Отчим был лучшим кузнецом окрест и это все знают. И не важно, что других кузнецов тут отродясь и не водилось. Не нужны были, вот и не водилось, его одного хватало! Рука крепкая, голова на плечах есть и работу на совесть делал. Да к тому же был у него секрет один – камень волшебный! По молодости он его нашел, давно уже, а камень тем чудесен, что если в горн его положить, так он лучше всякого угля греет! Уж двадцать лет как он лежит в горне, и так и не погас ни разу. А жар от него такой, что сталь уже через минуту раскаляется, и светится что твое солнце. В магии ты не шибко понимаешь, да и зачем тебе, но камень тот и правда волшебный. Теперь, правда, отчим пропал.
Да то была не первая беда, а вторая. Завелось в кузне другое чудо, поганое. Как не соберешься работать, вылезает как из под земли тварь, а скорее творюшка. Мелкая, волосатая, вся в саже измазанная, хвостом длиннющим виляет. Вылезает, и давай тебе работу портить: заготовки хватает, гнет, грызет. А они от того ржавеют насквозь, прямо на глазах! Всю работу поперепортила. Её и кулаками били, и молотом промеж глаз, уж даже в сердцах наковальню в нее отчим кидал. И попал же! А ей хоть бы что!
Житья от нее нет, работа почти стоит! Уж не из за камня ли волшебного она появилась? Нет уж. Коль найдется, кто тебя от твари этой избавит, ты и камень ему в награду отдашь. Уж лучше за дровами да углем по старинке ходить, зато спокойнее. Хватит с тебя этой магии!
Алкоголик? Да что алкоголик? Пьет, под забором валяется, да бурчит всякое. Пьянь она везде - пьянь. Он вообще не из нашинских, городской. Видать шишкой какой то был, читать-писать умеет. Грамотей! Больно нужны они, такие грамотные. Вот от книжек своих он и тронулся умом. Он ж когда сюда приехал, уже был…того немного. Не от мира сего. Нелюдимый, бормотал все себе под нос, целыми днями по лесам шлялся, вынюхивал что то. А как с ним заговоришь, так он как поленом пришибленный. Говорил тихо, глаза все косил.
Ну а потом, значит, совсем двинулся. Дошлялся по лесам, понимаешь. В один вечер ушел, а обратно воротился только через два дня, и того…совсем ушибленный. Сел значится в таверне и как давай пить. Пил пока не упал, а как проснулся, снова пить начал. Вот с тех пор он такой и ходит. Как напьется - песни поет, болтает всякое. Ну про чудищ там, да про конец света, про алтари какие то. А как проспится, бродит нелюдимый, пока снова бутылку не найдет. Так что обычный алкоголик, деревенский дурачок. А то как ж деревня без дурака. Если дурака нет, то как обычных людей то отличать.
А все же, что ж он такого в лесу увидел, что его так покасило? Да уж. Это вам не город. Это Велен! Нехрен ночью где попало шляться.
Ты очень настороженно относишься ко всему магическому. Особенно, если оно рядом с твоим домом. Вот, что-то строить в деревне задумали. Староста говорит одно, знахарка другое. Кого слушать - непонятно.
Не просто это – расти сиротой. Хотя, скажи ты так кому в деревне, тебя бы засмеяли. «Как это так сиротой? А кузнец как же? Да, не родной, а все ж отец! Все же вырастил, как свою. Да кузнеца все окрест знают, уж лучшего родителя и не пожелать!»
И все правда, да. И отца своего приемного ты любишь, как наверное родного бы не любила. Всему что ты знаешь – он тебя научил. Кормил, поил, заботился. И решительно говоря, другого отца ты бы и сама не хотела.
Да и подумаешь, не родной. Вон, пол Велена безотцовщина. Сколько мужиков то на войне погибло! А сколько ребятишек и вовсе без дома остались, бежали из горящих сел, да деревень.
И это тоже все правда.
И все же… Все же иногда ты думаешь о своих настоящих родителях. Кем они были? Почему оставили тебе? Что с ними случилось? И не идут эти мысли прочь, как не гони. Да и гнать то по правде не хочется.
Уж вряд ли ты бастард какого то лорда, или того хуже, ребенок предназначения. Такие глупости только в сказках бывают.
Но тебе все кажется, что это важно – знать кто ты, да откуда. Что узнав это, сможешь ты найти какое то свое место в мире. А может принять, что место это, все время было тут, совсем рядом, в старой кузне. Но пока этот путь не пройдешь, наверняка не узнаешь.
Пожалуй, стоит расспросить отца. Он не слишком любит об этом говорить, но если настоишь, то не отвертеться!
Никто из деревенских не знает, когда именно эта напасть случилась в деревне, но в последнее время стали твориться страшные и пугающие вещи. То воет дико кто-то в полнолуние, а потом на дверях следы огромных когтистых лап, то там корову кто-то раздерет на клочки и это что-то явно крупнее волка или даже медведя. Кто-то из селян видел в кустах неясный силуэт то ли волка то ли медведя, что брёл по лесу на двух ногах, словно человек. А однажды неизвестный зверь повалил на землю и вырвал кусок мяса с филейной части незадачливого грибника, но разглядеть нападавшего тот не смог.
Твой приемный отец раз отправился в лес. И, видимо, забрел в какое-то плохое место. С тех пор сам не свой бродит по лесу. И страшно подойти, и как его там одного оставить? Наверняка его можно вылечить. Вот только - как?
В этой части Темерии давно ходит старая сказка, что пришли однажды в эти места колдуны, устроили знатное непотребство и сломали барьер между мирами. И засосало в междумирье души местных простых бедолаг - умерли те на месте, а покоя не нашли. Встали нежитью и служили колдунам в прочих их бесчинствах. Ой неспроста опять эта братия сюда набежала. Наделают дел, а нам страдать. Стоит идола защитного в деревне возвести. Любые магические свитки пойдут, штук пяти хватит.