Родной отец Саши Сафроновой происходит из семьи тех самых уважаемых людей, что были раскулачены в Энске, но перед этим спрятали клад во флигеле. У его матери (бабушки Саши) неожиданно пропало молоко и она отдала единственного сына на кормление бедной, но доброй и порядочной женщине, что нанималась к семье на работы. Когда родную семью сашиного отца репрессировали, кормилица выдала младенца за своего. Она (кормилица) умерла незадолго до того, как Саше пришлось покинуть Энск, и перед смертью успела сказать своей любимой “внучке”, Шуре, эту историю, а так же то, что где-то под старым домом действительно должен быть зарыт клад, единственными его наследниками являются папа Шуры и она сама. Кстати, это еще и означает, что “дядя Иван” на самом деле ей не родня… Впрочем, стоит ли об этом теперь вспоминать, когда он, единственный из колхоза, помог ей 7 лет назад добраться до Энска и сбежать?...

Витька Дроздов некоторое время работал в составе геологоразведочной экспедиции - искал нефть на шельфе северных морей, увлёкся геологией. Витька, знал, что по Энску ходят слухи, что завод может провалиться. Но считал это не более, чем городской легендой.
Около месяца назад Витька в очередной раз пошел исследовать окрестности Энска. Под корнями старой ивы он увидел что-то вроде норы, только очень уж большой для зверя. Один Витька лезть туда не стал, но решил позвать своих товарищей по таким вылазкам - Серёгу Шумова с завода и Леху Егорова из НИИ. Вместе они смогли исследовать лаз, но не глубоко - метров 100 всего прошли. Поняли, что стены и свод пещеры явно рукотворные - кое-где выложены камнем. Однако сооружение сильно обветшало, и планы приятелей нарушил большой пласт земли, свалившийся с потолка. Витька тогда повредил ногу. Шумов и Егоров не без труда помогли ему выбраться и потом вели травмированного Дроздова до города. Но товарищи договорились обязательно продолжить исследование подземелий, как только Дроздов пойдёт на поправку.

С месяц назад тов. Дроздов пришел в больницу с жалобой на поврежденную ногу. Там его лечила тов. Гончаровой, которой показалась странной травма, вызванная, якобы тем, что Витька “просто оступился”, уж слишком серьезные были ушибы. Однако после недели полного покоя нога Дроздова пришла в себя и его выписали. Пока лежал в больнице, товарищ Дроздов изрядно увлек своего доктора рассказами про свои северные путешествия, и она не отказывала ему в просьбах иногда дать немного разбавленного спирта. Ведь и правда, как рабочему человек - да не выпить, тем более, когда он все равно без дела лежит. Потом он еще пару раз приходил к ней за спиртом, взамен то оставляя какую-то полезную поделку, а то вот как-то и платье пошил.

Карцев в свободное время частенько гулял в окрестностях города в поисках “мест силы”. Особенно интересовал его церковный (Троицкий) холм, о котором рассказывала Синицына. Около месяца назад, во время одной из своих прогулок, Карцев заметил Дроздова, Шумова и Егорова которые сначала пропали куда-то в гуще ивняка, а минут через 20 вылезли перемазанные землёй, причём Дроздов сильно хромал и не мог передвигаться без помощи товарищей. Тем не менее, приятели оживлённо обсуждали, что обязательно нужно сюда вернуться! Карцев тогда проследил сначала за путешественниками, понял, что Дроздов попал в больницу, а потом постарался снова найти тот ивняк, но понял, что не точно запомнил место. Карцев очень переживал тогда, что так дал маху.

Чирецкая (в прошлом - геолог, преподаватель Ленинградского горного института) прибыла в Энск в 50-х в первый раз в составе комиссии, собранной после доклада тов. Фокина. Изо всей комиссии она единственная поверила в серьёзность описанных Фокиным проблем и угрозу обрушения карьера. Именно за это (за то, что пошла против линии партии и поддержала молодого коллегу)
Чирецкая лишилась должности и преподавательской ставки в Ленинградском горном институте. К счастью, в Энске на должности секретаря горкома был ее бывший фронтовой возлюбленный, Потапов-старший. Он-то и нашел для неё должность в библиотеке.

С той давней истории с обследованием, комиссией и началом житья в Энске Чирецкая хранит у себя служебную записку Фокина:

“Министру Геологии и защиты Недр СССР тов. Антропову П.Я.
От старшего специалиста по геологической разведке Главного Геологоразведочного управления Московской области Фокина И.С.
Служебная записка.
Многоуважаемый Пётр Яковлевич! Прошу незамедлительно принять меры! Проведённая под моим руководством геологическая разведка карьера вблизи города Энска Московской области показала, что дальнейшая разработка карьера представляет опасность для города Энска. Карстовые пустоты, а также система подземных ходов, обустроенных под помещениями завода, вероятно, еще в царские времена могут обрушиться в случае попадания в пустоты грунтовых вод. Разрушение карстовых структур в ходе разработки карьера могут привести к непоправимым последствиям и неизбежным человеческим жертвам, затоплению карьера и полной остановке разработки в городе Энске. Руководство заводоуправления и карьера поставлены в известность, но никаких мер принято не было. Убедительно прошу не оставлять вопрос без внимания и не допустить человеческих жертв и экономических убытков!
11.08.1955 г. /Фокин”

Во время работы в геологической комиссии Чирецкая, в том числе, обследовала подвалы зданий и сооружений завода. В частности, в подвале заводоуправления (флигеля) ей была обнаружена штольня, уходящая куда-то вдаль. Впрочем, далеко по ней пройти не получалось, ход на небольшом расстоянии оказался почти полностью завален.. Когда Чирецкая пыталась взять пробу кирпича со стен штольни, один камень выпал, и за ним обнаружилась жестяная коробочка, в которой лежала книжица. О находке Чирецкая никому не рассказала, а книжицу припрятала. Книжица оказалась дневником местного помещика - графа фон Либих-Петровского. Граф состоял в масонской ложе, собирал тайные знания и писал, что настолько преисполнился в своём познании, что всю свою мудрость изложил в неком документе, который хранится в церкви на Троицком холме. Дескать, это место силы и источник мудрости. Чирецкая думала продать дневник графа какому-нибудь коллеционеру, да всё никак подходящий покупатель не находился.