Петра, 33 года
Зав.лабораторией квазибиологических структур

Единственная дочь в благополучной семье владельца нескольких предприятий, занимавшихся производством полимеров и изделий из них (на одном из них, в частности, изготавливались корпуса для акселераторов и парализаторов). Получила хорошее образование, которое, по мнению семьи, было необходимо для поиска для нее перспективного мужа, который стал бы наследником дела ее отца.

Однако к моменту выбора специальности она начала испытывать возмущение тем, что все решают за нее - и вместо экономического направления в столичном политехническом институте она выбрала естественнонаучное. В институте она оказалась втянута в революционный кружок, в котором обсуждалась возможность смены государственного строя. После окончания в 80-м году она выбрала ЦАЯКАН как место, куда ее отец точно не сможет дотянуться, а заодно - с мыслями нести революционные столичные идеи в городок в глубинке. Следует отметить, что желающих заниматься изучением Зоны в ее выпуске оказалось даже более, чем нужно - так что представители ЦАЯКАНа отбирали лучших, и она попала в их число.

Она попала в лабораторию тестирования этаков, и вскоре нашла других носителей революционных идей. Заодно она использовала свое рабочее положение для снабжения своего столичного кружка парализаторами и акселераторами. Как выяснилось, Багирра, работавшая в лаборатории приема новых артефактов, уже организовала бизнес по выносу и продаже артефактов, не включенных в базу данных - и ей как раз был нужен кто-то, имеющий доступ к оборудованию для тестирования этаков (чтоб тестировать этаки, не внося их в базу). Так что она неоднократно тестировала новые этаки, не занося их в базу артефактов, несмотря на то, что более старые сотрудники лаборатории - Ханнес и Тесса - категорически запрещали это.

Но что-то пошло не так. Сначала почти все ее соратники в Хармонде (в т.ч. Сета и Серен) были арестованы службой безопасности ЦАЯКАНа (которая фактически являлась основной властью в городе) - кто-то их сдал. Ее саму почему-то не тронули - с ней только провел беседу Пуриш, представитель особого отдела Центра, и по распоряжению Кархата перевели в лабораторию изучения биоаномалий. В документах было сказано, что это сделано с целью выдачи ей более перспективной темы для исследований, но было ясно, что дело в особой секретности лаборатории тестирования этаков, к которой не должны работать люди, имевшие контакт с преступниками. А чуть позже ей пришли сведения, что ее столичный кружок также по большей мере арестован.

Вернуться к революционной деятельности у нее не получилось. Попытки восстановить контакты с немногими оставшимися на свободе ни к чему не привели - и она поняла, что ее подозревают в том, что именно она сдала всех. Уже после революции Сета, вернувшаяся в Центр, спрашивала у нее, как же служба безопасности их раскрыла. Петра высказала предположение, что, вероятно, утечка информации произошла в столице, но у Сеты, похоже, остались подозрения в ее адрес. Сама по себе Петра не была идейной революционеркой, и в изоляции перестала об этом думать, переключившись на научную деятельность, тем более, что загадка ванн-артефактов действительно оказалась значительно перспективнее изучения этаков.

За время работы в Центре у нее ни разу не возникло необходимости использовать в качестве подопытных детдомовцев. В работах, связанных с этаками, это было попросту не нужно - по сути, деятельность этой работы давно превратилась в поиск технологических решений по оптимизации устройств на основе этаков, а научная деятельность, связанная с этаками, усилиями зав.лабораторией Сольпента давно мигрировала в независимую фирму Акфасорп.

А при изучении ванн и аватаров с подопытными вообще проблем не возникало - на любого оператора аватара можно было повесить любые датчики и снимать их показания, пока он в виде аватара занимается своими делами.

После революции предприятия ее отца были экспроприированы, а ее семья эмигрировала в алайскую республику. Кстати, туда же эмигрировали и сотрудники Акфасорпа - так что следует признать, что в области изучения этаков Алайская республика теперь опережает Кархон. Она же приветствовала установление нового режима и в числе первых поддержала Кира, когда он предложил преобразовать ЦАЯКАН в коммуну. Так получилось, что в лаборатории не осталось никого старше ее - и она стала новым зав.лабораторией.

Кстати, в составе комиссии она внезапно обнаружила старую знакомую - Труди. Правда, она знала ее под другим именем. Апурра была дочерью одного из торговых компаньонов ее отца, и они неоднократно встречались на всяких торжественных мероприятиях. Апурра была младше Петры на 5 лет, и в те времена была еще подростком, но Петра ее все же узнала.

Сэммс, 40 лет, лаборант

До революции был владельцем бара “Весельчак Крыс”, который перешел к нему по наследству от отца. Со времен возникновения Зоны в бар часто заходили сталкеры - поэтому в нем вскоре возник черный рынок артефактов, который шел в заметной степени через хозяев бара. Всевозможные люди, как местные, так и приезжие, интересовались, нельзя ли приобрести редкий артефакт, а Сэммс сводил их со сталкерами.

Именно так он познакомился со своей будущей женой - Триша лет в 17 пошла работать сталкером в Центр, что не мешало ей временами бывать в Зоне вне штатного расписания и сбывать артефакты налево.

После появления в Центре ванн-артефактов сталкеров стало заметно меньше, однако желающих купить артефакт из-под полы не убавилось. Поэтому бизнес удалось поддерживать с помощью отдельных сотрудников Центра, готовых выносить часть принесенных в Центр артефактов и продавать. Среди постоянных поставщиков Сэммса была Багирра - она как-то наладила канал выноса артефактов в обход службы безопасности, подключила к добыче нужных артефактов в Зоне Шухарта, который примерно тогда же вышел из тюрьмы и снова был зачислен на работу в Центр, и регулярно добывала для продажи этаки и более редкие артефакты.

Безусловно, служба безопасности Центра старалась бороться с утеканием артефактов налево. Сталкер за это в свое время мог попасть в тюрьму (как случилось с Шухартом). О том, что его баром как место сбыта артефактов тоже интересовались, Сэммс знает точно - в какой-то момент Трише предложили шпионить за ним и его покупателями. Она отказалась и все рассказала ему. Он боялся, что после этого военные могут потребовать закрыть его бар, но почему-то обошлось.

Среди заказчиков, интересовавшихся редкими артефактами, как и следовало ожидать, обнаружились представители алайской разведки. В какой-то момент они предложили Сэммсу добывать не только артефакты по их заказам, но и информацию о происходящем в Центре, задавая наводящие вопросы тем, кто мог что-то знать. Он согласился: они были готовы за это платить, а в случае отказа могли и сдать его службе безопасности Центра. Триша про эту сторону его работы не в курсе.

Революция Сэммса не обрадовала. В создавшейся неразберихе его бар лишился клиентуры, и его пришлось закрыть, - и было ясно, что при новом порядке завести свое дело нереально. Чтобы не терять контакта с Центром, от которого теперь почти все в городе зависело, он усыновил Серка, мальчика из детдома. Его из-за воздействия артефактов нужно было регулярно водить на прием в медцентр ЦАЯКАНа - иначе его охватывали вспышки неконтролируемой агрессии. Триша была только рада, потому что своих детей у них так и не было.

Так что в Центре к Сэммсу быстро привыкли, а потом он получил предложение поступить туда на работу - формально в качестве лаборанта в лабораторию квазибиологических структур, а фактически - в качестве снабженца: Центр после революции выживал отчасти за счет обмена артефактов на нужные для сотрудников предметы быта. Этим уже занимался Пуриш, ныне тоже лаборант, а до революции - сотрудник особого отдела (то есть один из тех, кто теоретически раньше должен был преследовать таких, как Сэммс), но его одного не хватало. Так что Сэммс присоединился к Пуришу в его поездках в Арихаду (нынешнюю столицу черного рынка) с левыми партиями этаков, которые менялись на одежду, обувь, и т.п. Заодно в Арихаде Сэммс встретил своих старых знакомых из алайской разведки.
Выяснив, что они продолжают работать на Алайскую республику (а не на Тарское баронство), он поинтересовался, возможно ли как-то перебраться туда и получить стартовый капитал на открытие нового бара. И получил ответ, что для этого нужно сделать нечто более существенное, чем просто сбор информации, и через некоторое сформулировали задачу:

Для контроля Тарского баронства крайне желательно было бы найти наследника погибшего герцога Алайского герцогства. По слухам, у его дочери, “Девы Тысячи Сердец” (тоже погибшей в революцию), был незаконнорожденный сын, которому сейчас было бы примерно 12 лет. Сэммсу предложили подготовить Серка к этой роли, а кроме того - выкрасть в Центре “дудочку”, артефакт, позволяющий влиять на волю окружающих и хранящийся в спецхране для особо опасных предметов. Сам Сэммс слышал от сотрудников Центра, что этот артефакт может диктовать волю играющего почти любому человеку, при правильной точной настройке. Понятно, что в политических интригах такой инструмент незаменим - и именно по этой причине в своё время изучение артефакта было строго запрещено, и сам он сейчас пылится на складе. В совокупности статус “наследника” и воздействие “дудочки” позволят навязать любую политику в верхах баронства.

Сэммс уже постепенно начал готовить Серка - он рассказал ему, что скоро выяснит, кто были родители Серка, но пока что это секрет.

Кроме того, совсем недавно Сэммса попросили передать письмо в Центр для Каури, написанное ей из Акфасорпа, где она раньше работала, что он и сделал.

После приезда комиссии Сэммс с удивлением узнал в Шарко женщину, которая когда-то жила в Хармонде и звалась Марта - жену Хельмута (и мать Керо), которая пропала в 64-м году, когда Сэммсу было 13 лет.

Мира (Рыська), 28 лет, биоинженер, дочь Тролля

Свою мать не помнит. Отец был сталкером по прозвищу Тролль - тот самый, который рассказывал, что нашел в Зоне “Зеркало”, разбил его и вынес оттуда только один осколок. У сталкеров считалось, что эти осколки приносят удачу. Свой осколок он подарил дочери, когда ей было 6 лет (тот осколок до сих пор у нее), и вскоре после этого не вернулся из Зоны. После этого ее забрали в детдом (где она получила прозвище Рыська). Когда ей было 10 лет, ее использовали в качестве первого подопытного для исследования работы ванн-артефактов. В отличие от многих других экспериментов, в этом не было ничего опасного или неприятного, поэтому ненавистью к Центру и его сотрудникам она не прониклась.

Когда ей было 13 лет, ее забрал из детдома Шухарт, друг ее отца (до этого он сидел в тюрьме). Он помог ей адаптироваться к нормальной жизни, начать учиться. Через несколько лет она уехала в столицу и поступила в институт на биоинженера.

Впрочем, училась она урывками, проявляя дотошность только в тех темах, которые ей были интересны. Регулярно получала выговоры за нарушение дисциплины и порядка. От отчисления спасали несколько преподавателей, которые разглядели способности к научной деятельности и присутствие интеллекта. Подрабатывала в институтской стенгазете художником-оформителем, после чего помогала в отрисовке иллюстраций к учебным пособиям.

После обучения вернулась домой в Хармонду - как выяснилось, буквально за несколько месяцев до войны. Устроилась ассистентом в лабораторию первичного исследования артефактов, где помимо научной работы делает зарисовки обнаруженных объектов. Вскоре случилась война и революция, в Центре сменились порядки, а зав.лабораторией стала Багирра, но на суть работы это особо не повлияло. То, что Кир решительно запретил эксперименты на людях, ее порадовало - хотя она сама от этого не пострадала, она хорошо знала, что думали об этом другие детдомовцы.

Втайне верит в разумность Зоны и в то, что если найти «ключ» к ней, то есть шанс понять, что стало с отцом. Поэтому часто пишет очередную заявку на использование аватара для выхода в Зону, - не только за артефактами, но и для этого поиска. Никому об этих своих надеждах не говорит. Надо отметить, что подобные мысли - о возможности установления контакта с Зоной - были популярны среди детдомовцев, и, вероятно, не у нее одной сохранились подобные мысли.

Шутит солдатские шутки, прямолинейна, легко выходит из себя, способна к рукоприкладству. Относится к институту как к дому, часто нарушая субординацию и нарушая личностные границы других сотрудников.

Полгода назад, во время очередного визита в Зону, именно она обнаружила в Зоне пропавшего накануне Хтеса, 6-тилетнего сына Ханнеса и Тессы. Они часто его приводили с собой в Центр, так что она его сразу узнала. Она пыталась его вернуть, звала его - но он чем-то был испуган и убежал, она его догнать не смогла. Вернувшись, она немедленно рассказала о произошедшем Шухарту, они вместе еще раз сходили туда, где она видела мальчика - но никого уже не нашли.

Таша, 42 года, физик

Зав.лабораторией белого обруча и ВТСТ

Родилась в 1949 году в обедневшей аристократической семье. Родители старались держаться за немногочисленные связи при императорском дворе, уже привыкнув унижаться ради сохранения статус-кво. Дочку такое положение вещей начало возмущать, так что она довольно рано, лет в 16, нашла единомышленников - революционно настроенную молодежь, планирующую ликвидацию императора. Как Таша поняла позже, возникновение подобных групп именно в это время - в преддверии 1-го алайского инцидента в 69-м году - в разных городах Кархонской империи в заметной степени было стимулировано алайскими агентами. Таша даже успела принять участие в нескольких предварительных силовых акциях со взрывами и перестрелками, после которых пришлось вытаскивать своих раненых, чтоб они не попали в руки сотрудников правопорядка, и лечить их у подпольных врачей.

Однако вскоре один из алайских агентов, по прозвищу Диггер, игравший в группе роль “старшего товарища” и “инструктора по диверсионным операциям, ветерана войны 41-43 гг.”, почему-то выделил Ташу из общей массы и дал совет - не тратить время на малоосмысленные попытки убить императора, которого немедленно сменит следующий, а заняться серьезными вещами, позволяющими действительно повлиять на окружающий мир. Прислушавшись к его словам, Таша поступила в физико-технологический институт в своем городе, а окончив его в 71-м, получила рекомендацию в ЦАЯКАН. К этому моменту научные вопросы и, в частности, загадки Зоны, начали интересовать ее больше, чем свержение императора, хотя на прощание Диггер посоветовал ей постараться выяснить рецепт изготовления панацеи, которую директор Кархат изготавливал для императора, и обещал, что с нею свяжутся.

Однако все, касающееся секрета изготовления панацеи, Кархат держал в секрете, да и вообще, ее физические знания были нужны в лабораториях, не имевших прямого отношения к воздействию на людей - в первую очередь в лаборатории белого обруча (и других подобных артефактов), для описания которых не хватало текущей теории конденсированных сред. За время ее работы в Центре в этом направлении произошел весьма ощутимый прогресс. Когда она осознала, что действительно приложила к этому прогрессу руку и может этим гордиться - наука окончательно стала для нее на первом месте. В лаборатории белого обруча, конечно, изучался не только один артефакт - по сути, она стала основной физической лабораторией в Центре. Например, параллельно ее деятельности Серен разработал программу постановки экспериментов прямо в Зоне - и постепенно реализовывал ее с помощь Триши, ранее бывшей сталкером, и поэтому хорошо понимающей, что реально сделать на территории Зоны, а что нет. Правда, эта деятельность сильно замедлилась после того, как Серен был в 82-м арестован за участие в революционной деятельности.

В 83-м году прежний шеф лаборатории белого обруча и ее непосредственный начальник принял решение отойти от дел - и научный совет Центра назначил новым зав.лабораторией ее. Для имперских времен назначение завлабом женщины 34-х лет было весьма нетипично, так что она чувствовала, что ее оценили по достоинству. С этих пор она окончательно перестала стесняться давать советы сотрудникам других лабораторий, когда у нее возникали интересные идеи.

Однако алайские агенты про нее не забыли. Через несколько лет после начала работы в Центре в Хармонду приехала ее сокурсница, Норта, которая стал специалистом по наладке рентгеновских аппаратов. В Центре их было несколько штук в разных лабораториях, плюс еще один на КПП - для проверки вещей, которые сотрудники выносят из Центра. После работы Таша пригласила ее в гости вспомнить старые времена - а она неожиданно передала ей привет от Диггера, сказала, что была рада услышать, что Таша тоже с ними. Судя по всему, она уже давно работал на алайскую разведку, причем, в отличие от Таши, вполне идейно. Так что помимо воспоминаний она попросила рассказать о том, как идут исследования артефактов, что Таша и сделала. В отличие от Диггера Норта и не пыталась требовать, чтоб она раздобыла секреты директора Кархата - вместо этого она задала ряд дельных вопросов по ее исследованиям, так что беседа постепенно перешла в научную дискуссию, и она даже получила от нее удовлетворение.

Второй раз Норта приехала в Хармонду в начале 80-х. В этом раз она смогла увезти с собой нечто материальное. Незадолго перед этим в Зоне были найдены “тянучки”, которые после предварительных исследований Багирры Кархат распорядился отправить в институт полимерной брони. Таше тоже хотелось поизучать их - так что она попросила Багирру добыть ей одну незарегистрированную. Узнав у Таши про новый незарегистрированный артефакт, Норта настояла, чтоб она отдала его ему - и вынесла из Центра в момент, когда налаживал устройство на КПП. Заодно Таша рассказала Норте про недавний доклад Кархата на заседании Кархонской академии наук, на котором он высказал мнение, что Зона - создание инопланетной цивилизации.

После революции Таша осталась в своей лаборатории заниматься своим делом. Никакие агенты за прошедшие 5 лет больше о себе не напоминали, и она начала надеяться, что из-за распада Алайского герцогства на два государства шпионская сеть распалась. Однако в списках комиссии она обнаружила в числе прочих ученых экспертов Норту.

Кир, секретарь совета коммуны ЦАЯКАН, 50 лет
Прогрессор. Настоящее имя - Кирилл.

Кир легализовался на Гиганде в 61 году в качестве молодого человека, только что призванного на военную службу. Так сложилось, что их военную часть перебросили в Хармонду на обеспечение порядка вокруг только что возникшей Зоны. Им приходилось не только ликвидировать последствия, но и помогать ученым - и он не смог удержаться от научных дискуссий с молодым тогда научным сотрудником Кархатом. После того, как Кир продемонстрировал знания, которых нельзя было ожидать от рядового солдата, Кархат заподозрил его в том, что он алайский шпион, парализовал его с помощью этака и намеревался допросить, использовав в качестве сыворотки правды наркотическое воздействие. Однако, сделав в процессе подбора наркотика анализ крови, он увидел в нем крайне необычные особенности - последствия обычной для человека Полудня биоблокады - и принял их за результат воздействия Зоны на Кира. Будучи биохимиком, он сообразил, как из крови Кира изготавливать панацею, благодаря ревитализирующим свойствам которой получил благосклонность императора и стал директором ЦАЯКАНа. Кира он продолжал держать в коме вплоть до 76 года.

Заботу о Кире, лежащем в коме, Кархат в какой-то момент переложил на Хельмута, главного инженера Центра, а тот - на свою дочь Керо, которой на тот момент было 15 лет. Как-то раз она опоздала с введением лекарств - и Кир начал просыпаться. Несмотря на не совсем адекватное состояние, он смог осознать происходящее вокруг и наладить контакт с Керо - начал рассказывать ей что-то интересное, расспрашивать о ее собственной жизни, и постепенно объяснил, что лекарства как раз и нужны, чтоб он в себя не приходил. После этого она перешла на его сторону и готова была ему помочь. Он попросил ее сходить за Кархатом, не предупреждая его о том, что Кир проснулся. В последовавшем не очень простом разговоре с Кархатом Кир смог убедить Кархата: во-первых, больше его не усыплять, во-вторых, что он не шпион, а все его странности действительно связаны с Зоной, в-третьих, позволить ему работать в Центре, и, в-четвертых, ничего не делать с Керо и Хельмутом - в обмен на обещание хранить секрет панацеи, продолжать сдавать кровь и убедить Хельмута и Керо также никому не рассказывать подробности про кому.

Используя свои земные знания и репутацию человека, на которого загадочным образом повлияла Зона, Кир стал давать полезные советы сотрудникам разных лабораторий, так что достаточно скоро Кархат оценил его и назначил своим заместителем по научным вопросам. Это позволило Киру начать влиять на жизнь Центра. Он помог Керо начать учиться прямо тут - отчасти он сам занимался с нею, отчасти обеспечивал возможность немного поработать в той или иной лаборатории. Со временем она стала вполне квалифицированным ученым. Он вернул в Центр Шухарта. В первые годы Центра они успели познакомиться и, наверно, даже подружиться - если с Кархатом в те времена Кир обсуждал научные модели, то со сталкером Шухартом - закономерности поведения Зоны и значение ее исследования для человечества. Когда Кархат погрузил Кира в кому, то с помощью Зинуша угробил В Зоне весь взвод, в котором числился Кир, - так что Шухарт все это время считал его погибшим. В 76-м он как раз вышел из тюрьмы. Кир нашел его и позвал назад в Центр в качестве инструктора для сотрудников, посещающих Зону с помощью аватаров.

Перед революцией в 86 году фронт приблизился довольно близко к Хармонде. Кархат в тот момент как раз уехал в столицу, а прочие представители руководства Центра также предпочли уехать куда-нибудь подальше от военных действий. Кир, используя аватар из ванны и свои прогрессорские навыки, навестил ближайшего алайского военачальника и убедительно рекомендовал ему не трогать Хармонду - и тот последовал этому совету. А вскоре после этого произошла двойная революция. Стало ясно, что разъехавшееся руководство назад не вернется, - и Кир стал организовывать в Центре новые порядки. Собрав всех сотрудников Центра, он предложил в связи с революцией объявить коллектив ЦАЯКАНа коммуной, а сам выразил готовность исполнять функции секретаря ее совета. Его авторитет в Центре был весьма высок, так что предложение было принято практически единогласно. Он посоветовал остаться в Центре только тем, кому интересны научные исследования, а тем, кто ранее работал в Центре ради престижа и высоких заработков, - уезжать в другое место, и кое-кто последовал его советам. Для оставшихся он постарался реорганизовать работу в Центре, убедив научный совет поставить на руководящие роли тех сотрудников, которые реально работали. В числе прочих, так стали зав.лабораториями Багирра, Петра и Керо.

Еще один шаг касался вопросов снабжения в послереволюционных условиях. Все экономические связи были разорваны, поэтому в ближайшие годы нужно было рассчитывать только на себя. Кир, при одобрении совета коммуны, принял решение искать на черном рынке покупателей артефактов, которые смогут взамен поставлять нужные для жизни сотрудников предметы первой необходимости, и нашел людей, которые были готовы заняться этой задачей, - Пуриша, бывшего ранее лейтенантом службы безопасности Центра, и Сэммса, ранее содержавшего городской бар. Оба они были формально зачислены на должности лаборантов, а фактически стали снабженцами.

За 5 послереволюционных лет Центр стал значительно более похож на то, каким научное заведение должно быть по представлению Кира. Несмотря на то, что наверняка у части сотрудников есть тайные эгоистические мысли, в целом это коллектив, объединенный общей научной задачей. Теперь придется как-то объяснять комиссии, что сложившаяся в Центре атмосфера не только не противоречит социалистическим идеалам, а наоборот, близка к возможному в таких условиях идеалу. Можно надеяться, что в этом ему поможет товарищ Торн, он же прогрессор Корней Яшмаа.

На Земле Кира двенадцать лет считали погибшим (до них дошла информация о погибшем взводе, без подробностей - больше прогрессоров в этом районе не было). После своего пробуждения он, безусловно, смог собрать в Центре примитивный нуль-передатчик и связаться с Землей, и с тех пор имеет возможность советоваться с землянами по любым вопросам (на игре в том числе). Однако земная наука тоже не способна объяснить поведение Зоны и большую часть эффектов артефактов, и считает ее созданием Странников.

Биоблокада (вкупе с прогрессорской подготовкой) дает дополнительные возможности.
Во-первых, это субакс - возможность ускорения, полностью идентичного эффекту акселератора (см. драку Максима в “ОО”). Поэтому полезно таскать в кармане акселератор с разряженным этаком, чтоб в случае чего можно было сказать, что он только что был использован. В принципе, ускориться можно даже в процессе драки, но это уже вызовет подозрения, потому что акселератор после начала драки использовать невозможно.
Во-вторых, это способность затягивать раны за счет т.н. психодинамического резонанса. По сути, это то же, что делает регенератор, только менее эффективное и за счет собственных ресурсов. Усилием воли прогрессор может затянуть свои или чужие раны (в последнем случае нужен постоянный физический контакт) за 10 минут - т.е. за то же время, в течение которого их обычно лечат в медцентре. Чтоб не выдавать себя, обычно проще совмещать это со штатным лечением - в этом случае как минимум это гарантирует отсутствие осложнений в процессе выздоровления. Чужие раны можно затягивать не чаще, чем раз в час.

Багирра, 35 лет, химик
Ныне - зав.лабораторией первичных исследований артефактов

Внебрачная дочь кархонской аристократки Рохх-шанны и алайского военного атташе Рог-гана. Получила неплохое дошкольное домашнее образование, и в результате была зачислена в императорский лицей-интернат для одаренных детей. Родственники матери настойчиво рекомендовали найти для Багирры выгодную партию, и тем самым поправить дела семейства. Однако Рохх-шанна, сама привыкшая к богемной жизни, отказалась навязывать что-либо своей дочери - и не стала протестовать, когда Багирра поступила в столичный политехнический институт, выиграла одну из немногих стипендий на образование и закончила его по специальности химик-аналитик.

Из карьерных соображений Багирра решила продолжать свою научную деятельность в каком-нибудь закрытом исследовательском Центре-ящике, и выбор пал на ЦАЯКАН. При оформлении, правда, возникла проблема, связанная с ее происхождением - Багирра никогда не скрывала, откуда ее отец, переписывалась с ним и даже бравировала этим. После разговора в особом отделе она обещала прервать контакты, а в случае попыток установления с ней каких-либо других связей из-за рубежа - немедленно информировать своего куратора, одного из сотрудников службы безопасности Центра Пуриша.

После попадания в лабораторию первичного исследования артефактов она довольно быстро взяла там все в свои руки и навела порядок - ее шеф занимался в основном измышлением глобальных теорий возникновения Зоны и заговоров вокруг нее, а к вопросам анализа и классификации артефактов относился легкомысленно. Багирра составила список рекомендаций по первичному изучению каждого объекта, и стала более подробно изучать каждый интересный объект, прежде чем передавать его в другие лаборатории. В результате для некоторых артефактов ее заключения было вполне достаточно для передачи в профильные институты - например, для “тянучки”, все 8 экземпляров которой после доклада Багирры Кархат сразу передал в институт полимерной брони. Впрочем, был и 9-й экземпляр, добытый Шухартом, который у Багирры неофициально попросила Таша - ей тоже было интересно изучить его свойства.

Несмотря на успешную работу, денег ей (и ее матери) постоянно не хватало. Поэтому когда кто-то в баре “Весельчак Крыс” (принадлежавшем семье Сэммса) предложил ей подзаработать, продавая часть оказавшихся у нее в руках артефактов налево, она не стала долго думать. Конечно, пришлось договорится с некоторыми сотрудниками-сталкерами, обычно приносящими объекты из Зоны, и придумывать способы выноса артефактов из Центра. Впрочем, довольно скоро Пуриш дал ей понять, что в курсе ее небольшого бизнеса, но не станет ей мешать, если она согласится временами продавать налево не совсем то, что у нее заказали. Судя по всему, до банального черного рынка ему не было никакого дела, а вот в тех случаях, когда артефакты предназначались для революционеров или агентов из-за рубежа, она по его просьбе подменяла их нерабочими или снабжала радиоактивными метками.

Прикрытие Пуриша упростило вынос артефактов за ворота, что позволило ей наладить более регулярное дело, взяв в долю Шухарта и кого-то из лаборатории тестирования этаков (в 70-х это был зав.лаборатории этаков Сольпент, потом он отказался от этой деятельности, и в 1980-82 гг. это была Петра, позже она перешла в другую лабораторию). Потом Пуриш застукал Петру на особо большой партии этаков, которую она хотела продать кому-то подозрительному - так что Пуриш попросил Багирру пометить эти этаки, а вскоре в Центре быр раскрыт революционный кружок, Сета и Серен были арестованы, а Петра переведена в другую лабораторию.

Помимо активной работы с артефактами Багирра многое сделала для создания местного фольклора - свои байки она рассказывала и сотрудникам, и случайным хармондцам, так чтобы реальность в них перемешивалась с вымыслом.

Сама по себе необходимость тестирования артефактов в т.ч. и на людях не особо смущали Багирру, хотя в тех случаях, когда этого не требовалась, она выступала против бессмысленной траты полезного биоматериала. Из артефактов, которые за время ее работы явно требовали людей подопытных - как минимум “эргодичь”, “звездный ужас” и “говорящий песок”: первый оказывал на разных людей принципиально разное воздействие, идентифицировать которое можно было только по отзывам подопытных, второй и третий, судя по всему, оказывали воздействие только на достаточно сложный мозг. Последствиями “эргодичи” обычно являлись психосоматически возникшие повреждения кожи, “звездный ужас” иногда приводил к эпилептическим припадкам. В любом случае, большую часть подобных артефактов, оказывающих явное воздействие на живые организмы, Багирра рекомендовала для дальнейших исследований в лаборатории биоаномалий.

Впрочем, иногда, когда ребенок ей особо нравился, она не подвергала его опасным опытам. Наиболее запомнившейся была история с Хашшем - данные применения к нему “звездного ужаса” она фальсифицировала, а потом еще неоднократно требовала привозить к себе в лабораторию для дальнейших анализов. Он же от нее, похоже, был вообще без ума, был готов для нее на все, и даже позже, когда после революции уехал в столицу, еще пару лет переписывался с ней.

После революции ее шеф был оставлен как консультант, а должность зав.лабораторией заслуженно перешла к ней. Кроме того, неожиданно ей в подчиненные в качестве лаборанта был направлен Пуриш, который, как ни странно, не сбежал за границу. Выяснилось, что он обещал Киру выполнять для Центра роль снабженца - в обмен на часть артефактов, добываемых в Зоне и доставляемых в ее лабораторию, он добывал необходимые приборы, еду и одежду для сотрудников. Так что, формально числясь в лаборатории, он теперь регулярно уезжает в многодневные поездки.

Триша, 39 лет

Зона появилась, когда Трише было 9 лет. Для хармондских детей тех времен Зона стала воплощением всего необычного, что бывает в этом мире. Они, конечно, знали, что Зона смертельно опасна - но не думали об этом в приложении к себе. Они играли вблизи от Зоны, когда Зону пытались начать огораживать - искали проходы внутрь. Рассказывали о тропках знакомым сталкерам, помогали им скрываться от охраны. И многие из этих детей, повзрослев, сами пытались стать сталкерами. Кто-то из них сгинул в Зоне, кто-то был арестован. Трише повезло - она смогла избежать фатальных ошибок, сделала выводы, и в 1970-м году, в 18 лет, она уже была достаточно опытной, чтобы ее взяли работать легальным сталкером в Центр. К тому времени она уже даже обзавелась осколком Зеркала Тролля.

Безусловно, это не помешало ей продолжать часть добытых в Зоне артефактов продавать налево, а не сдавать сотрудникам Центра. Одним из мест, где всегда можно было найти покупателя артефакта, был бар “Весельчак Крыс”, который принадлежал сперва отцу Сэммса, а позже - самому Сэммсу, за которого она позже вышла замуж. Деятельность черного рынка привлекала к себе внимание и всевозможных спекулянтов, и алайских шпионов, и сотрудников службы охраны. Однажды ее даже пытались сделать осведомителем, угрожая благополучием бара, однако она наотрез отказалась, а потом предупредила Сэммса. Несмотря на все эти подковерные игры с баром так ничего и не случилось - по-видимому, он был всем удобен как место всевозможных тайных игр.

Когда появились ванны-артефакты, стало понятно, что в виде аватара в Зону теперь может безопасно ходить кто угодно. Поэтому в 74-м ее из сталкеров перевели на должность лаборанта в лабораторию квазибиологических структур - в качестве сопровождающего в походах в Зону. Постепенно использование аватаров стало в Центре привычным, в 76-м в Центр стараниями проснувшегося Кира вернулся Шухарт, которому она с радостью передала обязанности главного специалиста по Зоне. А в 78-м году в Центре появился новый сотрудник - Серен - который вскоре предложил программу проведения исследований в самой Зоне. Для реализации этой программы ее перевели под руководство Серена в лабораторию белого обруча - уже в качестве полноценного научного сотрудника.

Еще в 73-м, когда она была сталкером, она обнаружила в Зоне два одинаковых забавных артефакта, безопасных и в меру бессмысленных. Как показали исследования, они вели себя как половинки обычного магнита (что противоречит современной физике). Она сочла, что раз их два, то один она сдаст в Центр (где его сразу стали называть магнитным монополем), а другой продаст кому-нибудь еще. Много позже, когда Серен знакомился со списком артефактов, он высказал предположение, что магнитный монополь не может быть один - к нему обязательно должна быть пара. Сразу Триша ничего ему не сказала, но через пару лет совместной работы, поняв, что ему можно доверять, рассказала о том, что сделала со вторым монополем, попросив никому не говорить. Он был сразу и рад тому, что его предположение оправдалось, и огорчен тем, что теперь нет никакой возможности найти вторую часть и исследовать их вместе. Позже Серен был арестован за участие в революционной деятельности, и исследования в Зоне замедлились. А магнитный монополь, хранившийся в Центре, пропал после революции - судя по всему, его прихватил кто-то из сотрудников, покинувших Центр.

После революции жизнь в Хармонде заметно изменилась. В городе почти не осталось военных. Прекратил работу детдом - из него разбежалась сначала большая часть подопечных, а потом и воспитатели. Среди немногочисленных оставшихся в городе детей были те, кто из-за экспериментов с артефактами нуждался в регулярном осмотре в медцентре ЦАЯКАНа, и Сэммс принял решение усыновить одного из них. Триша была только рада, так как своих детей у них не было. В 86-м году Серку было 7 лет, и без регулярных процедур в медцентре он впадал в ярость и набрасывался с кулаками на кого попало, так что пришлось его почти каждый день водить в Центр. Чуть позже бар пришлось закрыть - жизнь стала более тяжелой, деньги потеряли ценность, и бар просто перестал себя окупать. В результате Сэммс вскоре тоже стал работать в Центре - формально лаборантом в лаборатории квазибиологических структур, а фактически - снабженцем.

Сета, 37 лет, биолог

Родом из рабочей семьи, которая с трудом смогла найти средства на обучение дочери. Стипендию на обучение в институте она уже получила сама - так что в 78-м году стала дипломированным биологом и нашла вакансию в ЦАЯКАНе, где и начала работать в лаборатории биоаномалий.

Еще в институте она параллельно обучению начала участвовать в деятельности революционеров, которые обсуждали планы государственного переворота. В числе прочих там она познакомилась с Керартом, психологом-практиком, который также был горячим сторонником революции. Когда она уезжала в Хармонду, то получила задание искать там революционно настроенных людей и приобщать их к общему делу. В Хармонде с этим было не очень просто - слишком много там было военных и слишком строгие меры безопасности были введены. Тем не менее она смогла найти в городе некоторое количество потенциальных революционеров. Из числа сотрудников Центра среди них были Серен и Петра. Некоторое время они просто встречались и обсуждали планы, каким должно будет стать новое государство.

Сета поддерживала связи со своими столичными знакомыми, и в 82-м году они написали, что для противодействия спецслужбам им бы не помешали парализаторы и акселераторы. Петра, работавшая в лаборатории тестирования этаков, вызвалась организовать вынос неучтенных этаков из Центра - требовалось лишь заплатить за помощь Багирре, связанной с черным рынком и регулярно занимающейся выносом артефактов. Так что партия этаков уехала в столицу. Однако через несколько недель внезапно прошла серия арестов - и в столице, и в Хармонде. Большая часть кружка была арестована, и лейтенант Пуриш всех их допрашивал о связях и планах с применением медикаментозных средств - военврач Фаста вкалывала им нейролептики, под действием которых обман требовал больших усилий. Так что большая часть хармондского кружка была арестована и попала в тюрьму. Что любопытно, Петра осталась на свободе - так что возникло обоснованное предположение, что она была провокатором.

Сета провела в тюрьме два с половиной года, а потом началась война с Алайским герцогством. Из заключенных-мужчин стали формировать арестантские роты, а часть женщин принудительно отправили на курсы медсестер, а потом - тоже на фронт, в медсанбат. Несмотря на все тяготы войны, там она чувствовала себя нужной - и поэтому мыслей о побеге у нее не возникало, хотя кое-кто из заключенных постарался воспользоваться возможностью. Когда пришла весть о революции - сперва в Алайском герцогстве, а потом в кархонской столице, - армия начала распадаться. Сета решила, что ее миссия тут выполнена, и вернулась в Хармонду, благо находилась совсем недалеко от нее. С нею заодно в Хармонду приехал Румер - отличный хирург и военврач, с которым она познакомилась за время совместной работы в медсанчасти. Ее рассказы о Зоне заинтересовали его - и в конце концов он тоже остался работать в Центре.

Там за это время многое изменилось - сгинул Кархат и многие из старых сотрудников, исчезли военные, которые раньше поддерживали режим секретности, идейным руководителем новообразованной коммуны стал Кир, создавший в ЦАЯКАНе атмосферу, которая, на взгляд Сеты, намного больше способствует плодотворной научной работе. Зав.лабораторией биоаномалий за это время стала Керо. Хотя у той нет формального образования, опыт работы в Центре у нее значительно больше, чем у Сеты, так что она не стала оспаривать ее положения.

Среди оставшихся в Центре сотрудников, как ни странно, остались и Пуриш, и Фаста. В отношении первого теперь можно злорадствовать - делая карьеру в службе безопасности, он теперь в 40 лет вынужден в качестве лаборанта мыть пробирки и обеспечивать Центр предметами быта. Фаста перешла работать в медцентр, совмещенный с лабораторией биоаномалий. С точки зрения Сеты оснований для предъявления ей формальных претензий скорее нету - хотя неприязнь к человеку, который когда-то вкалывал Сете наркотические средства, могла и остаться. Что касается Петры, то она отрицает, что сдала революционеров службе безопасности, и считает, что утечка произошла в столице, однако подозрения в отношении нее остались.

Ханнес и Тесса

Ханнес и Тесса - семейная пара (физик + биолог), примерно 45-го г.р. Познакомились, видимо, в процессе учебы в политехническом, и в 68-м вместе приехали работать в ЦАЯКАН. Были направлены в лабораторию тестирования этаков. Основная технология тестирования к тому моменту была разработана Сольпентом, тогдашним зав.лабом, но там еще было, что доделывать.

Следует признать, что собственных научных результатов у них нет - по большей части они занимались инженерной деятельностью - оптимизацией устройств на основе этаков, и в деталях знают их устройство. Например, хотя считается, что акселераторы, парализаторы и регенераторы - это разные устройства, на самом деле это одна и та же схема, настраивающаяся на нужный режим использования внутренними переключателями. Зато им ни разу не приходилось ставить какие-то опыты на детдомовцах - в рамках их деятельности это было просто не нужно.

К своей работе они относились весьма ответственно, в частности, отказывались от предложений заработать на продаже этаков налево, и запрещали тестировать этаки без занесения их в базу данных (несмотря на то, что Сольпент, судя по всему, был готов относится к этому более лояльно). Как-то раз (в 82-м году) Тесса даже сообщила сотруднику службы безопасности Пуришу о том, что их новая сотрудница, Петра, явно тестирует этаки для их продажи без номеров. Ее поблагодарили, а Петру вскоре перевели в лабораторию квазибиологических структур.

Впрочем, после революции Центру пришлось сознательно продавать этаки - благодаря Киру в Центре была организована “служба снабжения” - Пуриш и бывший бармен Сэммс были формально взяты на должности лаборантов, а фактически они регулярно ездят в поездки, где в обмен на этаки добывают необходимые для сотрудников бытовые предметы. Они даже нашли покупателей на уже отработанные этаки (до революции такие этаки у Центра закупала фирма Акфасорп, делавшая на их основе фильтры).

Незадолго перед событиями игры в результате трагических событий погибли оба их сына. Теперь они винят в этом Зону, считают, что все исследования Зоны надо прекратить - и стараются создать у окружающих впечатление, что Зона агрессивно настроена по отношению к людям, и надо переставать ее изучать и начинать активнее от нее защищаться. В идеале - придумать способ уничтожения Зоны. Для этого они вносят модификации через проходящие через них этаки, из-за которых они вместо штатного эффекта взрываются, а также пытаются портить чужие эксперименты (для этого нужно, как минимум, участвовать в эксперименте, т.е. принимать участие в научной деятельности других лабораторий). Убивать людей они не хотят, но хотят создать впечатление, что Зона пытается это сделать.

Старший сын, Сатиш, родился в 69-м, два года назад был уже практически взрослым и сам начал работать в Центре. По неясным причинам решил сходить в Зону без аватара (потом его приятели рассказывали, что он говорил, что еще немного, и он найдет настоящий контакт с Зоной, и сделает то, что до сих пор ни у кого не получилось). Получив разрешение на использование аватара для выхода в Зону, он не стал использовать ванну, а вышел туда сам - и не вернулся (произошло это, пока Тесса была в отъезде - ездила за партией хим.реактивов).

Младший сын, Хтес, был сильно младше, в 90-м году ему исполнилось только 6 лет. И он тоже пропал. Сначала его просто не могли найти. А потом кто-то, пошедший в Зону, встретил его там - но не смог догнать. Было совершенно непонятно, как он туда попал, но было ясно, что рассчитывать на его возвращение нельзя. Ханнес и Тесса заподозрили, что кто-то в Центре незаконно испытывал дудочку, и Хтес попал под ее влияние. После этой двойной трагедии Тесса испытала нервный срыв, и даже когда она пришла в себя - такой, как раньше, она уже не будет. После этого-то Ханнес и Тесса окончательно решили, что Зона опасна, и ее следовало бы постараться уничтожить, или хотя бы прекратить эксперименты с ней.

Тесса, 45 лет, биолог

Тесса - вовсе не Тесса. Её настоящее имя Ванда. Вот ее история.

Родилась Ванда 40 лет назад, в 51 году. Ее отец, Горн, солдат алайского государства участвовал в войне 41-43 годов и в самом начале войны попал в плен. По рассказам матери он не был фанатиком, не был Бойцовым Котом, и не хотел этой войны, как и многие простые солдаты. Он сдался сам, а потом сделал все для того, чтобы выжить и даже найти возможность заслужить доверие. В 47 году он вышел из тюрьмы гражданином Кархонской империи. Немногим позже женился, и у супругов родилась дочь. Но по впечатлению из детства самой Ванде казалось, что отец вовсе не был таким уж "простым и мирным". Хотя бы потому, что на словах он был "верным гражданином империи", но свою дочь он назвал вовсе не по Кархонским традициям и неоднократно потихоньку говорил Ванде, что ей нужно гордиться своими алайскими корнями и не забывать их. В 60 году он отвез 9-ти летнюю Ванду к одному из товарищей, который (тоже по косвенным оговоркам) кажется был ему чем-то очень обязан. Это была последняя встреча с отцом. Товарищ с женой и сыном жили не слишком богато, но достаточно хорошо (поэтому Ванда знает, что такое жить хорошо и в достатке, тогда же у Ванды была возможность учиться, читать и т.д.). В 18 лет Ванда успела только-только окончить курсы медсестер и очень хотела учиться дальше, но...

Вернулась поседевшая, совершенно больная мать и забрала Ванду в другую жизнь. В этой жизни не было уже отца и не было перспектив. Тогда Ванда и узнала, что отец был одном из организаторов заговора против императора. По рассказам матери складывалось такое впечатление, что его участие в этом было не случайно и давно спланировано. Тогда же у Ванды возник вопрос: а был ли "вдруг" и сам плен, да и было же чем "завоевать доверие" у «простого солдата»... "Простой солдат" или спланированная операция Алайского государства?... Эту тайну она вряд ли когда-нибудь узнает (а жаль!). После расстрела отца мать провела в тюрьме 9 лет, о которых никогда не рассказывала. Хотя ее не расстреляли, но дочери оставалось только радоваться, что сама жива, мать вернулась живой и что можно работать на самой простой и мало оплачиваемой работе, чтобы поддерживать мать и себя... Об отце они больше никогда не говорили. Но когда к Ванде пришел человек, знавший отца (он назвал себя Диггер, хотя ясно, что это не было его именем), и предложил ей поучаствовать в нескольких незначительных делах, за которые хорошо заплатил (например, извлечь пулю и зашить рану у человека которому нельзя было обращаться в больницу), Ванда, не говоря матери, согласилась на это. После это случалось еще несколько раз. Кстати, в группе тех молодых революционеров, которых приходилось лечить, была Таша, которую Ванда встретила много позже, в ЦАЯКАНе. За прошедшие году Таша стала зав.лабораторией белого обруча и, конечно, не узнала в лже-Тессе Ванду.

Те давние дела были не сложные, но много позже, уже после революции, Диггер потребовал от нее более существенной помощи: ей нужно было подменить собой одну женщину-биолога в ЦАЯКАНе. В случае выполнение этого он пообещал ей достойную жизнь (даже лучше той, о которой Ванда помнила), а в случае отказа он пригрозил ЧК. Ванда и сама догадывалась, что даже те несложные дела, которые она для него делала, были из той же сферы, с которой был связан отец (не случайно же этот человек пришел именно к ним!) Опять же, ничего не говоря матери, она согласилась. Она знала, что настоящую Тессу (так звали женщину) убьют, и знала что у этой женщины есть муж и дети... Но выбирать Ванде не приходилось. Даже если бы не страх ЧК, то мать все равно нужно было лечить, а денег на это не было. Да и сама она почти и не жила и уже не верила, что в жизни может что-то измениться... Сделать это - шанс изменить жизнь, которая все равно не имела смысла.

Несмотря на сходство, Ванда была немного моложе (на 5 лет) той, которую нужно подменить, но этого не было особо заметно - условия жизни у Ванды были тяжелые. А еще она, Ванда, конечно же не была биологом, но начальное образование, курсы медсестер и начитанность позволили ей в дальнейшем быстро подтянуть (на практике и по доступной в Центре литературе) приемлемый для роли «Тессы» уровень знаний.
Это было 2 года назад.

В тот момент у Тессы и ее мужа погиб старший сын – Сатиш. Он был уже практически взрослым (рождение – 69 год) и сам начал работать в Центре. По неясным причинам решил сходить в Зону без аватара (потом его приятели рассказывали, что он говорил, что еще немного, и он найдет настоящий контакт с Зоной, и сделает то, что до сих пор ни у кого не получилось). Получив разрешение на использование аватара для выхода в Зону, он не стал использовать ванну, а вышел туда сам - и не вернулся. В тот момент в Центре был его отец, муж Тессы, Ханнес, а Тесса была в отъезде - ездила за партией хим.реактивов. Там её и убили, заменив Вандой. Узнав обстоятельства, Ванда содрогнулась, конечно, "удачности" момента, но не могла не признать, что и долгое отсутствие (якобы на лечение потом "нервного срыва" из-за известия о смерти ребенка), а так же резкое изменение привычек и странное поведение из-за пережитой трагедии - все это сыграло ей на руку. И это даже при том, что встретиться с мужем она вообще не планировала. Ей пообещали, что тот «повесится из-за смерти сына» (Ванда опять содрогнулась, но отступать было уже поздно). Только тот, кто должен был обеспечить "самоубийство" (не стала бы нормальная разведка оставлять в живых мужа при внедрении "липовой жены"!) не смог этого сделать. А также уже 2 года никто не приходит к ней за сведениями. Ванда предположила, что Диггер был раскрыт и в начале очень нервничала, что придут и за ней, но точных данных что именно «пошло не так» не было, а внедрение прошло гладко, поэтому со временем она успокоилась.

К тому же после революции многое изменилось, и Ванда начала понимать, что жить можно по-другому и уже совсем не горела желанием помогать Алайскому герцогству (а ныне - его наследнику, Тарскому баронству). Вернее, поняла она, что можно жить по-другому, еще когда попала в Центр. И позже - когда почувствовала сочувствие и привязанность к Ханнесу и, кажется, даже полюбила – его и Хтеса, второго сына Тессы. Или, возможно, ей просто очень хотелось стать настоящей Тэссой и оставить Ванду где-то далеко в прошлом... Очень-очень далеко.

Хтес был сильно младше погибшего брата, в 90-м году ему исполнилось только 6 лет. Но пол-года назад он тоже пропал. Сначала его просто не могли найти. А потом Мира, пошедшая в Зону, встретила его там - но не смогла догнать. Было совершенно непонятно, как он туда попал, но было ясно, что рассчитывать на его возвращение нельзя. Ханнес и Тесса заподозрили, что кто-то в Центре незаконно испытывал дудочку, и Хтес попал под ее влияние. После этого Ханнес и Тесса окончательно решили, что Зона опасна, и ее следовало бы постараться уничтожить, или хотя бы прекратить эксперименты с ней.

Они и раньше об этом говорили. Ханнес начал думать об этом из-за смерти Сатиша, а Тесса-Ванда - потому что, пойдя в Зону вскоре после внедрения, она встретила там…копию Тессы. Ванда была в таком ужасе, что не разбираясь, сбежала и больше в Зону не ходила. Если раньше она поддерживала настроения мужа из солидарности, то после того случая и сама захотела уничтожить Зону. Конечно, настоящая Тесса не могла быть жива, но Зона... Она способна на необъяснимые вещи. И уютный мир, и счастье, в которое Тэсса-Ванда стала верить (и многое сама сделала для него - она действительно вела себя как любящая и заботливая жена!)...все могло рухнуть. От прошлого не скроешься... Поэтому Тесса-Варда стала активнее и конкретнее думать над тем, как уничтожить Зону или хотя бы запретить всем туда ходить.

После смерти Хтеса, которую она и сама пережила достаточно болезненно (все же смерть ребенка и страшный удар для Ханнеса!), мнения о том, что надо действовать у лже-Тессы и Ханнеса совпали полностью. Сейчас они оба считают, что все исследования Зоны надо прекратить - и стараются создать у окружающих впечатление, что Зона агрессивно настроена по отношению к людям, и надо переставать ее изучать и начинать активнее от нее защищаться. В идеале - придумать способ уничтожения Зоны. Для этого они вносят модификации через проходящие через них этаки, из-за которых они вместо штатного эффекта взрываются, а также пытаются портить чужие эксперименты. Убивать людей они не хотят, но хотят создать впечатление, что Зона пытается это сделать.

Хельмут, 52 года, главный инженер

Начинал свою трудовую карьеру инженером на металлургическом комбинате, но очень скоро появилась Зона, и пришлось переделывать комбинат в научный центр для ее изучения. Впрочем, он остался в той же должности, а к середине 70-х дорос до должности главного инженера. Теперь, как главный инженер Центра считает, что без него тут все развалится, потому что научные сотрудники думают о результатах, и не думают, кто обеспечивает, чтоб все работало. В меру циничен, в меру заботлив, и по большей части не имеет личных секретов, в основном они связаны с Центром. С директорами он всегда старался поддерживать хорошее отношение, что с бывшим Кархатом, что с нынешним Киром.

В 59-м году женился на Марте, которая работала в Хармонде учительницей. Через полтора года у них родилась дочь Керо. Но года через 3 после рождения дочери Марта сбежала, оставив записку в стиле "Не надо меня искать, так будет лучше для всех". Это было совершенно неожиданно - она вроде всегда серьезно и ответственно относилась к жизни. Хельмут пытался ее искать официальными путями, но это ни к чему не привело. Так что он ничего не знал о том, что с ней случилось - до тех пор, пока не узнал свою жену в Шарко, прибывшей в составе комиссии.

Керо с детства бывала в Центре, привыкла к нему, и лет в 15 уже с радостью помогала отцу в его заботах. Именно так она взялась заботиться о лежащем в коме Кир. Кир в первые годы Зоны был в охранниках, попал под воздействие какого-то артефакта в Зоне и на много лет впал в кому. Кархат его как-то исследовал - и мало кого к нему допускал. Но Хельмуту он доверял и поручил ему следить за Киром, делать ему регулярные уколы и пр., а Хельмут переложил это на Керо. Однажды она опоздала с уколами - и Кир начал приходить в себя. Тогда стало ясно, что Кир мог и раньше прийти в себя - но Кархату было проще исследовать его в бессознательном состоянии.

Хельмут тогда боялся, что из-за произошедшего его уволят - но Кир договорился с Кархатом, и последствий не было - по всей видимости, Кир как объект для Кархата был настолько ценен, что на все согласился. Хельмута и Керо Кир попросил держать все в строгом секрете. Вскоре выяснилось, что из-за воздействия Зоны на Кира, он стал лучше понимать логику работы артефактов, и вскоре стал зам. директора по научным вопросам. К Керо Кир с тех пор испытывал благодарность и помог ей с образованием - так что как-то так сложилось, что теперь она вполне себе ученый, работает в лаборатории биоаномалий.

После революции в Центре многое изменилось. Раньше порядок поддерживали военные, а Хельмуту нужно было лишь думать о том, что все работало. Теперь ему пришлось следить за порядком, думать про хранение артефактов, а заодно на всякий случай и оружия, которое могло пригодится в случае появления бандитов в окрестностях города. Он постарался адаптировать старые инструкции к новым условиям, и начал следить, чтоб сотрудники их соблюдали. В первую очередь они касались использования аватаров, хождения в Зону и использования артефактов. Впрочем, работу с документами ему вскоре удалось переложить на Калишу. До революции она была воспитателем в детдоме, а теперь потеряла работу и была готова начать работать в Центре. Безусловно, у нее нет никакого технического образования, и сложные вопросы ей поручать нельзя, зато она привыкла следить за соблюдением формальных правил.

Пропажа Хтеса, шестилетнего сына Ханнеса и Тессы в Зоне, очень обеспокоила Хельмута - было совершенно непонятно, как он туда попал. Хельмут на всякий случай проверил периметр Зоны, но так и не нашел повреждений, через которые кто-либо мог бы пробраться в Зону, минуя Центр. Что касается Центра, то, казалось бы, без разрешения Хельмута никто не мог выйти из него в Зону - и тем не менее Хтес как-то туда попал. По совету Шухарта после этого инцидента Хельмут запретил одиночные выходы в Зону всем, кроме Шухарта и Триши, имеющих сталкерский опыт.

Пуриш, 40 лет, лаборант

Из дворянской семьи. В соответствии с семейными традициями пошел по военной линии и после обучения получил звание лейтенанта имперской СБ. Примерно тогда же получил предложение от друзей детства присоединиться к некоему обществу дворян-офицеров, в котором обсуждались судьбы империи. Когда дело дошло до конкретных планов государственного переворота, он сдал заговор своему начальнику, капитану СБ Шелтону. Основные заговорщики были расстреляны, большинство членов общества разжалованы и сосланы в различные отдаленные места, а те, кто оказался замешан практически случайно - просто понижены в звании. Пуриша, чтоб не выдавать его роли в произошедшем, формально тоже понизили - перевели в армейские лейтенанты и отправили в часть, занимавшуюся охраной Хармонды.

Так что с 77-го года и до революции он работал в особом отделе ЦАЯКАНа - занимался предотвращением утечки артефактов, занимался выявлением шпионов Алайского герцогства и государственных преступников в Хармонде.

В конце 70-х в Хармонде функционировал интенсивный черный рынок: немногочисленные сталкеры пытались выносить артефакты из Зоны, многие сотрудники Центра позволяли себе присвоить некоторые артефакты и выносить их за КПП Центра для продажи или для личных нужд, в городе регулярно появлялись приезжие в надежде приобрести редкий артефакт. Но все это не очень интересовало службу безопасности ЦАЯКАНа - интерес представляли лишь две категории: шпионы и революционеры.

Шпионов интересовали артефакты и основанные на них технологии, которые могли бы дать преимущество алайской промышленности, революционеров - средства, которые можно использовать в терактах и прочих диверсиях (в первую очередь парализаторы и акселераторы).

Пуриш выявил сотрудника, который выносил артефакты исключительно из соображений личного обогащения - ей оказалась Багирра. Несмотря на все свои байки о связях с отцом алайского происхождения, в идеологическом смысле она оказалась чиста. Поэтому с ней оказалось несложно договориться, чтоб некоторые партии этаков она помечала радиоактивными метками либо подменяла разряженными. После этого Пуриш завел себе информатора в баре Сэммса, через который проходила большая часть левых артефактов, - и если появлялся покупатель на крупную партию этаков за рубеж или в столицу, просил Багирру ее испортить или пометить, чтоб было можно найти, к кому они в конце концов попадут, - и арестовать.

В числе прочего именно таким образом - через меченые этаки - в 82-м году в столице удалось выявить кружок революционеров. История началась с того, что Тесса, сотрудница лаборатории этаков, сообщила Пуришу, что другая сотрудница той же лаборатории, Петра, тестировала большую партию этаков, не внося их в базу - вероятно, планируя их кому-то продать. Багирра подтвердила, что Петра договорилась с нею о выносе этих этаков из Центра и продаже по каким-то ее каналам. Так как было непонятно, кому в итоге достанутся эти этаки, Пуриш попросил Багирру их пометить, а заодно выяснил, кто и когда должен будет их забрать. Этаки в итоге отправились в столицу, где своевременно предупрежденные Пуришем сотрудники правопорядка отследили их и в итоге арестовали группу революционеров. После этого Пуриш арестовал связного, за которым была установлена слежка, и допросил его. В применении в процессе допроса медикаментозных средств ему ассистировала Фаста, один из врачей медсанчасти их подразделения. Среди сотрудников Центра к хармондским революционерам оказались причастны Сета и Серен, поддерживавшие контакты со столичным кружком - Пуриш допросил также и их. Петра тоже, судя по всему, была привлечена к деятельности кружка, но ни в чем, кроме тестирования этаков, проявить себя не успела. Поэтому первые двое тоже были арестованы, а с Петрой была проведена профилактическая беседа, и по рекомендации Пуриша ее перевели в другую лабораторию. Безусловно, ее контакты с этого момента стали контролироваться на случай, если кто-то еще выйдет с нею на связь, с тех пор никаких подозрительных контактов у нее не было, и Пуриш постепенно пришел к выводу, что она попала в круг случайно.

К сожалению, все это не предотвратило революцию в 86-м. Пуриш остался в Центре в числе малой части службы безопасности, когда остальных военных (в т.ч. капитана Кантара, непосредственного командира Пуриша) Зинуш забрал на фронт. После революции Пуриш потерял почти все контакты и остался в информационном вакууме. Однако Кир (знавший, конечно, чем Пуриш занимался раньше), сделал ему предложение - стать формально лаборантом в лаборатории Багирры, а на самом деле использовать добываемые в Зоне этаки, чтобы выменивать на них нужные для сотрудников предметы быта - обувь, одежду и т.д., то есть работать снабженцем. Пуриш согласился. Чуть позже в этом занятии к нему присоединился Сэммс, который был зачислен в Центр примерно с теми же целями.

Выяснив, что центром черного рынка стала Арихада (формально находясь на территории Тарского баронства, на самом деле она управлялась всевозможными сообществами контрабандистов), где можно было встретить агентов всех трех государств, они стал регулярно возить туда артефакты, меняя на предметы первой необходимости для Центра. Поначалу это был поиск случайных покупателей, однако через некоторое время на них вышли торговые агенты Акфасорпа, фирмы, которая до революции была кархонской, а теперь почти все ее акционеры (включая Сольпента, бывшего зав. лаборатории этаков) перебрались в Алайскую республику. Агенты фирмы по-прежнему были готовы покупать этаки - как целые, так и использованные.

Калиша, 35 лет

Выросла в Хармонде. Вероятно вследствие излишне строгого воспитания у нее сложился психопатический склад личности. Она лишена эмпатии, и этот недостаток при общении с людьми привыкла восполнять соблюдением формальных правил. Сперва это были внешние правила. Когда она начала работать воспитательницей в хармондском детдоме, она тщательно следила за выполнением всех деталей распорядка, а при необходимости указывала другим сотрудникам на их упущения.

Потом в какой-то момент она осознала, что для других эти правила ничего не значат, и они игнорируют их, если им это выгодно - и поняла, что надо выработать свои собственные правила, приняв в качестве аксиомы, что они должны быть выгодны ей. В качестве выгоды она рассматривала в основном создание для себя благоприятного образа жизни. Она перестала открыто указывать другим на их недостатки, а вместо этого начала понемногу их шантажировать.

Неожиданно об этом ее амплуа узнали алайские агенты и предложили более осмысленное приложение ее сил. Они были готовы платить за снабжение их информацией о том, что она видела в Центре и какие эксперименты там ставят над детдомовцами. Ей обещали, что постепенно она сможет заработать на собственный домик на берегу моря, и открыли для нее анонимный счет в алайском банке. Когда началась война, она надеялась, что Хармонда станет Алайской, она сможет открыто использовать свой счет и станет более значимой персоной, но революция все испортила. Те, с кем она имела дела, покинули Хармонду, на прощанье посоветовав ей постараться держаться поближе к Центру, и обещали, что свяжутся. Детдомовцы тоже начали разбегаться, причем кто-то из старших детей, убегая, убил одного из наиболее нелюбимых детьми воспитателей. После этого сотрудники детдома тоже начали разъезжаться.

В отличие от большинства сотрудников детдома она осталась в Хармонде, и пошла работать в Центр в качестве помощницы главного инженера в области работы с документами и контроля выполнения инструкций. Несколько лет от агентов не было ни слуха, ни духа, она уж начала опасаться, что ее счет пропал - но пару лет назад с нею снова вышли на связь. Теперь агенты представляли Тарского баронство, но заверили ее, что ее счет по-прежнему цел - и может быть пополнен, если она продолжит выполнять указания. Однако теперь им нужна была не информация, а конкретные действия. Первым заданием было оказать помощь в ликвидации одного из сотрудников, Ханнеса, создав впечатление несчастного случая. Однако это задание было отменено - в Зоне пропал его старший сын, Сатеш, и это, видимо, как-то резко изменило планы. Зато еще через некоторое время потребовалось выкрасть Хтеса, 6-тилетнего младшего сына Ханнеса и Тессы, что она и сделала. Как ни странно, поиски ребенка быстро прекратились - одна из сотрудниц Центра заявила, что встретила его в Зоне, и в Центре решили, что Хтес пропал там.

Наконец, ей объяснили, зачем все это было. Требовалось обеспечить постоянный канал вывоза артефактов из Центра, заставив это делать Тессу - настоящее имя которой, оказывается, Ванда. В ее ближайшую задачу входит напомнить Ванде о знакомстве с неким Диггером и объяснить, что если она будет отказываться - то ее сдадут ЧК, а если согласится, то через какое-то время сможет увидеть Хтеса, который еще жив. В случае возникновения каких-либо сложностей, либо, наоборот, если задача будет выполнена - следует обращаться за дальнейшими указаниями к Норте, которая будет в составе комиссии и сможет передать сведения куда следует.

Перед приездом комиссии от нее также потребовали добыть список выпускников детдома 70 г.р. Для нее это не составило труда - учитывая, что она как раз была воспитательницей у группы “А” этого года. В списке комиссии оказался даже один ее бывший подопечный - Хашш. Она помнит, что его в течение нескольких лет тщательно изучала Багирра. Впрочем, если ориентироваться на список имен, в комиссии есть и другие воспитанники из этого списка. Контрольные группы в этом списке были выделены для того, чтобы сравнивать с ними других подопытных - над детьми из контрольных групп эксперименты не ставили, но регулярно возили в Центр и снимали медицинские показатели. Неудивительно, что дети из других групп их не любили.

Каури, биолог, 38 лет

Родом из аристократической семьи, которая, впрочем, к моменту рождения Каури в 53-м году уже потеряла все наследственные владения. Ее предки были вынуждены зарабатывать на жизнь самостоятельно; ее родители работали преподавателями (отец - в столичном политехническом институте, мать - в школе). Дочь они воспитывали соответственно - во главу угла ставилось хорошее образование, которое позволит ей вести такой же образ жизни. Однако Каури рассчитывала найти место повыгоднее. Она закончила биологический факультет политехнического института, и после его окончания стала искать место приложения своих знаний в коммерческих фирмах. В результате в 77 году она стала сотрудницей Акфасорпа (см. его историю в сообществе игры) - там как раз начинались работы, связанные с разработкой медицинских приборов, и ее знания как раз были нужны. Там она зарабатывала в разы больше родителей, и даже стала акционером предприятия. Кстати, в числе акционеров-основателей Акфасорпа, как Каури узнала позже, был отец Апурры, которая ныне входит в состав комиссии под именем Труди.

После революции ведущие сотрудники и акционеры Акфасорпа приняли решение перебраться в Алайскую республику и продолжать там научную деятельность. Каури не была уверена, что ей следует туда ехать. Во-первых, собственных научных результатов у нее не было, и было ясно, что на новом месте она останется на вторых ролях - при том, что совершенно непонятно, сколько времени пройдет, пока предприятие в новой стране сможет встать на ноги. Во-вторых, ее родители приняли революцию с энтузиазмом и даже не рассматривали мысли об эмиграции. Каури пришла идея, что, возможно, ЦАЯКАН может стать для нее хорошим выбором, и она решила посоветоваться с Сольпентом. Он одобрил ее идею. По его мнению, в ЦАЯКАНе у нее будет две возможности. Лично он надеялся, что через некоторое время политическая напряженность спадет, и появится возможность сотрудничества ученых разных стран. В этом случае Каури будет очевидной кандидатурой на роль мостика между двумя институтами. Если же этого не произойдет - то у Каури будет шанс на всем многообразии артефактов Зоны обнаружить хоть что-то принципиально новое и приехать в Алайскую республику не с пустыми руками, как сейчас.

Так что Каури уехала в Хармонду и подала заявление на работу в ЦАЯКАНе. После революции многие покинули Центр, так что новый сотрудник, да еще имевший опыт работы с артефактами, оказался как нельзя кстати. Ей предложили место в лаборатории биоаномалий - по ее биологическому профилю, и с тех пор она работает там. Ей пришлось привыкать к тому, что теперь решения принимают не начальники, а весь совет Центра - впрочем, в неофициальных разговорах Кира, которого тут почти все уважают, продолжают называть директором. Также пришлось привыкать к Зоне и связанным с нею требованиям техники безопасности, которые должны знать даже те, кто не ходит в Зону.

Через несколько лет умер ее отец, а мать перебралась поближе к дочери - теперь она работает в школе в Хармонде. Надо сказать, что уровень жизни в послереволюционной Хармонде оказался заметно выше, чем в большинстве других кархонских городов - сказывается градообразующее значение ЦАЯКАНа и разумное использование его ресурсов. Тем не менее, Каури все еще рассчитывает в какой-то момент вместе с матерью перебраться в Алайскую республику и старается найти подходящий артефакт или эффект, который позволил бы в Акфасорпе сразу претендовать на собственную лабораторию.

Совсем недавно ей пришло письмо от Сольпента - его передал Сэммс, один из снабженцев Центра, регулярно бывающий в Арихаде.

“Уважаемая Каури.
Надеюсь, ваша научная деятельность складывается успешно. К сожалению, мы тут не имеем возможности регулярно получать информацию о новых достижениях, касающихся артефактов Зоны, но с интересом обсуждаем каждую новость, которая до нас доходит.

Я решил написать вам, потому что у меня возник конкретный вопрос. По слухам, в числе артефактов, которые кархонское социалистическое правительство обнаружило у коллекционеров и намерено вернуть в ЦАЯКАН, есть магнитный монополь. Должен признаться, что еще один монополь находится сейчас у нас, в Акфасорпе. Когда-то на научном совете Центра Серен высказывал гипотезу, что должно быть минимум два магнитных монополя, и что они на самом деле являются двумя частями одного артефакта. Я рад, что эта гипотеза наполовину подтвердилась, и второй монополь действительно существует. И было бы неплохо проверить и вторую часть гипотезы. Это, безусловно, требует соглашения о взаимном сотрудничестве ЦАЯКАНа и Акфасорпа. Не могли бы вы выяснить, есть ли шанс официально договориться о подобных исследованиях? Отношения наших стран, безусловно, оставляют желать лучшего, однако ради научной истины сделать возможным сотрудничество ученых разных стран было бы разумным шагом. Я бы рекомендовал для начала обсудить данный вопрос именно с Сереном.

При необходимости вы можете послать мне ответ тем же путем, которым получили это.

С уважением,
Сольпент”

Арису, 29 лет

Все детство провела в детдоме. В 67 году, когда ей было 5 лет, в Центр доставили Золотой шар, и кто-то из ученых решил, что нужно пронаблюдать процессы в мозгу человека, касающегося Золотого шара - и в качестве подопытного выбрали ее.

Две недели, в течение которых ее мозг находился под воздействием Золотого шара, полностью изменили ее жизнь. Даже взрослый человек обычно не может описать свои ощущения после контакта с Золотым шаром, ей же сразу было ясно, что это невозможно - в течение этих двух недель она воспринимала окружающий мир каким-то шестым чувством, к которому начала привыкать, а другие люди его лишены. Богатство ощущений, даваемых этим чувством, намного превосходило все человеческие возможности, и когда ее наконец оторвали от шара, ей показалось, что все вокруг внезапно погрузилось во тьму.

Безусловно, она бы не отказалась еще раз испытать эти ощущения - особенно если б нашелся способ хоть что-то делать или говорить при этом. Всю свою дальнейшую жизнь она прожила с ощущением, что шестое чувство, которое она испытала в детстве, совсем рядом, за какой-то полупрозрачной стеклянной стеной, и иногда до него удается дотянуться - часто с помощью других артефактов. Это всегда было лишь слабое подобие тех ощущений - тем не менее, иногда это позволяет ей увидеть что-то, что наводит ее на важную мысль. Впрочем, окружающим эти мысли часто кажутся безумными.

Особенности ощущений при воздействии некоторых других артефактов:
Парализатор: в течение 10 минут парализации стеклянная стена пропадает, однако интенсивность ощущений намного слабее, чем в случае Золотого шара. Впрочем, можно попытаться что-то увидеть.
Акселератор: если не совершать физических действий, можно успеть разбить стеклянную стену и что-нибудь туда сказать. Хотя бы спасибо.
Говорящий песок: стена остается, но хотя бы звуки из-за нее начинают доноситься. Иногда можно услышать нечто важное.
Звездный ужас: стена остается, но становится прозрачной, можно увидеть вдалеке нечто важное.
Хваталка: по мере ношения стеклянная стена утоньшается. Хотя ни разу не удавалось продержать ее у себя достаточно долго, чтоб стена полностью разрушилась.

В принципе, при использовании любого из перечисленных артефактов можно попробовать задать мастерам вопрос или, наоборот, попытаться передать какое-то послание - есть шанс получения ответной реакции в той или иной форме. Но это совершенно необязательно.

После воздействия Лапки или нейролептиков, к сожалению, ощущение стеклянной стены, как и тайн за нею, полностью пропадает. Впрочем, оно возвращается через час или после применения к себе любого другого артефакта.

Когда Арису исполнилось 16 лет, в лаборатории биоаномалий Центра сочли, что ей необходима регулярная медицинская помощь, и оставили в лаборатории в качестве лаборанта и подопытной одновременно. Она была только за - в любом другом месте у нее было бы меньше возможностей испытывать воздействие различных артефактов.

Крис, 38 лет.

Родом из рабочей семьи. Родители, видя его любознательность и готовность учиться, с трудом наскребли плату за обучение на первом курсе в областном технологическом институте. Далее он получил стипендию за отличную учебу и учился на следующих курсах уже без финансовой поддержки родителей. Предполагалось, что выпускники института по его окончании заключат контракт с одним из профильных предприятий института - в основном это были фабрики, связанные с химической промышленностью. Однако когда Крис с отличием оканчивал обучение, в институт приехал представитель ЦАЯКАНа в поисках перспективной молодежи: им требовались инженеры с достаточно разносторонней подготовкой. Крис успешно прошел собеседование и заключил на 7 лет контракт с ЦАЯКАНом, вполне понимая, что работа в привилегированном секретном учреждении позволит ему не только зарабатывать на жизнь, но и помогать родителям.

Так что в 75-м году он стал сотрудником лаборатории биоаномалий ЦАЯКАНа. В то время лаборатория биоаномалий была одной из лучших в Центре, ею руководил лично Кархат, она имела в своем распоряжении много помещений, и если кому-то приходила в голову хорошая идея - почти всегда под ее проверку выделялись ресурсы. Когда молодой Крис на научном совете выдвинул идею о том, что воздействие зуды можно передавать дистанционно (например, по радио), ему сразу же разрешили вести эту тему, выделили помещение и помощника-лаборанта. Поскольку тема потенциально имела военное применение, ему определили также куратора-лейтенанта, командовавшего одним из взводов солдат, несущих службу на территории Центра. Так что они начали пытаться транслировать звуки зуды в казарму и смотреть на реакцию солдат. Однако ожидаемый Крисом эффект достигнут не был: иногда солдаты мрачнели или впадали в беспокойство, но до неконтролируемых реакций дело не доходило. Постепенно Крис осознал, что задача намного сложнее, чем он думал, потому что важно передать весь спектр излучаемых зудой частот, ширина которого как минимум на порядок превосходила ширину полосы передающих устройств. В попытках усовершенствовать качество микрофонов и динамиков прошло полгода (впоследствии его схемы были запатентованы и нашли применение в звукозаписывающей индустрии), и лейтенант начал выходить из себя от отсутствия реальных результатов “совместного” труда. Крис и его лаборант привыкли к тому, что лейтенант - свой человек в их лаборатории, хотя формального допуска у него не было. Так что однажды, когда Криса не было, лейтенант приказал лаборанту заткнуть уши, отнести саму зуду в казарму и там включить. Потом лейтенант объяснял, что начал подозревать, что зуда работает как-то не так и надо ее проверить. Не успел лаборант выйти из казармы, как началась стрельба. Лаборант и несколько солдат были сразу застрелены теми, кого зуда вынуждала немедленно проявить агрессию. Также убиты оказались несколько сотрудников, которым не повезло оказаться неподалеку. Восстановить порядок удалось только после того, как в казарме кончились патроны, а большая часть солдат, впавших в ярость, избили друг друга до потери сознания.

По результатам расследования инцидента лейтенант был разжалован в солдаты и переведен в другую часть - в первую очередь не за гибель людей, а за создание помех в работе Центра. Крис получил выговор за проявление халатности и потерял возможность продолжать перспективную работу. Впрочем, ему было не до того - он глубоко переживал, что из-за его любопытства погибло столько людей.

Только значительно позже ему пришло в голову, что его подход с зудой был изначально неверным - нужно было не пытаться передавать весь спектр сигнала, не понимая, как он работает, а выяснять, какие именно частоты в этом сигнале наиболее сильно воздействуют на сознание людей, а также почему зуда по-разному действует на разных людей, в чем отличие одних групп людей от других, - совместно с медиками и биологами. Однако он не стал возвращаться к научным обсуждениям этого вопроса.

Проработав еще полгода в лаборатории биоаномалий, он подал заявление на перевод в лабораторию белого обруча и ВТСТ, где работа никак не была связана с воздействием артефактов на людей. С тех пор он работал скорее не научным сотрудником, а хорошим инженером, способным заставить работать нужным образом любую экспериментальную установку. Вскоре он начал пить, и через несколько лет начал время от времени оказываться в лаборатории биоаномалий уже как пациент.

В 84-м кому-то пришло в голову использовать Лапку для лечения алкогольной зависимости. Оказалось, это действительно работает - он смог принять решение перестать пить, и некоторое время держался. Потом, правда, случился рецидив, и пришлось повторить процедуру.

Фаста, 33 года, врач

Родители Фасты были выходцами из рабочих семей, самостоятельно прокладывавшими свой путь в жизни. С детства девочку приучали к мысли, что чего-то достичь можно только вцепившись зубами в любую возможность и идя по головам менее удачливых претендентов. От Фасты требовали быть лучшей, и любой результат, отличный от максимального, считался поражением.

В качестве будущей профессии была выбрана медицина, как наиболее перспективная и всегда востребованная. Понукаемая строгими родителями, Фаста училась на отлично и, по всей видимости, даже лучше, поскольку получила престижнейшее предложение стать военврачом. Контракт был намного выгоднее всего того, что мог ожидать только что выучившийся врач гражданской специальности - и она согласилась. Обучение стало вдвое тяжелее, чем у сокурсников: кроме обычных медицинских специальностей, теперь приходилось посещать военные спецкурсы, такие как основы ведения медикаментозного допроса и даже казалось бы далекие от медицины - основы самообороны, строевая служба и прицельная стрельба из автоматического оружия.

Но это бывало более чем интересно. Однажды некоторых участников особого спецкурса пригласили в закрытую больницу, где дали ознакомиться с медицинской картой безнадежного по всем статьям больного. А потом пригласили ассистировать при операции - где этот больной был вылечен. К удивлению Фасты, операция свелась к одному-единственному уколу. Как объяснял позже преподаватель, это был укол панацеи, которую сумел добыть директор ЦАЯКАН Кархат. Также, слушая разговоры сотрудников операционной, Фаста сумела понять, что этот укол стоит больше, чем она и её родители видели за всю жизнь.

После ординатуры она оказалась в привилегированной военной части, несшей службу в Хармонде и охранявшей Зону и исследующий её ЦАЯКАН. Казавшиеся ненужными навыки нашли применение на практике. Ситуация в стране в начале 80-х была крайне неспокойной и, как выяснилось, даже в закрытое научное учреждение проникла революционная зараза. Штатный сотрудник службы безопасности при ЦАЯКАНе лейтенант Пуриш выявил революционный кружок, и Фасту привлекли к сопровождению допросов с применением медицинских спецсредств. Это был неплохой случай зарекомендовать себя, и допросы были проведены тщательно и по всем правилам. О тех, кого приходилось допрашивать, Фаста при этом почти не задумывалась - ей было не до того.

В начале Алайской войны дела на фронте у империи шли не очень, и большую часть местных хармондских военных отправили на фронт, на убой. Однако Фаста осталась в Центре - её включили в состав оставшейся роты, дислоцированной в городе.

После революции жизнь изменилась. Исчез директор Центра Кархат, уехали многие сотрудники. Фаста тоже думала было уехать, но от этого шага её удержала вбитая с детства боязнь не быть лучшей. На новом месте ей придется начинать с нуля, а здесь она уже всем знакомый врач, которому доверяют... А значит, есть шанс попытаться выяснить секрет директора Кархата, который (как уже поняла Фаста) держался в тайне даже от сотрудников Центра: рецепт панацеи. Если получится разузнать, как приготовляется “волшебная сыворотка”, это может стать триумфом, который оценит любой.

Военная часть окончательно прекратила свое существование, и Фаста перебралась поближе к цели, в медцентр ЦАЯКАНа, совмещенный с лабораторий биоаномалий. И ей даже повезло - ей удалось поучаствовать в процессе реорганизации лабораторий, которые раньше использовал Кархат, и в процессе набрать в карман каких-то препаратов в пробирках. Правда, когда она потом стала их разбирать, большую часть пришлось выкинуть - там были обычные лекарства, не представлявшие ценности. Однако несколько странных пробирок она сохранила. Убедившись, что они вроде не должны быть опасны для людей, она стала по одной проверять их воздействие на своих пациентах. Почти все они не произвели никакого эффекта.

У нее оставалась последняя пробирка, когда наконец что-то получилось. В процессе лечения Криса, сотрудника лаборатории белого обруча, который страдал хроническим алкоголизмом и был вынужден время от времени лечиться, она ввела ему большую часть пробирки. Лечение Криса прошло неожиданно успешно, а после него он как будто помолодел. Фаста поняла, что у нее в руках, наконец, нужный препарат. Его осталось слишком мало, чтоб еще кого-то вылечить - но уж точно хватит, чтобы проводить исследования и сравнивать его с анализами различных пациентов. Основная гипотеза об источнике панацеи предполагает, что какой-то артефакт на какого-то человека подействовал так, что он стал источником чудо-лекарства. Если она встретит среди пациентов нечто подобное - теперь она его не пропустит.

Кроме того, пациентам можно задавать вопросы. В лаборатории биоаномалий лечат пострадавших от артефактов, успокаивают их Лапкой или нейролептиками. А ведь их, кстати, можно использовать и для получения информации… Если вдруг её пациент что-то знает о работе Кархата, то вряд ли сможет это скрыть, если правильно задавать ему вопросы.

Так что к нынешним пациентам Фаста относится по-разному. Их всех, безусловно, надо лечить - она же идеальный врач. Но большинство из них “менее удачливые претенденты”, на которых не стоит тратить лишнее время. Но есть и “возможности”, к истории болезни которых следовало бы отнестись повнимательнее. И в первую очередь это бывшие детдомовцы, на которых когда-то ставили опыты. Быть может, какой-то из тех экспериментов и позволил Кархату получить уникальное средство.