редкий случай, когда Уильям поехал с нами. На удивление, брат не цеплялся ко всем и не ерничал, был необычно тихим и напряженным - как будто чего то ждал. Он был не один - привез сына Стефана. Такой прелестный малыш - совсем не похож на отца. Мы сразу поладили. Наша мать заверила брата, что я буду присматривать за ребенком, если это потребуется.
Я выходила в море каждый день и чаще всего без родных - с яхтой помогали люди из клуба. Так я познакомилась с Френсисом Джеймсом Картрайтом и влюбилась без памяти. Мы сразу поняли, что хотим быть вместе - создать семью. И когда родители сказали “Не наш круг. Забудь о нем!”, я не стала больше терпеть и хлопнула дверью родового поместья.
Глава вторая: новое время
Как иронично однажды заметил Уильям “Можно вывезти девушку из Эшвилла, но Эшвилл из девушки - нет”.
Первые годы было не просто. Карьера мужа двигалась медленно. Но Картрайты не сдаются - мы много работали и оптимистично смотрели в будущее. Родители примирились с моим выбором - Френк не католик и не еврей, так что формально все в порядке. Отец замолвил пару слов и я получила место в министерстве финансов и начала активно делать карьеру. Зарабатывать большие деньги - весьма интересное занятие.
С каждым годом я все больше понимала, что для меня значит Френсис. Он та часть меня, которой не случилось при рождении. Будто до него я была инвалидом, а с ним - целый человек у которого все на месте. Я люблю его уверенность в себе, целеустремленность, его идеалы о будущем и искренность в служении своей стране. Я знаю что рядом с ним завтрашний день обязательно настанет и мы проживем его достойной жизнью. Он воплощение моей “Американской мечты”.
Жизнь вокруг менялась - активно входил в силу Новый порядок и это во многом хорошо - больше прогресса, больше пользы обществу. По правде говоря цензура была всегда, но либералы и прочие слизняки все время мешали сделать это рационально. Теперь в ней была система. Я не вникала в то что там жгут. Не читала большую часть, сомневаюсь что что-то потеряла от этого. Вот сказки бы сама сожгла - редкая мерзость. Кто придумал читать их детям?
Этого конечно стоило ожидать - Уильям в Новый порядок не вписывался. У него начались проблемы - много проблем. Стендаля младшего решено было отдать в семью Картрайтов. Мы с Френком приняли мальчика как родного. Мне иногда хотелось ребенка, но суета с младенцем это не по мне. А вот малыш лет пяти - просто идеально. Так всем будет лучше говорили мы тогда.
Глава третья: холодные пальцы войны
15 лет брака мы праздновали в Уилмингтоне, а на следующий день началась война с Китаем. Часть Френка направили на фронт - в относительно спокойное место, если таковые вообще бывают на войне. Когда он выходил из дома в форме и со служебной сумкой я не смогла заставить себя проводить его. Я боялась. Как-будто он летит на Луну - куда-то далеко и я больше его никогда не увижу. Кажется именно так люди цепенеют от страха. Но Картрайты не сдаются, смотрят в будущее с оптимизмом. Я должна была держаться - держатся же другие жены? Время от времени заезжали знакомые и тогда мы вместе смотрели новости. Сосало под ложечкой и все время хотелось курить - мерзкое пограничное чувство тревоги.
Стефану уже исполнилось 18 лет. **Он закончил военную школу, был одним из лучших учеников.**Он так много перенял от Френка, что порой казалось что это его собственный сын. Хотя, в те моменты когда юноша впадал в задумчивость, он был точной копией брата сидящего с книгой в пустой библиотеке. Еще не прошло месяца с отъезда мужа, как племянник объявил, что тоже идет на войну - он записался добровольцем и принят. Понятное дело я сказала нет, но кому я врала - Стефана это бы не остановило. Наверное надо было привлечь Уилла, сделать что-то еще, выстрелить ему в ногу… Я написала письмо Френку и попросила посодействовать чтобы Стена взяли в его часть. Держаться вместе - лучше как бы там ни было.
Стефан Стендаль.
Как известно Стендаль старший не был особо озадачен воспитанием своего сына. Возможно потому что его жена умерла родами и сын был ему постоянным напоминанием. А может мистера Уильяма разочаровало что сын не показывал сперва каких-то особых талантов, присущих его отцу. Учителя, игрушки, спортлагеря - ни в чем не было отказа, кроме отцовской любви. Поэтому не удивительно, что мальчик, обделенный вниманием отца, много времени проводил у семьи своей тети. У Картрайтов к тому же детей не было, поэтому они искренне любили мальчика. Возможно воодушевившись примером генерала (тогда еще полковника) Картрайта, возможно на зло отцу (который не любил военных), но Стефан Стендаль младший выбрал военную карьеру.
В военной академии он сдружился с Ричардом Уайлдером. Юноши были симпатичны друг другу, имели схожие интересы и цели. Оба были открытыми, честными. Оба - лучшими студентами. Поэтому не удивительно что Стефан Стендаль представил своего друга родным. Картрайты с удовольствием принимали друга своего племянника в доме, Стендаль старший очень холодно отреагировал на знакомство.
Закончив академию пути друзей разошлись. Уайлдер выбрал для себя авиацию, Стефан же пошел учиться дальше в офицеры и потом, значительно позже, был прикомандирован в штаб к генералу Картрайту. Во время того самого печально известного тайваньского инцидента когда генерал Картрайт вызвал огонь на себя и свой штаб, Ричард Уайльдер лично повел свое звено в атаку и выпустил ракеты. Именно поэтому узнав о смерти своего друга, он почитал нужным лично сообщить скорбную весть родным Стендаля. Гленду Картрайт он застал в больнице. Ему было тяжело приносить одновременно дурные и хорошие новости. О том что муж ее жив, а племянник погиб. Но он смог сделать это. После этого он отправился к отцу своего друга и принес похоронку по приказу Картрайта. То принял известие сухо, как будто давно уже похоронил единственного ребенка.
"Мистер Уильям Стендаль. Ваш сын был достойным сыном Америки и выдающимся офицером. Он до конца исполнял свой долг, и повёл свой полк в атаку, обеспечив победу наших сил. Он пал как герой, и достоин во смерти самых героических почестей. Генерал Картрайт."
Стефана похоронили как героя под звездно полосатым флагом. Уильям Стендаль не приехал на похороны и даже не звонил Картрайтам.
последнее фото Стефана Стендаля
https://i.imgur.com/ke7KHnR.jpg
Последний приказ генерала Картрайта. Похоронка. Плен.
Спустя несколько дней после операции. Палата. Бледный как смерть генерал Картрайт лежит на койке. Бинты на его груди пропитаны кровью, не смотря на то, что его совсем недавно перевязывали. Этот сильный и совсем недавно крепкого человека похож на сломанную куклу. Рядом с кроватью стоит Ричард Уайлдер.
Картрайт с трудом открывает глаза. Ему кажется, что он говорит громким командным голосом. На самом деле его едва слышно. Уайлдеру приходится прислушиваться, чтоб разобрать слова.
-офицер Уайлдер - почти шепчет Картрайт. -
Я не знаю, выживу ли. Врачи говорят, что нет.
Я не могу подняться с постели и с трудом говорю.
Вы должны стать моим ординарцем и проводником моей воли.
Слушайте и запоминайте.
голос генерала становится тверже
-Вы должны доставить текст "похоронки" для тысяч американских солдат, погибших сегодня.
Пишите: "Имярек был достойным сыном Америки, до конца исполнял свой долг и погиб как герой"
Записали? Далее.
Генерал долго молчит. Кажется он потерял сознание. Собравшись с силами, продолжает:
-Отдельно пишите: "Мистер Уильям Стендаль. Ваш сын был достойным сыном Америки и выдающимся офицером. Он до конца исполнял свой долг, и повёл свой полк в атаку, обеспечив победу наших сил. Он пал как герой, и достоин во смерти самых героических почестей. Генерал Картрайт."
Уайлдер взрагивает словно от удара. Выполнить этот приказ Картрайта будет так же тяжело, если не тяжелее чем в бою. Он должен посмотреть в глаза отца своего друга и сообщить о смерти единственного сына. Но он и сам собирался это сделать.
Картрайт продолжает:
-...Это передайте моей жене
Дорогая. Я сделал всё, что мог. И чёрт побери, у меня никогда не было вьетнамской трофейной жены.
Уставший генерал закрывает глаза. Он надеется встретиться скоро со своей женой. Желательно на этом свете. Его скоро должны отправить на “Большую землю” и он наконец-то сможет увидеть ее не во сне. И убедиться, что ее операция была всего лишь дурным сном. Но вместо этого кошмар продолжился. Во время транспортировки раненных экипаж захватили. Картрайт смутно помнит узкоглазых, выстрелы.
Через несколько месяцев его пребывания в лагере для военнопленных, среди нескольких тысяч военнослужащих с базы «Тайвань» правительства Китая и САСШ договорились об обмене пленными. Картрайт был среди тех 23 счастливчиков, которых включили в списки, единственный из захваченных высших офицеров. Остальные пленные погибли в течении трех лет. Больше из Китая не вернулся никто.
Первое письмо Гленды Картрайт Уильяму Стендалю
апрель 1992
Здравствуй Уильям.
Я писала тебе семь месяцев назад. Довольно давно. Впрочем, ответное письмо от тебя пришло не больше чем за месяц до сегодняшнего дня.
Много работы. Это не ново. Я прекрасно себя чувствую и тебе желаю того же. Не питайся как отец - это приводит к депрессии.
Стефан настойчив в своем решении. Конечно, он и слушать не желает о том, чтобы идти в Мискатоникс. Я поговорила с ним как ты просил и сделала это дважды. Он не слушает. Пример Френсиса многое значит для мальчика. Армия как эталон порядка, пример мужественности и достоинства.
Кроме того все эти спортивные лагеря, на которые ты так щедро не жалел денег, дали прекрасные результаты. Вест-Поинт ценит кадетов успешных в спорте. У Стефана там большие перспективы.
Подумай сам, какую судьбу ты хочешь сыну? Чем разумно заниматься сегодня? А война никогда не меняется. И, по правде говоря, война часто более честное и чистое занятие, чем многие другие. Ты знаешь о чем я.
Я без труда нашла конгрессмена готового дать Стефану самые лучшие рекомендации. Эссе он уже составил. И, на мой вкус, оно прекрасно написано (у него определенно талант). Однако комиссия дала рекомендации исправить. Вероятно, для них это слишком "литературно". Но вычеркнуть легче, чем вписать - это не проблема.
Я понимаю, ему еще 17 лет, и в твоей родительской власти запретить ему поступать в Академию. Но я бы рекомендовала дать Стефану сделать собственный выбор. Разве не о нем пишут в твоих книгах, Уильям? Помнишь цитату из Камю: "Именно свободный выбор создает личность. Быть - значит выбирать себя".
Стефан ждет твоего ответа. Он многого добился и достоин твоего одобрения, твоего внимания. Удели ему если не любовь, то хотя бы время.
Я буду рада, если ты будешь писать мне чаще. Как это было раньше. Так уж сложилось, что в письмах мы лучше понимаем друг друга.
Будь благоразумен. И осторожен.
Искренне твоя, Гленда.
Второе письмо брату.
декабрь 1994
С рождеством, Уильям.
На каникулы планирую уехать в Эшвилл (забавно, рождество конечно упразднили, но каникулы безусловно оставили). Не была там почти два года. Наш старый дом после смерти отца окончательно стал похож на склеп. Красивый семейный склеп.
Но за домом нужен уход. Или может быть его лучше продать? Знаю платежеспособных покупателей. Сделка может быть интересной. К тому же нам не придется беспокоится о вещах. Они сами все вывезут, сожгут лишнее, перестроят. Свежий, новый вид этому месту определенно не повредит.
Хотя, я помню, ты кажется хотел туда переехать? Если так, то это упростило бы дело. С наймом персонала я конечно же помогу.
Я планирую ехать одна. Френсис в командировке на базе, а Стефан остался на дополнительное семестровое обучение.
Он гостил у нас накануне вместе со своим другом из Академии - Ричардом Уайлдером. Мы устроили небольшой семейный ужин. Стефан вырос. Очень серьезный и взрослый. Кадетство и дружба идет ему на пользу. Дома я привыкла видеть его задумчивым и мрачным, резким в высказываниях, бурно реагирующим на споры (очень похожим на тебя в детстве). Теперь он изменился, научился улыбаться. Мне кажется, мистер Уайлдер так позитивно на него влияет. Они оба лучшие на курсе. А со следующего семестра Стефан становится командиром бригады - Первым капитаном. Ты можешь гордится сыном - учится он блестяще. Он просил передать тебе поздравления.
Приезжай в Эшвилл. Только Стендали.
Расскажешь мне о своей жизни, планах. Я обеспокоена твоей безопасностью. Комитет контроля общественной нравственности уже не первый раз тобою интересуется. А ходить к ним на допросы не самое приятное занятие, поверь мне! Мир сейчас очень сложный. В нем уже не работают старые порядки и принципы. Вероятность ядерной войны не миф. Новые угрозы - новые жесткие меры борьбы с ними. Я не хочу чтобы департамент настроил на тебя киберпса. Не провоцируй их. Они не будут трогать элиту, не будут трогать нас. Если мы не будем белой костью в их горле. Таковы законы власти - за ошибки одних членов рода, скорее всего заплатить придется всем.
До встречи дома. Гленда.
Третье письмо:
ноябрь 1996
Здравствуй Уильям.
По правде говоря не хотела писать тебе после того что было на выпуске. Правда, мы все знаем твою позицию. Ты эксцентричен и чужие мнения тебя мало когда интересовали, но тут речь не о такте и приличиях. Речь о твоей семье, о твоем сыне - о том кто продолжит твой (а точнее наш) род. Но что теперь об этом говорить - без толку.
Никто из Стендалей не извиняется, не так ли?
Считаю, что тебе следует знать, что Стефан отбыл на базу на границе с Китаем. Он был настроен крайне решительно, хотел в место погорячее, там где будет настоящая война. Он, как и в свои пять лет, все еще хочет доказать тебе, что достоин, что заслуживает твоего внимания - пусть даже получив славу посмертно. Конечно, мы этого не одобрили. Хорошим решением было направить его на базу Френсиса. Там спокойная штабная работа. Конечно очень важная для нашей страны, но без реального риска - не о чем беспокоится.
Обещай мне, что по возвращении Стефана со службы ты посетишь нас и мы спокойно, мирно пообщаемся. Как семья. Ты расскажешь ему наконец о матери, как он просил. Это не его вина. Хватит заставлять его страдать. Теперь он взрослый - совершеннолетний. Перед ним большие перспективы и будущее. Пусть он входит в него с легким сердцем. А груз мрачного прошлого я могу разделить с тобой, если пожелаешь.
Кстати, прочла в статье, что степень родства между братом и сестрой единица, а между ними и родителями или детьми только одна вторая. То есть с точки зрения биологии мы самые близкие в мире люди. Любопытно.
Твоя сестра, Гленда.
октябрь 1997
Уильям, еще раз прими мои искренние соболезнования.
Это одиннадцатое письмо, которое я тебе отправляю. Я понимаю, о Боже!, как же я хорошо понимаю, что ты можешь чувствовать.
Дети для нас всегда бессмертные. Они не должны уходить раньше. Я все еще не готова верить в то, что это действительно правда. Каждое утро мой мозг ищет лазейку чтобы убедить в том, что все это просто приснилось. Сейчас закончится семестр и он приедет. Будет ворчать, что я поставила на подоконник его комнаты эти глупые цветы, что сумасшедшие старухи опять ругали его за пробежку на кладбище.
Но это правда. Мы похоронили его. Как героя, под звездно-полосатым флагом.
Ты не приехал. Значит ли это, что даже смерть Стефана не растопила льда в твоем сердце и ты не почувствовал как сильно любил его? Боюсь, что это возможно.
Я буду оплакивать нашего мальчика так долго как буду жить. Все что могла дать ему я - он получил. Он взял от жизни многое. Почти все. Кроме твоей любви, Уильям.
Он цветы не на моей могиле. Но может быть еще на твоей?
Вторая среда месяца. Арлингтонское национальное кладбище.
Умирает только лишь то что забыто. Забывают лишь то, что было не важным.
Гленда.
Стендаль и сожженная библиотека. 1997 год
Многие слышали об этой истории, но Пожарные передавали друг другу рассказ о сумасшедшем миллионере, привлекшего в свое время внимание Пожарного Департамента. Однако в тот раз им не пришлось расчехлять огнеметы. Уильям Стендаль собственноручно поджег свою обширную библиотеку. К приезду Пожарников он спокойно стоял и смотрел как горит его обширная коллекция. Книги лежали, как груды свежей рыбы, сваленной на берег для просолки. Вспыхивали золотые глаза тиснёных заглавий, падали, гасли… Книги подскакивали и метались, как опалённые птицы их крылья пламенели красными и жёлтыми перьями.
– Я ожидал вас раньше, - сказал он. - Вы не успели к Жюль Верну и Риду, но можете увидеть как горят По и Лавкрафт. Хорош, костерок, не правда ли? Не угодно ли вам убедиться в правильной температуре? 451 градус - все как полагается!
Пожарные молча стояли их лица освещал слабый отблеск догорающих огней.
– Мистер Битти, вы ведь обязаны представить полный отчет?
– Да.
– В таком случае, любопытства ради, послушайте. Всего одну минуту.
Битти кивнул.
– Да-да! Всякий человек, говорили они, обязан смотреть в лицо действительности. Видеть только сиюминутное! Все, что не попадало в эту категорию, – прочь. Прекрасные литературные вымыслы, полет фантазии – бей влет. И вот воскресным утром, двадцать лет назад, в 1975 году их поставили к библиотечной стенке: Санта-Клауса и Всадника без головы, Белоснежку, и Домового, и Матушку-Гусыню – все в голос рыдали! – и расстреляли их, потом сожгли бумажные замки и царевен- лягушек, старых королей и всех, кто "с тех пор зажил счастливо" (в самом деле, о ком можно сказать, что он с тех пор зажил счастливо!), и Некогда превратилось в Никогда! И они развеяли по ветру прах Заколдованного Рикши вместе с черепками Страны Оз, изрубили Глинду Добрую и Озму, разложили Многоцветку в спектроскопе, а Джека Тыквенную Голову подали к столу на Балу Биологов! Гороховый Стручок зачах в бюрократических зарослях! Спящая Красавица была разбужена поцелуем научного работника и испустила дух, когда он вонзил в нее медицинский шприц. Алису они заставили выпить из бутылки нечто такое, от чего она стала такой крохотной, что уже не могла больше кричать: "Чем дальше, тем любопытственнее!" Волшебное Зеркало они одним ударом молота разбили вдребезги, и пропали все Красные Короли и Устрицы!
– Извините. Не понимаю, о чем вы. Эти имена ни чего мне не говорят. Судя по тому, что вы сейчас говорили. Костер был только на пользу. - произнес один из пожарных
Стендаль тихо произнес:
– "...на моих глазах мощные стены распались и рухнули. Раздался протяжный гул, точно от тысячи водопадов, и глубокий черный пруд безмолвно и угрюмо сомкнулся над развалинами Дома Эшеров".
Дом рухнул грудой красных углей и чёрного нагара. Он лежал на земле, укрытый периной из сонного розовато-серого пепла, и высокий султан дыма вставал над развалинами, тихо колеблясь в небе. Была половина четвёртого утра. Люди разошлись по домам: от циркового балагана осталась куча золы и щебня. Представление окончилось.
Письмо от Гленды - декабрь 1997
Не сохраняй пожалуйста это письмо. Я безусловно не должна была бы его писать, если бы ты отвечал на звонки...
Чего ты хотел добиться? О чем ты думал? Почему не поговорил со мной?
Вероятно это было красиво? Такой потрясающий размах, впечатляющий погребальный костер... Ты решил сжечь на нем свое прошлое, былые воспоминания?
Ну и как они горели? Все эти вечера с Купером, которого читал нам отец и Фицджеральдом от которого была в восторге мама... Все эти чудовищные сказки, дороги из желтого кирпича, которые с десяток раз просил перечитать в детстве Стефан. И, не иначе, обожаемый тобою По и наш старый добрый Шекспир, которого ты так потрясающе читал - все это теперь окончательно стерто, вычеркнуто из жизни. Тебе и правда стало легче?
Конечно горящая библиотека - прекрасный манифест в стиле "Я сам себе власть". Но ты забываешь, Уильям, с кем ты ведешь игры. Одно дело мелкие сошки из департамента, другое дело Гаррет. Ведь я предупреждала тебя о нем! У него есть реальная власть - настоящая. Власть хищника на вершине пищевой цепи. И ты ему не нравишься, Уильям. Как воплощение того что ему мешает продвинуть свою политику в самые высшие слои, подчинить ей элиту, а не только серую массу простецов. Он ненавидит тех кого принято сейчас клеймить книжниками - людьми из черного списка. Кое кто из конгресса шепнул мне про его интерес к Стендалям. Ты идешь по самой тонкой грани. Эта игра с пожарным департаментом - смертельные кошки-мышки.
Ты думаешь они зачтут тебе создание киберпса? Или возможно машина не тронет тебя, если ей отдадут приказ? Уверена, что ей все равно.
Кстати, ты читал сводки с фамилиями устраненных твоим созданием? Всегда было интересно что чувствуют люди создавшие очень эффективный способ убийства (или скорее казни) - гильотины, автомата, киберпаса? Это не мешает тебе спать по ночам?
Ладно. Не будем об этом. Твой поступок вывел из равновесия даже меня. Доволен? Я по настоящему волнуюсь. Волнуюсь за тебя. И за себя. И за Френсиса.
Я не хочу ставить нашу семью под удар. Не хочу быть предметом охоты. Есть другие пути, поверь мне. Это не быстро и не похоже на революцию, но это сработает.
У Бога нет других рук кроме наших.
Гленда. Все еще твоя сестра, хотя в нынешних условиях признаваться в этом неразумно.
Особняк Эшер II
Кларисса Монтег очень хотела найти свое место на Марсе. Познакомившись со Стендалем, она согласилась помочь ему при оборудовании загадочного особняка. Так же так как она в прошлом занималась техническим обслуживанием Киберпса, то с радостью взялась за помощь в создании роботов. К тому же, в процессе работы над роботами, Стендаль по памяти читал рассказы и истории об этих персонажах. Клариссе было очень интересно узнавать новое. Да и совершенствоваться в робототехнике тоже.
Стендаль называл этот дом проектом "Особняк Эшер II", но почему такое странное название - не говорил. Но голос его становился в такие моменты тверже, а глаза - злее.
"Весь этот день – тусклый, темный, беззвучный осенний день – я ехал верхом в полном одиночестве по необычайно пустынной местности, над которой низко нависали свинцовые тучи, и наконец, когда вечерние тени легли на землю, очутился перед унылой усадьбой Эшера..."
Мистер Уильям Стендаль перестал читать. Вот она перед ним, на невысоком черном пригорке – Усадьба, и на угловом камне начертано: 2005 год. Мистер Бигелоу, архитектор, сказал:
– Дом готов. Примите ключ, мистер Стендаль.
Они помолчали, стоя рядом, в тишине осеннего дня. На черной как вороново крыло траве у их ног шуршали чертежи.
– Дом Эшеров, – удовлетворенно произнес мистер Стендаль, – Спроектирован, выстроен, куплен, оплачен. Думаю, мистер По был бы в восторге!
Мистер Бигелоу прищурился.
– Все отвечает вашим пожеланиям, сэр?
– Да!
– Колорит такой, какой нужен? Картина тоскливая и ужасная?
– Чрезвычайно ужасная, чрезвычайно тоскливая!
– Стены – угрюмые?
– Поразительно!
– Пруд достаточно "черный и мрачный"?
– Невообразимо черный и мрачный.
– А осока – она окрашена, как вам известно, – в меру чахлая и седая?
– До отвращения!
Мистер Бигелоу сверился с архитектурным проектом. Он процитировал задание:
– Весь ансамбль внушает "леденящую, ноющую, сосущую боль сердца, безотрадную пустоту в мыслях"? Дом, пруд, усадьба?..
– Вы поработали на славу, мистер Бигелоу! Клянусь, это изумительно!
– Благодарю. Я ведь совершенно не понимал, что от меня требуется. Слава богу, что у вас есть свои ракеты, иначе нам никогда не позволили бы перебросить сюда необходимое оборудование. Обратите внимание, здесь постоянные сумерки, в этом уголке всегда октябрь, всегда пустынно, безжизненно, мертво. Это стоило нам немалых трудов. Десять тысяч тонн ДДТ. Мы все убили. Ни змеи, ни лягушки, ни одной марсианской мухи не осталось! Вечные сумерки, мистер Стендаль, это моя гордость. Скрытые машины глушат солнечный свет. Здесь всегда "безотрадно".
Стендаль упивался безотрадностью, свинцовой тяжестью, удушливыми испарениями, всей "атмосферой", задуманной и созданной с таким искусством. А сам Дом! Угрюмая обветшалость, зловещий пруд, плесень, призраки всеобщего тления! Синтетические материалы или еще что-нибудь? Поди угадай.
Он взглянул на осеннее небо. Где-то вверху, вдали, далеко-далеко – солнце. Где- то на планете – марсианский апрель, золотой апрель, голубое небо. Где-то вверху прожигают себе путь ракеты, призванные цивилизовать прекрасную, безжизненную планету. Визг и вой их стремительного полета глохнул в этом тусклом звуконепроницаемом мире, в этом мире дремучей осени.
– Теперь, когда задание выполнено, – смущенно заговорил мистер Бигелоу, – могу я спросить, что вы собираетесь делать со всем этим?
– С усадьбой Эшер? Вы не догадались?
– Нет.
– Название "Эшер" вам ничего не говорит?
– Ничего.
– Ну а такое имя: Эдгар Аллан По?
Мистер Бигелоу отрицательно покачал головой.
– Разумеется. – Стендаль сдержанно фыркнул, выражая печаль и презрение, – Откуда вам знать блаженной памяти мистера По? Он умер очень давно, раньше Линкольна. Все его книги были сожжены на Великом Костре. Тридцать лет назад, в 1975.
– А, – понимающе кивнул мистер Бигелоу, – Один из этих!
– Вот именно, Бигелоу, один из этих. Его и Лавкрафта, Хоторна и Амброза Бирса, все повести об ужасах и страхах, все фантазии, да что там, все повести о будущем сожгли. Безжалостно. Закон провели. Началось с малого, с песчинки, еще в пятидесятых и шестидесятых годах. Сперва ограничили выпуск книжек с карикатурами, потом детективных романов, фильмов, разумеется. Кидались то в одну крайность, то в другую, брали верх различные группы, разные клики, политические предубеждения, религиозные предрассудки. Всегда было меньшинство, которое чего- то боялось, и подавляющее большинство, которое боялось непонятного, будущего, прошлого, настоящего, боялось самого себя и собственной тени.
– Понятно.
– Устрашаемые словом "политика" (которое в конце концов в наиболее реакционных кругах стало синонимом "коммунизма", да-да, и за одно только употребление этого слова можно было поплатиться жизнью!), понукаемые со всех сторон – здесь подтянут гайку, там закрутят болт, оттуда ткнут, отсюда пырнут, – искусство и литература вскоре стали похожи на огромную тянучку, которую выкручивали, жали, мяли, завязывали в узел, швыряли туда-сюда до тех пор, пока она не утратила всякую упругость и всякий вкус. А потом осеклись кинокамеры, погрузились в мрак театры, и могучая Ниагара печатной продукции превратилась в выхолощенную струйку "чистого" материала. Поверьте мне, понятие "уход от действительности" тоже попало в разряд крамольных!
– Неужели?
– Да-да! Всякий человек, говорили они, обязан смотреть в лицо действительности. Видеть только сиюминутное! Все, что не попадало в эту категорию, – прочь. Прекрасные литературные вымыслы, полет фантазии – бей влет. И вот воскресным утром, тридцать лет назад, в 1975 году их поставили к библиотечной стенке: Санта-Клауса и Всадника без головы, Белоснежку, и Домового, и Матушку-Гусыню – все в голос рыдали! – и расстреляли их, потом сожгли бумажные замки и царевен- лягушек, старых королей и всех, кто "с тех пор зажил счастливо" (в самом деле, о ком можно сказать, что он с тех пор зажил счастливо!), и Некогда превратилось в Никогда! И они развеяли по ветру прах Заколдованного Рикши вместе с черепками Страны Оз, изрубили Глинду Добрую и Озму, разложили Многоцветку в спектроскопе, а Джека Тыквенную Голову подали к столу на Балу Биологов! Гороховый Стручок зачах в бюрократических зарослях! Спящая Красавица была разбужена поцелуем научного работника и испустила дух, когда он вонзил в нее медицинский шприц. Алису они заставили выпить из бутылки нечто такое, от чего она стала такой крохотной, что уже не могла больше кричать: "Чем дальше, тем любопытственнее!" Волшебное Зеркало они одним ударом молота разбили вдребезги, и пропали все Красные Короли и Устрицы!
Он сжал кулаки. Господи, как все это близко, точно случилось вот сейчас! Лицо его побагровело, он задыхался.
Столь бурное извержение ошеломило мистера Бигелоу. Он моргнул раз-другой и наконец сказал.
– Извините. Не понимаю, о чем вы. Эти имена ни чего мне не говорят. Судя по тому, что вы сейчас говорили. Костер был только на пользу.
– Вон отсюда! – вскричал Стендаль, – Ваша работа завершена, теперь убирайтесь болван!
Мистер Бигелоу кликнул своих плотников и ушел.
Мистер Стендаль остался один перед Домом.
– Слушайте, вы! – обратился он к незримым ракетам, – Я перебрался на Марс, спасаясь от вас, Чистые Души, а вас, что ни день, все больше и больше здесь, вы слетаетесь, словно мухи на падаль. Так я вам тут кое-что покажу. Я проучу вас за то, что вы сделали на Земле с мистером По. Отныне берегитесь! Дом Эшера начинает свою деятельность!
Он погрозил небу кулаком.
Роботы ждали – взрослые без воспоминаний детства. Ждали роботы в зеленых шелках цвета лесных озер, в шелках цвета лягушки и папоротника. Ждали роботы с желтыми волосами цвета песка и солнца. Роботы лежали, смазанные, с трубчатыми костями из бронзы в желатине. В гробах для не живых и не мертвых, в дощатых ящиках маятники ждали, когда их толкнут. Стоял залах смазки и латунной стружки. Стояла гробовая тишина. Роботы – обоего пола, но бесполые. С лицами, не безликие, заимствовавшие у человека все, кроме человечности, роботы смотрели в упор на прошитые гвоздями крышки ящиков с надписью "Франкоборт", пребывая в небытии, которого смертью не назовешь, потому что ему не предшествовала жизнь... Но вот громко взвизгнули гвозди. Одна за другой поднимаются крышки. По ящикам мечутся тени, стиснутая рукой масленка брызжет машинным маслом. Тихонько затикал один механизм, пушенный в ход. Еще один, еще, и вот уже застрекотало все кругом, как в огромном часовом магазине. Каменные глаза раздвинули резиновые веки. Затрепетали ноздри. Встали на ноги роботы, покрытые обезьяньей шерстью и мехом белого кролика. Близнецы Твидлдам и Твидлди, Телячья Голова, Соня, бледные утопленники – соль и зыбкие водоросли вместо плоти, посиневшие висельники с закатившимися глазами цвета устриц, создания из льда и сверкающей мишуры, глиняные карлики и коричневые эльфы. Тик-так, Страшила, Санта-Клаус в облаке искусственной метели. Синяя Борода – бакенбарды словно пламя ацетиленовой горелки. Поплыли клубы серного дыма с языками зеленого огня, и будто изваянный из глыбы чешуйчатого змеевика, дракон с пылающей жаровней в брюхе протиснулся через дверь: вой, стук, рев, тишина, рывок, поворот. Тысячи крышек снова захлопнулись. Часовой магазин двинулся на Дом Эшера. Ночь колдовства началась.