Племянница Нэнси Флэтчер. Присматривает за безумной тетушкой. Немного разбирается в целебных травах, чем и зарабатывает.
Мать Элли Баррингтон была сестрой Нэнси Флетчер. Она вышла замуж за деревенского травника, и в общем, жили они душа в душу, пока не пришла в их дом страшная напасть – холера. Против этой болезни познания отца были бессильны.
Распознав, что с ними творится, они заперлись в доме, не пуская к себе даже родную дочь, что, по счастливой случайности, в те дни была не дома и избежала заражения. Знали Баррингтоны, что с ними происходит, понимали, что обречены, – и, отчаявшись выжить сами, не желали все-таки, чтобы болезнь разнеслась по всей деревне. Так и умерли, не открыв засова, принеся последнюю исповедь через стену и настоявших, чтобы после смерти их не хоронили, как положено, а сожгли дом с их телами, исполненный болезненным духом. По слову их люди и поступили, надеясь, что милость Господня не оставит родителей Элли даже при таких обстоятельствах.
После того Элли жила в доме у тетушки – у той самой Нэнси Флетчер. Не сказать, чтобы совсем уж беспечно, крестьянская жизнь непроста, сиротская тем более, но и без особых бед: Флетчеры приняли ее как родную. Вроде бы все было даже и неплохо, пока с тетушкой не приключились... «сны», как она их называла. Но уж чем-чем, а сновидениями там и не пахло. Полтора года назад это случилось впервые.
В один не очень прекрасный день Нэнси, до того спокойно сидевшая за прялкой, отбросила в сторону веретено, вскочила на табурет и завела прочувственную речь, с криками и слезами, о том, что грядут последние времена, исполнилась чаша гнева Господня, и всем срочно нужно оставить свои дела, молиться, поститься и каяться, чтобы в готовности встретить пришествие Господне. Проговорив так перед родственниками небольшое время, она вдруг успокоилась, совсем другим (обычным для себя тоном) поинтересовалась, все ли у них в порядке, и вернулась к прерванной работе, оставив родственником в полнейшем недоумении. Не ожидали они этого от Нэнси, что уж тут скрывать, никак не ожидали: до той поры миссис Флетчер всегда была женщиной разумной и рассудительной, склонной к осторожности в речах и действиях, и имела в селении безупречную репутацию.
Такое повторялось еще не раз и не два, и к подобным событиям начали уже потихоньку привыкать, хоть недоумение никуда не девалось, а потом... Потом случилось так, что через деревню проходила банда флагеллянтов – так называют свихнувшихся религиозных фанатиков, лупящих себя плеткой в надежде приблизиться к Богу. В те годы Англия, уставшая от беспрестанной войны, была исполнена людей, находящих утешение в самых странных религиозных воззрениях; бороться с ними властям было некогда, и сектантов расплодилось видимо-невидимо. На безумцев, избивающих себя до крови и перемежающих молитвы и призывы к покаянию криками боли, сбежалась поглазеть вся деревня, не исключая и Нэнси, и надо же было такому случиться, что ей приспичило проповедовать именно в этот день, на глазах у флагеллянтов. Сектанты были, похоже, впечатлены до глубины души, даже лупить себя временно перестали.
На следующий день Нэнси по какой-то хозяйственной надобности ушла за околицу. А вернулась только вечером, с незнакомым выражением лица и блеском отчаянной решимости в глазах. Вот тут-то Флетчеры и узнали, что происходит нечто совсем неладное.
Начнем с того, что проповеди Нэнси произносила не совсем по своей воле... Или, вернее сказать, совсем не по своей. По ее словам, он как бы засыпала без сновидений, и «проснувшись», ни сном ни духом не помнила, что наговорила в помраченном сознании. Лишь видела изумленные лица и не понимала, отчего так: Флетчеры же, да и прочие свидетели таких проповедей, убежденные, что миссис Флетчер вполне отдает себе отчет в своих действиях, не пересказывали ей случившегося в подробностях, лишь осторожно оценивая ее слова как «не лишенные истины» или «излишне резкие». Спрашивать же подробно Нэнси опасалась, полагая, и не безосновательно, что ее сочтут умалишенной или, того хуже, одержимой.
А вот флагеллянтский вожак, которого она встретила за околицей, рассказал Нэнси все без утайки. И теперь она и не знает, что думать, но не думает, что состояние это здравое, и не считает возможным продолжать жить, будто ничего не случилось. Флагеллянт говорил, что это через нее Бог дает откровение, но верить на слово безумному сектанту было бы странно. И сама она не разберется, не для крестьянского ума это упражнение. Спросила бы у священника, но на деревенского попа-пропойцу в смысле мудрого совета надежды мало (а что он по пьяни растрепет о ней всей деревне, напротив, можно не сомневаться). Значит, следует искать знающих людей за пределами деревни, хоть и опасны дороги в Англии. Не сразу, после долгого спора, едва не перешедшего в скандал, но Флетчеры признали правоту Нэнси и отпустили ее собираться в долгую дорогу.
Сперва Нэнси хотела идти одна, но Элли возразила, что одну ее не отпустит. С такими «сновидениями» и провалами в памяти забрести, куда не надо, проще простого. Обнаружит себя после очередного «сна» в глубине болот или посреди поля сражения, и все, вопросы можно будет вопрошать только святому Петру у врат рая. Да и есть во время странствия что-то надо, а кто возьмет пусть даже на поденную работу женщину с такими особенностями? А она, Элли, может и присмотреть за тетушкой, и подзаработать по дороге – родители, когда еще были живы, обучили ее кое-каким травническим премудростям, а лекарь-травник всегда найдет где подкормиться: люди ни болеть, ни калечиться не перестали и не перестанут до самого скончания мира. Да и опять-таки, Нэнси ее приютила после смерти родителей, вырастила, как родную дочь, и не помочь ей сейчас, во дни беды, было бы с ее, Элли, стороны полнейшим свинством.
Так и странствуют они теперь вдвоем, тетушка и племянница. Много где побывали, и много кого спрашивали. Только спрошенные к согласию так и не пришли: иные полагали, что здесь и впрямь замешано чудо свыше, и не решались вмешиваться; другие подозревали одержимость и даже пытались провести обряд экзорцизма (безрезультатно), некоторые полагали Нэнси просто умалишенной, пару раз их даже сочли за мошенниц и притворщиц, и выдворили из города и монастыря с позором. Можно было бы отчаяться, но Нэнси не из тех, кто легко опускает руки: и по сию пору она надеется, что встретит человека, понимающего, что с ней происходит. Возможно, здесь, в таверне, отрезанном бурей от мира, она найдет того, кто окажет ей помощь?
А Элли... что Элли? Может, она бы уже и отчаялась, и опустила руки, но нельзя – без нее тетушка не выживет. Приступы «сновидений» все так же часты, по несколько раз в день случаются. И признаков, что ситуация повернется к лучшему, пока не заметно.
Слух: Говорят, что ведовство может не только во зло человеку действовать, но и во благо. Даровать ему удачу на время или навсегда, исцелить рану или придать сил. Открыть ему тайны прошлого и настоящего может тоже. А вот предсказать будущее - никак, и отчего так – люди не знают, а если кто и знает – не говорит.
Слух: Есть зелья обыкновенные, что творятся из трав и минералов, и их изготовление доступно любому человеку, знающему рецепт. Есть зелья особые, для приготовления которых нужно большое мастерство или большая удача. А есть зелья, в которых содержится сила неведомая, и чтобы изготовить такое, требуется не только знать тайный рецепт, но и сказать тайное слово. И мало кто знает такие слова.
Слух: Давным-давно, еще до норманнов, жил в Англии неведомый народ, именуемый эльфами. Во многом подобные людям, жили они гораздо дольше людей и владели тайными волшебными искусствами. Позже они исчезли из Англии, или может, сокрылись где, и никто не знает, что с ними случилось. Но, говорят, остались кое-где в глуши их брошенные селения и зарытые клады, и удачливый человек может, найдя эльфийское сокровище, разбогатеть неимоверно.
Слух: Есть в Англии целители, что лечат не только ножами и травами, но и тайными силами, подвластными им и недоступными обыкновенному смертному. И многие прибегают к их помощи, уходя исцеленными и не имея от чародейского лечения последствий в этой жизни. А есть ли последствия для жизни будущей у человека, исцеленного ведовством, о том никто доподлинно не знают. Даже среди священников и монахов нет об этом согласия – иные почитают сие смертным грехом, а другие говорят, что не всякое ведовство ко злу.
Слух: Цыгане знают многое о ведовстве и способах защиты от него. Конечно, они язычники, но король наш старый Гарри вроде бы ничего против них не имел – так почему бы и не попробовать спросить их?
Загрузы с пометкой "слух" содержат информацию, которую вы когда-то от кого-то слышали, может, и не раз, но так просто не вспомните, от кого (хотя, если хотите, можете сами придумать источник). Полагаете вы этот слух достоверным или нет - также на ваш выбор как игрока. Важно, что вы однажды это слышали и почему-то запомнили.
Может получиться так, что загруз с пометкой "слух" подтверждается или опровергается в основном загрузе. Это означает, что ваш персонаж слышал такой слух и точно знает (или предполагает с большой долей уверенности), правдив он или ложен.
Элли умеет приготовлять целительные зелья из компонентов, в изобилии встречающихся по всей Англии:
Лечебное зелье слабое: кора ивы + пепел. (По модели сила зелья 1)
Лечебное зелье сильное: лист черники + квасцы. (По модели сила зелья 2)
Противоядие слабое: кора дуба + уголь древесный. Нейтрализует эффект слабого яда, а также яда гадюки, немного восстанавливает здоровье. (По модели сила зелья 1).
Противоядие сильное: лисий хвост + сода. Нейтрализует эффект слабого яда, сильного яда и яда гадюки, также восстанавливает здоровье (По модели сила зелья 2).
Как добраться до полигона. Карта по ссылке:
https://disk.yandex.ru/i/mpOg6coVNBPuiw
Начало игры запланировано на 13:00, приезжать можно с 12:00.