Все ждали нового Инквизитора, но вместо этого из Столицы срочным поездом приезжает уполномоченный чиновник со своей свитой. Официально - восстановить работу Заводов, но для чего ему тогда такая свита да еще и личный палач?
Столичный чиновник высокого ранга, трудом заработавший свое место. Не выделялся громкими делами, но всегда оставался верным сподвижником Властей. Он получил особое задание - наладить работу Заводов или решить судьбу Города иначе. И в руках у него любые средства, поговаривают, что он имеет право сравнять город и отстроить на месте новый.
Нора Липихина говорит о нем: «Для него это поручение последний шанс реабилитироваться. Не забыли в Столице еще ту громкую историю с его женой, когда она махнула хвостом и упорхнула с любовником прямо у него из-под носа. И даром бы куда-то вроде Белого берега, нет, на соседнюю улицу. А он? Он ничего не сделал. И, конечно, назначение обещанное потерял. Вот теперь ему опять дали шанс, чтобы он доказал, что умеет быть жестким».
Сандро Хвоевой говорит о нем: «Пожалуй, о низком его происхождении больше всего напоминают его одежда и привычки. Одет он всегда с иголочки, щеголевато, манеры у него нарочитые, без легкости. И везде он устраивается с комфортом, если не сказать большее. Дело свое знает, за этими полузакрытыми глазами цепкий ум, хотя расслабленность его уже многих обманывала».
Во что играть: политика, социалка, обвм.
Обязательства: нет.
Первый секретарь Чиновника и особа весьма амбициозная. При том, что женщины у нас не ущемлены, все-таки политикой они обычно интересуются мало. Она - не такая, и сейчас, не допуская промахов, идет вперед к своей цели. А то, что у нее есть цель, это можно даже не сомневаться.
Роман Торопов говорит о ней: «Мы не слишком хорошо знакомы, но я видел, как она несколько раз ходила в дом на площади Мира. Конечно, с поручениями к Инквизиторам, но обычно чиновники и Инквизиторы с их администрацией друг друга не любят и рады перевалить совместную работу на кого-то другого. Видимо, она и бывала этим другим. Может, выслужиться хотела, она такая, а, может, нравилась ей та кухня».
Лев Грай говорит о ней: «Если другим интересно, то кто-кто, а Нора не испытывает пиетета к Городу и тем слухам, которые витают об его устройстве. Кажется, что вырезала она когда-то в себе ту часть, которая пытается из нас смотреть на мир, как на смысл. И все тянется делать из обыденных вещей вещи особые. Был у меня такой друг когда-то, талантливый музыкант, но с большой детской бедой. Но Нора стоит на том, что детство у нее было счастливое».
Во что играть: социалка, политика.
Обязательства: нет.
Второй секретарь Чиновника. Это, конечно, не просто слово, а ему не привыкать судить. Ведь свое имя он сделал на расследованиях преступлений военных, на мятежах, на крови, на междоусобицах. И имя это было - Палач. Кажется, кто-то в Столице знатно посмеялся, отправляя его в роли официального палача.
Рада Холодова говорит о нем: «Он стрелял с десяти шагов, чтобы наверняка. У всех у них было право, конечно, привести приговор в исполнение. Да только этим правом почти никто не пользовался. Но в нем была эта одержимость контролем, это желание оставить за собой последнее слово, я так думаю. Вдруг бы решение поменяли? Вдруг бы его суд не вершил судьбы? И он становился убийцей, палачом, не единожды».
Иван Вечерских говорит о нем: «Чего по нему с первого взгляда не скажешь, так это что он спиритист. Мы знакомы давно, но до званого обеда, до ресторана и оперы его было не дозваться. Каково же было мое удивление, когда я встретил его в салоне у Ламарки, когда там читал свою лекцию известный во всей стране спиритист. Не думаю, что как тогда шутил кто-то из коллег, что он надеется замолвиться перед жертвами, не тот человек. Но что-то на той стороне его явно интересует».
Во что играть: поиски, социалка, мистика.
Обязательства: нет.
Охранник Чиновника, довольно молодой человек, бывший военный. После войны ушел из армии, искал себя и с интересом взялся за предложенную возможность попробовать себя в новой области. С интересом вникает во все дела комиссии, но не у всех встречает понимание, отчего, кажется, загрустил. Помимо стволов везет с собой книги и газеты.
Александр Блок говорит о нем: «Это, конечно, требовало не только большой отваги, но и ума. Смотрите сами: он выиграл уже тогда, когда скрыл орудия в поле, в высокой ржи. Когда правильно закрыл все квадраты. Его мужество приложилось потом, когда не отступил перед превосходящим противником, от которого сумел увести оставшихся людей чудом. Но штаб он спас. Заслуженная медаль, все бы сражались так. С такой армией я бы мог взять Броды в два раза быстрее».
Роман Торопов говорит о нем: «Он обижается, что остальные относятся к нему свысока, а Хвоевой и вовсе зуб на него точит. Но так это не армия, а политика. Это не разрушать надо, а строить. Верю, что он надежный, умный человек и сможет наладить охрану, но и все. Вырезки со своими подвигами надо отправлять маме, пусть гордится, а не носить в кармане пальто».
Во что играть: социалка, обвм, мистика, поиски.
Обязательства: прочитать большое количество текстов.
Формально он числится вторым охранником, но зачем Чиновнику второй командир, когда в его распоряжение поступает армия, стоит только поставить задачу? Он отвечает за безопасность, но с другой стороны и должен будет быстро окунуться во всю жизнь города. Хотя больше этого его мысли, кажется, занимает человек, который провожал его на вокзале.
Иван Вечерских говорит о нем: «Инквизиция, конечно, не место для карьеры, так что странно, отчего все так удивляются, что парень оттуда ушел в наши пенаты. Когда ты сообразительный, быстрый, серьезные дела на язык пощупал, не захочешь еще десять лет подчиненным ходить. А у нас не в одной канцелярии, так в другой устроится. Только нужно показать себя. Тут и шанс ему, кстати».
Роман Сполох говорит о нем: «Инквизиторы, сами, конечно, не бегали по точкам. Вместо Кроя ходил вот он. Исполнительный. У тебя глаза слипаются, а он смотрит в одну точку, будто гончая. Но так простой парень, понятный. Я думал почему-то, что в Инквизиции трудятся все со сложными лицами. Но вот ко всему жуткому они точно спокойнее. У нас в роте тогда никто, считай, нормально не спал, все искрутились, представляя, что в Караване окажется, а он и глазом не поводил. Хотя, честно, больше мне запомнился именем - все таки забавно, когда вас одинаково зовут».
Во что играть: расследования, обвм, социалка.
Обязательства: нет.
Армия прославленного генерала, в которую ссылают обреченных, была отправлена для подавления беспорядков в чумном городе и поддержания карантина. Сам генерал не знал, что придется задержаться так надолго, а вместо планирования битвы решать совсем другие вопросы. Впрочем, приказ это приказ.
Александр Блок - тот, кого в армии больше знают под именем генерала Пепла, а таким именем абы кого не назовут. Высокий, сдержанный и умный в обычной жизни, он с той же уверенностью ведет войну самыми суровыми методами, не жалея ни своих, ни чужих. Ему недостаточно победить, он всегда стремится уничтожить и прозвище свое получил, широко применяя тактику выжженой земли.
Андрей Лонгин говорит о нем: «Генерал Блок — настоящее воплощение воинского духа во всей его ужасающей сути. Он непоколебим перед лицом долга и неумолим в своей правоте. А это значит, что неважно, во что верит сам генерал или какими принципами руководствуется — все равно после него останется только пепел».
Даниил Данковский говорит о нем: «Да, многие говорят, что в генерале и вправду есть что-то такое, оловянное… расхожий стереотип, про оловянного солдатика, понимаете? Но в дни самого страшного кризиса, когда Город, казалось, неминуемо падет перед лицом страшной болезни… когда я сам был уверен, что это конец, и выхода нет… знаете, сама даже манера его поведения почему-то внушила мне какую-то странную надежду. Ну то есть представьте, тысячи трупов каждый день, вакцины нет, его собственные люди валятся как подкошенные — но в его глазах какая-то та самая, «оловянная» уверенность, что все это преодолимо, пусть даже самыми страшными методами».
Во что играть: политика, социалка, мистика.
Обязательства: обязательное присутствие на живых сыгровках армии.
Рассказы о войне и героизме солдат его очаровывали и этот молодой, яркий, уверенный офицер быстро дослужился до звания капитана. Он ушел в армию около семи лет назад, но не вернулся в Город после окончания войны. Ходят слухи, что удержало его на месте не честолюбие, но противостояние с командующим армии, генералом Блоком. А то, что они всегда по разные стороны это и не секрет даже, гадают только, сколько еще будет подчиняться он приказам, которые не одобряет.
Александр Блок говорит о нем: «Капитан Лонгин — хороший, исполнительный и инициативный офицер. Отлично знает военную службу. Заслужил поощрительные отзывы от сослуживцев и начальства, много раз отличился во время боевых действий и в период карантина. Показал себя находчивым и решительным командиром, авторитетен среди младшего состава. Считаю возможным рекомендовать его к дальнейшему продвижению по службе с переводом в другую военную часть».
Александр Сабуров говорит о нем: «Как же, конечно, капитан Лонгин — достойный гражданин Города; я думаю, что светлый образ капитана Равеля был для него ориентиром. Думаю, что он, как никто другой в армии, понимал особенности нашего положения; прекрасно помню, сколько сил он приложил, когда был объявлен карантин — он практически не спал все это время… Нет, я не понимаю, откуда взялись эти слухи — я решительно не могу представить, чтобы Лонгин мог вообще писать какие-то донесения, тем более — в Инквизицию».
Во что играть: политика, расследования, любовная линия.
Обязательства: обязательное присутствие на живых сыгровках армии.
Тем, кто совершенно далек от политики, хорошо известна история двух ганзейских семей, ставших надежной частью Империи. Эти семьи дали стране двух инквизиторов и образцового солдата, ставшего лицом нашей армии. Поговаривают, правда, что он стал заложником должности своего брата. А еще многие спрашивают, отчего такого человека перевели в 33-ю армию, которой не поощряют, а наказывают.
Узник говорит о нем: «А я его знаю! Это тот солдат, которого еще рисуют на плакатах, этих, знаете, где он стоит так вбок, а тут девушка и надпись «Храним покой Империи!». Я с ним даже разговаривал пару раз — он добрый, всегда угощал сухариком. А вот патрон у него не выменяешь ни в жисть — сразу такой: «Это тебе не баловство!», и лицо сразу как на плакате такое делается; мы пугались поначалу, убегали — ну а вдруг даже арестует? Но он же добрый, это и по лицу понятно, даже когда он серьезный; и маме моей он нравится».
Сорель Карин говорит о нем: «Ну, что ни говори, а все-таки родная кровь есть родная кровь. Если брат у него инквизитор, то и сам он, считай, тоже не такой человек, с которым близко сойдешься. И вроде все у него так правильно, и служба исправно, и сам вроде такой образцовый — а все-таки не зря его дальше сержанта не пускают… Нечисто с ним дело, точно тебе говорю. И ты при нем язык не распускай...»
Во что играть: обвм, расследование, социалка.
Обязательства: привлекательная внешность, пошить форму вместе со всеми.
Он один из ветеранов и застал еще те времена, когда Блок не был генералом, хотя уже тогда очень решительным и суровым. Ему нравится военная служба и за ее быт, и за великую историю армии, и он со вкусом рассказывает об этом всем, кто готов его слушать. Ироничный, спокойный человек, предпочитающий избегать любых конфликтов.
Борис Пухов говорит о нем: «Вообще, сам слышал, к нему даже солдаты ходят, чтобы он помог им разобраться в оружии или когда нужно разногласия по уставу решить. Ну, нам, конечно, он пострелять не даст, даже по банкам, но пойдем к нему, а? У костра посидим. И истории он рассказывает - класс! Как Броды, так брали. Как судили целую роту за то, что они остановили поезд и обокрали его… Пойдем, может и поесть перепадет».
Василий Юнкер говорит о нем: «Сам ты трус, дядя! Ну, любит человек комфорт, не гнать же его? Тем более, что его при последнем броске ранило, до сих пор нога не гнется. Какой теперь из него караульный? Но мужик он свойский - махоркой поделится завсегда. Да и генерал его ценит, не зря же не погнал, а поставил кашеварить да за всеми приглядывать».
Во что играть: игротехническая нагрузка, социалка.
Обязательства: немолодая внешность, изучить механики и историю армии.
В 33-ю армию ее перевели не так давно, говорят, что за хулиганство. Хотя и звучит это странно - кем-кем, а хулиганкой она не выглядит, всегда аккуратная, но грустная и всегда одна. За каждым переездом к ней тянутся письма из столицы - все разными почерками, иные с замысловатым росчерком. Непростая девушка, оно видно, хотя не похоже, чтобы из армии уходить собиралась.
Сорель Карин говорит о ней: «Сестричка все-таки должна быть поласковее, а эта недобрая. Ну, если ей не нравится работа, пошла бы, как другие, замуж, иначе чего мается? Нет, дело она свое знает. Когда надо перевязку сделать я всегда к ней пойду, не к другим. А в остальном - гордячка, каких мало».
Почтальон Гусеница говорит о ней: «К нашим врачам так не сунешься. Вот ходил я к Стаху Рубину - всю душу вытрясет как да чего, будто оправдываешься перед ним. Неприятно. А она все быстро и чин по чину. Запнулся тут по темноте, ладонь рассек - ни вопросика не задала. И чаем потом напоила, поговорили. Сколько у нее всяких идей, оно и видно - столичная девчонка, я слышал, они все такие, ко всем решение имеющие».
Во что играть: детская сказка, механики, политика.
Обязательства: нет.
Он много лет служил в армии, участвовал в серьезных операциях, продлевал контракт снова и снова. А потом попал в плен вместе с некоторыми другими солдатами генерала Кима. Теми, кто остался в живых. После окончания войны его обменяли вместе с другими пленными, но, несмотря на все заслуги, отправили в 33-ю. Только даже здесь на него посматривают косо.
Роберт Гирей говорит о нем: «В газетах это даже было, не помню, правда, в которой. Что ганзейского шпиона к нам заслали, а было это аккурат, когда этих ребят выменивали. И что его донесения, значит, подпортили дел. После их всех и раскидали, куда не жалко. Вряд ли, конечно, он шпион, но кто знать-то теперь может? Вот и сторонятся, конечно».
Мира Старевич говорит о нем: «Очень он интересуется Каиными. Только приехал, сразу начал расспрашивать, что они за люди, что за человек был Симон. Взрослые-то, конечно, болтать не стали - еще только с этими не хватало связываться, итак последние силы тянут, но вот детишки наши бестолковые за хорошую бритву все расскажут да еще и сверху придумают».
Во что играть: поиски, социалка, обвм.
Обязательства: нет.
Когда замолчала Дора ему, артиллеристу, кажется, стало нечего делать. Неуютно чувствует себя в патруле, хотя и не отказывается. Единственно, охотнее берет дневные, а не ночные, а в нудных обысках всегда самый исполнительный. Это он приметил, что некоторых горожан обокрали и доложил начальству, а теперь помогает в поисках виновных.
Станко Добрев говорит о нем: «Кажется, он один из немногих, кто рад, что мы застряли в этом городишке. Тихая жизнь ему больше по вкусу - муштра муштрой, а не стреляют. Можно посмотреть, как люди живут, где кто устроился. Многие-то сидят сиднем в лагере, когда не в обходе, не по вкусу им странноватые местные, а он никогда на месте не сидит. У тех чай пьет, у этих забор починяет».
Искра говорит о нем: «Приятно, что женщину он уважает. Не сядет так у стойки, будто сыч, носом в стакан. И пошутит, и угостить не прочь. Ну, пить я, может, не буду, но деньги мне не помешают. Впрочем, он-то умнее многих. Деньги редко носит, в основном какие полезности. Оно и правильно - сейчас все на обмене держится».
Во что играть: поиски, политика, социалка, обмен.
Обязательства: нет.
Он долго шел к офицерскому чину и быстро лишился его, но такого предприимчивого это не остановит. Теперь присматривается, как строить карьеру заново - кому стоит быть полезным, а от кого можно и приказом отделаться. Любит рассказывать, что сам он сын машиниста и кухарки, человек простой, разве на сорока годах оставят следы месяцы в офицерском чине. Но, кажется, ему просто по вкусу этакий образ рубахи-парня.
Михаил Робаровский говорит о нем: «Это он повесил Петра Стаматина. Нет, по сути, конечно, Карминский был, но на деле он руки вязал, он петлю надевал, он стул выдернул. Городские на него не больно смотрели, а наши многие фыркали и сторонились. А по мне хорошо, что он такой есть. Ведь это тоже работа, хоть и противная… и что он ее делает и с других снимает, это ведь нам всем проще?»
Александр Блок говорит о нем: «Исполнительный солдат, но не без капризов. Приходил давеча на кухню, бранился, что опять пустую кашу давали. Мол, зима, холод, им в патруль, а оно разве согреет. Другие злятся и молчат, он не скрывается. Поэтому капитан думает, что хорошо понимает его, хотя этот черт не так прост, как любит быть».
Во что играть: политика, поиски, механики.
Обязательства: нет.
Кадровый военный, которому прочили блестящую карьеру, пока он не оказался на поле боя. Но тогда оказалось, что планировать решения и воплощать их это совсем разные вещи и, кажется, он так и не оправился от этого понимания. После жизнь здорово его помотала.
Андрей Лонгин говорит о нем: «Это и не тайна даже, что за мятеж его разжаловали в солдаты и что за то он озлобился на Властей. Его приятель Юнкер и рассказал всем и каждому как-то за кружкой горяченького. Ну так думать надо, а действовать наверняка. А они тогда шумели много, а толку чуть. Впрочем, тогда весь восток поднялся, эти хотя бы не наделали глупостей. Или не попались на чем-то этаком».
Василий Юнкер говорит о нем: «Он мыкался в казармах со всеми, когда за ним привалила женушка и увезла его обратно в их имение. Старое, конечно, но совсем обнищавшее, как он говорил. Но, видно, не сошлись характерами.Та война-то многих пообкромсала, не чета той, что в последние годы валандали. Да что вам говорить, вы же не видели, как всю роту выкашивает в какие-то пять минут. Нет, старый солдат и эти молоденькие мечтатели это разные люди».
Во что играть: социалка, обвм, политика.
Обязательства: пошить форму вместе со всеми.
Когда-то, когда по стране гремели призывы, он записался добровольцем в армию, но война давно закончилась, а он все еще здесь. Его ждали дома, но он предпочел перевестись в армию Блока, а не вернуться домой. Но, может, это только кажется - ведь ходил он недавно в Степь и явно по поручению начальства.
Андрей Лонгин говорит о нем: «Знаю, что он был учителем, хотя сейчас он почти не говорит о школе. Конечно, представить его возле доски трудно - кажется, что он либо мел уронит, либо воду на книгу прольет, до того весь неловкий, нескладный. Кого он такой мог учить? От каждого звука громкого вздрогнет, оглянется. В бою другой, но тот еще меньше для детей годится».
Сурок говорит о нем: «Пах! Пах! Я тогда полез за особенным орехом, который Крошка достала и спрятала, а квартал зараженный. Смотрю - идут. Конечно, когда-то они были нормальными, но страшно же, конечно, я побежал. Думаю все, смерть моя пришла, хоть топись и то лучше чем так. Идут ко мне, близко уже и тут - пах! Один падает. Пах! Второй. Оглядываюсь, вижу солдата. Далеко, а попал без промаха и мне машет. Я побежал к нему и он вывел меня. Потом уже к нам приходил, после всего, кашу приносил, сухарей. Свой человек, дядь Миша».
Во что играть: механики, обвм, политика.
Обязательства: отработать механику стрельбы.
Немолодой солдат, который прибыл вместе с гражданским поездом. В суматохе приказ о его назначении затерялся, но он сам явился к генералу и отрекомендовался под его руководство. Довольно быстро вписался в новую часть да и оказался полезен генералу Блоку, который как раз искал другого посредника для себя с корнями из местных вместо капитана Лонгина.
Вит Крой говорит о нем: «В карауле с ним сущее наказание. Да и вообще лишь за смертью посылать. Все сделает, но так медленно, будто специально затягивает. И не похоже, что это у него от глупости или желания откосить от задачи. О службе он говорит с жаром, да в общем-то только о ней и говорит. Хотя чему удивляться - тридцать лет в строю уже. Может, конечно, потому и тянет, что ему нравится, да только счастливым не выглядит».
Марина Гирей говорит о нем: «Хорошо он не приходит ко мне. В жизни я его не видела, даже писем не писал, а теперь на шею, что ли, броситься? Да и чего он хорошего может рассказать или сделать, если кроме казармы ничего не знает. Папа мне не рассказывал подробности, только я и сама поняла, что уезжал он отсюда с позором, а не по зову души, что бы сейчас не рассказывал».
Во что играть: обвм, социалка, механики.
Обязательства: немолодая внешность, отработать механику стрельбы.
Чего никто не ожидал, так это того, что в город после эпидемии вдруг потянутся люди. Вроде бы и в лучшие времена никогда столько не приезжало, а находят способ. Конечно, обычными их назвать рука не поднимается. Потянулись сюда те, кому нечего терять. Те, кто увидел в Городе последний шанс. И те, кто боится не успеть завершить какие-то свои дела. В общем, люди все по-своему одержимые, как замечают горожане.
Столичная знаменитость, застигнутая болезнью в городе. Он думал вернутся в Столицу первым поездом - ведь наконец он добыл материал для исследований и выторговал у Властей шанс на восстановление лаборатории. Но в последний момент поезд ушел без него и никто не знает почему так вышло, а сам он будто ждет чего-то и не похоже, что рад такому ожиданию.
Стах Рубин говорит о нем: «Данковский — хороший врач и плохой собеседник. Все дело, как ни странно, в его образовании: он видит в собеседнике не человека, а пациента, а любой пациент для него — набор функций организма. При этом человеческая душа его чувствует, что что-то не так, но ему легче поставить диагноз, чем разобраться в собственной душе. Пытаясь спасти чью-то жизнь, он может загубить с десяток других».
Спичка говорит о нем: «Бакалавр — хороший человек, умный и решительный. Только немного странный и иногда самых простых вещей не понимает. Боится того, чего бояться не надо, зато, говорят, самой Шабнак не испугался — лично с ней виделся и ничего, даже живой остался».
Во что играть: политика, обвм, социалка, механики.
Обязательства: изучить механики по медицине.
Многие видели его картину взятия Шхер и трудно сказать, чего в ней больше - горечи или мерзости. Известный художник-баталист, он всегда умел передать всю боль момента с психологической точностью. Хотя раньше все-таки писал войну, а теперь вот приехал препарировать печали города после чумы.
Виктор Греч говорит о нем: «Вся эта богема одним миром мазана. Кому нужна эти кони и люди? Нарисуй портрет на заказ, или, там, пейзажик какой-нибудь , нет, только хмыкает да зыркает так, будто не понимает, о чем речь вообще идет. Сколько он уже там в своей мастерской мажет что-то? И что? Хоть разочек показал бы. Я так и думаю, что гонору много, а таланта там и нет. Попомните мое слово, что ту мазню он не зря прячет — небось, он из этих, новомодных, у которых на картину и поглядеть-то стыдно...»
Александр Блок говорит о нем: «Ему крепко досталось во время того обстрела на Бродах… Хорошо, что отправили в тыл, он отлично рисует. У меня в штабе, еще там, был один его набросок. Просто уголь и обрывок бумаги — а люди как живые… Кажется, что солдаты сейчас сорвутся в атаку. Талантливый парень. Некоторые удивляются, зачем он явился сюда пировать на костях, но где еще художнику изучать натуру? А он особенный художник».
Во что играть: обвм, социалка, механики.
Обязательства: нет.
Не сказать, как удивились в Столице, когда получили его письмо о том, что он едет в Город-на-Горхоне. А ведь два концерта уже запланированы, афиши готовы… Казалось, после Белого-то берега ему должно было полегчать, где, если не там, депрессию лечить. Но, видимо, это обычные для творческих людей порывы.
Ион Крагин говорит о нем: «Понимаете, я не хотел, чтобы он воспринял мой рассказ об Эпидемии именно так — все-таки я ничего не знаю о панацее, кроме обычных слухов… но он, видимо, все принял слишком близко к сердцу. Не могу его судить за это — в его состоянии хватаешься за любую соломинку… Надеюсь, хотя бы часть слухов окажется правдой».
Харон говорит о нем: «И этот вот тоже. Спросите меня, я бы таких на Станции разворачивал и пусть хоть по шпалам топают. Город еще не оправился от случившегося, сам нуждается в помощи, а они лезут и требуют, чтобы мы занимались решением их проблем».
Во что играть: поиски, социалка, обвм.
Обязательства: нет.
На такого сразу и внимания не обращаешь - на первый взгляд человек как человек, так что удивительного, когда среди суеты первого поезда никто даже не заметил, как он сошел на платформу? Приятный, образованный мужчина, вроде бы ничем конкретным не интересующийся, только вряд ли бы кто-то приехал в Город без дела теперь.
Барка Клюй говорит о нем: «Приезжий-то приезжий, да только кто-то к нему по вечерам бегает. И сам он на месте не сидит, все время где-то бродит да посмеивается. Говорят, с Варом дела свел даже. Удивительно быстро, в общем, разобрался во всем, как оно у нас тут для того, кто недавно приехал».
Варежка говорит о нем: «Он мне фокус обещал показать, но я не пошла. Он вроде бы не крикнет, не прыгнет и улыбается всегда, а только почему-то рядом с ним жутковато. Вот как рядом с мясником, когда тот с Боен после работы выходит».
Во что играть: мистика, поиски, социалка.
Обязательства: нет.
Родилась и детство она провела в этих местах, дочь обычной рабочей семьи. А потом родители отправили ее далеко к родным и больше она их не навещала, хотя мать пару раз к ней наведывалась. И сама она особенно по Городу не скучала, ее устраивала новая благополучная жизнь. Но вот иногда ей казалось, что что-то важное она забыла, и теперь хочет узнать, так это или ей просто кажется.
Инга Загорская говорит о ней: «Столько лет о ней ни слуху ни духу, и вот-те раз, заявилась! Вот говорят, что ее в Орв отправили из-за здоровья, дескать. Так и жила бы себе в своем Орве, если дело в здоровье! А еще, говорят, у нее чуть ли не жених там уже… Тем более, что ей тут понадобилось? Да еще после мора… Я так думаю, что она на горяченькое приехала, понимаете? Ну, вдруг тут уже все родственники… того… а наследство-то какое-никакое останется, верно?»
Натан Туров говорит о нем: «В детстве она любила прятаться. Нравилось ей, чтобы ее поискали. Соберет себе бутерброд, нальет воды в чашку, затоварится, а родители ищут ее. Вот и потом такая была, так что мы и не списывались. Надеюсь, она тут не задержится».
Во что играть: социалка, мистика, обвм.
Обязательства: нет.
Совсем юная девушка, явно не из этих мест, одетая по столичной моде. Благополучная, в общем. И странная. Приехать-то приехала, но в первое время сняла квартиру и сиднем сидела там, будто не решаясь выйти на улицы. Правда, вот вчера наконец вышла.
Марк Бессмертник говорит о ней: «Знаете, это было необычное зрелище: в обычной, в принципе, суете — кто-то разбирается с вещами, кто-то растерянно оглядывается, мельтешат рабочие, разгружаются вагоны — она стояла не двигаясь, но не остолбенело, а совсем по-другому… как будто приехала не в незнакомый город, а неожиданно встретила старого знакомого, о котором думала, что он умер… Пристально смотрела на Город, что я даже подумал — а может, он ей знаком куда больше, чем я думаю?..»
Ласка говорит о ней: «Я встретила ее случайно, когда она искала ночлег… И мне показалось, будто у нее тень из крови, так и течет по мостовой… Она так и не поняла, почему я испугалась, было так стыдно потом… Но я бы ее к себе и теперь не пустила».
Во что играть: поиски, политика, социалка.
Обязательства: нет.
Кого город точно не ждал, так это мецената. И поначалу, конечно, отбоя от визитеров у нее не было - мало кто теперь не нуждается. Да только она всех быстро окоротила, даже самые жалобные глаза и сосредоточилась на детях. Хотя вот они как раз к ней ходить не слишком любят - это же, как минимум, надо помыть руки и выправить одежду.
Артемий Бурах говорит о ней: «Слышал, что она помогает жителям — кому деньгами, кому советом… Что ж, нам любая помощь будет кстати, вот только гонору бы поменьше, конечно. Думаю, что она не ради других приехала, а ради себя — что ж, либо Город ее исправит, либо она не выдержит и уедет. Я думаю, что второе куда вероятнее».
Валентина Тарн говорит о ней: «Умная женщина, хотя местные таких не любят. Здесь принято держаться за свои позиции так, будто перемена взгляда это перемена судьбы. А у нее взгляд уж очень к здешним местам непривычный. Интересно ее слушать, когда она приходит вечером к чаю, хотя, конечно, любить бы ее было проще, если бы она не была так неравнодушна».
Во что играть: социалка, политика, обвм, обмен.
Обязательства: выглядеть не юной.
В Город не ссылали уже много лет, так что это в любом случае было бы событие. Удивительно другое - что оно не потерялось теперь, когда все так перебаламутилось, когда новых лиц и так валом. Но не только во внешности дело, тут больше тайна - ссыльная, а никто не знает, за что ее сослали в эти края.
Станко Добрев говорит о ней: «Мы, значит, тогда в карауле стояли на железке, да… И вдруг слышим — мотор! Это ж представить надо, столько времени, значит, ни одного состава, а тут мотор, на железке! Ну мы, понятное дело, на изготовку, старший кричит: «Документы!», там, «стой!» и все такое… И вот подъезжает эта дрезина, в ней, значит, сопровождающий и эта деваха. Ей-богу, я как глянул — ну огонь, обжечься можно, и все наши потом говорили тоже… Мы там как каменные стояли, даже не слышали толком, о чем разговор».
Лара Равель говорит о ней: «Я видела ее мельком, когда ей понадобился ночлег на первое время. В ней что-то есть… ненастоящее, насквозь фальшивое, будто смотришь на перчатку вместо руки… Не знаю, почему другие этого не видят. Покупаются на ее улыбку и этакую загадочность. Впрочем, может, это я и ошибаюсь».
Во что играть: политика, социалка, поиски.
Обязательства:
У нее непривычная внешность, так что не только по одежде видно, что она совсем не из этих мест. Такие черты характерны для Ольденской губернии, вот там бы она не выделялась. Молодая, но упорная - поначалу ее не хотели брать в чиновничий состав, но она настояла, выпросила. И, кажется, Чиновник ее просто пожалел - видно, что тянет ее в Город-на-Горхоне что-то важное.
Игнат Землянский говорит о ней: «Очень милая женщина. Я видел ее в поезде — мне показалось, что настоящая душа компании. Знаете, такие люди, которые легко сходятся с другими. По крайней мере, во время обеда или чая она всегда находила себе компанию, и компания всегда была ей рада. Пару раз я перемолвился с ней словечком — очень обаятельная особа, знаете; не обольщающая, а именно обаятельная. Насколько я понял, она приехала проведать родных».
Нора Липихина говорит о ней: «Есть в ней какая-то вина, будто у нее совесть нечистая. Вот и старается она быть каждому приятной, хотя на деле никто из них ей не нужен. Пару раз подмечала - болтает с нашими балбесами, а сама на часы поглядывает тоскливо, но уйти не решается».
Во что играть: поиски, социалка, обвм.
Обязательства: рыжие или светлые волосы (можно и как парик), скандинавский или другой отличный от обычного славянского тип лица.