Паспортная фамилия, по которой вас все знают в Энске
Паспортное имя, по которому вас все знают в Энске
Паспортное отчество, по которому вас знают в Энске
Ваш возраст, согласно паспорту и на который вас, в основном, воспринимают окружающие
Рубаха-парень, начитанный мальчик... прославился на полгорода когда по пьяни разбил витрину Центрального Универмага, а на суде читал стихи Шиллера. На обаянии отделался административкой. Уехал в Москву поступать на литфак, но что-то пошло не так. Вернулся в город спустя лет пять но явно без высшего и сильно подуспокоившийся.
Это то, что знают про вас многие в городке. Не пишите, пожалуйста, здесь ваши тайны и секреты, иначе про них сможет узнать любой игрок!
История семилетней давности:
Почти у самой обочины видны две свежие могилы - наших энских Ромео и Джульетты. А дело как было? Шурочка, агрономова дочь, завидная была невеста, не красавица, но и далеко не дурнушка - с густыми бровями, синими глазищами в пол-лица и русой косой в руку толщиной. Девка работящая, умная - техникум окончила, телятницей знатной считалась. Хотели ее даже на столичную выставку послать, да побоялись девку отпускать одну. А Степан - тоже парень видный, еще двадцати не было, а уже и медальку какую-то получил за ударный механизаторский труд. И всем бы хорош жених, да пил по праздникам крепко, а как напьётся - дурной делался. Оно, конечно, дело житейское, кто ж не пьёт-то, но всё ж таки... Ну да ладно. И вот стал, значит, наш Степан Шурочку сватать. Ходит за ней по пятам, других парней на выстрел не подпускает. Долго Шурочка Степана сторонилась, а всё-таки ухаживания его приняла - годы-то девичьи идут, а других кандидатов не намечается. Да и откуда бы им взяться? Степан-то всех отвадил. И тут, как назло, упали у колхоза какие-то там показатели. И прислали агроному консультанта - какого-то очкастого паренька из облцентра. Вроде как сельхозакадемию закончил и стал, значит, диссертацию писать по вопросам урожая. Парень городской, а держится просто. С виду не богатырь совсем, но видно, что и в обиду себя не даст. Говорит, детдомовский, вещей у него один чемодан, а родных-близких совсем нет. Ну, расквартировали паренька в доме агронома, и тут глядь - стала Шурочка на заезжего заглядываться: то завтрак ему в комнату принесет, то рубашки ему настирает да накрахмалит, а он и рад. А раз вечерком вдвоём до городского клуба пошли. Степан как узнал - напился пьяный да и попёр прямо к агроному в дом. Я, говорит, от тебя, бадья ты старая, таких обид терпеть не намерен! Подавай сюда свою потаскуху, и хахаля ейного прихвати! Ну, слово за слово, багром по столу, на шум люди сбежались, скрутили Степана да и упрятали на пятнадцать суток за хулиганство. Отсидеть-то он отсидел, только вышел еще злее. Ходил всё мрачнее тучи, кумекал себе недоброе да и подбил как-то еще двух трактористов заезжего проучить - неча, мол, рассаду свою в чужие грядки тыкать, езжай городских окучивать, пока цел. Да пьяные были, злые, силу не рассчитали - ну и убили парня насмерть. Тут одумались было, бежать хотели, да далеко ли уйдёшь без паспорта-то? Поутру всю честную компанию поймали в старом срубе на дальнем хуторе да и отправили тайгу валить. А Шурочка в ночь под высоким берегом на старой иве удавилась.
История-то та была в соседнем с Энском колхозе. После того, как убили ее жениха семь лет назад, Шурочка Сидорова (которой тогда было 16 лет) дала показания против Степана. Дело доверили недавно приехавшему в Энск следователю Матча. После того, как Степан был задержан, его родственники стали рассказывать, что она его оклеветала, а сама гуляет направо и налево. Семью Степана, Майоровых, в колхозе уважали, и, когда брат Степана потребовал от Александры, чтобы она отказалась от своих показаний, его поддержали даже родные родители Шуры. Девочка тогда не выдержала напора и убежала из деревни.
Все решили, что побежала в недалекий Энск, признаваться в поклепе, и разошлись по домам. А только живой Шурочку с тех пор в колхозе никто не видел…
Вскоре ее дядя, Сидоров нашел повесившуюся девушку с расклеванным птицами лицом. В ней опознали Александру и похоронили, как положено.
Судили Степана в народном суде, в котором председательствовала товарищ Ополовникова. Народными заседателями были тов.Иволгина, председатель комитета народного контроля и тов. Иванова, бухгалтер из НИИ. Решение было вынесено единогласно: Степану дали 12 лет строго режима, его подельникам - по 9 (срок подельников заканчивается через два года после начала игры)
Степан в той истории семилетней давности был подручным намного более взрослого (на 8 лет старше) и опытного местного вора Волкова. Волков, не сильно вникая, помог своему приятелю и его дружкам проучить наглого заезжего молодца, ноте слишком увлеклись, а когда остановились, стало понятно, что дело уже стало мокрым. Волков посмотрел на это, решил, что ему не с руки отдуваться за слишком вспыльчивую молодежь, и сбежал в недалекий Энск: ему и одной ходки пока хватало за глаза и за уши. Потом слышал, что показания на Степана и его дружков дала та самая молодая девка, из-за которой все и разгорелось, Шура, вроде бы. Но, с другой стороны, они сами виноваты, нефиг было до мокрого доводить. Так для Волкова та история и закончилась.
После войны, когда решено было в 49-м строить завод, для одного из корпусов не хватило кирпича. Приехал тогда из Москвы человек, сметчик, осмотрел окрестности и говорит: больно накладно обойдется вам кирпич слать. Недостаёт всего чуть-чуть. Так что на кирпич можно и церковь вашу разобрать - не велика ценность. Тут же явились откуда-то добры молодцы, заложили под фундамент нашей энской селитры и церковь подорвали. Не учел тогда московский сметчик, что строили при царе на совесть, цементу не жалели. Церковь не пожелала рассыпаться по кирпичику, а пошла трещинами, раскололась на несколько каменных глыб и ухнула вниз. Старики тогда сметчика чуть было не поколотили - даже милиция приезжала его обратно провожать. А председателя старухи еще долго за глаза величали антихристом. За то, что дал добро на снос церкви.
Варвара Майорова ходила в школу в соседнем с их колхозом Энске. В старших классах Варя вступила в краеведческий школьный кружок. Наступил 1949-й год, и ребята (Варе тогда было 16 лет) узнали, что сметчик дал рекомендацию снести Троицкий храм, их гордость и предмет исследований. Варя убедила друзей из кружка постараться помешать сносу, а сама побежала в партком строительства, чтобы заявить на сметчика и бригадира, одобрившего снос: «Товарищ бригадир проявил халатность при возведении корпусов завода! В процессе работы у него обнаружилась недостача, а возможно и кража стройматериалов (кирпича)! Он подговорил сметчика дать рекомендацию разобрать церкви, являющейся культурным наследием областного значения. Наверняка никаких согласований на то товарищ бригадир не получил, свои действия с парткомом не согласовал. Прошу произвести расследование о недостачи стройматериалов и организовать историко-культурную комиссию в город Энск с целью признания церкви историческим и культурным памятником!». Товарищ Потапов, парторг стройки, выслушал ее внимательно, сочувственно посмотрел и объяснил, что культурное наследие - это, конечно, хорошо, но только тогда, когда в стране работают заводы и всего хватает, а не сейчас, всего через 4 года после завершения большой войны, которая столь многое разрушила. “Вот подожди, построим завод, город, все наладим - и снова построим ваш памятник, еще лучше, чем было. Если советская власть будет строить, он же еще тыщщу лет простоит, не то, что это царское наследие!”
Остальные участники краеведческого кружка в то время вышли к церкви, чтобы защитить её своими телами, но их попросту подвинули.
В 16 лет у Варвары был ухажер - Волков, на год старше ее. Для обоих это вполне могло потянуть на первую любовь, но с тех пор уже сколько воды утекло. Он вступил в краеведческий кружок и очень интересовался предметами старины. Впрочем, поговаривали, что интерес его не от чистого любопытства, родители его этим добром приторговывали. Когда Варвара устроила демонстрацию подростков у стен церкви, Волков тоже принял в ней участие. Разбирательство с милицией закончилось ничем - родители Волкова договорились с судьей, и дело против подростков закрыли.
Но в 68-м диссиденты наши отчебучили. Ну, то есть как, сначала отчебучил Бровеносец - повел танки на Прагу. Якобы, по просьбе дружественного народа Чехословакии. Утром 25 августа заводчане прямо на заводской трубе вместо привычной надписи “Слава КПСС” увидели “Нет вторжению!” Оказалось, и инженеры, и работяги, и целый начальник участка в сговоре оказались. Начальника участка тогда арестовали, с тех пор в Энске его никто не видел. Инженеров и “маляров” в психушку упекли, а тех, кто покрывал все это или так, мирно за перекрашиванием трубы в ту ночную смену наблюдал, премий лишили.
Всего в покраске участвовали:
Константин Толмачев, начальник участка - организатор
Дмитрий Касаткин, инженер - подписал документы на получение краски и выдачу наряд-допуска на работу с автокраном.
Логинова, зав.склада /есть на игре/ - выдала краску
Шумов Сергей, рабочий /есть на игре/ - пригнал и управлял автокраном
Шохер Исаак (представлялся как Шохерев Иван), рабочий - красил
Бобрецов Илья, рабочий /есть на игре/, рабочий, начальник смены - красил.
Мать сестер Селезневых Анны и Клавдии - убежденная сталинистка. Именно по её доносу упекли родителей Тепнарёвой. Анну Селезнёву в диссидентских кругах Энска не то, чтобы не любят… Но и своей для них она ещё не стала: бросают тень и мать-сталинистка, и недалекая сестра-продавщица вино-водочного, которая общается с сомнительными людьми и почти наверняка стучит. Или может настучать, если прижмут.
Семьи города Энска и их состав
/дисклеймер: мастера считают допустимым анохронизмом то, что в большинстве семей Энска у мужа и жены разные фамилии. Просим не акцентировать на этом внимание внутри игры/
После первой отсидки Волков вернулся в Энск в попытках найти работу. На завод идти не хотелось, так что устроился дворником. Впрочем, с метлой его никто никогда не видел. В 61-м неудачно пошел на дело - поздним вечером залез в здание свежеоткрывшегося НИИ, чтобы взять там немного кислоты и расплавить с ее помощью сейф в доме у первого секретаря. Волков не подозревал, что учёные часто работают допоздна - на него тут же выскочила бойкая лаборантка Чижик. Волков было выхватил заточку (больше для страху), но лаборантка оказалась не из робких и ловко выбила заточку шваброй. А потом и самого Волкова отходила - бедолаге не осталось ничего лучше, чем выпрыгнуть в окно. Приземлился неудачно - получил ушиб почки. Одно хорошо - лаборантка его, похоже не узнала, благо, он был в капюшоне.
Тогда Волков решил всё же обратиться в местную больницу - по дороге придумал легенду о том, как, исполняя свои прямые дворницкие обязанности помогал ребятишкам снять с дерева котёнка, но не рассчитал и упал, получив несколько дополнительных ударов о ветки. В больнице в тот вечер, как раз, дежурила молодая докторша Мирная. Она, прониклась историей сердобольного дворника и назначила лечение. Вскоре у них начался роман, закончившийся ничем через пару месяцев.
Гриша Волков, хоть и числится дворником, но на самом деле, приплачивает Софье Рикель, чтобы та мела дворы за него.
Качественные рабочие инструменты можно добыть через Селезневу, которая в вино-водочном и Логинову, завскладом
Заточки, отмычки и дорогие украшения можно добыть у бухгалтера Синициной
Качественные музинструменты и реквизит можно добыть у бухгалтера Синицыной и завскладом Логиновой
Самиздат и прочую запрещенку про то, как плохо жить тут и хорошо там можно добыть через Синицыну, Кукушкину или Логинову.